Децема. Начало

Глава 3

Кто больше всего привлекает внимание толпы? Ребёнок с оружием? Нет. Рыдающий ребёнок. Все взрослые считали своим долгом спросить, кто меня обидел.

Я уже совершеннолетняя, не о чем беспокоиться, это от радости, я же еду в Таврос.

После двух самых жутких смертей я была даже рада оказаться в городе, где запрещено любое кровопролитие. Когда его описывали, создавалось впечатление, что это место может осушить какие угодно горькие слёзы. Так что я в любом случае отправилась бы туда после смерти матери.

Я жалела её и тосковала по ней.

Да, наверное, её нельзя назвать хорошей хозяйкой и матерью, но она была единственной, кто нуждался во мне, кто меня любил. А теперь я осталась совсем одна в мегаполисе, и это было хуже, чем остаться совсем одной в пустыне. Я и окружающий мир словно поменялись местами: раньше боялись исключительно меня.

Таврос вселял ужас. Он был огромным, шумным и суетливым — таким, что называть своим домом его могли только люди вроде Мельхома. Пару раз у меня проскользнула мысль, что он не имел никакого права так меня подставлять… Но я не могла его обвинять, он ведь уже умер.

Проблема в том, что прибыть в Таврос — это самое простое, а я уже трижды чуть не умерла. По случайности, конечно, из-за того, что я понятия не имела даже о том, как правильно по такому городу передвигаться. Но я знала — сунься я к самому Иберии, и меня убьют уже намеренно. Потому что так поступали со всеми незваными гостями.

Но что поделать, я же не могла вернуться назад. Мне просто некуда было возвращаться.

— Это особняк Нойран? — спрашивала я.

— Нет, это супермаркет.

— Это особняк Нойран?

— Нет, это ЦПЗ.

— Что такое ЦПЗ?

Мне не ответили, но, какая разница, совсем скоро мне довелось выяснить это самой. Изнутри.

— Где особняк Нойран?

Добрые люди помогли мне до него добраться. Резиденция великого клана находилась в центре города, но даже когда меня поставили буквально перед воротами, особняка я не увидела.

Обхватив руками кованые прутья, я вглядывалась вдаль. Аккуратно постриженные деревья, кусты, клумбы… вооружённая до зубов охрана на фоне цветов.

— Девчонка, не липни к решётке, — лениво отогнал меня один из дозора, прогуливаясь по ту сторону.

— Я совершеннолетняя.

— Рад за тебя.

Интересно, как ты обрадуешься, когда узнаешь, что я больше, чем просто совершеннолетняя. Я — старейшина.

Не то чтобы я всерьёз верила, что Иберия на такое пойдёт…

— Мне нужно увидеть хозяина Тавроса.

Я подозревала, что так дела не делаются, но у меня не было никаких идей. Я боялась сказать ему правду, потому что он мог присвоить все заслуги себе.

— Босс не принимает попрошаек.

— Я не попрошайка. Меня прислал Мельхом.

Мужчина закатил глаза.

— Знаешь, ты уже десятый ребёнок за сегодня. Когда выяснилось, что всё его подразделение полегло, его любовницы прибежали сюда со своими ублюдками, рассчитывая, что им хоть что-то обломится. А я уже устал повторять: у него есть наследник.

Я поджала губы. Я не могла сказать, что никак не претендую на его наследство. Поэтому просто заявила:

— Я пришла сюда из Самти, чтобы передать Иберии саблю, принадлежащую Паймону.

— Саблю, принадлежащую Паймону? — переспросил он, разглядывая меня. — А ещё что?

— Ещё его кольцо.

— Паймона?

— Нет, Мельхома.

— Погоди, — остановил меня боец, оборачиваясь на своих коллег. — Парни, идите сюда.

Я рано обрадовалась. Он позвал друзей только лишь за тем, чтобы устроить из этого шоу. Понятно, они тут все сходили с ума от скуки, и эта скука усугубляла их нервозность из-за плохих новостей. Клан готовился к трауру и обдумывал новые планы атаки, им не с руки было возиться со всякими проходимцами.

— Саблю Паймона, вы поняли? — переговаривался охранник с приятелями. — Это самое остроумное, что я слышал.

— Да, что люди только не придумают, чтобы попасть Иберии на глаза, — согласились с ним. — Однажды…

Они начали делиться самыми невероятными историями, кажется, забыв про меня. И тогда я крикнула, выдергивая из-за ворота тесьму, на которой весели мои украшения: знак Эйи и перстень старейшины.

— Смотрите сюда! Мельхом сражался ради этого самого момента! Он преодолел пустыню с дырой в животе и в итоге умер на помойке, пока вы тут зубоскалили! — Чёрт, он же просил меня об этом не рассказывать. — Отведите меня к Иберии, ведь он, очевидно, единственный, кто поймёт, насколько всё серьёзно!

Один из мужчин приблизился к воротам и подцепил тесьму пальцем.

— Похоже на настоящее. Может, твоя шлюха-мать украла его? — предположил он, и я застыла. — Хотя знаешь? Я тебе верю. У тебя больше шансов победить Паймона, чем быть дочерью Мельхома. Великий мастер просто не мог трахать свинью. А твоя мать была той ещё свиньёй, если смотреть на тебя.

Даже если бы эта потеря отболела, я бы не стерпела подобное оскорбление. Услышать же такое сразу после её смерти…

Я вцепилась в его палец зубами, сжимая челюсти так, словно хотела его оторвать и сожрать. Знаю, у меня было оружие, но крови, которая уже пролилась, было достаточно, чтобы отправить меня в ЦПЗ.

Центр промежуточного заключения, вот что это такое.

Я сопротивлялась, когда меня забирали, но, оказавшись там, успокоилась. Это было отличное место. Меня накормили, продезинфицировали, дали сменную одежду, хотя, правда, забрали всё остальное. Камера, в которую меня поместили, была такой чистой и просторной, я могла вытянуться на лежанке во весь рост. Единственное, чем ПЦЗ напоминало трущобы — тут не было никакой приватности: дверь, за которой меня закрыли, была полностью прозрачной. А ещё ты отлично слышал, о чём говорит охрана на посту или твой возмущённый до нельзя сосед.

Но в тишине я бы и не смогла заснуть. Подложив ладони под голову, я поморщилась от химического запаха, который теперь шёл от кожи и волос. Так же пахли подушка и матрац. Покрывала не полагалось, поэтому я в итоге всё равно подтянула колени к груди.

Мне сказали, что моё дело рассмотрят и выпишут штраф на первый раз, хотя я совершила страшнейшее преступление. Нападение на бойца Нойран в Тавросе… Обо мне тут уже вовсю говорили. Но пострадавший отказался подписывать заявление, понимая, что оно подпортит ему репутацию. Так что я выйду отсюда совсем скоро, и, что сказать, здесь так повезёт не всем. Кого-то отправят на Землю…

Меня разбудил страшный шум. Напуганная, я буквально слетела с лежанки и приникла к стеклу. Я решила, что заключённые решили устроить бунт, но нет, совсем наоборот. Они наперебой каялись.

— Индра, милосердия! Меня подставили!

— Юный господин! Выслушайте!

— Молодой босс! Скажите своему отцу!..

Это казалось чудом: сам наследник Иберии снизошёл сюда. Увидеть его в тюрьме? Ну, это как обнаружить у водоразборной колонки умирающего Мельхома. И я была даже отчасти рада, что теперь наблюдаю за этим не одна. Вот это зрелище… хотя, всё что делал парень — просто шёл. Я бы сказала, что он мог произвести подобный фурор только здесь, но вообще-то, думаю, везде. Даже там, где никто не знает о Нойран. Потому что он такой.

Как объяснить? Самое грандиозное, что я видела в жизни — пустыня, так что я могла сравнить его только с ней. С тем, насколько холодной, безжалостной и тёмной она бывает ночью. Такой тёмной, что чёрный костюм молодого господина казался бы на её фоне белым. Такой же тёмной, как его волосы и глаза.

Индру сопровождал телохранитель, который сам выглядел, как высшая знать. Они шли за главным смотрителем, и того распирало от гордости. Короче говоря, именно такая процессия должна была явиться сюда за саблей Паймона… но нет, Индра прошёл мимо меня, останавливаясь у камеры соседа, который шумел теперь больше остальных

— Охренеть, братец, я уже и не надеялся! Сколько можно ждать? Ты это специально, что ли?! Я тут целый день торчу, рядом с этими отбросами! Думал, сдохну!

— Молодой господин, условия содержания вашего кузена… — попытался оправдаться смотритель, но сын Иберии остановил его жестом, предпочитая выслушивать нытьё своего родственника.

Когда же я увидела, за каким хлыщом он сюда явился, то просто не смогла сдержаться. Если уж он забирает отсюда эту тряпку, то пусть заодно захватит и оружие, за которое Мельхом отдал жизнь.

— Индра! — крикнула я, но он даже не посмотрел в мою сторону. — В этом ЦПЗ находится более интересный «заключенный». Реликвия Паймона. Почти сам Паймон. Забери её, передай отцу и скажи, что Мельхом умер более героической смертью, чем он может себе представить.

Индра не подал вида, что услышал меня, но, проходя мимо моей камеры, бросил смотрителю:

— Выпустите и верните вещи.

Вот, что значат узы Нойран. Придя сюда за кузеном, Индра готов был освободить любого, кто пусть даже косвенно связан с его семьёй. Не в том смысле, что я чуть не отгрызла палец одному из них…

Как будто бы эфемерная преграда отъехала в сторону, и я вышла к ужасу кузена Индры.

— Какого… — проворчал он, брезгливо морщась, хотя я выглядела лучше, чем когда-либо.

А потом мне вернули вещи, и я надела на шею украшения и взяла в руки вещь, к которой мечтал прикоснуться сам Иберия. Но не его сын, почему-то. Индра не спешил забирать трофей.

Он вышел к машинам, которые стояли у ворот ЦПЗ, привлекая оправданно много внимания. Не решаясь заговорить, я следила за тем, как Индра подходит к одной из них, говоря что-то телохранителю. Тот молча взглянул на меня, а кузен возмутился:

— Эй, я не поеду с ней в одной тачке! Чем от этой суки несёт? Я ща блевану…

То, что сделал Индра следом, было позволено в этом городе только ему. Он развернулся и ударил парня так сильно, что тот отлетел.

Я отошла на шаг, хотя едва ли меня это спасло в случае чего. Кузен испуганно заверещал, но ведь молодой господин ещё не закончил. Приблизившись к нему, он наклонился и ударил парня снова. И ещё раз.

— Ты кто, по-твоему, такой? — процедил Индра, избивая родственника, пока его охрана просила зевак разойтись, ведь тут совершенно не на что смотреть. — Ты с чего, ублюдок, взял, что можешь хозяйничать в Тавросе? Это мой город! Никому не позволено насиловать и дебоширить здесь! Ты выплатишь штраф, а потом пойдёшь в тот бар и лично извинишься перед хозяином и девчонкой. На колени перед ними встанешь, понял, дерьма кусок?

— Прошти мя пшлалста, — зашепелявил он, давясь слезами. Даже не вериться, ещё минуту назад он выглядел избалованным принцем, чьи прихоти возводились в ранг закона. — Фсё фышло слушайно! Не остафляй мя зесь…

Выпрямившись, Индра протянул руку в сторону, и телохранитель дал ему влажную салфетку. Вытерев же руки, молодой господин вернулся к машине.

— Едем, — бросил охране Индра, забираясь в салон. — Нет, Дерил, садись в следующую. Эта девчонка задерживает нас. Где она?

Дерил — личный телохранитель Индры, здоровенный и мускулистый, как бойцовый бык — кинул в мою сторону внимательный взгляд, словно пытаясь угадать, стоит ли ждать от меня сюрпризов. Но, серьезно, это было лишним. Только не после этого показательного урока хороших манер.

Сев напротив молодого господина, я подумала, что хочу жить в этой машине. Тут было всё необходимое и при том такое дорогое, чистое и комфортное… Я бы насладилась этим комфортом сполна, если бы не присутствие человека, который его обнулял. Но мне не было стыдно за свою нервозность. Пусть Индра и был немногим старше меня, думаю, он вселял страх даже в Мельхома некогда.

Я разглядывала его, потому что он закрыл глаза, позволяя мне это. Он казался уставшим. Может даже, больным, если бы усовершенствованные люди могли болеть.

— На что уставилась? — сухо спросил Индра, внезапно открыв глаза.

— Ты очень красивый, — ответила я, тут же прикусывая язык. — В смысле… я таких красивых людей никогда не встречала. Это ведь значит, что ты… ты модифицированный с самого рождения, да? У тебя даже следов не осталось на руке.

Съежившись под его взглядом, я отвернулась к окну, за которым скорость превращала мир в размытое пятно. Когда в неловком молчании прошла пара минут, я вновь отважилась заговорить:

— Удивительно, что ты поверил мне. Я бы не поверила на твоём месте. Знаешь, я была у особняка сегодня, пыталась объяснить вашим людям, но меня не пропустили и правильно сделали, да? У вас хорошая охрана, ха-ха.

— Я видел записи камер.

— Что? — Я нахмурилась. Там были камеры?

— Отец сказал забрать тебя, — пояснил Индра, и я просто обомлела.

— Разве ты приехал туда не за братом?

— А похоже, что за ним?

Ну, если учесть, кто остался блевать кровью у ворот ЦПЗ, а кто сидит в одной машине с ним…

— То, что записали ваши камеры… всё не так, как могло показаться, — попыталась оправдаться я, но Индра перебил меня:

— Неважно. — Он достал из кармана небольшой портсигар. — Отчитываться будешь перед моим отцом. Ведь такова последняя воля Мельхома?

— А… да. — Я следила за тем, как он прихватывает губами сигарету, беря в руки зажигалку. — Ты куришь?

Довольно странная привычка для модифицированного жителя столицы.

— Нельзя? — метнул он в мою сторону испытующий взгляд. Как будто в этом салоне, городе, мире моё мнение что-то значило.

Я растерянно смотрела на то, как он пытается поджечь сигарету. Его руки дрожали. Казалось нелепым, что он не может справиться с такой безделушкой, учитывая, что он сделал со своим кузеном.

Наклонившись вперед, я забрала зажигалку из его рук и через секунду поднесла огонь к его лицу. Тонкий язык пламени отразился в угольно-чёрных глазах, когда Индра наклонился, прикуривая. Он с наслаждением затянулся, будто всё это время тонул, а теперь вынырнул на поверхность.

— Кто это сделал? — спросил он, заметив клеймо на моём запястье.

— Сектанты. Давно. — Я смущённо натянула рукав, боясь, что Индра выкинет меня из машины. Но он лишь пробормотал:

— Так ты из этих.

— «Этих»? — переспросила я, не веря: — Ты уже встречался с меченым?

— Да.

— И каким… каким он был? — Меня раздирало любопытство.

— Скажем так: ты не самое страшное дитя Эзуса.

Из его уст это прозвучало как настоящий комплимент. Я улыбнулась, думая вслух:

— Я бы тоже хотела с ним встретиться.

— Нет, — ответил Индра, отворачиваясь к окну. — Не хотела бы.