Девичник

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Когда Тревор зашел в лифт, Зейди указала рукой на коридор:

— Я должна проведать свою двоюродную сестру. Удостовериться, что она не задыхается, не блюет и все такое.

— О'кей. Увидимся в школе. — Он ухмыльнулся ей так, что стало понятно: он будет представлять ее голой на протяжении всего урока.

Когда дверь захлопнулась, Зейди повернулась к лифту спиной и направилась к номеру Хелен, хмурясь по мере приближения. Что это за шум?

Она прислонилась ухом к двери и услышала стоны двух людей, занимающихся сексом, которые ни с чем нельзя было спутать. Женский голос говорил:

— О Боже! О Боже!

А мужской голос вторил:

— Черт! Ты идеальная женщина.

У него был южный акцент. Этот мужчина Джимбо. Зейди была уверена. Ее страхи подтвердились, когда он сказал:

— Уж конечно, в Атланте таких не найдешь.

Мать твою!

Каким-то образом в течение тех тридцати или сорока минут, что она провела с Тревором, Джимбо нашел дорогу в номер Хелен и начал ее пялить. Видимо, Хелен дала ему ключ от своей комнаты в «Дипе». Проклятие! Что ей делать? Вряд ли она может постучать в дверь и все спасти. Они уже по колено увязли в сексе. Дело сделано.

Проклятие!

Грей ее убьет. Это она во всем виновата. Она должна была остаться в номере Хелен и проследить. Она знала, что Хелен пьяна. Она знала, что Хелен втайне шлюха. И все-таки она оставила ее одну, хоть и запертую в номере отеля и в отключке, чтобы та могла по желанию принимать у себя джентльменов.

Проклятие!

Она постояла там еще пару секунд, пытаясь сообразить, что делать. Когда Джимбо сказал: «Давай перевернем тебя и попробуем с другой стороны», — ей пришлось уйти.

Она проиграла. Грей просил ее проследить, чтобы Хелен развлеклась, и да, конечно, Хелен развлекалась, но совсем не так, как думает Грей. Бедный, сидит сейчас дома и представляет, как Хелен ест мимозу с куском декадентского чизкейка. И уж конечно, никак не может вообразить себе член красношеего в ее заднице.

Зейди попросила портье вызвать ей такси и бродила по подъездной дорожке, пока оно не явилось. Она даже не отдала Джейн ключ от ее номера. Она знала, что если увидит еще кого-нибудь с девичника, то расскажет им, а ей казалось, что чем меньше людей будут об этом знать, тем лучше. Она все еще не придумала, что сказать Грею. Она решила не рассказывать ему о Кан-куне. А ведь та поездка казалась паломничеством в женский монастырь по сравнению с сегодняшним приключением.

Когда такси остановилось, она села и сказала адрес водителю-армянину. Он обернулся и посмотрел на нее:

— С вами все в порядке?

Она воспользовалась его участием и способностью говорить по-английски, чтобы разрешить свою дилемму.

— Если бы ваш лучший друг женился через два дня, а вы бы застали его невесту в постели с кем-то другим, вы бы ему сказали?

— Конечно, я бы сказал ему, — ответил водитель. — Нельзя позволять ему жениться на какой-то шлюхе.

— А если эта шлюха — ваша двоюродная сестра?

Водитель втянул губами воздух, в потом выдохнул, выпуская его обратно:

— Тяжелый случай. Кому вы больше преданы?

— Моему лучшему другу.

— Жениху, верно?

— Да.

— Тогда вы должны сказать ему.

— Но не возненавидит ли он меня за то, что я принесла ему плохие новости? И не возненавидит ли он меня за то, что я позволила ей пить и отдать какому-то парню ключ от номера?

Водитель обернулся и посмотрел на нее:

— Вы — плохой друг.

Зейди вздохнула. Да, плохой.

Проклятие!