Цветок на камне

4

Разговаривая, они поднялись по лесенке с пляжа на скалистый берег. Юджин открыл калитку в сад, и они пошли по дорожке к дому. Эллис успела заметить, что белоснежное двухэтажное здание выгодно отличается архитектурой от соседних домов. Все просто, без излишеств, но как-то очень удобно, функционально и радует глаз. Осуществляя дизайнерские проекты в загородных усадьбах, она видела немало красивых и богатых домов, но им явно не хватало той тонкости и вкуса, которые присутствовали в этой вилле.

Передняя часть довольно большого участка представляла собой лужайку с декоративными кустами по периметру забора и несколькими розовыми кустами перед домом. Трава на лужайке радовала изумрудной зеленью, в то время как в дикой природе она была уже высохшей, желто-коричневой. Эллис тут же прикинула, какой роскошный цветник можно было бы разбить перед домом, но подумала, что в таком засушливом климате он потребовал бы очень большого ухода, а здесь, наверное, вода на вес золота.

В задней части участка располагался фруктовый сад, а справа и слева от дома росли огромные платаны, прикрывавшие крышу дома от палящего солнца. Под одним из платанов стояли большой круглый стол, два плетеных кресла и шезлонг.

Поскольку хозяев виллы не было, Эллис поинтересовалась, как Юджин справляется со всеми делами по дому.

— Здесь есть два работника, — объяснил он, — садовник, он же шофер, и женщина, которая готовит, убирает в доме, стирает. Они живут в соседнем городке, что в четырех милях отсюда, и приезжают каждое утро. К полудню обычно управляются с делами, а уж дальше я сам хозяйничаю. Ничего, справляюсь. Я ведь не белоручка, кое-что умею делать.

— Не сомневаюсь, — сказала Эллис, — но маленький ребенок…

Юджин не дал ей договорить.

— Я привык. Мать Кэти умерла после родов, и я с первых дней жизни дочки и отец ей, и мать, и остальные родственники. Каждую свободную минуту провожу с ней. Жаль только, что этих свободных минут меньше, чем мне хотелось бы.

Он произнес все это скороговоркой и таким тоном, который не предполагал дальнейшего обсуждения темы. Эллис деликатно промолчала.

Тем временем они подошли к дому. Кэти, бежавшая впереди, уже скрылась в его прохладной глубине. Юджин открыл дверь и пропустил Эллис вперед. Она вошла в полукруглый холл с большими окнами, занавешенными сейчас от солнца легкими, но плотными хлопчатобумажными шторами — светло-бежевыми, в цвет стен. С ними прекрасно гармонировала мебель, обтянутая тонкой кожей чуть более темного бежевого оттенка. Пол устилал пушистый светло-коричневый ковер с греческим орнаментом по краям. Из холла неширокая лестница вела на второй этаж, и три двери из узорчатого матового стекла отделяли внутренние помещения первого этажа.

Юджин предложил Эллис пройти в гостиную, но она категорически отказалась, сославшись на то, что боится испачкать светлые ковры кровью, которая все еще сочилась из ранки на ноге. На самом деле Эллис чувствовала себя очень неловко в чужом доме, в обществе малознакомого мужчины.

Он не стал настаивать, усадил ее на диван, извинился и вышел. Она услышала его голос, приглушенно доносившийся из дальнего помещения, и звук открываемого и закрываемого холодильника. Юджин велел Кэти что-то съесть и лечь отдохнуть. Через некоторое время он вышел в холл, неся таз с водой, полотенце, вату, пластырь и темный пузырек. Поставив таз на пол около Эллис, он всыпал в воду несколько кристаллов из темного пузырька. Вода окрасилась в малиновый цвет.

— Опускайте ногу в воду, нужно промыть марганцовкой.

Пострадавшая повиновалась. Юджин присел около нее на корточки, взял рукой ее ступню. Эллис от неожиданности непроизвольно отдернула ногу.

— Что, больно?

— Н-нет, щекотно, — замявшись, ответила она и слегка покраснела.

Другой рукой Юджин оторвал кусок ваты и стал промокать ранку. Потом вытер ногу полотенцем и после придирчивого осмотра решил, что смазывать ничем не надо, достаточно заклеить пораженный участок бактерицидным пластырем.

Эллис подумала, что всю эту процедуру она могла бы и сама проделать в ванной комнате, если бы он ее туда проводил, но было совершенно очевидно, что ему приятно самому оказывать ей помощь. А ей, в свою очередь, так приятно получать знаки внимания и заботы от красивого молодого мужчины! И пусть это ничего не значит. И пусть за этим ничего не последует. Все равно приятно! Эллис вдруг почувствовала, что ей совсем не хочется уходить отсюда, снова бродить по берегу в одиночестве и грустить…

Обрывки каких-то неясных, недодуманных мыслей полезли ей в голову. Все, хватит! — мысленно одернула себя Эллис. Нельзя раскисать! Она никогда не разрешала себе пустых, несбыточных мечтаний — они не помогли бы ей выжить в жестокой повседневной реальности, в которой не было прекрасных принцев, великолепных замков и прочей сказочной чепухи.

Эллис встала и поблагодарила Юджина за быструю и эффективную медицинскую помощь.

— Не стоит благодарности. Всегда к вашим услугам, — в шутливом тоне ответил Юджин, изобразив при этом галантный полупоклон, а потом вполне серьезно, но с легкой улыбкой на губах добавил: — Впрочем, я предпочел бы видеть вас впредь в целости и полной сохранности.

Эллис еще раз поблагодарила его и начала решительно прощаться. Но он перебил ее — то ли понял, что ей не хочется уходить, то ли сам хотел, чтобы она осталась. Так или иначе, только он сказал:

— Мисс Грейс, я осмелюсь предложить вам разделить со мной скромный ланч, если, конечно, вы никуда не спешите и если мое общество не вызывает у вас аллергии.

Обезоруженная Эллис не смогла, а может быть, не захотела отказаться от продолжения только что начавшегося приятного знакомства.

— Мистер Глэдстоун, если мое общество, в свою очередь, вам еще не надоело, то я с удовольствием принимаю ваше предложение.

— Прекрасно! Где леди прикажет накрывать стол — в столовой или в саду? — услужливым тоном спросил Юджин, изображая официанта.

— В саду, если можно, — попросила Эллис.

— Но в доме кондиционер, а на улице жара.

— Ничего, под платаном густая тень.

— О, леди разбирается в деревьях?! — Брови Юджина от удивления взлетели верх.

— Немного, — скромно призналась леди.

— Ну хорошо, — перешел на серьезный тон Юджин, — тогда вы немного подождите, а я пойду похлопочу на кухне.

— Разрешите мне чем-нибудь помочь вам. — Эллис не хотелось оставаться одной даже ненадолго.

— Что вы, разве можно заставлять трудиться раненого человека?!

Юджин давно уже не испытывал такой легкости и непринужденности в общении, как с этой едва знакомой девушкой. А Эллис, наоборот, чувствовала себя несколько скованно. По характеру она была замкнутой, и ей нелегко давались непринужденные беседы с посторонними людьми.

— Вы хотите представить меня полным инвалидом, — полувопросительно полуутвердительно отреагировала она на последнюю реплику Юджина.

— Ну что ж, тогда следуйте за мной на кухню!

Он открыл боковую дверь, и они оказались в небольшом коридорчике, ведшем в кухню, соединенную со столовой. По пути Юджин показал Эллис ванную, где можно было при желании принять душ, но она ограничилась тем, что вымыла руки и освежила водой лицо.

Кухня, выдержанная в светло-оливковом тоне, оказалась оборудованной по последнему слову бытовой техники. Тут и там стояли всякие тостеры, миксеры, кофемолки, кофеварки, соковыжималки, посудомоечная машина и множество других, полезных и не очень, предметов, о назначении которых Эллис не сразу могла догадаться. Больше всего ей понравился огромный двухкамерный холодильник, в чреве которого, казалось, можно при желании спасаться всей семьей от нестерпимой жары.

Юджин снял с крючка фартук и попросил Эллис помочь завязать его. Стягивая тесемки фартука на пояснице мужчины, она невольно коснулась руками его спины и даже через ткань майки почувствовала какие-то токи, исходящие от горячего тела. Ее бросило в жар, и сердце у нее учащенно забилось.

Они вооружились досками, ножами и в четыре руки принялись резать хлеб, овощи, ветчину и сыр — всю нехитрую провизию, которую Юджин достал из холодильника.

— Признайтесь, вы хотите поразить меня каким-нибудь фирменным кулинарным шедевром? — поинтересовалась Эллис, выкладывая на тарелку крупные листья салата.

— Увы, боюсь вас разочаровать, но должен признаться, что умею готовить только самые простые, быстрые и нетрудоемкие холостяцкие блюда — овсянку, яичницу с беконом, цыпленка и еще кое-что по мелочи. А вы хорошо готовите?

— Рискованный вопрос, — уклончиво ответила Эллис и хитро улыбнулась. — Если девушка не умеет готовить, то вы ее можете смутить.

— Судя по тому, как у девушки в руках мелькает нож, — парировал Юджин, — я не рискую поставить ее в неловкое положение.

Эллис стала рассказывать ему о греческих национальных блюдах, которые ей уже удалось попробовать в ресторане отеля. А Юджин, загадочно улыбнувшись, сообщил, что сейчас у нее будет возможность отведать еще одно произведение греческого кулинарного искусства.

Он выложил на большую тарелку какие-то непонятные коричневые кусочки. Эллис с недоверием посмотрела на них. Юджин заметил ее взгляд и рассмеялся.

— Не бойтесь, это запеченные баклажаны с особым соусом и специями. Их делает наша домоправительница госпожа Христопулос. Уверяю вас, очень вкусно! Могу ли я вам предложить какого-нибудь вина? Мой друг — человек запасливый, его бар может удовлетворить любой вкус.

— Нет, благодарю вас, в такую жару я бы выпила воды или сока.

— Как вам будет угодно.

Юджин достал из холодильника упаковку грейпфрутового сока, бутылку минеральной воды для Эллис и пиво для себя, поставил вместе с этим на поднос два больших хрустальных стакана и тарелки, положил туда же вилки, ножи, салфетки и понес в сад.

Когда он вернулся, Эллис уже заканчивала свою работу: на блюде были разложены манящие яркой зеленью листья салата, на них вторым слоем — тонкие ломтики сочной ветчины, далее следовали еще более тонко нарезанные куски сыра, середину заполняли мясистые помидоры и наструганный яркой соломкой сладкий перец. В отдельную салатницу она выложила из банки знаменитые греческие маслины. В плетеной корзинке на льняной салфетке источали неповторимый аромат маленькие свежие булочки.

Все приготовления были закончены, и Юджин пригласил Эллис к столу. Сначала разговор не очень клеился. Собеседники немного смущались и присматривались друг к другу — ведь это была их первая совместная трапеза и каждому из них представлялось почему-то, что от нее очень многое зависит в будущем. Но смущение быстро прошло, и они уже легко и непринужденно болтали о всяких пустяках.

Эллис по достоинству оценила старания госпожи Христопулос. Она видела, с каким удовольствием ест Юджин. И ей вдруг захотелось самой, своими руками сделать что-нибудь вкусное и удивить, порадовать его, и смотреть, не отрываясь, с каким аппетитом, с каким наслаждением он будет поглощать ее стряпню.

Она умела, но не особенно любила готовить. Да ей одной это и не нужно было: легкий завтрак, легкий ужин дома, а днем что-нибудь перехватывала в городе или по дороге на объект. Когда они с Фредом ужинали вместе дома, то Эллис не могла особенно проявить свои способности, потому что ее приятель, поддерживая спортивную форму, не ел ничего, что, с ее точки зрения, было вкусным.

Сейчас ей больше всего хотелось узнать, молодая или пожилая эта самая госпожа Христопулос, работой которой Юджин явно доволен. А может быть, не только работой? Что-то отдаленно похожее на ревность кольнуло сердце Эллис. Но спросить напрямую ей было неудобно, а как это еще выяснить, она пока не придумала.

Тем временем Юджин встал, извинился и ушел в дом. Вернулся успокоенный — Кэти спит. Заодно принес вазу с фруктами. Некоторое время сидели молча. В плетеных креслах было удобно и покойно. Они смотрели на море, на слепящие солнечные блики, бесконечной дорогой уходящие к горизонту. Над головами, разморенная жарой, лениво шелестела листва. В этот шелест тихо и проникновенно вплетался голос Юджина.

— Я сегодня так испугался за Кэти. Хорошо, что вы оказались рядом. Я вам искренно благодарен, мисс Грейс. Вы, наверное, думаете: здоровый, сильный мужчина, а паникует из-за ерунды. Но я очень сильно люблю дочку. Когда я смотрю на нее, мне и радостно и страшно за нее, ведь она такая нежная, хрупкая, и некому ее защитить, кроме меня. Она — уязвимое место в моей броне, моя ахиллесова пята.

Эллис не знала, что ответить озабоченному отцу. Ей показалось, что девочка немного избалованна, но вряд ли можно ожидать чего-то иного, если она у него — единственный свет в окошке. Если бы меня саму, подумала Эллис, кто-нибудь так опекал и оберегал в детстве, и так любил!.. Зато я научилась переносить трудности и невзгоды. А сможет ли противостоять им Кэти — это еще большой вопрос. Впрочем, любящий отец, скорее всего, постарается обеспечить ей беспроблемную жизнь.

— Мне трудно судить об этом, — только и сказала Эллис.

Юджин понял ее слова по-своему: молодая девушка, детей еще нет; у нее все впереди — и тревоги, и радости.

Эллис все-таки заставила себя подняться из кресла и попрощаться с приветливым хозяином.

— Спасибо за угощение, мистер…

— Хватит этих церемоний, мы же не на светском рауте. Просто Юджин. И можно мне называть вас Эллис?

— Буду рада. До свидания, Юджин!

— До завтра! Надеюсь увидеть вас на том же месте. Нет, лучше приходите к нам!

Весь вечер Эллис думала о своем новом знакомом и, только ложась спать, укорила себя за то, что ни разу не вспомнила Фреда.