Девушка из сказки

Глава пятая

Серый «лендровер» въехал на автостоянку возле окружной больницы в Варрагуле. Это произошло именно в тот момент, когда Тарин собиралась сесть в свой «форд-лазер». Автомобиль остановился на свободном месте рядом с ее машиной. Девушка бросила быстрый взгляд на человека за рулем, отвела глаза и посмотрела опять. Ее тело вздрогнуло, как от удара.

Конечно, это Майк. Тарин бессознательно ожидала его приезда с тех пор, как услышала о сердечном приступе у его отца. Сам Патрик О'Мелли поведал ей несколько минут назад, что Смадж, молодой управляющий, звонил младшему О'Мелли в Голландию и поставил его в известность о происшедшем.

Но Тарин не предполагала, что Майк вернется домой настолько быстро. Она сомневалась, что он вообще приедет. Отец уже выздоравливал и требовал, чтобы его поскорее выписали. Сердечный приступ оказался не таким серьезным, как думали вначале. Кроме того, Смадж неплохо справлялся со своими обязанностями на молочной ферме. Он вполне мог вести дела до тех пор, пока Патрик О'Мелли окончательно не поправится.

— Смадж ни в коем случае не должен был тревожить сына из-за моей хвори, — ворчал Патрик, когда она сидела возле его больничной кровати. — Мне уже гораздо лучше. Майку нет необходимости приезжать домой. Я велел Смаджу сообщить ему об этом. Майк только пару дней как приступил к работе в Голландии.

И все же он вернулся! Пальцы Тарин словно примерзли к автомобильным ключам. Майк смотрел на нее, лицо его выражало изумление. Через несколько бесконечно долгих мгновений Майк выпрыгнул из «лендровера», распрямился и направился к Тарин.

— Неужели это вы, мисс Конвей? — прозвучал его приветливый голос. — Странно встретить вас здесь, возле больницы. Или вы тоже кого-нибудь навещаете?

У девушки подкосились ноги. Майк шел к ней, оставив распахнутой дверцу своей машины. Тарин не помнила, как он высок ростом. Ей пришлось вскинуть голову, чтобы рассмотреть его лицо в ослепительно ярком февральском солнце. Как она могла забыть пугающую красоту Майка, его пронзительные сине-зеленые глаза, его бронзовую от загара кожу? Трагедия последних месяцев ее жизни, разбившая вдребезги все мечты, стерла из памяти облик соседа.

Он был одет в темно-желтую рубашку, светлые брюки спортивного покроя и коричневые туфли. Ничего общего с его прежним видом — ни льняной рубашки, ни потертых джинсов. Наверное, Майк прямо из аэропорта направился сюда.

— Я… я навещала вашего отца, — призналась Тарин. Она решила говорить правду, хотя понимала, что это может расстроить Майкла. Она успела к Патрику О'Мелли раньше, чем его собственный сын. — Мне очень жаль, что он заболел. — Тарин намеренно отводила глаза, чтобы не встретиться взглядом с Майком. Волнующие воспоминания об их первой встрече все еще смущали девушку. Она боялась выдать себя, старалась быть осторожной и осмотрительной. — Но сам он говорит, что отлично себя чувствует.

— Рад, что вы заглянули к нему. — Майк настойчиво ловил ее взгляд. — Я и не знал, что вы с моим отцом нашли общий язык.

Нет, не нашли… до сегодняшнего дня. Но, услышав о сердечном приступе у Патрика О'Мелли от одного из местных фермеров, Тарин решила, что пришло время забыть о разногласиях. Настала пора принести соседям оливковую ветвь мира. Вражда О'Мелли с Конвеями тянулась слишком долго.

— Мы с ним близкие соседи, — довольно холодно сказала девушка и пожала плечами. Тарин давала понять Майку, что его имя не обязательно включено в мирный договор между ней и Патриком. — Меня мучило, что между нами такое непонимание.

— Хорошо, что вы растопили лед, — взволнованно произнес Майк. Его взгляд смягчился. — Смадж рассказал мне о вашей трагедии, Тарин. Он услышал эту историю от ваших работников.

О'Мелли легко коснулся плеча собеседницы, и Тарин показалось, что ее пронзил ток. Она поспешила отстраниться.

— Я знаю, что ваш отец погиб, и очень вам сочувствую, поверьте, — снова заговорил Майкл. — Его смерть стала для вас тяжелым испытанием. Это жестокий удар судьбы… слишком жестокий. Я знаю, как вы его любили.

Тарин облизнула пересохшие губы. Вряд ли его сочувствие было искренним. После стольких презрительных комментариев в адрес Хью Конвея это казалось невозможным. К тому же Тарин больше не нуждалась в жалости. Она наслушалась столько соболезнований, что ей хватит до конца дней. Тем более ей не нужна жалость Майка.

Тарин сглотнула. Все! Ее сердце закрыто для него!

— Благодарю, — вежливо произнесла девушка. — Да, я тоскую без отца.

Она действительно очень страдала. Отец поощрял ее мечты и стремления, всегда готов был выслушать и понять. Он разделял ее страсть к лошадям и вольной жизни. Он был настоящим другом.

— Смадж говорил, вы тоже лежали в больнице, в Мельбурне. — Майк на секунду замолчал и нахмурился, потому что глаза Тарин подозрительно заблестели. — Вы уже окончательно выздоровели?

Тарин вздрогнула. Память опять вернула ее в тот ужасный день. Девушка снова увидела искореженный металл, лежащего на дороге отца, свою неестественно выгнутую ногу. Она вспомнила дикую иссушающую боль и пришедшее следом осознание, что у нее сломана нога. Все в прошлом. Все позади.

— Спасибо, все нормально. Я уже выздоровела, — как можно непринужденнее ответила девушка.

Тарин лгала. Если бы Майк увидел ее походку, то не поверил бы словам. Она ходила, переваливаясь с ноги на ногу, как утка. Когда Рори Сильвермен вернулся из заграничного турне и навестил Тарин, то пришел в ужас. Это случилось месяц назад, с тех пор он не появлялся в Фернли.

Майк пристально смотрел на девушку, словно сомневался в искренности ответа.

— Смадж упомянул, что вы больше не выступаете на соревнованиях. Это навсегда или временно?

Тарин нахмурилась. Она не верила беспокойству в его взгляде и голосе. Раньше Майк не принимал всерьез ее занятия конным спортом, не говоря уже о надеждах на олимпийское золото. Так почему сейчас его вдруг озаботила карьера соседки?

— Я навсегда распрощалась с большим спортом, — небрежно обронила девушка, будто речь шла о чем-то неважном для нее.

Майк О'Мелли приехал сюда, чтобы посетить отца, а не выслушивать ее рыдания. Пусть он лучше думает, что раньше она просто забавлялась, занимаясь конным спортом, тешила самолюбие. А когда столкнулась с трудностями, то разочаровалась в своей мечте. И пусть он поскорее уберется отсюда, убедившись, что его отец здоров. Майк не должен знать о ее бедах!

— Значит, вы скоро уедете из Фернли? — спросил Майк. Его голос звучал небрежно, а в глазах застыло непонятное выражение. — Когда мы в прошлый раз говорили с отцом, он сказал, что вы распродаете своих быков. И сообщили вашим наемным рабочим, чтобы искали другое место.

— Вы, кажется, обсуждаете меня со всеми подряд, начиная с отца и заканчивая рабочими. — Слова Тарин прозвучали более резко, чем она хотела.

Почему они говорят о ней? Впрочем, она, кажется, догадывалась о причине. О'Мелли хотели выяснить, будет ли продаваться Фернли, и любопытствовали, кто станет их новыми соседями. Без сомнения, они надеялись, что на сей раз им повезет и в Фернли поселятся настоящие добропорядочные фермеры. А не богатые ловкачи из города, для которых сельское хозяйство — очередное развлечение. Такими представлялись Конвеи Патрику О'Мелли.

Ладно, скоро они узнают, что она собирается сделать. Отца Майка она уже немного посвятила в свои планы… несколько минут тому назад.

Майк улыбнулся в ответ на ее раздраженный комментарий.

— Я не слышал раньше о вашей трагедии, Тарин, о смерти вашего отца, потому что находился в пути. Мне неизвестно, насколько серьезны ваши травмы. Я знаю только, что вы возвратились в Фернли, чтобы окрепнуть после больницы. Но как вы сейчас? — Майк вновь пытался встретиться с ней взглядом. Он догадывался, что соседка говорит далеко не все.

— Я прекрасно себя чувствую, — заверила его Тарин. Это была правда. Ведь могло быть хуже, гораздо хуже. Она едва не потеряла ногу. И жизнь — как отец. Хвала Господу, что он ушел быстро и без страданий! Тарин быстро отвернулась, чтобы Майк не заметил слез, подступивших к глазам. Она сглотнула, упала на сиденье автомобиля и с усилием пробормотала: — Всего доброго, Майк. Рада была встретиться с вами.

— Я тоже.

Банальная фраза. Тарин вздохнула и завела автомобиль. Во время пути ее мысли неотвратимо возвращались к Майку. Она не ожидала увидеть его сегодня. Но хотела ли? Она обязана честно ответить себе на этот вопрос.

Да, черт побери! Она хотела! Их встреча взволновала Тарин. Ее руки дрожали на руле, дыхание то и дело прерывалось, судорогой сжимало горло. Даже зубы стучали, словно она мерзла, хотя был конец февраля — прекрасный летний день. Слабый бриз принес легкую свежесть, особенно приятную после душной, жаркой погоды, стоявшей последнюю неделю.

Тарин сильнее сжала пальцы на руле, но дрожь не унималась. После катастрофы она научилась превосходно справляться с собой. Некоторые знакомые даже называли ее бесчувственной и толстокожей. Она не позволяла тоске затопить душу, не предавалась печальным размышлениям. Но иногда с отстраненным удивлением думала, что ничего не чувствует. Или чувства похоронены вместе со всем, что ей дорого? Сейчас они вернулись.

Прибыв в Фернли, Тарин с головой окунулась в работу. Тяжелый физический труд спасал от любых страданий. Кроме того, у нее действительно было очень много дел. Новый проект полностью увлек Тарин. Дино и Эбби помогали ей с лошадьми. С тех пор, как Тарин продала почти всех коров и быков, у молодой пары поубавилось обязанностей, но, к счастью, они согласились остаться в Фернли — ухаживать за лошадьми и делать другую работу по хозяйству. Правда, скоро им придется переселиться в просторную сторожку возле дома. Тарин не могла оставить их жить там, где поселил их отец, — на старой ферме, поскольку продавала тот участок в Долине Платанов вместе с сельской усадьбой, что принадлежала Чарли Хендерсону, а прежде — семье О'Мелли.

Улыбка коснулась губ Тарин при мысли о земле, прошедшей полный круг…

Неожиданно девушка поняла, что уже поздно. Солнце исчезло за холмами. Эбби и Дино пора было возвращаться домой, в Долину Платанов, чтобы успеть до наступления ночи. Да и ей самой тоже не помешает ранний ужин. Пора наконец разобраться со скопившимися бумагами.

Тарин собиралась приготовить себе омлет, когда услышала шум подъезжающего автомобиля. Она подошла к окну и выглянула наружу. Однако двор уже погрузился во тьму, а фонари не горели. Девушка увидела только автомобильные фары, свет которых рассеивался в темноте, и услышала рычание двигателя. Наверное, вернулся Дино на своем старом разбитом джипе. Может, забыл что-то?

Тарин оставила дверь кухни открытой, вышла на веранду, включила освещение на улице — и увидела Майкла О'Мелли. Горло девушки пересохло, а дыхание прервалось. Тарин взмахнула рукой.

— Майк? Вы… — Это прозвучало очень глупо. Надо взять себя в руки.

О'Мелли усмехнулся в ответ.

— А где же дробовик? Где кочерга? Где, по крайней мере, острый кухонный нож? Боже, что я вижу в вашей руке?! Веничек для взбивания яиц? Странное оружие, чтобы отразить вторжение врагов. Или вы знали, что должен приехать именно я? — Его глаза возбужденно блестели.

Тарин улыбнулась, напряжение спало, хотя она еще немного волновалась.

— Конечно, я понятия не имела о вашем визите. — Тарин расслабилась и говорила обычным голосом. — Я думала, это Дино — мой наемный рабочий.

— И часто он приезжает к вам ночью без своей жены? — поинтересовался Майк.

Тарин удивилась. Неужели Майк всерьез полагает, будто возможен роман между нею, хозяйкой поместья, и наемными рабочими? Хотя он всегда думал о ней гадости. Тарин помрачнела. Значит, по его мнению, мисс Конвей вполне способна завести интрижку с женатым человеком? Проклятый циник! Как он смеет делать пошлые намеки!

— Вы тоже приехали ко мне без жены, — едко парировала Тарин. — Разумеется, если она не прячется в багажнике вашего «лендровера», — мило улыбнулась девушка, бросая взгляд на темный силуэт автомобиля.

Майкл коротко рассмеялся. В его смехе звучала горькая ирония, а не радость.

— В моем списке приоритетов брак занимает последнее место. Я — абсолютно свободный человек. Осмелюсь предположить, Тарин, что после моей бестактности вы не пригласите меня в дом. Я не ошибаюсь? — В приглушенном свете, льющемся с веранды, взгляд Майка казался особенно мягким и ласковым.

— Вообще-то не следовало бы… — согласилась Тарин, чувствуя внезапный душевный подъем. Откуда он взялся? Неужели из простого факта, что Майк не женился? Но уж кого-кого, а Майка О'Мелли она поместит в самый хвост списка своих вероятных мужей, если когда-нибудь соберется замуж. Сейчас для нее брак — тема неактуальная. — Ладно… — Тарин сделала вид, что колеблется. — Девушка должна заботиться о своей репутации. Особенно когда живет в одиночестве. Вы любезно напомнили мне, чем грозят визиты мужчин в ночное время. Мне бы очень не хотелось, чтобы люди превратно истолковали ваш приезд. Вы же знаете, как рождаются слухи. — Она многозначительно взглянула на собеседника и вдруг почувствовала странное покалывание. Их глаза встретились. И в течение нескольких мгновений он удерживал ее взгляд, но Тарин так и не удалось разгадать выражение его аквамариновых глаз.

— Кстати, о ночных визитах. Как поживает Рори Сильвермен?

Тарин вздохнула. Она прокляла тот день. Хороша она была! Позволила Майку думать, будто пригласила Рори остаться на ночь. Глупая, досадная ошибка. Надо было просто посмеяться над подозрениями Майка. А теперь…

Майк поймал ее руку, и Тарин окатило волной жара.

— Что… что вы делаете?

— Проверяю, нет ли кольца. Или ваш роман закончился неудачей?

— Роман? С чего вы взяли, что у меня с Рори роман? — Тарин с силой выдернула руку. — Только потому, что он однажды посетил меня?

— Так вы с тех пор не встречались? Правда?

— Я этого не говорила, — возразила Тарин.

Она могла бы добавить, что Рори никогда больше не приедет в Фернли. И что это ее ни капли не огорчает. Девушка слишком хорошо помнила реакцию молодого человека на ее хромоту. На красивом холеном лице читалось явное отвращение, и Рори даже не подумал его скрывать. Но Майку совершенно незачем знать об этом. Будь она проклята, если заставит его чувствовать жалость.

— Нет… Я и не думал, что вы способны… — пробормотал Майк.

Тарин нахмурилась. Что значит это загадочное замечание?

— Я слишком занята, чтобы принимать гостей, — отрезала девушка. — И мужчины меня сейчас не интересуют. — Она вздрогнула от собственных слов. Помимо воли Тарин выдала свои мысли. За прошедшие месяцы она успела убедиться, что никто не любил ее саму по себе. Иначе хромота и скромное наследство, которое оставил отец, не отвратили бы от нее почти всех друзей и знакомых.

Майк воздержался от комментариев. Он наклонился к ней, и темные, по-прежнему буйные волосы закрыли брови.

— Так я и не понял, можно мне войти или нет. Неужели вы предпочитаете разговаривать на пороге? Знаете что? Если вы боитесь меня, то оставьте дверь открытой и держите палец на телефоне.

Тарин едва заметно улыбнулась. Вероятно, ему нужно поговорить. Разумеется, о делах. Других причин для приезда Майка она не видела. Вряд ли он отважился бы на дружеский визит в такое время ради очередной встречи с соседкой.

— Ну, это лишнее, — резковато бросила девушка. — Однажды мне уже удалось выжить во время вашего визита. Тогда я тоже была дома одна, если не забыли…

Тарин вспомнила и розовый пеньюар, и полотенце, обернутое вокруг его бедер, и сильное загорелое тело. Ну зачем ей понадобилось напоминать Майку о том вечере?

Тарин метнулась от него подальше. Она понимала, что Майку ничего не остается, как следовать за ней. Значит, теперь О'Мелли заметил её хромоту. Отлично. Хорошо бы еще узнать его реакцию. Отвращение, как у Рори Сильвермена, или плаксивая жалость, как у многих из ее друзей? Майкл молчал, предоставляя девушке терзаться догадками.

Тарин вошла на кухню. Она же готовила на ужин омлет. Куда делся веничек для взбивания яиц? Девушка потратила на поиски почти минуту и наконец обнаружила, что все еще держит его в руке. Не оглядываясь, Тарин сухо поинтересовалась:

— Хотите выпить?

Майк остановился за ее спиной и склонился над плечом девушки. У Тарин пробежали мурашки по коже. Его подбородок был так близко от нежной щеки Тарин. Она ощущала его тепло на своей коже. Что она почувствует, если он прикоснется к ней? Какой дикий, нелепый вопрос!

— Вы еще только готовите ужин? — спросил Майк, оглядывая горку яиц. — Позвольте, я помогу вам.

— А вы сами ужинали? — поинтересовалась Тарин. Ее сердце трепетало от мысли, что Майк может остаться ужинать с ней. Интересно, сколько яиц нужно, чтобы накормить такого мужчину? Наверное, у него зверский аппетит.

— Я? Нет. Поем потом, когда вернусь домой. — Он сделал паузу и неожиданно тихо добавил: — Но может, вы меня пригласите?

— Приглашаю. Если, конечно, вас устроит омлет. — Тарин пожала плечами, стараясь справиться с дрожью в голосе.

— Омлет? Чудесно! Я думал, дело ограничится яичницей-болтуньей. От которой, впрочем, тоже не откажусь, — поспешил добавить Майк. — Но омлет — изысканное блюдо. Он требует истинной ловкости, кулинарного искусства… А не то превратится в яичницу-болтунью.

Тарин рассмеялась его незамысловатой шутке.

— Мне далеко до шеф-повара. Сядьте сюда. Вам придется порезать пару помидоров и петрушку. Её, между прочим, я вырастила сама. Как, по-вашему, стоит добавлять бекон?

Тарин понравилось готовить для Майка. Благодаря его помощи и ее стараниям омлет получился на славу. Они оба наслаждались результатом совместных трудов, запивая еду холодным «Шардонне». Тарин всегда держала в холодильнике вино на случай приезда нежданных гостей. Но она не могла даже мечтать, что ее гостем окажется Майкл О'Мелли.

Они все еще сидели на кухне, за старым дубовым столом в центре комнаты. Тарин не предложила перейти поужинать в столовую или в кабинет, где она проводила вечера. Девушка никак не могла полностью расслабиться и почувствовать себя свободно наедине с Майком. Она не знала, зачем он явился к ней, и поэтому осторожничала.