Цветок среди кирпичей

Глава 4

Серое утро. Головная боль. Доползти бы до холодильника, но и голову от подушки оторвать и то проблема. Стас лежал уткнувшись носом в подушку и думал, зачем было так много пить, если наутро так плохо.

— Возьмите. — бутылка с холодной минералкой коснулась его плеча. Стас повернулся. Люба стояла рядом с кроватью и протягивала ему бутылку.

— Мне бы пива сейчас.

— Вчера все выпили. — ответила она.

— Мы с тобою? — он перевернулся и взял у нее бутылку с водой.

— Я немного попробовала. Горькое. Не понравилось. Остальное вы. Как и две бутылки водки.

— Зато понятно почему мне так плохо. — выпивая залпом полбутылки воды, ответил он. — Какой сегодня день?

— Понедельник. Девять утра.

— А вчера было воскресенье?

— Да. — она улыбнулась. Мягкая улыбка осветила ее лицо.

— Ничего не помню. — сказал Стас.

— Там и вспоминать нечего. Все началось с похмела, закончилось продолжением банкета. Целый день вы только и делали, что пили и обсуждали литературу.

— Я тебя не заболтал?

— Нет. Было интересно. Интереснее, чем на уроке. Вы много знаете.

— Память хорошая. — он прислонил бутылку к голове и посмотрел на Любу. Она начала смеяться.

— Но она подводит, когда много выпьете. — сказала она.

— Верно подмечено. Значит мы вчера только и делали, что стихи читали? Никуда не ходили, не звонили?

— Нет.

— Ладно, тогда сегодня все дела сделаем. — он закрыл глаза и решительно встал.

— Тогда пойду котлеты разогрею. — сказала Люба.

— Ты и готовить умеешь?

— Я же сказала, что разогрею. Не повар, но бабушка многому научила.

— Хорошая у тебя бабушка была.

— Согласна. — ответила Люба.

В зеркале на него смотрело чудище с красными глазами. Нельзя так пить. Сколько он себе говорил, но не мог удержаться. На кухне Люба что-то напевала под нос. Одежда висит. Маленькая. Хотя высокая. Метр семьдесят? Возможно. А смотришь на нее, так ощущение, что маленькая. Или он специально так считает, чтоб других мыслей не возникало? Интересно будет на нее посмотреть, когда она еще подрастет. Пока думать рано. Малолетки судьбу ломать — потом себя не уважать.

Она поставила перед ним кружку с кофе и тарелку с котлетами. Стас поморщился на еду, но все же взялся за вилку. Хотя кусок в горло не лез. Люба сидела рядом и молча завтракала.

— Ты всегда молчишь или меня боишься? — спросил он.

— Как это понять? Я вроде разговариваю. — ответила Люба, посмотрев на него и машинально тряхнув головой, откидывая непослушную челку.

— Девчонки любят трещать без умолку.

— Когда есть тема, то можно и потрещать. — ответила она.

— А сейчас тем нет?

— Сейчас у вас голова болит. Поэтому лучше помолчать.

— Ты умная.

— Вы мне вчера это несколько раз сказали. — Люба опять улыбнулась.

— Могу и повторить. Мне несложно. — Он отставил тарелку в сторону. — У тебя с теткой как отношения складываются?

— Пока никак. Я ее видела от силы три раза.

— Но она может тебя к себе взять?

— Она моего отца боится.

— Но это мы решим. Главное, чтоб в доме тебе не отказала.

— А что вы хотите сделать с отцом?

— Найти ему проблем, чтоб он не смог ни о чем больше думать, кроме них. Не думай, в лесу закапывать мне его нет смысла, хотя очень хочется. — Стас заметил, как девочка вздрогнула.

— А можете?

— Если меня разозлить — запросто. — ответил он. Люба побледнела, но промолчала. — Одевайся. Гулять поедем. Моего мелкого навестим.

— Кого?

— Сына.

Дом, к которому они приехали, был новостройкой. Вокруг припаркованы дорогие машины. Как в кино. Машина Стаса смотрелась на их фоне совсем бедной, но его похоже это не волновало. В подъезде сидела консьержка, которая спросила в какую они идут квартиру. Пятый этаж. Стальная дверь напоминала сейф. Стас долго звонил, прежде чем дверь начали открывать. На пороге стоял парнишка лет десяти. Рыженький с настороженным взглядом.

— Пропустишь? — заходя в квартиру, спросил он.

— Зачем пришел? — спросил мальчишка. Люба тем временем рассматривала квартиру. Как будто с обложки журнала. Стильно, модно и дорого.

— Тебя проведать. Почему не в школе?

— А тебе какое дело? — огрызнулся мальчишка.

— Мать где?

— Пап, ты приехал, мы поболтали — считай ты свой долг выполнил. Можешь ехать дальше по своим делам. — ответил мальчишка. Он явно нервничал, но старался держать себя в руках.

— Ясно. — Стас прошел в квартиру, не снимая обуви.

— Пап, подожди!

Из комнаты донеслись стоны, которые заставили остановиться Стаса. Он только поднял выше брови. Распахнул дверь.

— Опять ругаться будут. — вздохнул мальчишка.

— Тебя как зовут?

— Ярик.

— Люба.

— Новая подруга?

— Нет. Не спрашивай. — отмахнулась Люба.

Ругань, женские крики. Одна женщина вылетела из квартиры на ходу застегивая шубку. Вторая вышла из комнаты в расстегнутом халате.

— Прикрылась бы! — рявкнул на нее Стас.

— Я у себя дома. Как хочу, так и хожу.

— Пойдем в комнату. — предложил Ярик. Люба с ним согласилась. Видеть как ругается Стас с этой женщиной она не хотела. А женщина была красивая. Под стать интерьеру квартиры. Казалось, что по-другому и не могло быть.

Комната Ярика сразу говорила, что здесь живет мальчишка. Она была с физкультурным уголком, обоями в виде мячей и паласом, что скорее напоминал зеленую траву. Шкаф с книгами, компьютер. Ярик сел на кровать и обхватил голову руками.

— Да ладно тебе. Померятся еще. Сейчас поругаются, пыл выпустят и успокоятся.

— Люба села и обняла его за плечи.

— Если он у матери героин найдет, то точно ей этого не простит. — ответил Ярик.

— Может не найдет?

— Она любит перед ним пыль в глаза пускать. Поэтому начнет перед ним выделываться. Сама все раскроет. Ты не думай. Она хорошая. Только немного глупая и любит быть в центре внимания. Да и с отцом у них вечные ссоры. Как вместе оказываются, так обязательно ругаться начинают.

— Бывает. — Люба не знала, что еще сказать.

На кухне слышалась ругань. И зачем он ее сюда привез? Чтоб она все это слушала? Люба вздохнула. Она не любила когда люди кричали и ругались. Впервые с таким поведением она столкнулась у отца. Он мог начать повышать голос по любому поводу. От этого всегда хотелось поморщиться. И зачем люди ругаются? Ведь проще договориться не повышая голос. Тогда тебя точно услышат.

Стас появился в комнате минут через тридцать. Губы поджаты. Он побарабанил пальцами по дверному косяку. Посмотрел на сидящих Любу и Ярика.

— Что мы сделаем. Собирай вещи, я тебя к бабушке отвезу. — сказал он.

— А мама?

— Маме лечиться надо. Опасно тебе здесь оставаться.

— Вполне нормально. — возразил Ярик.

— Ты в школу не ходишь. Дома еды нет. Рано или поздно заинтересуется таким положением дел участковый. И проблемы будут. — Стас говорил неожиданно мягко. Люба с удивлением посмотрела на него. Он лишь слегка улыбнулся ей.

— Давай я тебе вещи помогу собрать? — предложила Люба.

— Не хочу никуда ехать. Вот почему так? Как ты приезжаешь, так обязательно неприятности! — зло сказал Ярик, пряча глаза.

— Это ты зря. Скажи спасибо, что я появился вовремя. Через пару месяцев у твоей матере появятся компании таких же обдолбаных друзей, как и она. Тебе на это все смотреть охота?

— Мне не нравится когда у нас компании.

— А будет еще хуже. Может, то что ты уедешь сейчас, поможет ей за ум взяться. В жизни все бывает. — Стас сам не верил в слова, которые говорил. Почему-то Люба это поняла сразу, а Ярик поверил. Или захотел поверить в это. Он шмыгнул носом, тяжело сглотнул.

— Поможешь? — спросил он Любу.

— Конечно. — она улыбнулась ему.

Стас не стал участвовать в сборах. Пошел искать документы Ярика. Его злило все происходящие. Нет, он знал, что Розетта небольшого ума девка, но такое творить

— это совсем с катушек слететь надо. Нравится ей жить за счет мужиков. Ладно. Но забыть о ребенке — это предел всему. Алкоголь и наркотики совсем разум затуманили. И Стас об этом не знал. Ему казалось, что достаточно присылать деньги на сына, а он сам вырастит. Да уж. Вырастит. С такой-то матерью. Это теперь надо потратить время на перевод из одной школы в другую. Волокита. Но пока у него есть время, можно этим заняться.

Детвора справилась за полчаса. Неплохо. И Ярик вроде перестал грустить. Чего-то Любе рассказывал, та засмеялась. Все образуется. По крайней мере, Стас на это надеялся.

Город, в котором жила мама, находился под Тверью. Не так и далеко, но и неблизко. Пришлось на дорогу потратить три с половиной часа. Детвора вначале болтали. Потом резко замолчали. Стали в окна смотреть. Все вокруг было в снегу. Красиво. Не как в грязной Москве. Город ему этим и не нравился. Но чтоб поработать — самое то.

А вот и родные места. Маленькие деревянные дома вперемежку с пятиэтажками. Глухая провинция. А всего ничего отъехали от Москвы с ее ночными огнями. Любе здесь точно не привыкать. Сама в похожем городе жила, размером с головку булавки, если посмотреть на карте. Маленькие городки. В них есть какая-то прелесть, которую он никак не мог понять. Может в размеренности и простоте жизни? Где каждый знает друг друга если не по имени, а уж точно в лицо? Или в этом белом чистом снеге, который остается таким и в городе?

Люба скатала снежный комок в руках и смотрела, как он медленно тает, пока он вытаскивал сумки из багажника. Интересно, о чем она думает? Потом решительно разломала комок и кинула его в сугроб. Потом узнает. Если не забудет.

Первый этаж. Трехкомнатная квартира, в которой всегда было многолюдно. Дверь открыла какая-то мелкая девчонка. Новенькая. Он с ней еще не был знаком.

— Привет, мелкота. Мать чего делает?

— На кухне. Ужин готовит. — ответила растерянно девочка. — А вы кто?

— Нюра, кто там? — из кухни вышла женщина лет пятидесяти с седыми волосами, собранными в пучок. Она на минуту остановилась, а потом просто молча обняла Стаса. — Что же ты не позвонил? Предупредил, что приедешь.

— Так спонтанно все получилось. — ответил Стас. — Я Ярика привез.

— Ярик? Да тебя не узнать! Вытянулся как! А на тебя и непохож. Разве только взглядом. Взгляд точно твой. Как у волчонка. — она потрепала Ярика по голове. Тот резко отскочил в сторону. — Проходите. А что в сумках?

— Можно пока Ярик у тебя поживет?

— Хоть все оставайтесь. — она улыбнулась.

— Я на это и надеялся.

Люба ко всему решила относиться нейтрально. К тому же побывать в гостях у родных Стаса было лучше, чем видеть, как он напивается и гадать стоит ли его опасаться. Вчера она весь день провела как на иголках. Но прошло все мирно. Он пил да литературу обсуждал. Отец, когда пил, то политику обсуждал, а этот Достоевского. Пусть она и не читала Достоевского, но много о нем узнала за прошедший день. Самое дурное ее день рождения. Одного хорошо, что Стас решил к ней относиться как к ребенку. Та история, когда она должна была его соблазнить, показалась ей совсем дикой и глупой. Если бы тогда отец на нее не надавил, Люба бы не согласилась. Сейчас, узнавая Стаса, она все больше радовалась, что тогда у нее ничего не получилось. Он ей не нравился. Вызывал какое-то противное чувство в душе. Представить, что пришлось бы с ним целоваться, ее начинало передергивать от отвращения. Но общаться с ним было интересно. Или скорее не опасно.

У матери Ярика было еще трое детей. Вообще их было шестеро. Но как Люба поняла из разговора, один сын учился в институте в Санкт-Петербурге, дочка замуж вышла, а Стас в Москве болтался. Родных у нее было лишь двое. Остальные или взяты под опеку, или приемные. Стас вкратце обрисовал ситуацию, связанную с Розеттой.

— Я не могу пока мальчишку к себе взять, — воруя морковь со стола, сказал Стас.

— Пока? — она на него вопросительно посмотрела.

— В этой жизни все возможно. Думаю. — ответил Стас.

— Витя, Саша, покажите Ярику комнату. И вещи из коридора заберите. — велела им мама. Те скривили рожицы, но пошли выполнять приказ. Люба извинила и ушла в ванную. Пока. Интересно, он хотел завязать? В этой жизни все возможно. Хотя это не ее дело. Она умылась и вышла в коридор. В стену полетела кукла. Нюра зло подняла ее и кинула вновь в стену.

— И за что ты ее так? — спросила Люба.

— Она не хочет косы заплетать! — сказала девочка. — Видишь? Крутиться все время, поэтому и кривая прическа. А ей на бал идти!

Люба посмотрела на тонкие волосинки куклы, что были спутаны. Видно у девочки не получилось заплести косички кукле, вот она и злилась.

— Давай мы не будем ее ругать за это. Может она так волновалась перед балом, что ей не терпелось увидеть прическу? — предположила Люба. — Мы ей объясним, что вертеться не надо и сделаем красивую прическу. Зачем бить за любопытство и нетерпение?

— Ты ей сделаешь косы?

— Сделаю.

Нюра взяла Любу за руку и повела в комнату, где на ковре лежали куклы, расческа и несколько тряпок. Через пару минут Люба уже заплела косы кукле, нарядила ее на бал. Она не заметила, как увлеклась игрой с Нюрой.

— И куда девчонка делась? — спохватился Стас, через некоторое время.

— В куклы с Нюрой играет. Не маловата ли для тебя подруга.

— Она мне не подруга. Дочь партнера. Попросил приглядеть, пока он в командировке. — ответил Стас.

— Врешь ведь.

— Зачем? — Стас удивленно посмотрел на мать. — Даже в мыслях ничего такого не было. Иначе, я бы ее сюда не привез. Ей всего шестнадцать лет. Лишний ребенок, которого не знают куда деть.

— Думать головой надо, прежде чем детей рожать. — проворчала мама.

— Сама ведь знаешь, что хочешь как лучше, а получается не всегда так, как хочешь. Ладно, мам. Документы я на днях привезу. Со всеми договорюсь. Список продуктов давай. Привезу вместе с документами.

— На ужин не останетесь?

— Нет. Возвращаться нужно. На днях подъеду. — он обнял мать и заглянул в комнату, где сидела Люба. Она смеялась вместе с Нюрой. Ребенок еще, а не коварная соблазнительница. — Ты ехать собираешься?

— Да. — ответила Люба. Улыбка сразу померкла. Лицо серьезное. А так за взрослую сойти может. Как посмотреть. Пока Люба одевалась, он попрощался с Яриком. Хорошо, хоть Ярик уже гостил у бабушки раньше. Ничего. Приживется. Здесь лучше, чем с Розеттой. Или с ним. Лишние дети. Он и не знал, что Розетта родила. Ушел в армию, а вернулся ему ребенка предъявили. Он как честный человек женился. Признал Ярика сыном. Пытался жить с Розеттой. Но не мог он мириться с ее «карьерой» в клубе. Она не могла мириться с его друзьями. Так и получилось, что связывал их лишь Ярик. Несколько лет жили как кошка с собакой, ругаясь целыми днями напролет. В итоге он решил уйти, оставив Ярика матери. Думал, что сам плохо кончит. Тогда по острию ходил. Но он держится, а Розетта по наклонной пошла. А Ярик растет. Грустно все это.

— Люба, как насчет сегодня праздник устроить?

— Опять пить? Еще не надоело? — спросила она.

— Нет, — Стас рассмеялся. — Тортик купим. Пиццу. Отпразднуем твое шестнадцатилетие. Как думаешь?

— Как хотите.

— А ты-то хочешь?

— Мне все равно. — она устало закрыла глаза. Семья. Тяжело знать, что у тебя ее нет. Почему-то стало одиноко и тяжело на душе.