Ночные призраки

Глава 14. Высокая честь

Утро началось с криков газетчиков. Сначала появился мальчишка с пачкой «Зоркого Глашатая». Он выкрикивал:

— Лорд Байрис проводит смотр войск! Скоро мы увидим активные действия храброй армии Эверона!

Новости из-за моря еще не поступали, и редактор Гандерис использовал старые заготовки, чтобы поддержать веру горожан в генерала оппозиционеров.

Немного позже появился и второй крикну — из «Молнии». Поскольку его газета была совсем новой, авторы не располагали старыми заготовками, они были обязаны угостить читателей свеженьким. И что же они предложили? Дженни как раз подумывала, не пора ли выбираться из постели, она сладко потягивалась и мысленно подыскивала повод поваляться еще немного… но даже подпрыгнула в кровати, когда услыхала вопли мальчишки из «Молнии»:

— Ужас подземелий! Монстр рыщет рядом с вашими подвалами! Читайте правду о Крысином Волке! Безумное чудовище! Ужасная опасность! Совсем рядом! Вспомните историю Саалха!

Она и сама не помнила, как впрыгнула в халат и помчалась, завязывая пояс, к двери… но опоздала. Пока возилась с многочисленными замками, газетчик успел распродать товар более шустрым соседям, и пропал. Дженни, стоя на крыльце, едва слышала его удаляющийся голос:

— Читайте правду! Только «Молния» раскроет все тайны Эверона! Ужас подземелий бродит рядом с вами! Кто же такой Черная Рука? В ближайших выпусках мы разоблачим секреты убийцы! Читайте «Молнию»…

Несколько человек со свежими номерами «Молнии» в руках уже обсуждали заголовки — больше они еще ничего не успели прочесть. А мальчишка с пачкой «Зоркого Глашатая» напрасно кричал о грядущих победах, его товар сегодня не пользовался спросом.

Накрапывал мелкий скучный дождик, желтая бумага в руках читателей покрывалась рябью темных точек, но это не убавляло энтузиазма спорщиков.

— Эй, барышня! — окликнул знакомый голос.

Рядом топтался Джек Джек и теребил газетные листы.

— Привет, Джек. Как дела?

— Не шибко весело. Эти залетные гастролеры по-прежнему портят мне бизнес. Я слышал, мистер Квестин ходил к лекарю? Не с ними ли повстречался, а?

Дженни пожала плечами. Откуда-то Джек Джек успел пронюхать об их стычке с усатыми налетчиками. Но, похоже, подробностей он не знает. Наоборот, пытается вызнать побольше.

Молчание Дженни не остановило болтуна, он продолжал:

— И к лекарю ходил, и трость новую заказал, так мне сказывали. А?

Она снова промолчала.

— Я вот думаю, не пора ли сменить профессию, — грустно продолжил бывший воришка. — Смотри, как газета торгуется, любо-дорого наблюдать. Может, и мне свою газетку основать? А что, Бремко у нас грамотей, он сочинять не горазд, но запишет все, что я навру. В газете главное — что? Чтобы врали складно! Это я могу.

— Нет, Джек, — очень серьезно ответила Дженни. — Этого мало. Вот этот Громовержец, который пишет для «Молнии», ты бы у него поучился. Он, хотя и врет, но в его статьях и настоящего много. Ты бы нашел его, последил, как он работает, поучился. Пара уроков, и ты сможешь писать, как он. Я в тебя верю. Но все же поучиться необходимо.

— Благослови тебя Трохомор, барышня, — просиял Джек. — Дельный совет!

— Еще бы не дельный! Обо мне даже «Вечерний Эверон» писал, так я в газетах кое-что смыслю. Расскажешь мне потом о Громовержце? А я буду твоим постоянным читателем, когда начнешь выпускать газету.

С тем они разошлись. Громовержец… он очень много раскопал, даже о Саалхе вспомнил, хотя история не очень-то известная. Гоблины и ратлеры ее помнят, да только вряд ли Громовержец принадлежит к этим народам. Вот пусть Джек и попробует разнюхать, кто это, и откуда он так много знает. Она бы и сама этим занялась, благо связи в журналистской среде у нее имеются… но сейчас не до новых расследований, тут бы со старыми разобраться. Да еще сегодня торжественный прием на Вулкане. Это и есть главная проблема.

И Квестина крики газетчика встревожили. Слова, которых опасался Крысиный Король, прозвучали: рассказывая о Крысином Волке, Громовержец припомнил и Черную Руку. Неспроста он поставил эти имена рядом… Ох, неспроста. Теперь события могли принять любой оборот. Сейчас весть об ужасе подземелий покатится по городу, обрастая несуществующими подробностями и доказательствами. И, чего доброго, в самом деле обернется смертельной опасностью для народа ратлеров. Надо бы поторопиться с расследованием, и, прежде всего, найти при помощи Бешеного Шейса место, где нашлась ягода… но прием на Вулкане! Это дело не из тех, которыми можно пренебречь. И Морко отправился забирать новую трость из мастерской, а Дженни в сотый раз принялась перебирать свои наряды.

Чем занимался в это время «дядюшка», неизвестно. Судя по тому, что он вернул записки Реми, вполне можно было предположить, что он снова перечитывает информацию о людоедах. Но, может, он просто вздыхал о прекрасной Клементине? Если так, то напрасно. Ведь владелица «Улыбки Вилены» всегда на месте, она не исчезает в неизвестном направлении, в отличие от Гая.

К вечеру все было готово. Все пуговки застегнуты, все шовчики разглажены, набалдашник новой трости начищен до блеска, а лицо Квестна, которое мрачнело с каждым часом, стало таким кислым, что вызывало оскомину. Он волновался, и Дженни отлично его понимала. Ведь это «дядюшке» придется говорить за них обоих… незнакомка из зеркала вполне сможет отделаться загадочными улыбками.

Наконец время пришло. Гоблин вручил хозяину большой черный зонт, и они отправились. На улицах в это время было людно, дождь прекратился, но ратлеры не показывались. Наверное, они уже знали о новой газете, и им не понравилось содержание передовицы. Во всяком случае, серый народ как убрался под землю с началом дождя, так больше и не показывался. Один только Бешеный Шейс копошился в подвале, гремел ржавой цепью, шуршал газетами и жевал. Вряд ли он различал газеты иначе, чем на вкус, поэтому он был не в счет. Остальных под землю явно загнала «Молния».

Не без труда поймав извозчика, Квестин велел ехать к Вулкану, а именно к главному входу. Это внушило вознице огромное уважение. Еще бы, не каждый день попадаются такие важные клиенты. Поэтому сперва он молчал. Но, как и большинство людей его ремесла, этот был любителем поболтать. Если целый день колесишь по городу, хочется развлечься беседой, пересказывая пассажирам все, чего наслушался за день. Мало-помалу, возница разговорился.

Квестин как-то говорил «племяннице», что настроение горожан можно понять, послушав треп извозчиков. Судя по этому малому, эверонцев занимают три новости: грядущие победы на Гранделине, обещанные «Зорким Глашатаем»; новая газета; планы лорда Исригса-младшего.

— Верно вам говорю, — молол возница, — наш лорд Сертиас не будет сидеть без дела. Не таковский он. Если уж показал себя в войне, теперь не остановится. Наверняка займется чем-то таким же значительным. Нынче весь город гадает, что он затеет. Ведь уже, поди, возвратился. Нынче к полудню конвой с юга встал на якорь в гавани, и сам молодой господин должен с ним прибыть. Попомните мои слова, почтенные господа, сейчас что-то завертится. Знать бы, что у лорда Истригса на уме…

— Как раз это мы скоро узнаем, — пробурчал себе под нос Квестин.

Болтовня возницы попала в унисон с его собственными невеселыми размышлениями.

— Вестимо, узнаем, — подхватил извозчик. — Я же как раз и толкую: что молодой лорд затеет, то будет большое и громкое дело. Весь город узнает. И правильно, что очень скоро.

— Да, это он любит, — кивнула Дженни, — чтобы все о нем говорили. Можешь не сомневаться, он позаботится, чтобы все узнали. Ну и «Вечерний Эверон» об этом, конечно, напишет. Десять раз.

— То не для нас газета, — промолвил возница, — мы чего попроще читаем. «Зоркий Глашатай», или вот эта новая. Слыхали, небось? Ох, и забористые в ней статейки!

— Эти тоже напишут, — согласилась она. — И тоже наврут. Но я-то сегодня все узнаю из первых рук.

— Ох, барышня! Так вы же на Вулкан велели править! — спохватился болтливый возница. — Неужто к самому лорду Истригсу собираетесь?

— Да, думаю, мы выкроим часок, чтобы заодно навестить и нашего героя, верно, дядя? Ну, раз уж все равно решили сегодня завернуть на Вулкан?

Квестин издал скорбный вздох, и Дженни продолжила:

— Дела делами, но, как-никак Сертиас только сегодня возвратился домой после долгой отлучки. Было бы невежливо не заглянуть и не узнать, в добром ли он здравии. Пока я была там, на Гранделине, за Сертиаса можно было не волноваться, но, оставшись без присмотра, он вечно попадает во всякие неприятности. Он такой рассеянный!

Интересно, вспомнит ли он, как зовут Дженни? Он такой рассеянный.

Но разговор на этом прервался. Извозчик, хоть и был болтуном, умолк, раздавленный осознанием, каких важных персон усадил в свою разболтанную скрипящую повозку… поэтому он молчал и не мешал Дженни любоваться, как приближается и растет громада Вулкана, и как мрачно-красиво светятся рубиновые окна вилл под сумрачным осенним небом.

Наконец извозчик подкатил к стене и остановился. Квестин расплатился с ним и выглянул из-под полога. Проворчал, что снова накрапывает дождь и открыл зонт. Дженни следом за ним выбралась на мостовую. М-да, моросит… будет обидно, если ее новый наряд промокнет.

А перед воротами толпились люди. Множество фонарей освещали вход на Вулкан, дождевая вода стекала по их стеклам, свет преломлялся в этих потеках и играл причудливыми бликами на мокрых стенах и черных кирасах гвардейцев. Солдат здесь было полным-полно. Они проверяли всех, кто входил в ворота, и работы у них хватало, несмотря на поздний час. Неужели, это все — приглашенные на прием? Но Дженни забыла об этих мыслях, заметив знакомые черные усы. И Дональд здесь, надо же…

Когда они с «дядей» подошли к страже, она, словно продолжая давний разговор, произнесла:

— Дядюшка, даже не думай меня отговаривать. Я ни за что не уступлю его милости Сертиасу меч принца Сакхлиха. Как бы он меня ни упрашивал! Мне этот меч самой нравится. Там такие миленькие камешки в рукояти… привет, Дональд! Сегодня снова твое дежурство? Небось, всю ночь будешь под дождем мокнуть? Да, служба, я понимаю. Кто-то же должен охранять ворота, пока мы будем на приеме у его милости.

В комплекте к этой фразе полагалось показать язык. Дженни так бы и поступила, но незнакомка из волшебного зеркала считала, что это слишком легкомысленно. Ничего, и так неплохо получилось. Дональд Кубер издал трагический вздох и усталым голосом спросил:

— Будьте любезны назвать цель своего визита.

— Ты прекрасно слышал, мы направляемся на прием лорда Историгса, — Квестин протянул приглашение.

Дональд внимательно изучил красивый листок и жестом пригласил войти в ворота:

Можете занимать места в любой карете. Его милость позаботился, чтобы гости не промокли, поднимаясь к его вилле.

— Он такой заботливый, — улыбнулась Дженни.

Только интересно, вспомнит ли лорд, как ее зовут?

За воротами обнаружились три кареты. Гости показывали кучерам приглашения, занимали места, кареты отъезжали, на их место подкатывали другие. Упряжки непрерывно курсировали между виллой Истригса и воротами. Дженни с «дядей» тоже забрались в очередную. С ними сели двое, мужчина и женщина, и оба вовсе не господского вида. Из нескольких фраз, которыми они обменялись в пути, Дженни поняла, что это приглашенные слуги. Они будут помогать лакеям во время приема, а когда гости уберутся, займутся уборкой. Утром залы будут снова сиять чистотой, как будто и не было толпы гостей в грязной обуви. Сертиас все рассчитал! Не лорд, а ходячая таблица умножения.

А когда карета подкатила к крыльцу, Дженни увидела Истригса-младшего. Он почти не изменился, разве что чуть-чуть загорел под жарким солнцем Гранделина. Вот только это и отличало его от статуи. Ведь каменные истуканы не загорают. А этот торчал у входа, раскланивался с гостями, обменивался с ними любезными приветствиями — и снова замирал в картинной позе. Можно подумать, что рядом в кустах сидит целая армия художников, которым он сейчас позирует. А вдруг в самом деле так и есть? Но это не существенные детали. Принципиально важный вопрос совсем другой: вспомнит ли он, как зовут Дженни?

Попутчики из кареты поспешили к черному ходу, а Дженни с Квестином — к крыльцу, украшенному живой статуей его милости Истригса-младшего. Позади Сертиаса стоял слуга, в одной его руке был зонт, раскрытый над головой господина. В другой руке — лист бумаги. Список гостей, догадалась Дженни. Слуга подсказывает, кого сейчас нужно приветствовать. На прием были приглашены разные люди, не только Повелители Огня, но и простолюдины из нижнего города, и лорду вовсе не обязательно помнить их имена. Нужно только повторить следом за слугой имя один-единственный раз, а после выкинуть из головы.

Поднявшись по ступеням к его милости, она расслышала шепот слуги:

— Эдуард Квестин, префект стражи в отставке. С племянницей.

— Ваша милость…

Квестин, поморщившись, согнулся в поклоне. Ребра все-таки побаливали. Дженни присела в реверансе. Это движение она сегодня целых две минуты отрабатывала перед зеркалом — под руководством прекрасной незнакомки, поселившейся там, за полированным стеклом. А то и целых три минуты. Когда она подняла глаза, Сертиас моргнул. Взгляд лорда скользнул по ней сверху вниз, потом Повелитель Огня быстро посмотрел на Квестина, словно желал убедиться, что перед ним именно те двое, чьи имена прочел в списке слуга. Отставного префекта он узнавал, а вот «племянницу», похоже — нет. Сразу видно, что ему не приходилось до сих пор иметь дела с волшебными зеркалами.

Но все-таки это был Повелитель Огня, а они умеют овладеть собой даже в самых сложных ситуациях.

— Мистер Квестин, — статуя кивнула. — Мисс… Мисс Дженни.

Помилуй Трохомор, Сертиас вспомнил ее имя! Не зря весь Эверон считает молодого лорда героем, не зря. Только что он совершил подвиг.

— Благодарю за то, что приняли мое приглашение.

— Ну, что вы, ваша милость. Это для нас большая честь, быть приглашенными, — ответил «дядя».

— Как же иначе? Мы же старые товарищи по оружию, верно, мисс?

Дженни не верила своим глазам: ожившая статуя улыбалась! Она даже немного испугалась, как бы трещины по мрамору не пошли. Но по ступеням следом за ними уже поднимался новый гость, и они с дядей прошли мимо его милости в холл. Слуга принял у Квестина зонт и указал двери в зал. А там уже было людно, хотя гости продолжали прибывать. Лорды стояли отдельно, они окружили старшего Истригса, спикера верхней палаты парламента и отца героя Гранделина. Они переговаривались вполголоса и делали вид, что не смотрят на других гостей.

А другие гости не стеснялись показать, как им интересно, и глазели на лордов. Простолюдины расхаживали по залу, между ними сновали лакеи, предлагали бокалы вина. Это нравилось гостям не меньше, чем пялиться на Повелителей Огня.

Дженни заозиралась, оценивая наряды дам. Все, конечно, нацепили лучшее платье и увешались всеми изделиями из драгоценных металлов, какие у кого нашлись. Все сверкало, искрилось и переливалось в огне сотен свечей. Да, свечей здесь было не меньше, чем перед входом в Монетный зал Крысиного Короля. Только то. что освещали свечи, здесь выглядело гораздо приятнее. Если, конечно, вы судите по внешности, а не по скрытой сути вещей. Здесь куда более опасно. На нее тоже смотрели, но во взглядах читалось, в основном, недоумение. И Дженни поняла, что во всем зале ее внешность очень сильно выделяется. Среди черноволосых и черноглазых эверонцев, да еще наряженных в громоздкие торжественные костюмы, среди их жен и дочерей, увешанных фамильными украшениями, Дженни смотрелась странно — как ее приятельница ворона среди чаек во время морского перехода. Еще бы! Вряд ли кто из присутствующих дам одевался в «Улыбке Вилены».

Лорды, в отличие от пришельцев из нижнего города, были одеты в строгие костюмы, на дамах почти не было ярких или блестящих вещиц. На черном фоне короткими проблесками огня выделялись красные отвороты, когда кто-то из Повелителей Огня поднимал руку, в манжетах изредка можно было заметить красную подкладку. Дженни встретилась взглядами с леди Урсулой и поспешно отвела глаза. Начальница тайной стражи устремила равнодушный взор в зал и как бы случайно в поле ее зрения попали Дженни с Квестином. Ну что, больше она не будет цепляться к внешности гостьи?

Оказалось, наряд Дженни не походил ни на пестрые одежды простолюдинов, ни на черные костюмы лордов. Интересно, хорошо ли это? Выделяться в такой толпе. Она снова украдкой бросила быстрый взгляд на леди Урсулу. А та снова ее разглядывает, делая вид, что просто уставилась в пространство. Дженни цапнула с подноса проходящего лакея бокал и спряталась за ним, как за щитом.

Тут гости расступились, по середине зала торжественно прошел лорд Сертиас. Он присоединился к родичам у дальней стены. Обернулся к залу и завел торжественную речь. Прием начался.

Это была очень хорошая речь. Речь, достойная статуи. Если бы скульптуры древних лордов, установленные в садах, ожили и вздумали обратиться к потомкам, они бы тоже выдали нечто в этом духе. Сертиас начал с того, что ему выпала великая честь защищать родной город от полчищ варваров, и он рад отдать все свои силы и таланты этому благородному делу. Если бы сейчас говорил простолюдин, то непременно вознес бы хвалу богам, которые благосклонно позволили ему победить. Но ведь это был Повелитель Огня! А она всегда подчеркивали, что не служат богам. Не верят и не просят их о помощи. Поэтому вышло, что Эверон спасен благодаря Сертиасу Истригсу-младшему. Здесь Сертиас сделал эффектную паузу и зал ответил аплодисментами. Хлопали все, у кого руки не были заняты бокалами. Дженни поискала глазами лакеев — не вооружиться ли еще одной порцией, чтобы руки уж точно были заняты и не было необходимости аплодировать.

А Истригс кивнул слушателям и продолжил. Он бы еще большего достиг. Если бы не интриги завистников, сейчас уже был бы заключен крайне выгодный Эверону мир. Толпа в зале ответила глухим, но явно неодобрительным, ворчанием. Увы, продолжил лорд, древние порядки только раньше были хороши. Тогда строгий контроль парламента оказывал благотворное влияние на течение дел, особенно за морем. Теперь же — судите сами! Когда военные действия требовали решительности и стремительности, он, главнокомандующий, должен был соизмерять каждый шаг с мнением тех, кто торчал на Вулкане. Тех, кто нежился в роскошных виллах, пока он, Сертиас, глотал гранделинскую пыль.

О, да, гранделинская пыль… Дженни непроизвольно поежилась, вспомнив серые клубы пыли, и сделала глоток из бокала. А то даже в горле запершило, как будто она снова трясется в фургоне по ухабам на Весперовом колене, и серая пыль струится из всех щелей.

Пришли новые времена, твердил тем временем Сертиас, и структура управления великого города нуждается в реформах. И Истригсы непременно этим займутся. Как только будет решена еще одна небольшая проблема: Черная Рука. Невозможно заниматься реформами, если рядом бродит опасный убийца. Ничего, генерал Истригс найдет на него управу. А как только злодей будет обезврежен, можно будет заняться и государственным устройством, и он, Сертиас Истригс-младший, надеется на поддержку лучших из горожан Эверона, которые как раз здесь, в зале, и собрались. Он, как и все прогрессивные лорды, трудится на благо граждан, а без них никакие реформы невозможны. Вельможи вроде Вестокена и Байриса заигрывают с чернью, а на нее полагаться нельзя. Истригсы мыслят шире. Только лучшие люди, цвет Эверона, чиновники, преуспевающие коммерсанты и образованные ученые — вот кто истинный цвет нации.

— Итак, я надеюсь на вас, друзья! — закончил Сертиас. — Мы вместе сделаем наш город еще сильнее и прекраснее!

Ответом послужили новые аплодисменты, а также одобрительные возгласы. Сертиас покинул общество родичей и двинулся по залу. Останавливался рядом с тем или иным гостем либо присоединялся к группе, вступал в разговор, выслушивал восхищенные речи, благодарил… К Квестину подошел осанистый рослый толстяк в красном мундире. Судя по обилию золотых нашивок, очень высокий чин, в префектуре округа ни у кого столько не было.

С ним семенила дама — наверное, жена. И на ней золота было куда больше, чем нашивок на красном мундире мужа.

Вскоре из разговора Дженни поняла, что это начальник городской стражи, бывшее начальство «дяди». Мужчины стали вспоминать служебные дела, а супруга толстяка разглядывала Дженни.

— Приближаются перемены, я это чую, — вещал высокий чин, скривив скорбную гримасу. — Что-то грядет, что-то готовится. В воздухе носится смрад, это значит, заваривается каша. Еще ничего не видно, а я чую. Знаешь, как это бывает?

Квестин кивнул. Еще бы ему не знать! Это ощущение знакомо любому в эверонской страже, уж смрада-то все на службе нанюхались.

— Ну, вот. А всякие перемены имеют такое свойство — обернуться работенкой для стражи. Грязной работенкой. Ты же понимаешь, о чем я, Эдуард?

— Понимаю, — снова кивнул Квестин. — И радуюсь, что больше в этом не участвую.

— Весперово проклятие! Ты счастливчик! А мне еще предстоит нахлебаться… уж я-то чую.

Жена одернула толстяка. Не годится поминать имя божества в гостях у его милости. Тем более, такого вульгарного божка, как Веспер. Но начальник стражи ее не слушал, он радовался случаю высказаться. Отставной префект вроде бы свой, все понимает, но при этом на службе не состоит, значит, с ним можно говорить свободнее.

— Еще ничего не случилось, а я чую, пахнет жареным, — бубнил он.

— Как не случилось? А Черная Рука?

— Он не убивает внизу. Меня не касается. Нет, у нас только зреет. Но уж когда полыхнет — вспомнишь мое слово, о Черной Руке все забудут. Может, в самом деле, чтобы противостоять новым вызовам нам нужна более сильная власть, а, Эдуард?

Жена снова зашикала, а толстяк махнул рукой в ее сторону. Потом среди гостей промелькнул еще один красный мундир, и начальник стражи удалился, чтобы переговорить с коллегой. Его жена, семеня за мужем, на ходу оглянулась, окинула взглядом Дженни, поджала губы и неодобрительно покачала головой. Интересно, что именно ей не понравилось? Костюм, внешность или молчание племянницы Квестина? Может, нужно было что-то сказать? У нее было наготове несколько реплик… Дженни, мысленно перебирая все, чего не сказала, уставилась вслед жене стражника. И наткнулась на целую серию взглядов. Дамы разглядывали Дженни, и на всех лицах было явно недовольное выражение. Или даже испуганное. Да что с ними такое?

Но тут, к счастью, всеобщее внимание переключилось на Сертиаса-младшего, который вынырнул из толпы и присоединился к группе гостей неподалеку. Около лорда закружили лакеи с подносами, чтобы все желающие могли выпить с его милостью. Один из них проносился мимо Дженни, и она успела схватить бокал.

— Вы здесь не для того, чтобы напиваться, — сердито проскрипел в спину знакомый голос.

Тетушка Урсула. Еще один кислый взгляд, устремленный на Дженни, но с ней-то как раз все понятно. Она всегда так глядит. А все дамы в этом зале, значит, взирали со страхом не на Дженни, а на милейшую тетушку, которая подкрадывалась сзади. А что поделать, такие традиции в семействе Истригсов.