Цветы под дождем

3

Последние три года своей жизни Макс Диллон только и делал, что отдыхал. И доотдыхался до того, что почувствовал себя смертельно усталым, выжатым как лимон. От бесконечных походов по барам и ресторанам. От богемных тусовок и пьянок с раннего вечера до позднего утра. И особенно от женщин, которые, словно назойливые осы, кружили роем вокруг него, как только он стал известным.

Никогда Макс Диллон не сомневался в своем призвании. В шестнадцать лет он уже твердо знал, что будет драматургом, и никем другим. И это притом, что он вырос вовсе не в богемной семье, а в самой обычной. Но именно поэтому его путь оказался сложным. Пробиться в мир литературы и театра без связей было невероятно трудно. Макс понял это уже на первом году учебы в колледже. Но бесчисленные преграды не сломили его, а лишь закалили. С первых шагов своей самостоятельной жизни Макс был готов к любым неприятностям, к любым срывам, разочарованиям, козням завистников и бездарных коллег по цеху. Он оказался не готов лишь к одному: к испытанию славой. Как это часто случается, она пришла к нему внезапно, в двадцать шесть лет. Слава, известность и признание были им заслужены, и Макс прекрасно осознавал это. И тем не менее он не выдержал этого испытания.

Сначала все шло, как и раньше. Макс продолжал напряженно работать, стараясь не выбиваться из установленного самому себе графика. Но постепенно вести размеренный образ жизни оказалось все сложнее и сложнее. А когда Макс перебрался из Лондона в Нью-Йорк, прельстившись гонорарами бродвейских театров, это стало и вовсе невозможно. Желание покрасоваться, блеснуть умом в богемных компаниях пересилило желание заниматься любимым делом. Макс сам не заметил, как начал давать себе одно послабление за другим. А под конец и вовсе забил на творчество.

Да и женщины, с которыми Макс общался в тот период, усиленно подталкивали его к беспорядочному образу жизни. В большинстве своем богатые, скучающие дамочки, они, зная, что им не удержать талантливого драматурга Диллона с помощью ума и душевных достоинств, пытались удержать его другим мощным стимулом: деньгами. И как-то так случилось, что Макс поддался искушению пожить на широкую ногу за чужой счет. Не последнюю роль в этом сыграли годы, проведенные в нужде и поисках прилично оплачиваемой работы.

Но вот беда: как только у Макса отпала необходимость зарабатывать на жизнь, его творчество резко пошло на спад. Нет, он вовсе не охладел к своему призванию. Просто ему стало некогда трудиться. Появилось множество других дел, которые показались более важными, чем работа. И вдруг в один прекрасный день Макс Диллон осознал, что погибает. Как творческая личность, как писатель. Да и как личность вообще. И он понял, что надо бежать из Нью-Йорка без оглядки, плюнув на выгодные контракты, на богатых поклонниц и на общество людей, которые тянули его вниз, к полному моральному падению.

Для начала Макс вернулся в Лондон. Наладил контакты с серьезными, умными режиссерами, с которыми когда-то начинал работать. И только тут с ужасом и стыдом осознал чудовищный факт: оказывается, за последние три года он не написал ни одной новой пьесы. В лондонских театрах шли исключительно его старые постановки. Причем многие были уже настолько затасканы, что на них не ходила столичная публика. Лишь провинциалы, приехавшие в Лондон отдохнуть, да студенты театральных колледжей.

Попытка Макса уединиться в своей лондонской квартире и засесть за работу потерпела крах. Избавиться от визитов бывших подружек и собутыльников оказалось невозможно. Если Макс отключал домашний и сотовый телефоны, бесцеремонные знакомые ехали к нему домой. Причем выпроводить их удавалось лишь со скандалом, а иных не удавалось выгнать даже столь радикальным методом. Однажды измученный драматург пожаловался на жизнь приятелю, пожилому режиссеру. И тот подал ему идею: скрыться на время где-нибудь в деревенской глуши. Там, где о драматурге Максе Диллоне и слыхом не слыхали. Тот же режиссер помог Максу снять уединенный коттедж в графстве Дерби, принадлежавший его родственнику.

Так Макс Диллон оказался в Вудхаузе. И сразу понял, что решение приехать сюда было правильным. В Риверсайде его знаменитая личность никого не заинтересовала. А если и заинтересовала, то местные жители были слишком хорошо воспитаны, чтобы навязывать свое общество незнакомому человеку. Стало быть, можно отдохнуть и приступать к серьезной работе.

Правда, к настоящему времени за работу Макс еще не взялся. Но, по крайней мере, он уже начал обретать вожделенный душевный покой. Да и две недели, проведенные без спиртного и сигарет, в сочетании с верховой ездой и пешими прогулками по лесу благотворно сказались на его здоровье. Макс вынужден был признать, что так хорошо он не смог бы отдохнуть ни на одном курорте. Потому что на курортах, даже самых «оздоровительных», здорового отдыха у драматурга Диллона ни черта не получалось. Там продолжалось все то же самое, что и в Нью-Йорке: пьянки, рестораны и ночные бдения, после которых нужно весь следующий день приходить в себя. Чтобы потом снова безумствовать. До полного изнеможения и затмения рассудка... Протяжный стон незнакомки вывел Макса из задумчивости. Решив, что девушка приходит в себя, он быстро взглянул на ее лицо. Но ее прекрасные золотисто-карие глаза были по-прежнему закрыты.

Черт возьми, обеспокоенно подумал Макс. Неужели у нее действительно сильное сотрясение? Увы, ответа на этот вопрос Макс не знал. Как и у большинства гуманитариев, его познания в медицине оставляли желать лучшего. И сейчас Макс чувствовал себя сбитым с толку непонятным состоянием своей спутницы. Оставалось уповать лишь на то, что местный доктор окажется на рабочем месте и примчится в Вудхауз сразу после его звонка.

Тяжело вздохнув, Макс снова посмотрел на бесчувственную девушку. Ее каштановая головка доверчиво покоилась на его плече. На губах играла умильная, полудетская улыбка, от которой у Макса невольно защемило сердце. Какие у нее соблазнительные, чувственные губы, подумал он. А затем, повинуясь неосознанному порыву, наклонился к лицу девушки и осторожно поцеловал ее.

В ответ незнакомка пошевелилась и что-то пробормотала во сне. Торопливо отпрянув, Макс выпрямился в седле. И почувствовал, как его лицо заливает краска стыда. Проклятье, и как он мог так забыться?! Эта бедная девушка находится без сознания и нуждается в его помощи. А он ведет себя, как похотливый самец, не способный контролировать свои эмоции. Позор, да и только.

Спешившись возле коттеджа, Макс осторожно снял девушку с седла и отнес в дом. Там он уложил ее на диван в гостиной, а затем пошел отвести лошадь в конюшню. Когда Макс вернулся, незнакомка находилась в том же положении, в каком он оставил ее.

Ну и что же мне с ней делать? — подумал Макс. И в досаде хлопнул себя ладонью по лбу. Что делать! Да понятно что: позвонить в местную больницу и объяснить ситуацию!

Позвонив в справочную службу, Макс выяснил телефон поликлиники Риверсайда. Следующие десять минут он сосредоточенно нажимал на кнопки телефона, пытаясь дозвониться в больницу. Но в ответ слышались все те же длинные гудки.

— Проклятье! — раздраженно выругался Макс. — Да что они там, вымерли все, что ли?!

Бросив трубку на рычаг, Макс нервно прошелся по гостиной, отчаянно борясь с желанием закурить. А еще лучше — промочить пересохшее горло бокалом виски. Он уже собрался так и сделать, когда девушка внезапно открыла глаза. Вполне осознанный взгляд дивных ореховых глаз заинтересованно скользнул по лицу Макса. Затем незнакомка застенчиво улыбнулась и спросила:

— Что со мной случилось? Я была без сознания?

— Да. — Макс торопливо бросился к дивану и присел рядом с девушкой, с беспокойством всматриваясь в ее лицо. — Вы находились без сознания, и притом довольно долго. А сейчас? Как вы себя чувствуете? Голова не кружится?

— Кажется, нет, — не слишком уверенно ответила девушка. И, с любопытством осмотревшись вокруг, спросила: — Где мы находимся? Я что-то не узнаю этот дом.

— Мы находимся в Вудхаузе, — пояснил Макс. — Это название вам знакомо?

— Ах да! — Она закивала. — Да, теперь я все вспомнила. Ведь это вы подобрали меня там, на дороге?

— Да, я.

— Простите, я забыла, как вас зовут.

— Макс Диллон. А вас?

— А я — Джулия Стенли. — Она приветливо улыбнулась и протянула ему руку, которую Макс осторожно пожал.

— Ну что ж, мисс Стенли, — сказал он, приосаниваясь и выпрямляя спину, — приятно познакомиться.

— Мне тоже, мистер Диллон. — Джулия ослепительно улыбнулась, но вдруг беспокойно нахмурилась и попросила: — Вы не могли бы принести мне воды?

— Да-да, разумеется. Макс торопливо вскочил на ноги и бросился на кухню. Когда он вернулся, Джулия уже не лежала, а сидела на диване. Причем она успела снять свои спортивные тапочки, и теперь Макс получил возможность созерцать ее обнаженные ступни с аккуратными ноготками, покрытыми красно-коричневым лаком. Это зрелище неожиданно взволновало его. Лет восемь назад Макс подрабатывал фотографом в модельном агентстве и прекрасно знал, как трудно найти девушку с красивыми ступнями для рекламы босоножек или средств по уходу за ногами. И вот одно из таких редких созданий находилось сейчас перед ним.

Не забивай себе голову всякой ерундой! — строго одернул себя Макс. Заставив себя оторваться от созерцания пленительных женских ножек, он протянул Джулии стакан с водой.

— Прошу вас, Джулия! — мягко сказал Макс. Благодарно улыбнувшись, она приняла из его рук стакан и жадно напилась. Потом глубоко вздохнула и откинулась на спинку дивана.

— Уф, как хорошо! — блаженно выдохнула она. — Знаете, у меня было такое чувство, будто я целую неделю мучилась от жажды.

— А сейчас вам лучше?

— Да, намного. И даже голова не кружится. Ну если только чуть-чуть.

Макс бросил на нее беспокойный взгляд.

— Может быть, вам лучше прилечь? Если у вас сотрясение, вы можете снова потерять сознание.

— По-моему, никакого сотрясения у меня нет, — сказала Джулия, прислушавшись к своим ощущениям. — Я слышала, что, когда у человека сотрясение мозга, он несколько дней не в состоянии оторвать голову от подушки. А я чувствую себя достаточно сносно, и меня даже нисколько не тошнит.

— И все-таки я бы не торопился строить благоприятные прогнозы, пока вас не осмотрит врач, — с опаской заметил Макс. — Но, к несчастью, я не дозвонился до больницы. Хотя звонил минут десять, не меньше.

— Дело в том, что у нас в Риверсайде работают только один врач и одна медсестра, — пояснила Джулия. — Вероятно, они сейчас на вызове.

— Да-а, — протянул Макс, озадаченно почесывая затылок. — Ну и что же нам с вами в таком случае делать? Может быть, для начала следует позвонить вам домой?

Джулия отрицательно покачала головой.

— Увы, Макс! Моих родителей нет сейчас в Риверсайде. Они гостят у родственников в Бирмингеме. А моя единственная подруга Миранда уехала в Дерби к сестре. У нее сегодня выходной.

— Понятно, — пробормотал Макс. И, бросив на нее любопытствующий взгляд, спросил: — А почему вы сказали «единственная подруга»? Разве у вас здесь только одна подруга?

Джулия вздохнула.

— К сожалению, только одна.

— Странно! — Макс посмотрел на нее с неприкрытым удивлением. — А что, разве в Риверсайде больше нет девушек вашего возраста?

— Да нет, почему же? Есть, только все они... ужасно скучные. — Джулия забавно наморщила нос. — И все как одна заядлые сплетницы. Одним словом, мне с ними совсем не интересно.

— Что ж, я вас прекрасно понимаю, — задумчиво проговорил Макс. — Иногда одиночество гораздо предпочтительнее, чем общество людей, абсолютно чуждых тебе по духу. По крайней мере, для меня всегда было так.

Джулия воззрилась на него изумленно. Если бы такие слова сказал кто-то другой, она бы, наверное, не удивилась. Но услышать подобное заявление от драматурга Макса Диллона, который всегда находится в гуще людей и событий... Это как-то не укладывалось у нее в голове. Уж кто-кто, а он-то наверняка не привык сидеть в одиночестве!

— Вы хотите сказать, что любите уединение? — недоверчиво спросила она.

Макс прищурился.

— А почему вас это удивляет? Разве я произвожу впечатление общительного человека?

— Ну вообще-то да. — Джулия на мгновение задумалась и пояснила: — Видите ли, Макс, у вас очень открытый взгляд. Открытый, доброжелательный и... приветливый. Не просто вежливый, а приветливый. Вы улавливаете разницу?

— Да, разумеется. — Он улыбнулся. — А еще что?

— Да хотя бы то, что вы привезли меня к себе домой вместо того, чтобы сразу доставить в больницу.

— Но ведь это же объясняется очень логично. От того места, где произошел несчастный случай до Вудхауза гораздо ближе, чем до больницы.

— Так-то оно так, но я уверена, что большинство людей поступили бы по-другому. Кому нужны лишние хлопоты? А вот вы не побоялись взвалить на себя заботу о незнакомом человеке.

Макс посмотрел на нее с неподдельным интересом.

— А вы очень наблюдательны, Джулия. И, кажется, довольно чутки.

— Вы тоже.

К удивлению Джулии, Макс покачал головой.

— Не знаю, — сказал он с какой-то странной, неопределенной усмешкой. — Откровенно говоря, я совсем не привык о ком-то заботиться.

— А к чему вы привыкли? К тому, что кто-то заботится о вас? Что ж, это совсем не удивительно.

— Почему?

Джулия окинула его долгим, внимательным и оценивающим взглядом, под которым Макс, к своему непомерному изумлению, почувствовал себя неловко.

— Потому что вы красивый и, надо полагать, довольно интересный мужчина, — пояснила она без тени кокетства или смущения, будто констатировала очевидный для всех факт. — На таких, как вы, женщины просто не могут не обращать внимания. Хотя, конечно... — Джулия замолчала, многозначительно поджав губы.

— Что «конечно»? — спросил заинтригованный Макс. — Ну договаривайте, раз уж начали!

— Конечно, этого должно быть мало... для нормального мужчины.

— Простите, я не совсем понял. Мало чего?

В глазах Джулии появился веселый вызов.

— Я думаю, что для нормального мужчины недостаточно чувствовать себя окруженным женским вниманием и заботой. Он должен испытывать потребность и самому о ком-то заботиться. И не просто испытывать потребность, а еще и иметь возможность ее реализовать. Иначе он будет постепенно и неуклонно деградировать. Как личность и, извините за грубую фразу, как самец.

Макс усмехнулся, озадаченно покачивая головой. А затем, не в силах усидеть на месте, поднялся с дивана и прошелся по комнате. Джулия даже не подозревала, что попала в самую болевую точку Макса Диллона. Деградация личности и мужского начала... Это как раз то, на грани чего он совсем недавно находился. И, пожалуй, такая беда рано или поздно случилась бы с ним, если бы он не догадался вовремя сбежать из Нью-Йорка. Но, разумеется, объяснять все эти сложные вещи Джулии Макс не собирался. Для таких разговоров они были еще слишком мало знакомы. К тому же Макс вдруг поймал себя на мысли, что ему совсем не хочется упасть в глазах Джулии с того пьедестала, на который она возвела его. Поэтому он, вместо того чтобы развивать опасную тему, обернулся к Джулии с любезной, деланно беспечной улыбкой и сказал:

— Ну что ж, Джулия, я нахожу ваше суждение абсолютно справедливым. И, чтобы доказать вам, что я совершенно нормальный мужчина с нормальными потребностями, я сейчас... накормлю вас вкусным завтраком. Как вы относитесь к яичнице с помидорами, сладким перцем и беконом?

— Положительно! — воскликнула она, рассмеявшись.

— В таком случае, я удаляюсь на кухню, — торжественно объявил Макс. — А чтобы вы не скучали, пока я буду колдовать над плитой, предлагаю вам полистать вот эту крайне интересную книгу по психологии. — Он взял со стола книгу и вручил ее Джулии. — Договорились, Джулия?

— Договорились, Макс! — весело ответила она.

Оставшись одна, Джулия откинулась на спинку дивана и шумно отдышалась. Ей хотелось вскочить на ноги и пуститься в пляс. Но, конечно, такого опрометчивого поступка она не могла себе дозволить. Нужно было четко придерживаться задуманной роли, чтобы Макс не заподозрил ее в нечестной игре.

Джулии до сих пор не верилось, что ее рискованная авантюра удалась. Видимо, талантливый драматург Макс Диллон ни черта не смыслит в медицине, раз мог с такой легкостью поверить в ее длительный обморок. Любой из местных жителей сразу понял бы, что она притворяется. Но «небожитель» Макс Диллон был слишком далек от всего земного, чтобы заподозрить неладное.

Хотя, судя по тому, что он умеет готовить, непрактичным его все-таки не назовешь, с усмешкой подумала Джулия. Представив, как Макс сосредоточенно возится с завтраком, она едва не рассмеялась. Известный на весь мир драматург готовит завтрак для никому не известной Джулии Стенли из английской глубинки! Да, это событие стоит того, чтобы отметить его бокалом хорошего вина. Только вот разрешается ли спиртное тем, кто перенес продолжительный обморок? Этого Джулия не знала. Но она успокоила себя мыслью, что Макс наверняка тоже этого не знает. А значит, ее ожидает веселый, необычайно занимательный день.

Только не вздумай увлечься спиртным, неразумное создание, строго напомнила себе Джулия. Иначе ты рискуешь потерять над собой контроль и выйти из заданной роли. И ради всего святого следи за тем, что говоришь, и не болтай лишнего.

Вскоре Макс появился на пороге гостиной, держа перед собой поднос с дымящейся тарелкой. От ароматного запаха у не евшей с утра Джулии на самом деле закружилась голова, и она на мгновение закрыла глаза.

— Что такое? — тут же встревожился Макс. — Джулия, вам опять дурно?

— Нет-нет, все хорошо. — Она улыбнулась. — Просто немного закружилась голова. Но я думаю, что это от голода, а не от сотрясения.

— В таком случае, не будем тянуть, — сказал Макс, держа одной рукой поднос, а другой рукой торопливо сооружая из двух табуретов некое подобие стола. Потом нерешительно посмотрел в сторону бара. — Как насчет бокала красного вина, Джулия? Я где-то слышал, что больным оно только на пользу. Разумеется, в небольших дозах.

Ага, особенно тем, у кого мозги и так съехали набекрень! — мысленно съязвила Джулия.

— Я тоже думаю, что немного вина мне не повредит, — согласилась она. И, бросив на Макса нежно-признательный взгляд, добавила: — О, Макс, мне так совестно! Я причиняю вам столько хлопот!

— Все в порядке, Джулия, — с улыбкой заверил он. — Вы вовсе не причиняете мне лишних хлопот. Напротив, я даже рад, что мы познакомились. Теперь мне не будет так скучно в этой глуши.

Джулия иронично прищурилась.

— Кто-то недавно уверял, что любит уединение...

Макс рассмеялся, отбросив со лба прядь волос.

— Я вовсе не говорил, что предпочитаю сидеть один, — возразил он. — Я имел в виду другое: лучше проводить время в полном одиночестве, чем в плохой компании. А ваша компания кажется мне очень приятной и интересной.

— Вы лукавите, Макс. Разве может быть интересным для вас, столичного жителя, общество неотесанной провинциалки? Впрочем, — философски рассудила она, — от скуки, наверное, и такое сойдет.

Он посмотрел на нее неожиданно серьезным взглядом.

— Вы ошибаетесь, Джулия. Я вовсе не считаю вас неотесанной провинциалкой. Напротив, у меня сложилось о вас очень хорошее мнение. Надеюсь, это взаимно? — Его брови вопросительно изогнулись.

— Не знаю, — уклончиво ответила Джулия. — Посмотрим на ваше дальнейшее поведение. Ведь первое впечатление часто оказывается ошибочным, не так ли?

Макс весело рассмеялся, покачивая головой. Затем прошел к бару, распечатал бутылку вина и разлил его по бокалам.

— За вас, Джулия! — провозгласил он, поднимая бокал. — За самую очаровательную провинциалку на свете!

Выпив по бокалу вина, они увлеченно набросились на яичницу. Она оказалась очень вкусной. Потом Макс снова отправился на кухню, чтобы сварить кофе.

— Ну, как? — спросил он, потягивая ароматный напиток и лукаво поглядывая на Джулию. — У меня получается быть заботливым?

— Вполне. — Джулия одарила его лучезарной улыбкой и спросила: — Где вы научились так готовить — вкусно и вдобавок быстро? Неужели ходили на кулинарные курсы?

Макс улыбнулся, польщенный ее комплиментом.

— О нет, на такие подвиги я не способен. И вообще я умею готовить только самые простые, незамысловатые блюда.

— Какой скромный мужчина, — игриво поддела его Джулия. — Скромный, умный и красивый... Черт возьми, Макс! Должно быть, ваша подружка — очень уверенная в себе женщина. На ее месте я бы ни за что не отпустила вас на отдых одного.

— А если у меня нет подружки?

— Бросьте, Макс, кто в это поверит! Конечно же она у вас есть, и рискну предположить, что даже не одна. Может, именно поэтому вы и приехали сюда в одиночестве? Чтобы никому не было обидно?

Макс расхохотался.

— Джулия, вы неповторимы! — воскликнул он с искренним восхищением. — Нет, в самом деле, вы просто чудо. — Он посмотрел на нее с легким прищуром. — Знаете, на месте вашего дружка я бы тоже не отпускал вас от себя.

— А если у меня нет дружка?

Макс состроил комичную рожицу.

— Бросьте, Джулия, кто в это поверит!

Они дружно расхохотались.

Макс откинулся на спинку дивана, с ласковой и чуть смущенной улыбкой посмотрел на Джулию и попросил:

— Джулия, пожалуйста, расскажите мне немного о себе.

— Что именно, Макс?

— Ну например, чем вы занимаетесь? Если это, конечно, не секрет.

— Не секрет. Я распространяю косметику. Одной известной английской фирмы. Ее филиал находится в Дерби, и я езжу туда раз в месяц, чтобы сделать заказ и забрать предыдущий.

Лицо Макса вытянулось от изумления.

— Ну и ну, — он покачал головой, — вот уж никогда бы не подумал, что вы занимаетесь таким бизнесом.

— Почему? — удивилась Джулия.

— Потому что у вас на лице минимум косметики.

Джулия рассмеялась.

— Но ведь это же как раз и нормально! — весело воскликнула она. — Знаете поговорку: сапожник без сапог? Так и я. А вообще, — добавила она, задорно тряхнув головой, — я ведь по образованию вовсе не продавщица.

— А кто же тогда?

— Угадайте!

Макс окинул ее внимательным взглядом.

— Хм... честно говоря, ума не приложу. На экономиста и технаря вы явно не похожи. На садовода и агронома тоже. Работник культурной сферы?

— Близко, но не очень.

— Значит, все-таки гуманитарий. — Макс сосредоточенно сдвинул брови. — Нет, не могу угадать, — сдался он, разводя руками. — Откройте же мне наконец ваш маленький секрет!

— Я окончила педагогический колледж. Я учительница английского языка.

Макс пораженно присвистнул.

— Педагог, — недоверчиво произнес он. — Да, никогда бы не догадался.

— Я не похожа на училку?

— Абсолютно. Во всяком случае, ни на одну из тех, кого я когда-либо знал. Вы кажетесь мне... слишком живой. Слишком живой, веселой и непосредственной для такой профессии. Убей бог, не могу представить вас в роли строгой и педантичной классной наставницы.

Джулия вздохнула.

— Я тоже не могу представить себя в этой роли, хотя и проработала в школе целый год.

— И что же случилось?

— Ничего, просто я поняла, что эта работа не для меня. Вообще-то я люблю детей, но у меня не хватает терпения с ними заниматься. Как бы вам лучше объяснить? — Джулия на мгновение задумалась. — Это... это как любить цветы. Многие люди обожают цветы, но совсем не горят желанием их выращивать и ухаживать за ними. Понимаете?

— Понимаю. — Макс улыбнулся. — Честно говоря, я сам из таких. Я тоже люблю и цветы, и детей, но у меня никогда не возникало желания с ними возиться.

— У вас нет своих детей? — спросила Джулия с деланной небрежностью.

— Нет. Да откуда им быть, я ведь и женат-то никогда не был.

— Действительно, — Джулия усмехнулась, — ведь одно закономерно вытекает из другого, не так ли?

Макс прищурился, уловив в ее голосе иронию.

— Да, в наше время многие люди считают брак и детей самостоятельными понятиями, не связанными одно с другим. Но я придерживаюсь консервативных взглядов в этом вопросе.

— Осторожничаете?

— Да, можно назвать это так. Но я бы сказал по-другому: проявляю благоразумие.

— И потом, вы ведь еще, кажется, слишком молоды, чтобы думать о семье. Сколько вам лет? Тридцать?

— Угадали. Ровно тридцать лет.

— Что ж, самое время осмыслить пройденный путь, осознать свои просчеты и ошибки и хорошенько поразмыслить о дальнейшем.

Макс почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Невероятно! Эта девушка каким-то интуитивным чутьем угадывала его потаенные мысли, опасения и желания. А может, у них просто одинаковый склад мышления? Но разве такое возможно? Макс уже давно махнул рукой на надежду встретить женщину, которая понимала бы его, разделяла его взгляды и была близка ему по духу. Но сейчас ему вдруг пришло в голову, что проблема крылась не в кознях судьбы, а в нем самом. Наверное, он искал свою вторую половинку совсем не там, где надо. Драгоценный жемчуг водится на морском дне, а не в стоячих болотах. И только глупец может не осознавать эту простую истину. Или тот, у кого затуманены мозги. Но теперь в его мозгах, кажется, начало понемногу просветляться...

— К сожалению, далеко не все люди стремятся работать над собой, — продолжала Джулия, задумчиво потягивая кофе. — Многим такое даже в голову не приходит. Наверное, наша беда в том, что мы слишком погрязли в житейской суете. Все куда-то бежим, торопимся, боимся не успеть. А зачем, для чего, и сами не знаем. Ради того, чтобы заработать побольше денег? Но ведь большинство людей даже не способны с толком потратить их! Тогда стоит ли утруждаться и загонять себя до изнеможения?

— А вы, я смотрю, склонны пофилософствовать, — с добродушной усмешкой заметил Макс.

Джулия обиженно вскинула голову.

— А по-вашему, сельские жители должны думать только о низменных материях? Вы ведь, лондонцы, довольно пренебрежительного мнения о провинциалах, не так ли?

— Ну почему же, — возразил Макс. — Я ведь и сам родился в провинции, хотя и живу в Лондоне.

— И где же?

— В Ливерпуле.

— В Ливерпуле? — изумленно переспросила Джулия. — Как странно!

— Что странно? — не понял Макс.

— Но ведь это город промышленников и рыбаков. А вы...

— А я? — переспросил Макс.

— А вы — человек искусства, драматург.

Джулия прикусила язык, осознав, что сболтнула лишнее. Но было поздно. Выражение лица Макса Диллона изменилось словно по волшебству. Мягкость, открытость и приветливость исчезли, и теперь он смотрел на Джулию хмурым, подозрительным взглядом, не сулившим ей ничего хорошего.

— Та-ак, — протянул он, медленно поднимаясь с дивана. — Значит, вы с самого начала прекрасно знали, кто я такой. А наше случайное знакомство... выходит, оно было подстроено намеренно?

— Побойтесь Бога, Макс, что за вздор вы несете! — притворно возмутилась Джулия. — По-вашему, я специально упала с велосипеда и заработала сотрясение мозга?

Макс убийственно рассмеялся.

— Сотрясение мозга! Да уж, по вашему нынешнему состоянию оно отлично заметно! Даже у такого профана в медицине, как я, хватит ума сообразить, что никакого сотрясения у вас и в помине нет.

— Откуда вам это знать, если вы полный профан в медицине? — язвительно поддела его Джулия.

В глазах Макса сверкнуло закипающее бешенство.

— Дорогая моя мисс Стенли, — ответил он тоном человека, теряющего терпение, — если бы ваш продолжительный обморок был настоящим, а не притворным, то вы вряд ли смогли бы сейчас чувствовать себя столь прекрасно. После такого сильного удара головой вы должны были бы лежать пластом, страдая от головной боли. А вы сидите передо мной, как ни в чем не бывало, да еще умудряетесь острить.

— Просто у меня уже все прошло, — сердито ответила Джулия, не глядя на него.

— Ну-ну. — Макс усмехнулся и, посмотрев на Джулию с уничтожающим сарказмом, добавил: — Похоже, вы действительно выбрали не ту профессию, мисс Стенли. Вам следовало бы выучиться на актрису. Все задатки для такой профессии у вас есть. Это я говорю вам как знаток.

Джулия закусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться от досады. У нее никак не укладывалось в голове, что ее блистательная авантюра потерпела сокрушительный провал. А ведь все так хорошо начиналось! Макс Диллон даже не заподозрил, что ее обморок притворный. Хотя у любого мало-мальски разбирающегося в медицине человека хватило бы ума понять, что дело нечисто. Но Макс так ничего и не понял бы, если бы не ее болтливость. Она сама все испортила, незадачливая дурочка.

А если так, подумала Джулия с отчаянной, злой решимостью, то постарайся, по крайней мере, уйти со сцены красиво и достойно, как и подобает хорошей актрисе.

Расправив спину, она грациозно поднялась с дивана. Надменно вскинула голову. С дерзким, насмешливым вызовом посмотрела на Макса.

— Да, это правда, мистер Диллон. Я разыграла свое падение с велосипеда. И обморок, и сотрясение головы, и все остальное. Скажу вам больше: я договорилась с медсестрой, чтобы она не поднимала трубку на ваш звонок. Дело в том, — пояснила она с милой улыбкой, заметив изумленный взгляд Макса, — что в нашей больнице телефон имеет мощный определитель номера. Он высвечивает даже звонки с сотовых телефонов, не то что с домашних. Поэтому у вас и сложилось впечатление, что там никого нет.

— Черт возьми, — пробормотал Макс.

— Я увидела вас три дня назад, — с вызовом продолжала Джулия, — когда вы приезжали в Риверсайд за продуктами. Я как раз находилась в библиотеке, где работает моя подруга Миранда. Она сказала, что вы приходили в библиотеку, и я попросила ее посмотреть в картотеке ваше имя. Я сразу сообразила, кто вы такой, потому что видела в Лондоне ваши фотографии. Да и спектакли по вашим пьесам я тоже смотрела. Судите сами, могла ли я упустить шанс свести с вами знакомство?

— И для этого вы разыграли целый спектакль?

Джулия невозмутимо пожала плечами.

— А как же еще я могла с вами познакомиться? Нагрянуть без приглашения в гости, что ли? Или маячить на улице, ожидая, когда вы обратите на меня внимание? По-моему, я поступила вполне разумно. И моя авантюра почти удалась. Меня подвел мой болтливый язык, как это, увы, часто со мной случается. А если бы не подвел...

— То что? — машинально спросил Макс.

— То я даже не сомневаюсь, что сегодняшнюю ночь я провела бы в вашем доме. О нет, разумеется, я бы не полезла к вам в постель! — Джулия рассмеялась, увидев выражение лица своей жертвы. — И вас бы не пустила в свою, не думайте. Скорее всего, мы бы просто болтали до самого рассвета. И вы бы все это время трепетно заботились обо мне. А под конец прониклись ко мне нежными чувствами. Ведь люди всегда хорошо относятся к тем, кому сделали добро, не так ли, мистер драматург? Так что согласитесь, — прибавила она после короткой паузы, — что моя идея была достаточно хороша. Не хуже ваших хваленых пьес!

Не дожидаясь, пока Макс опомнится, Джулия повернулась к нему спиной и неспешно проследовала к двери. Но на пороге обернулась и, бросив на Макса взгляд, полный непередаваемого сарказма, сказала:

— Знаете, когда мне труднее всего было играть свою роль? В тот момент, когда вы полезли ко мне целоваться. Да, ничего не скажешь, поведение, весьма достойное джентльмена! — Она торжествующе рассмеялась, увидев, как его лицо вспыхнуло. — Вместо того чтобы поскорее оказать пострадавшей девушке помощь, рассматривать ее с головы до ног и лезть к ней с поцелуями!

Гордо вскинув голову, Джулия выплыла за дверь.

Пару минут Макс ошеломленно стоял на месте. Потом бросился вон из гостиной, рывком распахнул дверь и выбежал из дома. Но Джулии уже и след простыл. Осмотрев окрестности, Макс убедился, что не найдет ее: кроме широкой подъездной дороги от коттеджа разбегалось в разные стороны множество неприметных тропинок. Макс еще не изучил их, но, вполне возможно, что неуемная местная жительница Джулия Стенли знала их очень хорошо.

Вернувшись в дом, Макс первым делом достал сигареты и закурил. А потом принялся расхаживать по гостиной, обдумывая все, что произошло с ним за последние три часа.

Да, пожалуй, сегодняшнее приключение и впрямь интереснее, чем случается в иных его пьесах. Только на сей раз на месте главного героя, наивного простачка, умудрился оказаться он сам. Он, Макс Диллон, едва не стал жертвой хорошо спланированной аферы! Умудренный жизненным опытом человек повелся на уловки неискушенного юного создания, выросшего в сельской глуши. Это казалось нелепым, но Макс знал, что именно такие «нелепости» подчас и способны сыграть роковую роль в жизни человека.

А ведь что ни говори, интрига Джулии была закручена очень ловко, с невольным восхищением подумал Макс. И правда, ей удалось мастерски ввести меня в заблуждение. Пожалуй, я бы так и не заподозрил, что меня водят за нос, если бы не излишняя болтливость Джулии. И все бы получилось именно так, как она задумала. Сообразительная особа. И довольно неглупая.

Так кто же она такая? Расчетливая, дальновидная хищница? Немного поразмыслив, Макс решительно отмел это предположение. Нет, для хищницы Джулия Стенли кажется слишком открытой и непосредственной. И уж во всяком случае расчетливая интриганка не оказалась бы такой болтливой. Скорее всего, в поведении Джулии не было никаких корыстных мотивов. Просто она обладает кипучей, деятельной натурой. Наверное, ей очень скучно в этой глуши, где не происходит никаких интересных событий, вот она и ухватилась за возможность развлечься. И ее пылкое воображение тут же подсказало ей блистательный план, с помощью которого можно познакомиться с заезжей знаменитостью.

Отличный сюжет для пьесы, внезапно подумал Макс. И тут же почувствовал, как в нем поднимается страстное желание приняться за работу. Что ж, завязка у него уже есть. Осталось продумать, как действие будет развиваться, отмести лишние детали...

Спустя два часа в голове Макса сложился интересный сценарий будущей комедии с элементами мелодрамы. Он рьяно принялся за работу. И проработал до пяти часов утра. Спать он улегся безумно усталый, но страшно довольный собой — в первый раз за последние три года!