Цветок на скале

Глава 6

Ее грезы разрушили охи и ахи миссис Лорд, помощь, оказанная ей Арно, заботы уходящего уик-энда. Воскресенье Хона и Дорис провели вдвоем. Арно повез миссис Лорд и Исан к друзьям на ланч. Между поездкой в пятницу в «Ла-Вуаль» и возвращением воскресным вечером в бунгало всем казалось, что не произошло ничего особенного, кроме приятного отдыха в кругу семьи. Только Хона считала, что произошло нечто важное, о чем конечно же она никому бы не рассказала.

На обратном пути Дорис вела машину некоторое время в полном молчании. Затем вне всякой связи она вымолвила:

— Знаешь, меня очень беспокоит Исан.

Хона встрепенулась, отогнав собственные мысли.

— Исан? Почему? — спросила она.

— Помнишь, она уклонилась от поездки на пикник под тем предлогом, что хотела присоединиться к Розельсам для прогулки под парусом?

— Да, помню. Но кто такие Розельсы?

— Наши друзья. Ты их еще не видела. Это брат и сестра, которые, помешались на парусном спорте. Странно то, однако, — нахмурилась Дорис, — что во время верховой езды я встретила Клэр Розельс. Она сообщила, что Пауль — ее брат — уронил на ногу деревянную кувалду и поэтому отказался от намерения выйти под парусом в минувшую субботу. Он решил вообще не пользоваться своей яхтой в течение недели.

— Может, они не сообщили ей до того, как миссис Лорд предложила организовать пикник, что прогулка на яхте отменена? — предположила Хона.

Дорис покачала головой:

— Нет, было по-другому. Им не нужно было сообщать ей, потому что они не приглашали ее вовсе. С ними сейчас живет кузен — мальчишка. Он занимает место недостающего члена команды. В Исан не было необходимости. Однако она уехала в субботу на машине, не сказав ни слова.

— И ничего не рассказала, когда приехала?

— Ничего. Когда я спросила, хорошо ли она провела время, Исан сказала, что да. Я же ожидала от нее признания, что она не была у Пауля и Клэр. Вместо этого Исан, очевидно, хотела убедить меня в обратном, не знаю почему.

— Ты не говорила ей, что видела Клэр?

— Вряд ли это было нужно. Уличить Исан во лжи — значило бы нанести ей болезненную рану. А она так уязвима. Я не хочу заставлять ее изворачиваться и признавать свою вину. Уверена, что ее хитрость и уловки просты и невинны.

— Тебе бы лучше поинтересоваться, что она замыслила на самом деле, — сухо порекомендовала Хона. Волнение Дорис трогало ее гораздо больше, чем тайны Исан.

Дорис оставила замечание Хоны без внимания.

— Как-то у нас выработалась привычка беспокоиться за Исан. Особенно после того, как Пирс бросил ее. Кроме того, Арно приучил нас к мысли, что Исан не способна на дурные поступки. Не дай Бог она поколеблет его в этом мнении. Вот почему мы суетимся вокруг нее как помешанные. Мы знаем, что, если Исан не оправдает ожиданий Арно, он будет безжалостен. Он легко не прощает. Не думаю, что он когда-нибудь простит Пирса.

Хона внутренне содрогнулась, услышав такую характеристику человека, которому она подарила свою безответную любовь. Вслух же сказала:

— Не слишком ли ты строго судишь Исан за маленькую ложь и нежелание в ней сознаться?

— Да, возможно, так и обстоит дело, — согласилась Дорис. — Французы, например, вкладывают в выражение «падший ангел» такой смысл: развенчанный идол терпит самое крупное фиаско. Ты права. Я ищу порок там, где нет его. Забудем это, — сказала она, однако в ее голосе не было уверенности.

Через несколько дней история с Исан получила продолжение, причем в нее были вовлечены Дорис и Хона.

Внезапно накануне сезона дождей погода испортилась. С моря надвинулись облака и повисли неподвижно над лагунами, бухтами и всем островом. Верхняя часть горного хребта скрылась за облаками. Когда они уставали удерживать влагу, то проливались на землю прямыми, как стрелы, струями дождя. Они беспрерывно падали вниз при полном безветрии в тягостной тишине.

В утренние часы дожди ослабевали. Люди спешили по своим делам, чтобы позднее укрыться под крышами домов. Вот почему Хона и Дорис были крайне удивлены визитом Исан после полудня, тем более, что уже начал моросить дождь.

Когда Исан выбежала из машины, Дорис спросила ее в упор:

— Что случилось? Это сумасшествие — приехать сюда в такую погоду!

Исан отжала мокрые влажные волосы и откинула их назад:

— Когда я выехала, дождь уже начался.

— Но ты должна была знать об этом. Дождь всегда бывает в это время.

— Да, но я хотела попросить тебя об одной услуге.

— Услуге? Ну, ну, говори, — заинтересовалась Дорис. — Хотя ты могла бы воспользоваться и телефоном.

— Нет, я должна была выехать, потому что спешу на свидание. Однако тетя Рейчэл считает, что я провожу время с вами.

— А кто-то полагает, что ты не останешься с нами этим вечером? — жестко спросила ее Дорис.

— Ладно, поскольку я заехала сюда, значит, не совсем лгу. Впрочем, нет, я поеду дальше. Я хотела только попросить вас, — продолжала Исан, заметив Хону, — чтобы вы сказали, что я провела все это время с вами, если, конечно, вас спросят об этом.

— Понимаю. А это свидание с тем же, с кем ты провела субботу, когда не поехала к Розельсам? — набросилась на нее Дорис.

В черных глазах Исан промелькнула тревога.

— Откуда ты узнала об этом?

Дорис рассказала. Исан прикусила губу:

— Ты говорила тете Рейчэл или кому-нибудь еще о том, что я не была у Розельсов?

Лицо Дорис приняло беззаботное выражение.

— Это не мое дело. Но если ты просишь нас прикрыть тебя, то скажи, к кому ты ходишь на свидания?

Исан отвела взгляд.

— Ты не знаешь его, — пробормотала она.

— Может, знаю. Скажи!

— Его имя — Герман Трев.

— Трев? — переспросила Дорис, пристально глядя на собеседницу. — Но это один из помощников Арно в торговле копрой. Как ты можешь, Исан!

— Почему нет? Он красив и многие годы был от меня без ума, не смея признаться в этом. Он особенный.

— Особенный? Пусть так. Но он не нашего круга, у него не совсем безупречная репутация. Исан, я просто не могу поверить… после Пирса… — Дорис замолчала.

Хона догадывалась, что она хотела добавить: «А сейчас Арно». Сердце Хоны сжалось от боли.

Но как только Дорис замолчала, Исан перешла в наступление:

— А что Пирс? Разве он был подарком, сокровищем? Он бросил меня ради какой-то потаскушки в Австралии и сделал посмешищем! А знаешь ли ты, каково мне жить в «Ла-Вуале»? Ты приехала и уехала, оставляя меня с тетей Рейчэл и Арно, который всегда либо в офисе, либо на плантациях. А Пирс? Только потому, что он является в твоих глазах совершенством, ты не допускаешь, чтобы я как-нибудь развлекалась.

Хона видела, что Дорис так и подмывает сказать колкость. Но сестра Пирса ответила сдержанным тоном:

— Насколько я знаю, ты не испытываешь недостатка в развлечениях. У тебя собственный автомобиль. Арно всюду тебя берет с собой, а кто лучше тети Рейчэл к тебе относится? Ведь она ничем тебе не обязана. В конце концов, она обеспечивает тебя работой.

— Спасибо. Услышать это — предел моих мечтаний. Ты напомнила, что я что-то вроде оплачиваемого компаньона, подходящего для твоего бесценного брата до тех пор, пока…

Здесь Дорис ее прервала.

— Давай не будем упоминать Пирса, — сказала она примирительно. — Все, что я хочу сказать, это то, что ты слишком хороша для людей типа Германа Трева. Удивляюсь, как ты не понимаешь, что у тебя не может быть будущего с таким человеком.

Исан надула губы:

— Кого волнует будущее? Я хочу удовольствий сейчас. Ладно, ты не хочешь меня понять. Жаль! Я думала, ты поможешь мне, хотя бы в качестве компенсации за то, как Пирс обращался со мной. Но я ошиблась.

Дорис явно колебалась.

— Послушай, — сказала она, — где вы встречаетесь с Тревом? Куда он тебя пригласил?

— Это так важно?

— Мне хотелось бы знать.

— Мы поедем на площадь у причала. Там есть дискотека и бар.

— Это «Подвальчик», — уточнила Дорис. — Вы просто проведете там вечер?

— Естественно. Я не собираюсь сбежать с Германом и не могу позволить себе вернуться домой позже, чем это было бы, если бы я осталась у вас.

— Хорошо, но тогда мы заключим сделку. Я готова прикрыть тебя, если это так необходимо. Но при условии. Ты больше не будешь тайно встречаться с Тревом, прикрываясь мной или Хоной. Согласна?

— Это нечестно. Вас могут и не спрашивать обо мне! — запротестовала Исан.

— Будем надеяться. Но после сегодняшнего вечера ты больше не будешь с ним встречаться, не оповестив тетю Рейчэл. О'кей?

— Ладно, — уступила Исан с просветлевшим лицом. Она подошла к окну и выглянула наружу. — Все еще идет сильный дождь. Но я поеду. Не волнуйтесь, я вернусь не очень поздно. Когда я войду в дом, тетя Рейчэл наверняка спросит: «Как там Дорис и Хона?» Я отвечу: «Прекрасно!» — и все будет кончено, — бойко заключила она и, предупредив, что не заедет к ним на обратном пути, ушла.

Дорис не без смущения взглянула на Хону.

— Ты думаешь, я говорила с ней не очень уверенно? — спросила она.

— Интересно, сдержит ли она свое обещание? — ответила вопросом Хона.

— М-да, посмотрим. Но у меня есть рычаги воздействия на нее. Понимаешь?

— Положим. Хотя лучше было бы тебе не ввязываться в это.

— Но ведь она уже вовлекла меня в свою историю. Косвенно и тебя тоже. Я не могу очиститься от греха, пока не сообщу тете Рейчэл по телефону, что Исан лжет ей. В то же время я чувствую себя виноватой перед ней из-за Пирса. Тебе это трудно понять, поскольку на тебе нет такой вины, — оправдывалась Дорис.

«И ты туда же, — подумала Хона. — Миссис Лорд, Арно, я со своим молчанием… ты. Мы все лелеем Исан Фодрон, жалеем ее из-за Пирса, лжем, не обращая внимания на ее собственную ложь. Мы что, сошли все с ума?» Хона опять ощутила острое желание поделиться с Дорис своей тайной. Но вслух она сказала другое:

— Вряд ли ты поступила достаточно мудро, дав понять Исан, что чувствуешь себя ответственной за поведение Пирса. Она может воспользоваться этим в своих целях.

— И выбрать для этого подходящее время? — усмехнулась Дорис. — Она уже добилась кое-чего… — Дорис обхватила руками свои плечи, как бы отметая проблему. — Впрочем, ладно. В этот раз серьезных осложнений, надеюсь, не будет. Хочется верить, что не будет и в следующий раз, все образуется, в конце концов. — Она замолчала, прислушиваясь. — О небо! Ты только погляди на этот дождь. Он льет как из ведра!

С неумолимой неизбежностью дождь должен был продолжаться всю неделю и литься с небес с той же интенсивностью, как сейчас. Струи будут отскакивать от каменных плит, которыми вымощен внутренний дворик в «Ла-Вуале», низвергаться потоками с крыши дома, превращать дорожки в саду в водные протоки. Где-то далеко за морским горизонтом прогрохотал гром. Остров погрузился в кромешную тьму ночи.

Задергивая занавески на окнах и включая свет, Дорис говорила:

— Дождь не везде одинаков. Будем надеяться, что ливень не успеет обрушиться на Исан, прежде чем она доберется до Порт-Маре. — Она сделала паузу, перед тем как продолжить. — Забавно, что мы беспокоимся об Исан в то время, как она сегодня вечером продемонстрировала свою неприязнь ко всем нам по разным причинам. К Арно — за то, что он не приглашает ее танцевать так часто, как она хочет; к тете Рейчэл — за то, что она требовательна к ней, как работодатель; ко мне — за Пирса. Следующей должна быть ты, милая Хона, — за отсутствием всяких причин.

«Увы, причин испытывать неприязнь ко мне у Исан более чем достаточно», — подумала Хона, вновь почувствовав угрызения совести из-за сокрытия правды. Она ответила банальным:

— Будем надеяться, что с Исан ничего не случится.

В это мгновение в доме погас свет.

В кромешной тьме Дорис воскликнула:

— Теперь, кажется, сделано все для веселой вечеринки! Неужели вышла из строя подстанция?

Именно это и произошло, в чем Дорис убедилась, провозившись с выключателем.

— Вот что печально, — сказала она. — У нас нет свечки. В бунгало, крытом тростником, не положено держать керосиновую лампу, поэтому и ее у нас нет. Что же делать?

Хона рассмеялась:

— Будем в темноте бить баклуши и играть в шпионские игры.

— Все шутишь. Нам придется заниматься этим всю ночь, — проворчала Дорис. Когда она начала раздвигать занавески на окнах, отчаянно зазвонил телефон, и Дорис бросилась к трубке.

Хона слышала обрывки разговора.

— Я у телефона. Неужели? Где? Так плохи дела? У нас еще льет дождь, хотя на слух он вроде ослабевает. Зато нет электричества… Не с тобой? Некоторым везет. Мы… — Она замолчала, слушая голос в трубке, затем ответила нетвердо: — М-да. Я, я скажу ей… Ей нужно тебя ждать… — На этом телефонный разговор прекратился.

Едва различимая фигура Дорис повернулась к Хоне.

— Это был Арно, — отрывисто сказала она. — У них свет есть, но ливень продолжается. Мост через речку в километре от «Ла-Вуаля» размыт. Дорога непригодна для езды. Он едет за Исан окольными путями. Она должна дождаться его здесь. Так-то.

— Господи! Но ее нет здесь, — испуганно сказала Хона. — Что делать? Я готова…

Дорис покачала головой:

— Нет. Если в том «Подвальчике» есть телефон, я могла бы вызвать ее. Не уверена, однако, что она поедет к нам.

— Почему не поедет? Она должна понимать, чем рискует, — запротестовала Хона.

— Как бы то ни было, я ничем не рискую, стремясь найти Исан в баре или получив ее отказ вернуться. Я выезжаю. Это — единственный выход, — объявила Дорис.

— Но предположим, Арно приедет сюда раньше, что тогда?

Дорис задумалась.

— Не думаю, — наконец ответила она. — Ему придется сделать большой крюк, если он не может воспользоваться прибрежным шоссе. Полагаю, я его опережу. В любом случае лучше действовать, чем сидеть и беспокоиться, приедет она вовремя или нет.

Хона была вынуждена отпустить Дорис. Она проводила ее к машине, освещая путь карманным фонариком. Затем вернулась в дом продолжать ночную вахту.

Привыкнув к темноте, она смогла передвигаться по комнате. Но все равно заниматься было нечем. Поэтому Хона села у окна, прислушиваясь к ослабевающему шуму дождя, пока он не превратился в одинокие капли, стекающие одна за другой с листьев деревьев и попадающие в бурные потоки, устремляющиеся в канализацию. Мысленно она следовала за Дорис, мчавшейся на машине к городскому причалу. Проследить в воображении путь Арно Хона не могла, так как, возможно, никогда не ездила этим путем. Она пыталась угадать время пути ночных путешественников, вознося молитву, чтобы Дорис совершила свою поездку туда и обратно скорее. Молитву? Да, потому что Исан коварно вовлекла Дорис в болото лжи, и если откроется правда, то Арно станет презирать Дорис не меньше, чем Исан.

Неожиданно Хона вспомнила, что у Адама имелись два фонаря, питающиеся от аккумулятора. Конечно, у доктора тоже не было света, но если он дома и одолжит один из фонарей, то она сделает благое дело до приезда кого-нибудь из семьи Лордов. Тем более, что дождь прекратился совсем.

Не получив ответа на стук в дверь, Хона пожалела, что не позвонила Адаму по телефону перед приходом. Однако дверь была закрыта всего лишь на щеколду, и девушка легко вошла в дом. Она прошла через холл на кухню, которая была точной копией кухни в их с Дорис бунгало. Хона знала о привычке Адама оставлять записки для своего повара на кухонном столе. Осветив фонариком стол, она нашла записку, в которой Адам предупреждал мальчика-повара, что будет в восемь часов. Поскольку до восьми оставалось несколько минут, Хона решила подождать. Либо Адам, либо его слуга должны были вот-вот появиться, а одолжить фонарь мог любой из них.

На самом деле ей пришлось ждать так долго, что она собралась уже уходить, когда шум шагов возвестил о приходе слуги. Его звали Тажу. Маленькая темная фигурка двигалась за лучом фонарика. Увидев Хону, Тажу попытался скрыть удивление потоком извинений за задержку в приготовлении ужина для мастара! Он перечислил в качестве причин опоздания шторм, аварию на подстанции, срыв движения троллейбусов. «Мастар пригласил маам поужинать вместе? — поинтересовался Тажу. — Увы, еда еще не подогрета». Когда Хоне удалось остановить наконец поток его слов и объявить цель своего визита, слуга нашел фонарь и передал его девушке. Но в это время вернулся и сам Адам.

Хоне пришлось все объяснять заново.

— Хорошо, хорошо, — заулыбался Адам. — Все мое — ваше. Я не прошу вас разделить со мной трапезу, потому что сразу после нее уезжаю по вызову. Но сначала я провожу вас. Дайте эту штуку, я отнесу ее к вам.

Держа фонарь в одной руке, он обнял Хону другой, и они зашагали в ногу к ее бунгало. После дождя воздух был насыщен влагой и ароматической смесью запахов. Раздавались ночные шорохи и приглушенные звуки. Пальцы Адама сжали ладонь Хоны. Он молчал. Она тоже не говорила ни слова. Однако Хона чувствовала, что он добивается от нее ответа на немой вопрос, и, хотя она оставила свою ладонь в его руке, такого ответа ей давать не хотелось. Во время этого короткого путешествия в отношениях Хоны и Адама что-то незаметно изменилось. Появилась какая-то скованность. Прежняя непринужденность исчезла. Хона вспомнила его плотоядный взгляд тогда в машине. Теперь его молчание оказывало на нее такое же влияние. Адам подошел к черте, которую, как он надеялся, Хона пересечет вместе с ним. Но она не могла этого сделать, хотя и не хотела его обидеть, потому что не желала, чтобы между ними возникла стена отчуждения.

Хона заметила с облегчением, как машины Дорис и Исан подъехали к бунгало. Машины Арно еще не было. У двери Адам передал ей фонарь и стоял, безмолвно глядя в глаза.

— У вас есть время заглянуть к нам? — спросила Хона.

— К сожалению, нет, — ответил он. Выдержав паузу, Адам потрогал пальцем верхушку капюшона ее плаща. Она еще не скинула капюшон. — Вы знаете, эта вещь, а также вон та, — сказал он, указывая на фонарь, — делают из вас симбиоз Красной Шапочки и Флоренс Найтин-гейл. Проблема в том, что я не знаю, которую из них я люблю больше. — Он снова сделал паузу. — Я почувствовал это только что. Вы понимаете, о чем я говорю?

Хона сделала вид, что не поняла:

— Нет, я…

— Разве вы не догадались? Это было между моим, — он кивнул головой в сторону своего бунгало, — и вашим домами.

Она решила сказать правду:

— Пожалуй, догадалась. И была напугана.

— Напугана любовью? Почему?

— Потому, что это может изменить наши отношения. Но я хочу, чтобы они оставались прежними.

— Ничего менять не надо. На работе нас связывают профессиональные интересы. Вне ее разве мы не можем быть обычными людьми? Так и бывает со многими. Почему не с нами?

Она ответила не сразу.

— Это зависит не только от работы, — сказала она.

— От чего тогда? — спросил он и после короткого ожидания сказал: — Или ты не почувствовала того же?

— Нет, полагаю, почувствовала, но не так, как вы.

— Откуда ты знаешь? — допытывался Адам. Откуда ты знаешь, что не так? Разве я посмел когда-либо открыться тебе? Никогда! Я полагал, что ты воспримешь мое признание несвоевременным. Ты ведь не того сорта девушка, что обнадеживает парня с первого взгляда. Скорое признание с моей стороны было бы непорядочным. И поскольку я понимал это, то был сдержан, не переходил границы чисто приятельских отношений, выжидал. Я ведь даже не позволял себе поцеловать тебя на прощанье. До этой ночи. Но теперь речь идет не о прощании, не о приятельских отношениях, а о действительном признании. Так ведь?

Он нежно обнял Хону. Его поцелуй не нашел отклика в сердце девушки, в отличие от жадного поцелуя Арно Лорда. И все-таки ей было приятно, она потешила свое самолюбие. В объятиях Адама она расслабилась, хотя и чувствовала комплекс вины. Не желая обидеть Пейджа, Хона не противилась случившемуся.

Вот почему когда свет фар автомобиля Арно рассеял темноту, она резко отпрянула от Адама, словно была потревожена вторжением в ее интимную жизнь.

Арно заглушил мотор и вышел из машины.

— Прошу прощения, — произнес он спокойно. — Не обижайтесь, если помешал.

Адам сначала нахмурился, затем улыбнулся:

— Какие могут быть обиды. Просто все оказались в неожиданной ситуации.

Хона, преодолевая нежелание что-либо объяснять, сказала:

— Я ходила одолжить фонарь у Адама, у нас нет даже свечки.

После этого все трое замолчали, испытывая неловкость. И, как было прежде, именно Адам разрядил обстановку.

Он попрощался с Арно и Хоной и, расставаясь, поцеловал девушку в щеку, вложив в поцелуй немного нежности. Арно стоял молча, ожидая, когда Хона проведет его в дом.

«По своему обыкновению, он делает ложные заключения, ищет ответы на неверно сформулированные вопросы, не пытаясь рассмотреть проблему со всех сторон», — думала Хона. Она наивно верила, что Арно ревнует Адама к ней и стремится освободиться от соперника.

Однако Арно воспринимал ночное происшествие спокойно. Он понимал значение поцелуя Адама. И тем не менее, отнесся к этому безразлично.

Адам держал свое слово. Когда на следующий день он с Хоной принимал посетителей клиники, вряд ли кто-либо догадался, что он не получил ответа на свой вопрос. Хона же, сознавая неизбежность ответа, стремилась от него уклониться.

Ожидая, что он захочет пригласить ее провести с ним вечер, Хона пошла на уловку. Утром она обронила случайно, что должна после сиесты вернуться в клинику, чтобы привести в порядок картотеку и страховые полисы, поскольку месяц подошел к концу.

— Должна именно сегодня вечером? — спросил Адам.

— Да, я запустила это дело, а вы знаете, как волнуются наши сотрудники, когда им не выложишь на стол необходимые документы к началу рабочего дня.

Он понимающе кивнул.

— О'кей. Сначала долг, потом удовольствие. Так будет лучше для нас обоих, — сказал Адам, намекнув только, что у него, были планы провести этот вечер с ней. Был ли он настолько предан делу, что не стал ее уговаривать? Или он полагал, что можно повременить с требованием от нее ответа? Сознавая, что ведет себя с ним нечестно, Хона пожалела о своей уловке. Но было уже поздно.

Вечером, работая в клинике, Хона удивилась, увидев Адама.

— Извини, что помешал, но нам нужно совершить визит по вызову, — сообщил он. — Заболела жена одного горняка. Разобравшись на месте, я смогу вызвать по телефону «скорую помощь» и отвезти ее в больницу, если необходимо. Но сейчас надо ехать. Ты готова?

— Разумеется, — сказала Хона. Она собрала документы, над которыми работала, и заперла их в сейфе. Затем вышла к машине. — Что случилось с женщиной?

— Не могу сказать определенно, — ответил Адам. — Я позвонил к себе домой и узнал, что Тажу принял какое-то путаное сообщение на мой телефон. Кажется, женщина откуда-то упала. Возможны переломы костей и кровоподтеки. Вообще-то все может быть.

Цель их поездки — Коум — был скорее поселком из нескольких хижин, чем деревней. Хижины теснились вокруг конторы горного мастера. Каждая из них представляла собой наскоро сбитую деревянную постройку. Как пояснил Адам, это было связано с тем, что шахтеры вели кочевую жизнь, перемещаясь с места на место по мере выработки никелевых месторождений. Как это всегда бывает в деревне, из хижин высыпали дети. Они окружили машину и указывали на нее пальцами. На этот случай у Адама всегда была с собой коробка леденцов. Сведения о пациенте он получил, как и следовало ожидать, на беш-ла-мар.

— Ее очень плохо, мастар доктор.

— Ужасное падение!

— Лестница ветхая, вся прогнила.

Правда, хватало и скептиков.

— Этой толстушке не так уж плохо. Ушиблась, и только. Успокойте ее мужа, а то он думает, что она умирает.

Как выяснилось, эта женщина действительно упала с лестницы. Она расшибла лоб, получила легкое сотрясение мозга и многочисленные ссадины. Запястье женщины сильно распухло, но, по заключению Адама, это было скорее растяжение мышцы, чем перелом.

При помощи Хоны под гомон родственников, дававших многочисленные советы, Адам наложил на запястье женщины шину и перевязал его. Он успел пошутить с больной насчет того, что ее кровоподтеки окрашены во все цвета радуги. Адам дал ей обезболивающие таблетки и позвонил из конторы в больницу, чтобы женщину доставили на рентген на следующее утро.

Поселок располагался у подножия горного хребта. Когда Хона и Адам вышли в сумерках из хижины, то увидели мужчину, наблюдавшего за багровой тучей, нависшей над вершинами гор.

— Нехорошая туча, мастар, — предупредил он доктора. — Он скоро будет падать вниз опять.

— Дождь? — спросил Адам, садясь в машину.

— Может, дождь. Может, туман с изморосью. Но уверен, что это случится до наступления ночи. На дороге будет плохо, я вам скажу.

— Спасибо за предупреждение. Но мы живем недалеко. Справимся как-нибудь.

Они неплохо справлялись, пока позволяла видимость на дороге. Но испытали сильное волнение, когда их окутал густой туман. Причем туман клубился в разных местах. Только что он был здесь, а через минуту перемещался вперед или назад. Адам вынужден был ехать очень медленно и осторожно. Он нажимал на тормоза, когда туман сгущался вокруг них, и увеличивал скорость, когда появлялись просветы.

Они не встретили ни одной машины. Да и трудно было кого-то встретить на заброшенной дороге так поздно. Однако, как раз тогда, когда они въезжали из просвета в клубы тумана, со стороны, где сидела Хона, послышался резкий звук тормоза, на который вовремя забыли нажать. За ним последовал скрежет от трения металлических поверхностей. Незнакомая машина, отброшенная от удара, полученного при столкновении с их автомобилем, промчалась мимо. Она исчезла из виду, когда за ней сомкнулась пелена тумана.

Адам остановился, посмотрел на поворот, откуда вылетела шальная машина, и выругался.

— Идиот! Выродок! — кричал он в ярости. — Ехать на распутье с такой скоростью и при такой погоде! Ты видела водителя? Какого цвета его машина? — обратился он к Хоне, но внезапно замолк, услышав жалобный стон девушки.

Хона с трудом вымолвила несколько слов.

— С-светлая. Водитель… — произнесла она, запинаясь. Острая боль в руке стала невыносимой. Увидев, что Адам бросился к ней на помощь, она хотела предупредить его, но не успела. Хона провалилась в темноту, потеряв сознание.

Она пришла в себя. Какой знакомый дом, мебель… Конечно же, это усадьба «Ла-Вуаль». Словно в дымке, она увидела Адама, который щупал ее пульс, Арно, смотревшего на нее сверху вниз, и сидящую рядом с ней миссис Лорд.

Хона слабо улыбнулась им.

— Очень глупое положение, — тихо сказала она. — Что случилось?

— Положение действительно глупое, — подтвердил Адам. — Ты неосторожно выставила локоть из окна машины. Помнишь?

— О да, — припоминала она. — Было душно, и я опустила стекло. Ты думаешь, он задел мою руку и… я потеряла сознание?

Адам кивнул:

— От того, что озябла к тому времени, когда я прекратил ругаться. Ну и от болевого шока. Твои локоть и плечо могли сломаться от удара. Но тебе везет, милая. Я полагаю, ничего серьезного не произошло. Так что полежишь ночь с обезболивающим, пройдешь рентген утром — и все будет в порядке. Останутся, правда, ссадины.

Хона осмотрелась:

— Как я попала сюда?

— А ты как думаешь? Когда я пришел в себя, то прикинул, что мы на расстоянии полукилометра от дома Дорис. Я и привез тебя сюда.

— Где это произошло? — задал вопрос Арно.

— Там, где дорога из Коума пересекается с дорогой из Койе…

— Поворот на Койе?

— Именно. Этот маньяк пронесся на бешеной скорости, ударив в бок со стороны Хоны, и умчался. Мы не успели заметить ни марки машины, ни ее номера. Его машина пострадала не меньше нашей, если он вообще сумел добраться до нужного ему места. — Адам повернулся к миссис Лорд. — А сейчас могу я уложить Хону в постель, перед тем как уеду?

— Разумеется, — поднялась миссис Лорд. — Но может быть, и вам нет нужды покидать нас, доктор Пейдж? — спросила она. — Вы тоже могли бы отдохнуть здесь.

Адам поблагодарил ее кивком головы.

— Увы, я должен ехать. Вернусь за ней утром, чтобы отвезти на рентген.

— Заглядывайте к нам почаще, — пригласила миссис Лорд. Когда она попыталась помочь Хоне встать, вошла Исан. Она испуганно уставилась на Хону, затем опустилась в ближайшее кресло в изнеможении.

Миссис Лорд побледнела и запричитала:

— Мой бог! Еще одна напасть. Исан, детка, что произошло? Хона попала в аварию, неужели ты тоже?

Вместо ответа Исан схватила руку Арно, который поспешил к ее креслу. Прижимая его руку к щеке как бы для успокоения, она заговорила:

— Нет, ничего серьезного. То есть я взволнована, конечно. Моя машина… Там была другая машина. Она мелькала в боковом зеркале и не давала мне дороги. Потом ободрала бок моей машины и унеслась.

— Где это было? — отрывисто спросил Арно. — Случайно, не на дороге в Коум?

Исан бросила на него непонимающий взгляд.

— На дороге в Коум? Почему?

— Потому что именно там, где находится поворот на Койе, чья-то машина задела автомобиль доктора Пейджа.

— У поворота на Койе, — повторила Исан. Она посмотрела на Хону в нерешительности. — Коум? Койе? Причем тут это? Я ехала из Порт-Маре другой дорогой и совсем не в направлении Коума или Койе. Я расстроена, но по другому поводу. Потому что боялась, как бы вы не взвалили на меня вину за повреждения моей машины.

— Вздор! Ты же добралась до дому. Так? Пойдем посмотрим, что у тебя за повреждения.

Вместе они вышли. Хону, несмотря на возражения, проводили отдохнуть в комнату, которую она занимала во время пребывания в «Ла-Вуале» в минувший уик-энд. Когда девушку одели в платье и жакет из гардероба Дорис, вошел Адам и передал ей болеутоляющие таблетки и снотворное. Миссис Лорд ушла отдать приказание, чтобы для Хоны приготовили легкий ужин, против которого не возражал Пейдж.

Хона слышала, как отъехала машина Пейджа. Боль в руке ослабла. Она успокоилась, даже не принимая болеутоляющее. В голове мелькали разные мысли. Она пыталась вспомнить… спросить о чем-то. О чем именно? Она старалась четко сформулировать тот вопрос, что так мучил ее. А главное, надо было понять, почему именно он так мучает ее. Но она не могла, никак не могла этого сделать.

Или могла? И вдруг словно озарение — Исан, рассказывающая об инциденте на дороге. Исан, несомненно, колебалась, перед тем, как не согласиться с предположением Арно о том, что инцидент случился на дороге в Коум, там, где шальная машина задела автомобиль Адама. Исан снова и снова уверяла Арно, что она ехала совсем по другой дороге.

Маленькой лгунье нужно было что-то быстро придумать. Интуиция убеждала в этом Хону. Впрочем, почему Исан должна была чувствовать себя виноватой за появление на дороге в Коум? Потому что там не было на самом деле столкновения двух машин. Именно ее машина налетела на автомобиль Адама. Именно она скрылась в тумане. Не боязнь ли признаться в этом Арно была причиной ее лжи?

Хона закрыла глаза, пытаясь вспомнить момент аварии. Чужая машина была похожа на автомобиль Исан. Такого же светлого тона. Но ее вел мужчина. Рядом с ним был пассажир? Вряд ли. Но даже если был, и этот пассажир — Исан, то не был ли водителем Герман Трев, с которым у Исан было свидание прошлым вечером?

Все сходилось. Даже слишком? Хона понимала это, но боялась все-таки ошибиться. Потому, что если это не было ошибкой, то означало, что все они являются игрушками в руках Исан. Хона не желала, чтобы дурачили ее, Дорис и миссис Лорд. Но больше всего она не хотела этого ради Арно, который безгранично доверял Исан… любил ее.

Услышав тихий стук в дверь, Хона улыбнулась, ожидая возвращения миссис Лорд.

Однако вместо нее на цыпочках вошла Исан.

— Тетя Рейчэл послала меня передать вам вашу сумочку, — сказала она. — Вы не закрыли ее. Я тоже не побеспокоилась об этом и, к сожалению, уронила сумочку на лестнице. Думаю, мне удалось подобрать все, что выпало, — губную помаду, расческу, но если вы обнаружите, что что-то пропало, то я сбегаю поискать.

Поблагодарив, Хона села в кровати и машинально взяла протянутую ей сумочку. Исан стояла рядом и наблюдала, как Хона быстро проверяла ее содержимое.

— Все на месте, — заверила Хона свою собеседницу, закрыв сумку и положив рядом на покрывало.

На несколько мгновений воцарилась тишина.

— Как вы себя чувствуете сейчас? — спросила Исан, перед тем как выйти. — Вам что-нибудь нужно?

— Теперь гораздо лучше, — ответила Хона. — Еще немного кружится голова, но скоро я усну. А как вы?

— Все хорошо. Я была напугана. Арно меня ни в чем не винит. Он хотел, чтобы я что-нибудь сказала о другой машине, но я ничего не запомнила. Вы можете описать машину, которая налетела на вас?

— Не очень точно. Только то, — сказала Хона, предварительно выдержав пристальный взгляд собеседницы, — что машина была небольшой, белого или кремового цвета. Вел ее мужчина.

Исан поднесла ко рту тыльную сторону ладони, как бы для того, чтобы прикрыть зевоту:

— Возможно, это был один и тот же лихач, судя по разнице во времени между двумя происшествиями. И если это тот самый водитель, мне его жаль. Арно доберется до него. Он был вне себя, когда увидел, в каком плачевном состоянии моя машина, думаю, он жаждет крови.

После того, как Исан ушла, Хона вновь открыла сумочку, нащупала в одном из отделений уголок фото и вытащила маленькую квадратную карточку. Это был снимок, на котором Пирс, в плавках, откинув голову назад, смеялся чему-то.

Типичный пляжный снимок.

Этой сумкой Хона редко пользовалась. Когда она уничтожила все, что напоминало о Пирсе, то забыла о цветной раковине с пляжа и о снимке.

Маленькая раковина ни о чем бы не сказала Исан. Но если она видела снимок — что тогда? Вряд ли она не узнала бы Пирса. Следовательно, Исан не видела снимок. Иначе она потребовала бы от Хоны объяснений. Стала бы задавать недоуменные вопросы, может, ее охватило бы чувство ревности. Это было бы естественным в сложившейся ситуации.

Итак, Исан не видела снимка. Сумка сохранила свой секрет. А вдруг видела? И по каким-то соображениям решила отложить разглашение столь интригующего открытия, что тогда?