Дать боссу (по носу) (СИ)

Глава 23 Пламя справедливости

Вот теперь точно стоило начинать ревновать. Ферретти в ужасе отстранился, глядя на Алехандро так, словно тот не поцеловал его, а огрел сковородкой.

— Я тоже люблю тебя, Фернандо. Всегда любил. Я знаю, что ничего не выйдет, но ты все равно должен был знать.

Сложно было сказать, что в тот момент было в голове у Ферретти, но уже буквально спустя секунду, он вновь встрепенулся, расправил плечи и бросился вперед по дороге, минуя густые заросли травы.

— У тебя есть инструменты для машины? — спросила я у Алехандро, стоило только Фернандо скрыться за поворотом. Я старалась игнорировать то, что он вытворил минуту назад. В принципе, не любить Фернандо было невозможно, так что я отчасти понимала Алехандро.

— Зачем тебе?

— А что, непонятно? Я же не собираюсь сидеть здесь. Но мне нужно что-то тяжелое.

Водитель неохотно обошел автомобиль вокруг, но багажник все-таки открыл, извлекая оттуда целый чемодан инструментов.

— Ты пойдешь? — спросила я для того, чтобы просто успокоить нервы и немного меньше думать о том, что происходит там сейчас с Фернандо.

Здесь была целая гора всевозможных приборов, но я предпочла самый увесистый молоток, больше напоминающий топорик.

— Мне кажется, я лучше здесь останусь. Вдруг вам снова понадобится машина.

Я вздохнула и с сочувствием посмотрела на мужчину. Вернее сказать, на бесхребетного труса, который десять лет встречался и спал с ублюдком Филиппом лишь для того, чтобы быть ближе к его брату. Довольно низко.

Но я ничего не ответила, лишь демонстративно закатила глаза и с грохотом захлопнула багажник. Перекидывая топорик из руки в руку, я прикидывала, как добраться до старого дома Ферретти и остаться незамеченной. Я даже близко не представляла, сколько еще мне пилить до этого дома, но все во мне кричало, что я просто должна бежать. Бежать со всех ног, потому что никогда не знаешь, когда произойдет непоправимое.

И тут внезапно я увидела над деревьями густой столб дыма. Он был совсем близко, и мне потребовалась всего пара мгновений, чтобы понять, что именно горит.

На секунду я замерла, выпадая из реальности. А что если Пабло уже нет? А может, и Фернандо вместе с ним? Может, Филипп запер их в доме и поджег?

И меня триггернуло. Чувство, подобное разряду грозовой молнии, разлилось по телу. Я поняла, что должна бежать со всех ног, и плевать, что произойдет потом.

И я бросилась в кусты, вооруженная одним молотком, но зато полная бесконечной энергии, что заставляла меня бежать вперед без остановки и почти не чувствовать страха. Не будь там Фернандо, я бы не полезла в эти дебри, не дождавшись полиции, но обстоятельства сложились иные. Никого дороже этого мужчины у меня не было.

Разве еще вчера я могла подумать, что буду мчать сквозь заросли терновника, чтобы вытащить Фернандо из пламени? Еще вчера я ненавидела его и считала самым страшным наказанием в жизни работу на Бориса. Теперь же меня и Фернандо хотели грохнуть. И я резко начала ценить каждую секунду, пока еще могу дышать.

Спустя несколько минут беспрерывного бега я наконец увидела впереди небольшое сооружение. Но моя радость была недолгой. Выскочив на холм, я обомлела. Задние целиком было охвачено пламенем. Но рядом никого не было: ни Фернандо, ни Филиппа, ни Пабло.

Что же делать? Все время, что мы ехали сюда, я думала, что у меня все под контролем. Что я спокойна и рассудительна, но теперь я поняла, что это было совершенно не так. Все это время у меня была молчаливая истерика, которая сейчас переросла в панику. Градом из глаз брызнули слезы, когда я видела, как превращаются в угли деревянные балочные своды.

Там сейчас был мой Фернандо! Как бы он поступил в такой ситуации? Оставил бы меня гореть в огне, даже не рискнув сделать шаг. Я подняла голову, рассматривая языки пламени, которые злобно тянулись к зеленым листьям пальм, стараясь стереть их с лица земли, превратить в пепел и развеять по ветру. Это же могло произойти со мной. Но что со мной будет, если Фернандо не выйдет из огня? Будет ли моя жизнь иметь смысл? Я все поняла и сделала шаг в огонь.

Жар стоял такой, словно меня, как картошку, засунули в печку и сейчас собирались запечь до румяной корочки. Почти так и было. Только я сама решила себя запечь. Наверху трещали балки, готовые в любой миг приземлиться мне на голову. От угарного газа щипало глаза, и я с трудом вдыхала остатки кислорода.

Почти вся мебель в доме сгорела, поскольку целиком была деревянной. Лишь кое-где виднелись остатки металла. Я шла наощупь, прижимаясь к полу, чтобы элементарно не задохнуться и видеть хотя бы часть помещения, охваченного огнем и дымом.

И вдруг среди треска я услышала еле уловимый стон. Сперва я решила, что мне показалось, но звук повторился. На этот раз более отчетливо. Радостное событие заставило меня абстрагироваться от пепла, забивающегося в легкие, и жуткого поскрипывания горящего под ногами пола.

— Кто здесь? — прохрипела я, стараясь нащупать дорогу, но вместо этого я наткнулась на что-то иное — что — то мягкое, теплое и немного шершавое. От неожиданности я отшатнулась, но затем, приблизившись и рассмотрев непонятый объект, я поняла, что это человеческая рука.

Я принялась трогать все, что лежало рядом, потому что почти ничего не видела из-за черного дыма. Но вот, поднимаясь вверх по руке, я дошла до плеча, потом до туловища и, наконец, сумела идентифицировать человека. Это был Пабло. Он лежал на полу под завалами из обгоревших балок.

— Так, сейчас я вытащу вас отсюда, — решительно сказала я, поднимаясь на ноги, но у меня тут же потемнело в глазах, и я чуть не упала на мужчину. Плохо дело.

Пошарив несколько секунд по полу, мне удалось нащупать рукой небольшую тряпку. Я закрыла ею лицо и нос, а затем, перекинув руку Пабло через плечо, попыталась сдвинуть его с места.

Было невероятно тяжело. Я дышала последними частицами кислорода и уже с трудом могла двигать конечностями. Я была почти уверена, что эта игра окажется мне не по зубам. Но я все равно пыталась ползти, хоть как-то, коряво подталкивая обездвиженное тело Пабло следом за собой.

Неожиданно прямо рядом со мной приземлилась горящая половица. Мне удалось увернуться, но острый гвоздь проехался по моей ноге, и тут же на ней выступили горячие капли крови.

Это было невыносимо. Я ничего не видела, глаза заливали слезы, и я не могла дышать. Распластавшись на полу, я даже больше не могла шевелиться. Кажется, наступал мой конец. Огонь охватил все здание, и я уже даже забыла, где выход. Сил бороться не осталось. Я закрыла глаза, словно собиралась уснуть, но в воздухе раздался оглушительный звук.

Кто-то стрелял на улице. Фернандо? Филипп? Я мгновенно распахнула глаза, чувствуя, как неизвестно откуда в меня возвращается жизнь. Я обхватила двумя руками Пабло и, утыкаясь носом в пол, где еще был воздух, потихоньку начала продвигаться к месту, где предположительно был выход.

Хоть бы все было хорошо! Хоть бы это стреляли в Филиппа! Молила я, пока еще могла контролировать сознание.

Внезапно я увидела впереди яркую полосу света. Сквозь огонь и черный дым она была не очень четкой, и я сперва решила, что так выглядит мой конец, но, преодолев еще пару метров, я поняла — это выход.

С каждой секундой я была все ближе, а полоса все расширялась. Я не знаю, откуда во мне еще оставались силы ползти, да еще и тащить за собой Ферретти.

Признаться, мысль о том, что пулю мог схватить Фернандо, страшила меня куда больше, чем перспектива собственной смерти в огне. И все же если бы меня покинули силы прямо сейчас, я бы уже никогда не узнала правду.

Огонь добрался до входной двери, и теперь дверной проем был целиком охвачен пламенем.

Закашлявшись от кусков пепла и гари, которые проникли в и без того потрепанные легкие, я попыталась вытолкать Пабло в проем. Однако с ужасом поняла, что мои конечности превратились в бесполезную вату, которой я с трудом могла шевелить.

Ощущая, как пульсирует кровь в самых мельчайших капиллярах в голове, я поняла, что задыхаюсь. Дверь была так близко, и я даже видела очертания деревьев и жизнерадостные шапки облаков. Они словно обещали мне, что я еще поживу на этом свете. Но я больше не могла шевелиться. Как змея, не опираясь на конечности, я проползла еще несколько сантиметров.

Огонь больно ужалил руку. Я понимала: никто не спасет меня, кроме меня собой. Я попыталась сделать самый глубокий вдох, на какой только была способна, а затем, собрав последние крупицы сил, пихнула ногами Пабло, выталкивая его в проход. Я услышала, как он с грохотом приземлился на крыльцо.

Теперь оставалось двигаться самой. Огонь подбирался со всех сторон. И если смерть от угара казалась мне не такой страшной, то вот сгореть заживо я бы точно не хотела.

Еще пара сантиметров, как вдруг я ощутила едва заметное прикосновение ветерка с улицы. Казалось бы, такая мелочь, но она заставила меня взять себя в руки и ползти вперед. Еще несколько крохотных сантиметров — я уже дотягивалась рукой до тлеющей балки дверного проема.

Стихия вокруг бушевала, и трещал охваченный пламенем дом. Еще чуть-чуть — и он собирался рухнуть. Я знала, что медлить нельзя. Привстав на руках, я сделала еще несколько несмелых рывков к выходу, вдохнула спасительный кислород, и спустя мгновение юркнула в дверной проем, оказываясь на улице.

Я тяжело дышала, не в силах самостоятельно подняться, глаза щипало, а голову сдавливали с такой силой, что казалось, будто сейчас она треснет.

И тут раздался еще один выстрел. И мое сердце остановилось. У меня хватило энергии лишь на то, чтобы поднять голову. В десятке метров от меня стояли Фернандо и Филипп. В руках у младшего брата был пистолет, который он наставил на Фернандо.

— Фернандо, — прохрипела я, и из глаз брызнули слезы. Я была абсолютно беспомощна, не могла пошевелить даже пальцем. Но вот мои чувства остались прежними. Фернандо Ферретти — я только обрела тебя, я не могу потерять тебя, — мелькнуло в голове, и я сделала еще одну отчаянную попытку подняться.

Темнота поглощала меня, и я чувствовала, как отключаюсь. А потом я услышала еще один выстрел.

***

Открыв глаза, я подумала, что нахожусь в раю. Голубое небо над головой и невесомые облачка, словно сахарная вата, нависли надо мной, и мне казалось, словно я легко могу до нее дотянуться. Салатовая листва заслоняла солнце, и его лучи едва щекотали мой лоб. Я почувствовала тепло по всему телу. Я могла дышать.

А затем я почувствовала в правой ноге ноющую боль. Если я умерла, разве я могу ее чувствовать? Потом закололо в левом боку. Прислушавшись к своим ощущениям, я поняла, что все мое тело невыносимо затекло.

Спустя пару мгновений, пока ко мне возвращалось сознание, я с особым интересом прислушивалась к окружающим звукам. Никаких больше выстрелов, лишь шум незнакомых голосов.

Что? Я попыталась поднять голову, но она будто была каменной, и я осталась лежать. Мне удалось различить минимум пять разных тембров, мужских и женских. Что произошло? Кого-то убили?

Я вновь предприняла неудачную попытку подняться, но так и осталась лежать на сухой траве. Да что же там происходит? И вдруг прямо надо мной нависла фигура. Из-за солнца я не увидела лица этого человека, но его бархатистый голос я бы узнала из миллиона.

— Хороший денек вышел, правда? — спросил Фернандо, опускаясь на траву рядом.

Я не могла двигаться и с трудом дышала, но улыбаться я могла.

— Ты вся в золе, — мужчина провел рукой по моему лицу, пытаясь убрать с кожи частички пепла.

— Что произошло? — попыталась спросить я, но с ужасом поняла, что у меня выходят лишь неразборчивые хрипы.

К счастью, Фернандо был достаточно находчив, чтобы понять меня без слов.

— Все. С этой историей покончено.

Я недовольно заурчала, демонстрируя, что мне катастрофически недостаточно этой информации. Фернандо приблизился к моему лицу, словно собирался изучить каждую мимическую морщинку, каждый прыщик или родинку.

Жмурясь от яркого света, что падал мне прямо в лицо, я в ответ взглянула на Фернандо. На виске застыли капли крови, а под глазом красовался огромный фингал.

— Вау, ты сегодня особенно хорош, — усмехнулась я, проводя рукой по его подбородку.

— Ты тоже ничего.

— Так что произошло? Где Филипп? Что с Пабло?

Все это время мимо шныряли незнакомые люди, и я краем глаза успела разглядеть их форму — полиция и пожарные.

— Все хорошо — Пабло жив. Благодаря тебе, кстати, — Ферретти наклонился к моим губам и нежно поцеловал.

Мне все еще было катастрофически неудобно: твердая земля, онемевшие конечности, боль от пореза в ноге и явные признаки ожогов.

— А Филипп?

Фернандо виновато отвел взгляд, и я тут же смекнула, что что-то произошло.

— Фернандо. Те выстрелы? — до меня начало доходить. — Я думала, стреляли в тебя.

Ферретти ничего не сказал, но его молчание было красноречивее любых слов.

— Кто стрелял?

— Алехандро.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать.

— Алехандро убил своего любовника? — я не была уверена, что моя мысль верна, особенно учитывая, что подобные повороты бывали только в кино. Ведь так?

— Ну почему же сразу убил? Просто ранил, — добродушно ответил Фернандо и лег рядом со мной, также устремляя взгляд в небо.

— Эх, жаль, — вырвалось у меня, но я тут же замолчала, осознав, что в очередной раз ляпнула не то.

— А ты злая.

— А ты просто никогда не был девушкой Филиппа. Поверь мне, сегодняшнее приключение — лишь малая часть того, что по его вине мне пришлось пережить.

— Боюсь представить, какими были его отношения с Алехандро, если в итоге он решил пристрелить Филиппа.

На лице заиграла улыбка, стоило мне вспомнить розовощекого Алехандро, который признавался в любви моему Фернандо.

— Мне уже стоит бояться, что ты сойдешься с Алехандро. Он ведь ничего, да и к тому же спас тебя.

Фернандо промолчал, и лишь спустя секунду я почувствовала, как его рука крепко сжала мою ладонь. Мы просто лежали и смотрели, как неторопливо плыли по небу облака. Было шумно, и всего в десятке метров догорал дом Ферретти.

— И что теперь? — спросила я задумчиво, слушая, как потрескивает сзади огонь.

Столько всего произошло за последние пару часов. Я чуть не погибла при пожаре, который устроил мой бывший, потом он же пытался грохнуть моего парня, но был подстрелен своим любовником. Это было настоящим безумием. Но, оглядываясь назад, я поняла, что ничего бы не изменила в этой истории.

— Не представлю, Жизель, не представлю.

Мчали по небу облака, серый дым все еще взмывал ввысь ровным столбом, но его мрачные клубы быстро рассеивались в воздухе. Точно так же исчезала тревога, уступая место легкой беззаботности.

Я боялась, что буду ощущать себя опустошенной, когда все закончится, но теперь понимала, насколько сильно заблуждалась. Это было самое прекрасное чувство. Никогда прежде я не была так свободна, как сейчас. Мне предстояло написать новую историю, но для этого мне не хватало лишь нового карандаша.

Повернув голову к Фернандо, я с улыбкой уставилась на него, наблюдая за тем, как он задумчиво смотрит в небо. А потом я поняла: вот он, мой карандаш, с которым я сумею написать новую историю.