Дети надежды

13. Сначала

Уже в шлюпке Яромир пытался сообразить, куда же им сейчас лететь. Клиники, принадлежащие Дин-Хадарам, наверняка закрыты. Другие клиники в Верхнем Городе?.. Неизвестно, как поведут себя высокопоставленные «белые мантии», когда увидят одного из своих… вот такого… А Инсар, когда узнает — а он точно узнает — будет в бешенстве, можно не сомневаться.

Когда поднялись в воздух, он высказал свои соображения Малышу. И в конце сделал неуверенный вывод:

— Может, тогда к нашим «белым мантиям»?

Эйдо покачал головой.

— Не… Лучше не рисковать. Фиг знает, как начальство на это посмотрит. И мы уже в этом случае сделать ничего не сможем… Лучше, чтоб наши вообще не знали.

Всё Малыш правильно говорил, Яромир и сам так думал: лучше, чтоб не знали…

— А тогда куда?..

Малыш наморщил лоб, на размышление ему понадобилась пара секунд, потом выдал уверенно:

— В шестую категорию надо.

Яромир протестующе вскинул руки.

— Там же не клиники — клоповники, и не лечат там толком, а больше наркотой торгуют или этими… членоподъемными снадобьями. А ему, — Яромир перевел взгляд на Дани, — настоящий врач нужен.

Но Эйдо был настроен решительно, он уже и курс выправил на район шестой категории.

— Есть такой настоящий. Он, говорят, раньше в хорошем месте работал. Из уважаемой семьи…

Яромир недоверчиво хмыкнул.

— А как он в этой клоаке оказался?

— Так… пьет.

Ну, это уж совсем нереально звучало.

— Да ну! «Белые мантии» не пьют, тем более, из уважаемой семьи.

— А этот пьёт. Может, чего с ним не так, может, «ф-про» сбой дала… Но он постоянно нажратый ходил. А лечил хорошо, бандиты побогаче к нему за пластикой обращались — себе или любовничкам… Он и отца моего оперировал.

— У тебя же отец помер?!

— Это потом уже, по другой причине, а после операции он в порядке был.

— Ну, ладно, — сдался Яромир. Всё равно — других вариантов не предвиделось.

Он перебрался назад, туда, где лежал замотанный в плед Дани Дин-Хадар. Струйка крови уже потекла по кожаному сиденью… Глаза закрыты. Воздух с едва слышным стоном вырывается сквозь приоткрытые окровавленные губы… «Только пока он жив, можно что-то исправить. А смерть уже не исправишь, оттуда не вернешь, не докричишься. Я не могу его туда отпустить. И он не отпустит меня, утянет за собой». Яромир протянул руку, коснулся шеи: пульс — тонкой ниточкой…

— Долго ещё? — Ему кажется, что кар движется слишком медленно.

— Сейчас, где-то тут, ещё пара кварталов.

И скорость прибавить нельзя — темно тут слишком…

«Хорошо, что я ту папку захватил» — подумалось ни с того, ни с сего Яромиру. — «Где птица. И его мама… Он на неё похож, глаза — точь-в-точь, и носик… Какой она была? Пела ли ему песню про далекий край у теплого моря?.. Ох, нет! Нельзя сейчас об этом. А то ведь — раскисну. А не должен раскисать, никогда не должен был, но сейчас — особенно».

— Малыш, а что, если его там не окажется?

— Окажется, — уверенно говорит Эйдо. — Когда мы с Зоэ прибыли, я заходил к нему. Помянули моих… Всё, мы на месте.

Раннее утро, на узкой улочке пустынно, только двое малолетних оборванцев роются в мусорном контейнере.

Малыш выходит, направляется к дому из красного кирпича. Рядом с входом в табачный магазин ещё одна дверь, над которой висит скромная табличка: «Медицинский кабинет». А на самой двери нацарапано: «Стучите громче». Малыш колотит в дверь от души, кулаками и ногами. Из окрестных окон высовываются заспанные злые физиономии… Но тут же снова исчезают в темноте квартир. Ясное дело — военный кар, солдатня… кому охота связываться?!

Усилия Малыша, наконец, вознаграждены — дверь открывается, из-за неё показывается… старик?.. Или нет?.. Впрочем, в шестой категории большинство так выглядит — не пойми какого возраста. Одутловатое лицо, нос какой-то сизо-синюшный… Пьянь, точно. А Малыш с ним говорит уважительно… Блядь, и это врач! Вон, руки трясутся, да он нитку в иголку вдеть не сможет! Нельзя ему златоглазого доверять…

А Малыш уже это чучело к кару тащит. Чучело заглядывает в салон…

Яромир тем временем подзывает Малыша, шипит на него гневно:

— Ты чего, охуел совсем?!

— Нормально всё, — отвечает тот, как ни в чем не бывало.

— Какое «нормально»?! Он же ни на что не годен! Мы время только теряем! — он ухватил Малыша за плечо, тряхнул даже пару раз. Малыш вырвался, зашептал раздраженно:

— Если знаешь чего получше, давай — предлагай!

Ничего получше Яромир не знал. Он просто боялся… он до жути боялся, что златоглазый умрет. И тогда всё будет кончено. Всё. Будет. Кончено.

Должно быть, Малыш это понял, потому что смягчился сразу, видно было, что готов снова заверить, что «все нормально»… А тут этот… синеносый… лапищи свои потянул…

Яромир в два прыжка возле него оказался, схватил за руку.

— Эй, ты чего делаешь?!

А пьянь обернулась, зыркнула на Яромира неожиданно трезвыми, ясными глазами.

— Во-первых, юноша, пустите руку! А во-вторых, не задавайте глупых вопросов… Вы калечите, я лечу…

Яромир растерянно отпустил его руку, и врач, отдернув плед, аккуратно прощупал живот златоглазого. Тот встрепенулся, дернулся. Всхлипнул… А врач вздохнул, протянув: «М-да… Натворили дел». И у Яромира опять сердце замерло — неужели всё?..

Врач повернулся к нему:

— Деньги есть?

— Д-да, — Яромир таскал при себе большую часть своих богатств, сейчас в карманах и деньги были, и кое-что из драгоценных трофеев с Зоэ. Это немало… а Малыш ещё может в казарму смотаться, остальной Яромиров капитал доставить… Пусть только скажет, что спасет златоглазого… — Да, да, у меня вот…

Яромир достает пачку денег из нагрудного кармана, хочет лезть за второй, но врач выхватывает деньги, пересчитывает…

— Этого хватит, — он оставляет часть себе, но несколько купюр возвращает Яромиру.

Тот протестует:

— Да берите, у меня ещё есть, я не пожалею… если вылечите…

— Это чтоб кровь для переливания срочно доставили, — перебивает врач. — Всё остальное, что необходимо, у меня есть. А мне лично ваших кровавых денег не надо.

Он положил купюры на сиденье кара. Потом проворчал, не глядя на ошарашенного Яромира:

— Они суки, конечно, — Дин-Хадары. Жизнь мне сломали. Но этот мальчик… Зря!

Яромир не спрашивает, чего врачу сделали Дин-Хадары, ему это сейчас не интересно. Главное — не сказал, что невозможно… что поздно…

… Дани заносят в неожиданно чистое помещение, там уже ждут помощники вполне опрятного вида. Врач первым делом достает бутылку, прикладывается.

— Чтоб руки не дрожали, — поясняет он. А потом командует. — А теперь — пошли вон! Я работать буду!

Яромир меряет шагами коридор. Вдоль дверей в операционную… от одной стены к другой… к входной двери… обратно… Неизвестность. Выматывающее ожидание.

Сколько прошло времени?.. А, неважно! Что там хоть? Не суетятся, вроде… Тихо… И то ладно.

Он давно связался с Инсаром, доложил, что «прибрался за собой». Подробности генерала… правителя теперь… к счастью, не интересовали. Зато спросил, всё ли в порядке в космопорте, Яромир ведь до сих пор отвечал за тамошнюю охрану, там его люди стояли. В космопорте было тихо — Яромир узнавал. Богемные птички разлетелись, попрятались по своим гнездышкам, иностранные транспортники отчалили, торчала только пара грузовиков Торгового союза. Переворот, конечно, переворотом, но — контракты, поставки, денежки… Но, чтоб уж точно порядок был — он туда Малыша отослал. Яромиру сейчас и космопорт, и порядок до одного места были, но вопросов лишних не хотелось, чтоб от главного ничего не отвлекало… А главное — лежало сейчас в операционной, с располосованным животом. Яромир приоткрывал дверь, заглядывал…

Малыш, улетая, спросил:

— Ты точно в порядке? — и смотрел подозрительно.

— Не боись! — усмехнулся Яромир.

Ага, в порядке. В полном. Его ведь вылечат, да? А если не вылечат… Малыш уже не остановит. Что тут, что в космопорте. Так что — да, в порядке.

— Слушай, Малыш, нужно, чтобы там всё под контролем, чтобы… чтобы…

Чтобы никто не догадался раньше времени, что Волк Шоно спёкся, выдохся, сгорел к такой-то матери…

— Угу, не дергайся, сиди тут, сколько понадобится, если что — я на связи.

Малыш всё время оглядывался, уходя…

… Никакого мандража, он спокоен, как никогда раньше.

Он меряет шагами коридор. Твердыми, уверенными шагами.

Он принял решение. То, что всегда отбирал, теперь должен спасти. Иначе — не будет ему житья, не нужен он такой на этом свете.

…Пять шагов к входной двери, разворот…

Проклятие мёртвых — самое страшное. От них ничего не скроешь, от них никуда не скроешься, они всё видят, везде найдут.

…Пять шагов к креслам у стены, разворот…

«Змей, братишка, теперь я понимаю, каково тебе было».

…Снова к входной двери, мимо операционной…

Золотой взгляд… его… её… «Я спасу твоего сына, я всё сделаю, вот увидишь, обещаю».

…У входа снова разворот…

«Мама… Мама, прости, что я такой у тебя окаянный!»

…Остановиться, заглянуть в приоткрытую дверь…

Как граница между двумя мирами — операционный стол. На котором… Его золотое проклятье, его наказание… Самое страшное…

…Разворот. К креслам у стены…

Вышли, наконец.

— Зашили, почистили, инородные предметы удалили. Пока всё, — буркнул врач, и, схватив услужливо поднесенную помощником бутылку, опустошил её чуть не наполовину. — Теперь уход, медикаменты, процедуры кой-какие…

— Если деньги на это нужны?..

Яромир теперь тоже разговаривал уважительно.

— Нужны. Только… Я ж не знаю, как оно теперь повернется, что вы такое затеяли… Может, прикроют завтра мою лечебницу. Лицензия у меня давно просрочена… Я взятки давал, кому положено, а если их отстранят…

— Об этом можете не беспокоиться, — торопливо заверил его Яромир. Уж он сможет позаботиться…

Врач криво усмехнулся.

— Тебе виднее, ты теперь власть.

Входная дверь открылась, и на пороге возник типчик гнусного вида, в дорогом костюме и с уродливым шрамом на и без того малоприятной физиономии. У Яромира мелькнула случайная мысль, что вот, мол, потратился, балда, на тряпки, вместо того, чтобы рожу себе поправить. Типчик, между тем, поклонился почтительно.

— Прошу прощения, шаид доктор, у меня есть дело к шаиду военному.

Яромир окинул типа презрительным взглядом и повернулся к врачу.

— Это кто? — собственно, род занятий вошедшего Яромиру был и так ясен, но лучше бы уточнить.

— Бандит, — равнодушно отозвался врач, снова отхлебнув из стремительно пустевшей бутылки. — Человек Сладкого Тимо.

«Сладкий», офигеть! Хотя… как раз по нему прозвище. То, что Тимо узнал о местонахождении Яромира, было нисколько не удивительно: Тимо же хвастался, что он хозяйничает во всей шестой категории, а значит, в курсе того, что здесь творится, имеет повсюду глаза и уши. Мало ведь прибрать к рукам целый район, нужно ещё суметь его удержать. А для этого нужна информация. Так что, Сладкому наверняка сразу же донесли о появлении армейского кара и о визите «шаидов военных» к врачу.

— Что надо твоему боссу? — нарочито грубо спросил Яромир.

Тип, не переставая почтительно кланяться, залопотал:

— Он просит шаида майора зайти к нему. Для серьезного делового разговора. Так он сказал… Мне он поручил сопроводить Вас.

«Зайти к нему? Ещё чего!» Нет, он не оставит златоглазого… к тому же, сразу после операции.

— Я занят! — отрезал Яромир. — Передай Тимо, если ему так надо, пускай сам сюда идет!

— Но шаид… — типу такой оборот дела был явно не по душе.

Яромир прищурил глаза.

— Я что, непонятно выразился?

Тип попятился к двери, закивал:

— Да, шаид, я передам. Простите за беспокойство, шаид.

Бродячий пес почуял настоящего волка и поджал хвост. Так-то.

… Яромир сидел в маленьком кабинете врача, они успели уже приговорить бутылку на двоих, когда объявился Тимо. Яромир вышел в коридор, чтобы потолковать с ним наедине.

— Ты теперь и сам большой босс, а, крутой парень? — Тимо кокетливо стрелял подведенными глазками.

Только Яромиру было сейчас не до этого, не до чего, кроме…

— Ближе к делу, — оборвал он попытку заигрывания.

— Деловой человек… — насмешливо прокомментировал Тимо. Но тут же развернул беседу в нужную сторону. — Ты ведь руководишь охраной в космопорте? Там сейчас грузовики Торгового союза…

«Блядь! Откуда?..» Деньги хорошо развязывают язык, да, но парням было приказано молчать, он сам, лично приказал… Тимо будто мысли его прочел.

— Да не злись — мальчики твои надежные. Мне б таких верных людей… Кое-кто из обслуги раскололся.

До обслуги просто так не доберешься… Значит, Тимо не сегодня контакты наводил. И постарался изрядно. Значит…

— И давно ты надумал удрать? Как же твои дела, твой район?..

— Надумал после смерти Исена, — Тимо нахмурился. — Зыбко всё стало. А я не люблю неопределенности. И чутье меня ещё не подводило, а сейчас я чую — грядут перемены, и не в мою пользу. Вот, ребята твои взятки не берут, а это дурной признак — власть, которая не берет взяток…

— Ну, и… — Яромиру было интересно, сколько Тимо предложит, во сколько оценит себя, любимого. Деньги сейчас нужны…

— Ты ведь не откажешься помочь? По старой дружбе, — Тимо ухмыльнулся, но взгляд был серьезным, выжидающим.

Яромир пожал плечами — пускай понервничает, подергается, больше можно будет стрясти. А что удерет — так и хорошо, меньше заразы будет на Элпис. Хотя… новая ведь нарастет. Да и кто бы говорил насчет заразы… Ладно уж…

— Власть иногда берет взятки, — успокоил он Тимо.

Тот сразу расслабился, заулыбался.

— Не зря я на тебя надеялся! Что возьмешь: деньги, ценности? Может, дурь?

Хм, в самом деле… Ценностями, конечно, вернее. Или чтоб сразу медикаменты купил, всё, что врач скажет?.. Или… Блин, башка не варит совершенно, мозги ватные, не спал уже двое суток, да и… всё остальное… Он бы для себя и парней своих быстро сообразил, но теперь о златоглазом думать надо. А себе… Смешно — ничего себе не хотел, пропади оно пропадом! «Так что же взять?..»

А Тимо, пока он размышлял, заглянул в операционную, поцокал языком:

— Славная игрушка. Правда, поломанная слегка, но, если починить…

Яромир сжал кулаки, вскипел мгновенно — да как он посмел?! Внутри зашевелилось тёмное: «Моё, не тронь!» Но опомнился, подумал с изумленным омерзением: «Надо же, как оно меня подкараулило… чудовище из мрака…»

А Тимо, заметив его реакцию, воскликнул иронично-примирительно:

— Нет-нет, дорогуша, я не претендую! Ни в коем случае! Кстати… А где ты его, такого роскошного, держать собираешься? Он не слишком нежный для твоей казармы?

А ведь верно, где? Пока не вылечат, тут останется, а потом? Не в казарме же, в самом деле. Опасно слишком. Да и ему невмоготу будет. Платить кому-нибудь за присмотр? Так нужно, чтоб надежный был, и чтоб условия… А какие условия в шестой категории? Для амира-то?.. Что ещё можно придумать?.. Отец у него… Айгор, амир… Нет, Инсар же говорил — не нужно это, опасность представляет… «А что, если… отправить его отсюда?»

На одном из этих грузовиков, в Торговый Союз, туда, где он будет в безопасности… А Тимо в качестве платы пусть присмотрит. Только… златоглазый совсем слабый сейчас. И можно ли под наркозом? «Надо у врача спросить».

— Ты обожди пока, — сказал он Тимо. — Мне посоветоваться нужно, кое-что выяснить.

— Понимаю. Там, на улице, будет ждать мой человек. Как надумаешь — дай ему знать, он со мной свяжется.

… Врач уже прилично набрался, но рассуждал вполне трезво.

— … Это для него очень тяжело будет. Долгий перелет исключается, только если поближе что-нибудь поискать. И нужно, чтоб на корабле был полноценный медицинский бокс с лазаретом. На транспортниках они всегда есть, да и на грузовиках положено, насколько мне известно. Но… на наших грузовиках, например, каждый сантиметр площади в коммерческих целях эксплуатируют. А в Торговом Союзе… там разный подход. Так что, ты этим вопросом озаботься перво-наперво. И чтобы сразу по прибытии ему помощь оказали, лучше в солидной клинике, где всё на уровне. Выполнимые условия?

— Я это… сейчас…

Яромир тут же связался с Малышом. Тот обнаружился в момент, точно ждал звонка ежесекундно.

— Грузовики Торгового Союза… — Малыш был несколько удивлен… сильно удивлен… но вопросов не задавал: надо так надо. — У нас сейчас два грузовика. Один с топливом, летит на Килларни, другой — со сплавами бытового назначения — летит на Леду, промежуточная посадка на Ильм. Медицинскими боксами… сейчас, подожди… — и через минуту. — Медбоксы на обоих кораблях, действующие… Ты что задумал?

— Потом объясню, — буркнул Яромир. И, спохватившись, — Спасибо тебе.

… - Значит так, кхе-кхе, — врач прокашлялся и продолжил. — Про частные клиники в этих местах ничего не знаю, а вот про госпитали солидных благотворительных организаций, куда беженцев принимают и жертв всяческих войн… Об этом информации много. На Килларни развернулись «Новые Христиане» — целых два «полевых госпиталя». Но мне эти святоши не нравятся. Они все больше проповедуют, а лечат, как недоучки. Вот на Ильме — «Рука помощи» недавно большой госпиталь открыла. Эта организация богатая, работать в ней престижно, так что специалисты там очень достойные. И идеологией мозги никому не забивают. На Леде… А на кой черт тебе Леда, туда далеко. Послушай моего совета — отправляй его на Ильм… Э, глянь-ка, у меня в холодильнике осталось чего? Ооо, хорошо, почти полбутылки, холодненькая… Благодать!

… Прикончив остатки спиртного, врач захрапел, повалившись на стол. А Яромир…

Вроде, решил всё. Вроде, правильно. А неспокойно, и такая тоска в душе злющая… Златоглазый будет без сознания, беспомощный совсем, кто за ним присмотрит?.. Придется полностью положиться на Тимо. Скользкий тип, нельзя ему доверять…

«Ээ, а в этом ли дело? Или я просто не хочу его от себя отпускать? Вот ведь… Знаю наверняка, что когда в себя придет…» Нет! Не наверняка и не знает. Что там может быть меж ними — этого никто не знает. Но чтобы вот так вот отдать его неизвестно кому?! И никогда больше не увидеть?..

«Хочешь его?»… «Да, Малыш, хочу». Всегда хотел, бредил им, жил, как во сне. И как же поздно понял, чего хотел. Его золотое прозрение… Стало наказанием. Стало проклятьем. А могло бы быть счастьем… «Всё так. Да только не видеть мне счастья без этого наказания, ничего не видеть… Весь белый свет заслонил…»

Яромир пошел к операционной, открыл дверь, смотрел, смотрел…

А что, если?.. «Змей боролся до конца». Но у Змея не было возможности начать всё сначала, с нуля, с чистого листа… зачеркнуть прошлое. А Яромир может… может попытаться… Всё зачеркнуть, всё бросить…

«Всё бросить?.. Всё потерять?.. От всего отказаться?.. Стать неизвестно кем, неизвестно где?..» Решиться на такое трудно, но если остаться здесь, вернуться к прежней жизни… Снова стать Волком Шоно… Хорошим офицером — который отсчитывал два патрона, ужаснувшись тому, что натворил. Заботливым командиром — который своих солдат за собой в дерьмо потащил.

Нет. Он перестал быть собой прежним, а себя нового даже и не видел. Пока что. И получается, что нечего ему бросать, нечего терять. Значит, только вперед можно, в неизвестность. Уехать, оставить здесь всю свою боль… нет, боль не получится, не уйдет так просто… Но тогда — злобу оставить, ненависть, ярость. Уйти налегке.

Сперва Яромир связался с Малышом и изложил свой план.

— Ну, так как?

— Хм… Значит, Ильм? — Яромир по голосу чувствовал, что Малыш улыбается. Ага, значит, ему тоже по вкусу идея начать новую жизнь. — Я тут посмотрел — симпатичный мирок. Малонаселенный… Основные занятия у местных — сельское хозяйство и рыболовство. В большую политику не вмешиваются, ни с кем не конфликтуют… Красота!

«Скука» — подумал Яромир. Тем более, если ни с кем не дерутся, — значит, и Яромирово солдатское искусство им не ко двору придется. А землю пахать он не умеет. Рыбу ловить? Рыбу Яромир только на картинках видел. Ладно, посмотрим, в конце концов, потом можно будет ещё куда-нибудь рвануть…

— Значит, одобряешь?

— Одобряю! — уверенно ответил Малыш. — Только у меня кое-какие соображения появились относительно… ммм… финансовой поддержки.

— Чего? — переспросил Яромир. Но секундой позже до него дошло. — Ты про взятку от Тимо, что ли? Блин, Малыш, говори нормально.

Эйдо засмеялся.

— Ладно, про взятку. Так вот…

Идея была отменная: поскольку Тимо наверняка уже измудрился немалую часть своих капиталов перевести в банки Торгового Союза, будет гораздо больше толку, если он откроет для Яромира счет в каком-нибудь банке на Ильме. И поместит взятку туда. А сделать это можно прямо в космопорте, там все банковские автоматы работают исправно, в том числе и иностранные.

Яромир присвистнул восхищенно.

— Ну, Малыш, ты…

— Знаю — умница, — со смехом договорил за него Эйдо. — И ещё — что бы ты без меня делал!

— Ага!

… Потом Яромир послал за Тимо, и, когда тот пришел, изложил ему свои условия.

— О! — насмешливо протянул Тимо. — Значит, я не единственная крыса, бегущая с корабля. Но ты-то сейчас поднялся, мог бы жить, как амир. С чего вдруг убегаешь?

«Как амир». Яромира передернуло.

— Не твоё дело! Согласен или как?

— Ну… Я в таком положении… А сколько ты запросишь?

Малыш посоветовал ему не скромничать. И то дело — Тимо сейчас полностью зависел от него. Но жадничать тоже не хотелось. Деньги Тимо… наркота, бордели, казино, рабство и торговля органами… Может, прежний Яромир, тот, которого называли Волком, и не почуял бы смрадного запаха, исходящего от этих денег, или не обратил бы внимания. Но Яромир нынешний… нынешнему было противно. Тем не менее, он прикинул примерную сумму богатств Тимо и запросил нечто среднее между «поскромничать» и «пожадничать», решив про себя, что разделит потом это добро между Малышом и Дани Дин-Хадаром. Малыш имеет право сам решать, а златоглазому ведь не только на лечение деньги нужны, он к хорошим условиям привык…

Тимо поморщился, но торговаться не стал. Поворчал, правда, что на него ещё лягут расходы по оплате мест на корабле для Яромировой компании, за медбокс наверняка отдельно придется заплатить, но, «так и быть, по старой дружбе, пусть даже и себе в убыток…»

… Врач продолжал оглушительно храпеть, несмотря на все попытки Яромира разбудить его. В конце концов, Яромир позвал одного из помощников врача, тот сходил куда-то, вернулся с непочатой бутылкой спиртного, открыл её и поднес к лицу своего хозяина. Тот сразу очнулся, сделал солидный глоток… И спустя несколько минут уже снаряжал златоглазого в дорогу. Когда всё было готово, и носилки с Дани погрузили в кар, он передал Яромиру большой пакет.

— Тут все необходимые медикаменты и две информационные карты: первая — инструкция для медика на корабле, на случай, если он полным идиотом окажется, вторая — для госпиталя на Ильме.

— Спасибо, — сказал Яромир. — Если я чем-то могу…

— Не за что, — оборвал его врач и махнул рукой. — Я делаю это для него, а не для тебя.

И он, не прощаясь, скрылся за дверью.

Яромир уже собрался сесть в кар, и тут заметил, как Тимо что-то приказал своему человеку, и тот, подобострастно кивнув, направился вслед за врачом.

Яромир скорее почувствовал, чем понял… Но реакция его была мгновенной:

— А ну стоять!

Бандит замер, как пригвожденный, а Тимо, даже не вздрогнув, подошел к Яромиру и принялся снисходительно объяснять:

— Так будет вернее. Он вряд ли станет сам кому-то сообщать, но вдруг… До старта ещё час, за это время всё может случиться…

«Так будет вернее» — нашептывало темное внутри. — «Надежнее, безопаснее…»

— Нет! — отвечает Яромир, одновременно Тимо и чудовищу.

— Да пойми ты: он видел меня, тебя, чинил твою игрушку… Он знает про корабль. Таких свидетелей лучше не оставлять.

Снова вкрадчивый шёпот: «Кто он тебе? Ты даже имени его не знаешь»

— Нет! — это вслух. И мысленно: «Уймись, тварь!»

— Слушай, крутой парень, если тебе на твою шкуру плевать, то моя мне дорога, и я не собираюсь…

Тёмное молчит. Теперь — остался только Тимо. А с ним-то Яромир справится, легко.

— Тронешь его — сам тут ляжешь!

И Тимо, недовольно ворча, отзывает своего человека.

«Я видел его в первый и, скорее всего, в последний раз в жизни. Я даже не знаю его имени, ничего о нем не знаю… Кроме того, что он лечил отца Малыша, и Малыш его уважает. А теперь и я уважаю, потому что он заботился о златоглазом. Я не могу войти в новую жизнь через его кровь».

В космопорте Тимо, как и договаривались, перевел деньги и вручил Яромиру банковскую карту. На имя Яромира Корда…

Идея изменить имя — «на всякий случай» — принадлежала, разумеется, Тимо. И Малыш его в этом поддержал. Вот Яромир и изменил. То есть, имя-то оставил своё, а фамилию взял Змея. Малыш посмотрел пристально, но ни о чем не спросил.

А потом медик с корабля запросил имя пациента для карты медбокса. Можно было назвать любое. Но Яромир назвал: Дани Айри. Имя — настоящее, а фамилия — Дикаря. И Малыш снова задержал взгляд на Яромире, но снова промолчал.

Началась посадка в шлюпку, и Яромир придирчиво следил за тем, как заносили и устраивали внутри златоглазого.

Малыш подошел тихо, как обычно. Встал рядом.

— Почему Змей и Дикарь?

— Даже не знаю, — Яромир не отрывал взгляда от носилок. — Просто первое, что в голову пришло.

— Да, — задумчиво проговорил Малыш. — Я помню. Ещё в учебном центре, когда хотели сказать о тех, кто вместе по-настоящему… о любви, о верности… Не нужно было долго слова подбирать. Достаточно было сказать: «как Змей и Дикарь», и все понятно становилось.

— А… Да, я тоже помню, — рассеянно подтвердил Яромир. Он думал о другом сейчас. Хорошо ли закрепили носилки? Как бы не растрясло златоглазого, когда шлюпка взлетит… Поднялся, сам все проверил…

… Раздался звуковой сигнал, а затем Яромир ощутил легкую вибрацию — заработали двигатели. «Вот и всё. А мне даже не жаль… Интересно, что Малыш думает на этот счет?»

— Малыш! Чего ты там копаешься? Залезай, взлетаем сейчас!

Яромир выглянул из шлюпки. Малыш стоял внизу и даже не думал подниматься. Ну же! Чего он ждет? Это прощание с родиной явно затянулось.

— Малыш!

Малыш улыбнулся ему. Как-то странно, незнакомо.

— Пора прощаться, Яромир.

— Малыш?.. — Яромир вдруг вспомнил, что толком и не говорил с Эйдо об отъезде, о новой жизни, не расспрашивал, хочет ли тот всё начинать с нуля… Он привык, что Малыш всегда рядом… верный, надежный, понимающий, как никто другой… такой особенный и такой… без которого невозможно. — Малыш…

— Я остаюсь, — говорит его единственный друг. — Решил дать старушке Элпис ещё один шанс.

— Но… — Яромир не может вот так просто от него отказаться, нужно убедить, что-то придумать, ещё не поздно. — Но у тебя могут быть неприятности.

— Не-а, — Малыш энергично мотает головой. — Я выкручусь, я же умница, так?

— Малыш, — не сдавался Яромир, — Ты мне нужен… Мне… Мне… Как же я справлюсь…

Он посмотрел назад, вглубь салона, на носилки… Малыш проследил за его взглядом.

— Нет, Яромир, тут я тебе не помощник, это твоя ноша — сам её и неси.

Именно эти слова заставили Яромира осознать, что — да, Малыш прощается с ним. Возможно, навсегда… Скорее всего, навсегда.

Раздался ещё один сигнал, более резкий и настойчивый, пол под ногами Яромира заходил ходуном.

— Малыш… Ты… Я… — так мало времени. Так невозможно трудно подобрать слова — нужные, важные. — Ты для меня… Ты самый…

— И ты для меня… — крик Малыша тонет в нарастающем шуме двигателей. — Только не возвращайся! Слышишь, никогда не возвращайся! Потому что…

Губы Малыша шевелятся, он говорит, говорит ещё что-то… Но дверь захлопывается, и шлюпка взлетает. А Яромир всё стоит, прислонившись к закрытой двери. Ему кажется: он знает, что сказал Малыш, он слышит его слова сквозь расстояние, которое становится все больше. И он понимает, что эти слова всегда были с ним, хранили его от всего, от чего только были в силах сохранить… Незаметно согревали в холод, давали тень посреди палящего зноя… Придавали сил, когда боль казалась невыносимой, а тоска — безысходной…

«Эйдо Мар… Малыш… Прости».

… Он подходит к носилкам, касается пальцами золотой прядки… Что ж, всё, как хотел, — новый мир, новая жизнь. «Теперь только ты и я».