Цветок на скале

Глава 5

Хоне показалось, что ночное происшествие поставило непроницаемую завесу между ее нынешними и будущими отношениями с Арно.

Когда она пыталась ясно и логично осмыслить его поведение, то заходила в тупик. Ибо не было никакой логической связи в его поведении. А она, как ни странно, испытывала страстное желание погрузиться в омут, где смешались боль и наслаждение. Но чем вызваны его метания от вежливости к грубости и… своего рода насилию? Ведь если первый его поцелуй еще мог бы показаться проявлением учтивости, то второй… И это притом, что между ними было заключено весьма неудобное для обеих сторон соглашение. Он не собирался извиняться за свой поступок. Он так и сказал. Но если он не просил прощения, не объяснял свои действия, то к чему это могло привести?

Хона не могла отказаться ни от встреч с ним, ни от новых поездок в «Ла-Вуаль». Дорис обязательно поинтересуется причиной ее отказа. И что она скажет? Как бы то ни было, любые инициативы отныне должны исходить от Арно. Теперь она жила в опасении очередного приглашения Дорис посетить «Ла-Вуаль». Пока Дорис не предложила ей провести предстоящий уик-энд в поместье, Хона даже не подозревала, насколько созрела в ней решимость встретиться с Арно и потребовать от него объяснения прямо, без обиняков.

Неотложность такой встречи стала очевидной после случайного замечания Дорис. Не ведая о том, как важно это для Хоны, Дорис сказала:

— Я узнала от тети Рейчэл, что у Арно произошла стычка с помощниками по семейному бизнесу. Менеджер по продажам Хелман якобы превысил свои полномочия и навлек на себя гнев Арно. А дело в том, что моему кузену не понравился график командировок, составленный Хелманом, потому что туда был включен сотрудник отдела по экспорту Боннер. По приказу кузена он был исключен из графика и вчера вылетел в Новую Зеландию.

У Хоны перехватило дыхание. Стараясь не выдать своего волнения, она спросила:

— Не тот ли это Ноэль Боннер, которого я встречала на вечеринке миссис Лорд?

Дорис подтвердила:

— Тот самый. Он, кажется, из Новой Зеландии.

— И что же, Арно уволил его?

— Возможно. Тетя Рейчэл мне рассказала только о стычке, без подробностей. Да я особенно и не интересовалась ими. Боннер злоупотреблял спиртным, а когда напивался, сплетничал как базарная торговка. Словом, если Арно и выгнал его, то это небольшая потеря, — заключила Дорис.

«Но есть еще элементарное чувство справедливости», — подумала Хона. Негодуя, девушка вспомнила, как Арно намекал, что избавит ее от беспокойства, если она не провалится на очной ставке с Боннером. Уже тогда он намеревался уволить этого человека. Хона была удручена. Она знала, что не успокоится до тех пор, пока не убедится, как далеко Арно готов зайти в своей жестокости, оберегая покой Исан Фодрон.

Это означало, что Хона должна была найти удобный случай поговорить с Арно наедине, когда они с Дорис приехали в «Ла-Вуаль». После ночного инцидента встречаться с ним было нелегко, но помогла миссис Лорд. Как уроженка и патриотка Большой Земли, миссис Лорд сожалела, что Хона не располагает временем для знакомства с историей и обычаями острова. Более того, как гостеприимная хозяйка, она считала своим долгом сделать досуг гостей содержательным и интересным.

Во время ужина в первый день уик-энда, проводимого девушками в «Ла-Вуале», миссис Лорд взяла в оборот Дорис:

— Порт-Маре, пляжи, яхт-клуб. Что еще ты показала Хоне, кроме этих мест? Ах, я совсем забыла об этой стороне вашей жизни. Вы, молодежь, тяготеете к внешним эффектам и пропускаете много важного и действительно интересного. — Затем она обратилась через стол к Арно. — Что мы можем показать Хоне из подлинных ценностей Большой Земли, пока она находится у нас? Магазины, бары, пляжи — все это можно увидеть где угодно. Такой же красоты, как на нашем острове, она не найдет больше нигде в мире! — Оставив Арно, она обратилась к Хоне: — Что вам известно, моя милая, о нашем сохранившемся в первозданном виде западном побережье, о тропических лесах, канакских деревушках или торфяных болотах?

— Только то, что я видела во время одной-двух поездок вглубь острова с доктором Пейджем.

— Да? Вы путешествуете с ним? — удивилась миссис Лорд.

— Как помощница. Когда он делает врачебный обход женщин и детей канака.

— Ах да, древнее табу, не позволяющее врачу-мужчине оставаться с женщиной наедине, — понимающе кивнула миссис Лорд. Она снова вернулась к обсуждению своих планов. Оглядев царственным взором сидящих за столом Арно, Исан, Дорис и Хону, она провозгласила: — Завтрашний день мы используем для пикника на побережье. Съездим к Чефьену, возможно, дальше, до Байе-Лиан. Арно? Что скажешь?

Он помешивал кофе.

— Я все-таки работаю, мама. Мне нельзя назначать день пикника так спонтанно.

Миссис Лорд рассердилась.

— Ты невозможен. Но все равно поедем, — сказала она примирительно. — А ты, Дорис? Ты, Исан?

— У меня завтра верховая езда, тетя Рейчэл, — оправдывалась Дорис.

Исан отвечала, как бы извиняясь:

— Милая тетя Рейчэл. И мне нужно ехать? Вы действительно этого хотите? Но я обещала Розельсам зайти завтра, чтобы составить им компанию в парусной гонке. Хотя если…

Миссис Лорд укоризненно покачала головой:

— Ах вы, плутовки! Ну, хорошо, я могу извинить девочек, но мы с Хоной нуждаемся в водителе. Я надеюсь, Арно, ты поможешь нам. Повар приготовит пакет с едой, и мы сможем провести на природе целый день. Ведь это суббота. Ты, надеюсь, пожертвуешь свободным временем для нашей гостьи.

Арно отодвинул в сторону чашку с кофе и поднялся из-за стола. Он встал позади кресла миссис Лорд и положил руки на ее плечи.

— Найдется ли такой храбрец, который сможет сказать тебе «нет», мама, — вздохнул он шутливо.

Она взглянула на него снизу вверх:

— Увы, нашелся.

— Не могу поверить. Кто?

— Твой отец.

— И как же ты терпела его «нет»?

— Я восхищалась силой его духа и поэтому вышла за него замуж. Хона, милая, — обратилась она к девушке, — если вы с Арно пройдете в его кабинет, то он покажет на карте маршрут нашей предстоящей поездки.

Хона привстала, глядя на Арно. Тот холодно кивнул.

— Небольшой инструктаж возможен, как сейчас, так и в любое другое время. Вы хотите сейчас?

В кабинете на стене висела карта вытянутого в длину сигарообразного острова. Арно встал позади Хоны и начал водить указательным пальцем вдоль западного побережья;

— Здесь — Порт-Маре. Здесь — мы. Намеченная мамой цель — Чефьен — подальше, в глубине острова. Бухта Лиан в этом месте. Почти на всем протяжении маршрута видны коралловые рифы. Западное побережье более плоское и менее живописное, чем восточное, зато природа сохранилась здесь в первозданном виде. — Он рассказывал казенным тоном, тщательно избегая теплых доброжелательных ноток, подчеркивая отчуждение между ними и ослабляя ее решимость потребовать от него объяснений наедине.

Затем он воспользовался карандашом, чтобы показать дорогу, по которой они поедут через саванну вглубь острова. Слева от них будет располагаться прибрежное плоскогорье, справа — горный хребет. В одной из точек его карандаш остановился и обозначил крестик.

— Здесь, вне сомнений, моя мама захочет показать вам одну из местных достопримечательностей. Она уникальна, и вы убедитесь в этом.

— Что это?

Он покачал головой, давая понять, что не будет раскрывать секрет:

— Нет, об этом расскажет мама. Я слышал, она черпает в этом месте вдохновение для нравственных проповедей. Не буду лишать ее этой возможности.

С этими словами Арно бросил карандаш на стол. Наступил решающий момент. Хона повернулась к нему лицом.

— Я хочу кое-что спросить у вас, — сказала она. — Вы можете считать это не моим делом, но я так не думаю.

— Если это не ваше дело, то я так и скажу.

— Речь идет о мистере Боннере.

— Именно о Боннере?

— Да. Дорис сообщила мельком, что он неожиданно уехал отсюда не без вашего влияния.

— Если я и способствовал его отъезду, то, что вас, собственно, беспокоит?

— Собственно, вот что, — сказала она жестко. — Вы как-то собирались позаботиться о том, чтобы я не боялась новой встречи с Боннером. Но я не могла вообразить, что вы зайдете так далеко в несправедливом отношении к нему. И все это для того, чтобы он, не дай Бог, не рассказал что-либо обо мне.

— Зайду так далеко? Как далеко?

— Так, что решили, по словам Дорис, расстаться с ним.

— Если вы решили, что я его уволил, то так и говорите. Что касается Дорис, то ей надо убедиться в достоверности фактов, которые она сообщает посторонним людям.

Хотя Лорд говорил с Хоной ледяным тоном, в ее душу закралась надежда, что он поступил не так дурно, как она себе представляет.

— Значит, вы не увольняли Боннера? — предположила Хона.

— Заставить Боннера отправиться в Новую Зеландию первым же рейсом? Это я сделал, — признал Арно. Когда он прислонился к краю стола и сложил руки на груди, Хона почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Теперь она из обличителя его дурной воли превратилась в подсудимую. Он же открыл забрало.

Их взгляды встретились. Он смотрел снисходительно и чуть насмешливо. Стараясь оставаться серьезным, Арно продолжил:

— Полагаю, что я вправе предоставлять своим сотрудникам продленные отпуска, когда это удобно им и мне. Или нет?

Хона понимала, что попала в западню. В то же время она чувствовала огромное облегчение.

— Объясните, пожалуйста, — попросила девушка. — Вы должны понять, что я приняла сказанное Дорис за чистую монету. Я не представляла всего в истинном свете.

— Тем не менее поспешили осудить меня? — спросил он уже без прежнего ожесточения. — Ладно, вот что было на самом деле. Через несколько недель Боннер должен был уйти в отпуск. Поскольку он проводит его дома раз в два года, то продолжительность отдыха соответственно увеличивается. На этот раз он взял отпуск раньше положенного срока, потому что заболела его мать. Ноэль заказал билет на самолет и тут же улетел. Что противоправного вы усматриваете в этом?

Хона прикусила губу:

— Разумеется, ничего. Но когда вы сказали мне, что Боннер больше не будет меня тревожить, я подумала…

— То, что вы подумали, было написано у вас на лице. Нет нужды это расшифровывать, — отрезал он. — Но сейчас все прояснилось, не так ли?

— Все ясно. Спасибо, — поблагодарила Хона. И так как тема разговора была исчерпана, она повернулась к выходу. Арно остановил ее вопросом:

— Вы не хотите знать, на какой срок Боннер взял отпуск? — И сам ответил: — Конечно, на положенное ему время, то есть на шесть месяцев.

Хона недоуменно посмотрела на него и медленно произнесла:

— Понимаю. Вы хотите сказать, что, когда он вернется, уже не будет проблем. Я сама уеду отсюда.

— А разве нет? Вы здесь уже несколько недель. Когда я вас спрашивал о том, какой выбор вы сделаете, исходя из условий вашего контракта, вы не удостоили меня ответом, — напомнил ей Арно.

«Жаждет избавиться от меня! Считает дни до того, как это произойдет и исчезнет угроза безмятежного существования Исан Фодрон!» — с негодованием подумала Хона. Однако, увидев, что он ждет ответа, сказала:

— Да, я помню. Срока в шесть месяцев от сегодняшнего дня хватит с лихвой для того, чтобы ваши ожидания сбылись.

— По моим подсчетам… — начал он.

Хона быстро пошла к выходу, Арно последовал за ней. Открывая дверь кабинета, он добавил:

— В сложившихся обстоятельствах, полагаю, вы считаете предложение моей матери показать вам остров пустой тратой времени?

— Совсем нет. Я очень благодарна ей за это предложение, — возразила девушка.

Хона проснулась в страхе перед поездкой, которая должна была сулить одно лишь наслаждение. Но энтузиазм миссис Лорд в организации пикника был столь заразителен, что ему было трудно сопротивляться.

Проследив, как погрузили в машину пакет с продуктами, она настояла, чтобы Хона села рядом с Арно впереди, а сама разместилась на заднем сиденье. Она расстелила на коленях карту и стала рассматривать ее через лорнет. Потом забросала Арно наставлениями по выбору маршрута, которые тот слушал из уважения к матери, потому что вовсе в них не нуждался.

Когда они ехали по возвышенности, живописные картины поражали воображение. Рыжие саванны, горы, подернутые голубой дымкой, деревни туземцев и безоблачный свод небес полностью поглощали внимание путешественников. Личные неурядицы и заботы отступили на второй план.

Сухая почва саванн не способствовала буйной растительности, здесь преобладали чахлый кустарник, бамбук, твердое кривое дерево ниали с цветами, позвякивающими, как серьги, и листвой, распространяющей аромат жимолости. Далее на запад, где по горным долинам сбегали к побережью бесчисленные ручейки и речки, чернели лесные чащи, тянулись к небу причудливые пальмы. У воды теснились глинобитные хижины, покрытые тростником. Обитатели канакских деревушек пережидали в праздности солнечный зной. Дети выбегали к дороге, чтобы приветствовать редкие автомобили.

Одним из таких заселенных районов был Чефьен, куда так стремилась миссис Лорд. Здесь среди скопления хижин выделялся деревенский магазин на центральной площади. На открытом пространстве теснились передвижные лавки, был припаркован почтовый автофургон. Его окружили нетерпеливые канака, желавшие воспользоваться почтовыми услугами и узнать от почтальона новости о своих родственниках и друзьях в Порт-Маре.

Чефьен снабжала водой длинная протока, в которой плавно качались крохотные лодки, а по берегам были растянуты рыбацкие сети. Арно выехал из деревни и остановился на привал в тенистой пальмовой роще, в нескольких километрах от побережья. Путники распаковали пакет для продуктов и сели перекусить. Арно разлил вино по бокалам, а миссис Лорд принялась рассказывать Хоне о достопримечательностях, которые ей суждено будет увидеть.

— Скоро Арно покажет вам то, ради чего мы сюда приехали. Это находится рядом с нами, он знает где… — Она прервала свою речь и прислушалась. — А вот диковинка Большой Земли, которую вы можете послушать. Это крик птицы. Вы слышите его? Это ведь кагу? — обратилась она за подтверждением к Арно.

Тот кивнул. Прислушиваясь, Хона уловила только жалобный лай щенка из глубины леса позади пальмовой рощи.

— Разве это птица? — спросила она, явно заинтригованная.

Миссис Лорд засмеялась от удовольствия:

— Вам не показалось, что это птица, верно? Но на самом деле это и есть наша бедняжка кагу, которая изображена на почтовых марках. Давным-давно, когда у нее не было причин бояться охотников, кагу утратила способность летать. Когда же люди высадились на Большую Землю и стали охотиться за птицей, она научилась имитировать лай охотничьих собак. Но конечно, этот лай не мог обмануть собак, птицу продолжали истреблять. Сейчас осталось очень мало кагу.

— Ее можно увидеть? — спросила Хона.

— В естественных условиях почти невозможно. Несколько экземпляров имеется в ботанических садах Порт-Маре. Кагу-самец очень заботится о самке, подобно хорошему мужу. Верно, Арно?

— Верно, относительно чего — идеального мужа или самца-кагу? — не без иронии в голосе спросил Арно.

— Относительно обоих, конечно, — досадливо поморщилась миссис Лорд, — ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Все женщины, сколько бы они это ни отрицали, — продолжала миссис Лорд, — нуждаются в мужской поддержке. Даже взаимоотношения между нашими кагу, подтверждают эту истину. Я рада, что Хона услышала сегодня голос птицы. Может быть, за все время, что она проведет на острове, ей не доведется больше слышать его! Ну, а теперь давайте есть. Арно, передай Хоне упаковку с заливными цыплятами. Так, а теперь салат из овощей… Хона, вы всем запаслись? Тогда давайте выпьем. Арно, за что ты предлагаешь выпить?

— Почему бы не за выживание кагу?

Миссис Лорд печально покачала головой:

— Несчастная птица. Но нет, ее судьбу мы зачтем в тосте за рыцарство мужчин, без которого мы, женщины, не можем обойтись. Выпьем!

После того, как они осушили бокалы, миссис Лорд продолжала выполнять функции хозяйки во время трапезы на природе столь же искусно и грациозно, как за столом в «Ла-Вуале». Она рассказывала Хоне забавные истории, знакомила ее с обычаями и традициями жителей острова, все время обращаясь к Арно за подробностями. Их скромное импровизированное застолье превращалось в настоящий банкет.

К своему удивлению, Хона обнаружила, что скованность и напряжение, которые охватывали ее при встречах с Арно, уступили место непринужденности и веселью. Сегодня он был вежливым, внимательным и добрым. Таким, очевидно, знали и любили его друзья и близкие. Сейчас он не имел ничего общего с человеком, который обвинял ее во всех смертных грехах. Это был, по мнению Хоны, тот Арно, которого знала Исан и у которого она нашла защиту, когда ее бросил Пирс. Исан умела возбудить его рыцарские чувства. Этой способности напрочь была лишена Хона. Но сегодня в присутствии матери Арно вел себя так, что никто бы не догадался о проявленных им прежде черствости и грубости в отношении Хоны. И когда часом позже миссис Лорд отпустила их искать диковинку, обещанную Хоне, его руки, то обнимающие ее плечи, то поддерживающие во время преодоления каких-либо препятствий, были участливыми и нежными.

Они шли к горному потоку, который пробил себе тесное русло между скалами. Его берега предательски круто уходили вниз, требуя от Арно отслеживать каждый шаг Хоны. Наконец они добрались до самого потока. Здесь Арно, немного помешкав, отбросил в сторону клубок терна и папортник, обнажив россыпь осколков скалы разных размеров. На каждом из них были изображены фигуры, которые могла высечь только рука человека, — треугольники, неправильные квадраты, глаз, солнце с лучами, головки цветов с лепестками.

Хона непроизвольно опустилась на колени, чтобы потрогать пальцами линии на осколках.

— Это — рисунки! — воскликнула она. — Сколько им лет? Кто это сделал?

— Эти рисунки известны под названием «петроглифы», — объяснил Арно. — В такой форме они уникальны на Большой Земле. О других рисунках ведется дискуссия по вопросам их хронологии, а также о том, располагали ли аборигены острова орудиями для обработки столь твердых пород, как местные скалы. Хотя они превращали те же самые породы в каменные топоры и метательные снаряды, почему бы не сделать и скребки для рисования? Что касается значения рисунков, то это могли быть алфавит, зашифрованные символы или просто плоды праздного времяпрепровождения. Чего-чего, а времени у аборигенов было предостаточно.

— Так они и выглядят, — согласилась Хона. — Результат машинальных действий. Они даже не закончены. Посмотрите, вот рукоятка посоха, здесь часть кинжала, а может, птица в полете. О Боже! — воскликнула девушка. Она энергично очистила большой кусок скальной породы от налипшей земли. — Вот законченный рисунок! Настоящий цветок! Такие рисунки находят только здесь или в других местах острова тоже?

— Других таких мест очень мало, — ответил Арно. — Природа стремится оставить реликвии там, где они хранятся. Лишь немногие из них обнаруживают.

Хона поднялась с колен и присела на корточки, отряхивая юбку от пыли. Она поблагодарила Арно за показ диковинок.

— Вам нужно поблагодарить мою мать. Но если вы посмотрели… — Он не закончил, подал руку Хоне и помог подняться на ноги. Он повел ее вверх по крутому берегу горного потока.

Миссис Лорд оценила искренний интерес Хоны к петроглифам.

— Вы порадовались тому, что нашел для вас Арно? Чудесно. Вы становитесь одной из нас, одной из небольшого числа посвященных людей, которым я могу доверить собственную версию о значении символов, изображенных на камнях, не боясь быть осмеянной.

— Если бы, мама, ты когда-либо боялась быть кем-то осмеянной или кто-либо посмел смеяться над тобой! — пробормотал Арно, принявшись загружать обратно в машину все то, что использовалось для пикника.

— А ты не упускаешь случая посмеяться над своей бедной мамой, — отмахнулась она от сына и доверительно сказала Хоне: — Я думаю, рисунки на камнях — это любовные письма. Вы не согласны?

— Любовные письма… — засомневалась Хона.

— Почему нет? В молодости мы шифровали свои любовные записки, а в распоряжении аборигенов были только камни вместо бумаги. Например, стрела могла значить «Я иду к тебе», волнистая линия — «Я жду тебя», ну а цветок… И почему только я занимаюсь разгадыванием этого, вместо того, чтобы спать.

— А ты не думала о том, почему древние получатели любовных записок беззаботно бросали их где попало, вместо того, чтобы перевязать розовой лентой и спрятать в углу пещеры? — поддразнил ее Арно.

Но мать готова была дать отпор:

— Ты должен знать, Арно, что в то время еще не было розовой ленты. — Когда же ее собеседники рассмеялись, лицо миссис Лорд погрустнело. — Как бы то ни было, вы не должны лишать пожилую женщину ее фантазий. Для меня розочка, высеченная на камне, означает только одно: уже много веков назад некто знал, что брак без любви, все равно что голая скала. Поэтому этот некто стремился увековечить любовь брачной пары единственным доступным ему способом. Он высекал на камне изображение цветка. — Закончив свой монолог, она быстро поднялась и стала давать указания относительно дальнейшего маршрута. — Мы будем возвращаться домой по дороге, идущей вдоль побережья. Может, Хоне захочется искупаться в лагуне Лиан, а я пока отдохну Арно, чего мы ждем?

Как только они выехали на прибрежное шоссе, открылась морская панорама — коралловые рифы светящимся барьером отделяли море цвета индиго от неподвижной, будто отполированной поверхности лагуны. Небольшие дюны с торчащими стеблями песочного тростника спускались от дороги по косогору к морю. Почти у самой воды высились пальмы. Бухта Лиан представляла собой серебряный полумесяц мелководья, примыкающий к пустынному участку суши, затененному кронами пальм. Здесь царила первозданная тишина, нарушаемая лишь слабым шелестом вод лагуны, ласкающих берег.

Мисс Лорд уселась под пальмой. Арно разделся еще в машине и теперь плавал довольно далеко от берега, мощно взмахивая руками. Хона выскользнула из платья, на ней был раздельный купальник, и отправилась через мелководье на глубину.

Она нежилась в морской прохладе, била по воде руками, плавала, зажмурив глаза от ослепительных лучей солнца, ныряла и резвилась, как дельфин. Обогнув песчаный выступ берега, отгораживающий эту бухту от соседней, к Хоне подплыл размашистым кролем Арно.

— Если вы выбились из сил, скажите, — крикнул он ей. — Но если вы поплывете дальше, то можно будет отдохнуть на берегу, прежде чем мы вернемся назад.

Ей хотелось показать, что она хорошо плавает. Хона ринулась вперед, отставая от Арно всего на несколько метров. Он обогнул выступ и, обнаружив около него мелководье, встал там на ноги. Когда же она попыталась сделать то же самое, то почувствовала, как резкая боль пронзила икру ее левой ноги. Тяжело дыша, Хона рухнула в воду. Она старалась скрыть слезы, которые выступили на ее глазах.

Как сквозь дымку, она увидела, что Арно спешит к ней на помощь, часто загребая руками. Он попытался поднять ее, но остановился в нерешительности, когда она отрицательно замотала головой.

— Моя нога. Я не могу стоять, — пожаловалась она, корчась от боли.

Он встал на колени и, чтобы посадить ее, поддерживал за плечи:

— Судорога?

— Нет. Что-то случилось с моей левой ногой. Что-то пронзило ее. Что-то острое.

— Дайте взглянуть. — Он осторожно ощупал ее ногу. — На вас напал морской еж. Его игла попала вам в ногу. Когда вы встали, она вонзилась еще глубже. Иглу надо удалить — и побыстрее. Морские ежи — очень неприятные твари.

Хона едва заметно кивнула.

— Будет больно, — предупредил он.

— Пусть, — решилась Хона. Она мобилизовалась, чтобы выдержать боль, перед тем, как он рывком вытащил из ее ноги то, что оказалось чудовищной колючкой. Затем она почувствовала, как струйка крови течет к ступне.

Состояние Хоны было скверным, и она молилась, чтобы ее не вырвало. Она чувствовала руки Арно, помогающие ей сесть и наклоняющие ее голову к коленям.

Наконец приступ тошноты прошел. На лице Хоны блуждала глуповатая улыбка облегчения. Она подняла голову. Его руки мешали ей смахнуть слезы со щек.

— Вам приходится купаться в опасных местах, — сказала она устало.

Он зачерпнул ладонями воду, чтобы смыть кровь, которая все еще сочилась из раны на ее ноге.

— Вы должны знать, что плавать в этих местах без сандалий нельзя. Если бы я видел, что вы пошли плавать на босу ногу, то не пустил бы вас в воду, — сказал он укоризненно.

— Знаю. Дорис меня предупреждала, но я забыла взять с собой сандалии, хотя обычно я всегда их ношу с собой.

— Всего не предусмотришь. В воде плавают еще обломки рифов. Честно говоря, это большая редкость, чтобы морской еж напал на вас или вы сами наступили на иглу, которую он сбросил, но случается. — Арно снова присел. — Все хорошо теперь?

— Да, благодарю.

— У вас стальные нервы. Исан впала бы в таких обстоятельствах в истерику.

— Вероятно, она более чувствительна, чем я.

— Она романской породы с головы до пят. Смесь корсиканской и итальянской крови. Вот почему Исан — сгусток эмоций и при этом, способна контролировать себя. Она может быть уступчивой, между тем, как вы… — Он сделал паузу, ожидая вопроса Хоны. Когда же она промолчала, то продолжил: — Насколько я могу судить, вы такой же продукт британской сдержанности, как Исан — податливости. Если сравнить ваши темпераменты, то это будет мрамор и пластилин.

— А в качестве строительного материала вы, конечно, предпочитаете пластилин?

— Я всегда считал, что мрамор — хороший строительный материал. С ним нелегко работать. Тем более, если хочется добиться результатов. — Арно встал и сменил тему разговора. — Вы готовы, мы можем возвращаться? — спросил он.

Хона со страхом прикинула, каково может быть расстояние от мелководья до глубины.

— Если вы поможете мне выбраться отсюда, — жалобно произнесла она.

— Куда же? — спросил он, пристально на нее посмотрев.

— Туда, откуда я смогу плыть.

— Плыть? — удивился он. — Вы не сможете плыть с пораненной ногой!

— Что же делать?

— Идем по берегу через дюны к тому месту, где оставили машину и где вы получите первую помощь. Я никогда не езжу без аптечки.

— Но как?

— А вот так. — С этими словами он наклонился, поднял ее и направился к берегу довольно легкой походкой.

Пройдя полтора километра или более по зыбкому песку, он подал голос один лишь раз. Заглянув ей в лицо, прижавшееся к его плечу, он сказал, улыбаясь:

— В вас так много стали и совсем нет веса!

Но во время этого короткого путешествия произошло чудо. Находясь в его руках, Хона могла без стеснения прижаться к нему. Они прошли этот путь, как пара влюбленных, будто в состоянии физической близости, сладостный страх перед которой ощущала лишь она одна.

До сих пор она по-разному называла то, что в ней происходило: оскорбленная гордость, задетое самолюбие, вызов. Но теперь она точно знала в чем дело. Она хотела быть любимой и любить, пусть даже безответно.

Хона не надеялась на любовь Арно. Хотя… Пока он нес ее бережно на руках, она погружалась на короткое время в переживания и мечты о самом сокровенном.

Позднее она снова уйдет с головой в работу, которая сделала их в лучшем случае неудобными союзниками. Но сейчас, в данное мгновение, ее мечты превратились в реальность.