Цветок среди кирпичей

Глава 19

Люба понимала, что это сон, но никак не могла проснуться. Она плакала, о чем-то просила. Сон выматывал, заставлял дрожать и задыхаться от ужаса.

— Опять кошмар? — Стас прижал ее к себе. Его руки прошлись по ее плечам, телу, отгоняя ночные ужасы. Люба только прижималась к нему, тихо всхлипывая. — Третий за эту ночь.

— Как только закрываю глаза, так сразу проваливаюсь в ужас. — ответила Люба.

— Это пройдет. Все проходит, все забывается. Со временем даже самые ужасные моменты уходят в прошлое, заменяясь на приятные воспоминания. Если только человек сам не купается в этом ужасе. Специально его не вспоминает, чтоб потом себя жалеть.

— Я не хочу это вспоминать, но стоит закрыть глаза…

— Потому что все произошло недавно. — он вздохнул. — Время все лечит.

Темно. Ночь. Спать совсем не хочется. Люба уже выспалась на несколько дней вперед. Последние два дня она только и ела да спала. Стас тоже не спал, хотя молчал. Осторожно гладил ее руку. С ним было спокойно. Страхи уходили. Она забывала обо всем. Любовь? Наверное. Или это от одиночества? Он ведь был первым человеком, который протянул ей руку по мощи. Отнесся к ней по-взрослому. Ей нравилось его внимание, но она так и не смогла понять насколько серьезно к нему относится. Не было дикой страсти и непреодолимого желания его видеть и быть рядом каждую минуту. Она скучала, когда он уезжал, но не тосковала. Страсть появлялась только когда он ее целовал. Но может она так на все поцелуи реагирует? Тот случай с попыткой изнасилования не стоит учитывать. Тогда была дикая ситуация. И ее реакция вполне понятная. Отвращение. Такое не может нравится. Страх. Нужно забыть. Оставить в кошмарах. Но как забыть, если все может повториться вновь? И повториться, если она останется с ним. Стас.

Люба встряхнула головой, в детской надежде привести в порядок мысли. Но мысли не волосы. Они хаотичные и непокорные.

— Стас, как понять любишь ты человека или нет? — спросила она.

— Интересные мысли тебя посещают в четыре утра. — сонно пробормотал он.

— Я думала ты не спишь. Извини, не хотела тебя разбудить.

— Я и не сплю. Сложно ответить на твой вопрос, малышка. Когда-то мне казалось, что это простой вопрос. Теперь неуверен, что все так просто. Всегда есть подвох. Вроде хочешь быть с человеком. Тебе с ним хорошо. Возникает чувство родства. Но и понимаешь, что лучше его отпустить. Потому что так правильно. Не хочешь ломать жизнь. Не хочу, чтоб тебе снились кошмары. Не хочу видеть в твоих глазах страх. Еще не хочу тебя потерять. Ты мне слишком дорога. Я чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты пропала. Начал глупости делать. В первый раз хладнокровие изменило. Обычно мозг у меня никогда не отключается. Тут же, как по голове ударили.

— Стас не заметил, как с общих фраз перешел на личные переживания. Люба замерла. Забыла как дышать. — Наверное, это и есть любовь, когда все с ног на голову переворачивается. И хочется другого, большего, светлого, лучшего. Не знаю, как еще объяснить.

— А я не могу понять любовь это или нет.

— Знаю. — он коснулся губами ее виска. Люба напряглась. — Неприятно?

— Да. Лежать рядом еще терпимо. А когда целуешь, почему-то противно становиться. Как будто ты нарушаешь мое личное пространство.

— Терпимо или приятно? — уточнил Стас. Люба могла поспорить, что он улыбается.

— Приятно.

— Уже хоть что-то. Люба, не все козлы. Но и не все хорошие и добрые.

— А кого больше?

— Это зависит от человека. Кому-то одни плохие люди попадаются, а кому- то хорошие. — ответил Стас.

— Или этот человек видит только хорошее в людях.

— Таких мало. Я встречал только маму. Для нее нет плохих, есть запутавшиеся, которые не понимают, что творят. Таким она считает меня, хотя я в свое время много ей крови попортил. И воровал, из дома убегал. Компании плохие. Хотелось быть на уровне. Кусаться и рычать. Хотя зубы у меня кривые для кусания. Но я везучий был, поэтому меня и заметили. Да придумывал много хитрости, которые помогали обогатиться и остаться на свободе. А она все это терпела. Вытаскивала меня из притонов, отмывала, откармливала. Все боролась, чтоб я не повторил судьбу отца. И что в итоге? А в итоге от судьбы не убежать.

— А что у тебя с отцом было?

— Не вылезал из мест отдаленных и суровых, пока там и не окочурился. В перерывах соблазнил мою мать. Родную мать. Та не смогла закончить учебу. Вначале пыталась крутиться, работала в палатке какой-то. Помню, что меня с собой брала, когда садик не работал. Вначале было здорово целый день в снегу ковыряться, а потом холодно. Торговали на улице. Потом она связалась с каким-то мужиком. Еще хуже отца. Пить начала. А я бродяжничал на улице. Надо было в школу отдавать. Мать про это забыла. Тут опека и спохватилась. Меня в детский дом, отправить хотели, да тетка взяла к себе. Сестра матери. Она тогда одна жила. Ни детей, ни мужа. Начала из дикаренка делать человека, но это у нее не получилось. Все равно ушел, когда шестнадцать исполнилось. Официально уехал учиться, а на самом деле сбежал из-под опеки. Через год вернулся побитый и почти раздавленный. И самое интересное, она меня не выставила на улицу. Обняла и сказала, что скучала. Тогда я понял, что хорошо иметь дом, где тебя примут любым.

— Я и не думала, что она тебе неродная.

— Так родную я вижу раз в год где-то. Иногда к ней заезжаю, но не больше. Мать для меня все-таки тетя Света. Иначе ее звать и не получается. Сама же так зовешь.

— Да. Надо ей позвонить. Я телефон потеряла.

— Я матери уже давно сказал, что ты со мной. И тебе об этом говорил. А телефон тебе свой отдам.

— А ты?

— Обычную трубку возьму. Я уже с ним наигрался. — он прислонился к ее щеке своей щекою. Люба чувствовала колкую щетину, но не думала отстраняться. — Жалеешь, что со мной познакомилась?

— Нет.

— Я думал, что жалеешь. — За прошедшие два дня он старательно обходил скользкую тему похищения. Просто был рядом. Несколько раз уезжал. Но потом возвращался и лежал рядом. Они почти не разговаривали. Вроде и так уже было все сказано. Остальные темы были слишком тяжелыми, чтоб их поднимать.

— Хотела, но не получается. — ответила она.

— Я хотел вначале попросить тебя меня подождать пару лет, пока я решу все дела. Но это будет слишком эгоистично с моей стороны. Поэтому попробуй построить свою жизнь самостоятельно.

— Попробовать?

— Учись дальше. Ты умная девчонка. Тебе в институт поступать надо. Закончишь, найдешь себя в жизни. Семью заведешь. Деток нарожаешь.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Хочу сказать, что жизнь не заканчивается. Чтоб ты это помнила, когда отойдет шок. Пока ты еще не отошла от случившегося. Не осознала, что произошло. Это нормально. Для тебя сейчас время замедлилось. Когда вернешься домой, то придет осознание. Тогда и станет плохо. Страхи выйдут из кошмаров в реальную жизнь. Тебе придется справиться с ними самой. Но ты сильная. У тебя получится не сломаться.

— Опять со мной прощаешься?

— Ты права. Нам надо закончить эту историю. Правда, мне сложно это сделать. Не представляешь, как не хочу тебя отпускать. — он провел ладонью по ее плечу. — На первое время у тебя будет на что жить. На тебя и на Ярика я денег матери накидал. Одно плохо, что вернуть тебе жилье не получилось. Может потом получится…

— Не надо.

— Ошибки надо исправлять. А наделал я их много. Теперь приходиться расплачиваться. — Стас отстранился от нее. — Чай будешь?

— Успокоительный? От которого все время хочется спать?

— Он самый. Я пойду себе кофе сделаю. Все равно не спим.

— Буду. Можно с тобой пойду?

— Хочешь составить мне компанию?

— Да.

— Пойдем.

Люба с ногами забралась на угловой диванчик и пила чай. Пустая квартира. Тишина. Стас сидел без рубашки. Колючий как еж. Щетина на щеке, ежик волос на голове.

— Чего улыбаешься? — спросил он.

— Я думала у тебя волос нет.

— Есть. Приметные, вот и сбриваю.

— Рыжие? — весело спросила Люба.

— Как морковь.

— Но ты же не белокожий.

— Поэтому и говорю, что приметный. — легкая улыбка скользнула у него по губам. — Ярик в меня пошел, только посветлее.

— А я когда-то хотела волосы покрасить в рыжий цвет, только бабушка не разрешила. И косметикой пользоваться не разрешала.

— Тебе не надо себе приукрашивать. Ты и так красивая. — он так на нее посмотрел, что Люба не выдержала и отвернулась. Он ведь не врал. Действительно так считал. И он ее любил.

Стук в дверь. Стас нахмурился, но пошел открывать. В квартиру вошло несколько человек. Любе они не понравились, хотя выглядели вполне прилично. Трое мужчин. Двое лет до тридцати пяти. Хмурые. Настороженные, как псы, что готовы в любой момент броситься в бой. Третьему было за шестьдесят. Неприятный взгляд. Слишком цепкий. От него веяло опасностью. Любе захотелось слиться с диванчиком, на котором она сидела, когда его взгляд остановился на ней.

— Зачем такие хлопоты? Я сегодня к вам все равно собирался заехать. — сказал Стас, садясь рядом с Любой. На единственный стул сел пожилой мужчина. Двое остались подпирать стены.

— А мне показалось, что в бега ушел.

— Зачем мне это?

— Меня твоя наглость порой поражает, а порой убивает. А бывает, что и бесит.

— Зачем приехали, Виталий Петрович? Может сразу к делу перейдем? — Стас говорил спокойно. Но Люба чувствовала, что чего-то не так. Ему не нравился этот разговор. Василий Петрович молчал. Разглядывал Любу.

— Это Семина дочка? Из-за нее весь сыр-бор?

— Ваши ребята поступили тупо. Сами виноваты. — перевел разговор Стас.

— Думаешь меня волнуют эти обкуренные идиоты? Я им сказал надавить на тебя, а не девку забирать. Было бы еще из-за чего разборки устраивать. Согласен с Мышаком, девка как девка. Но и ты поступил не по-людски. Выходить из дела, когда мы только раскручиваться начали — так дела не делают. Раз начал, надо было до конца доводить. Потом еще и разборки затеял. Просто так оставить я это не могу. Но и спеца терять не хочу. Какие есть предложения? Ты же уже придумал отходной путь.

— Барбос под «Армот» копать начал. Если ему слить «ЛСЗН»? Все равно мы выжили оттуда все. что можно. Провернем сделку последнюю. Раздуем скандал. Кинем крупную кость. Он получит повышение. Там и местечко теплое ему приготовили. Дело по «Армоту» перейдет другому человеку. Молодому и неопытному, который его развалит.

— Этой костью хочешь стать ты? — задумчиво сказал Виталий Петрович.

— Засветишься. Дело громкое будет.

— Громкое. Но если все свалить на меня, выйдем сухими из воды — ответил Стас.

— Добро я тебе дам. Надеюсь, больше дурить не будешь. Второго шанса оправдаться не получится. — поглядывая на Любу, сказал он. Даже голоса не повысил, но Люба услышала в его голосе угрозу.