Ночные призраки

Глава 3. Белая кошка и черная сажа

На почте Квестин отправил заказное письмо, и оно было принято с величайшим почтением, ибо получатель проживал на Вулкане. Кроме того, «дядюшка» купил свежий номер «Вечернего Эверона». Здесь, в нижнем городе, большим спросом пользовался «Зоркий глашатай» на дешевой желтой бумаге, а более дорогую газету можно было купить лишь на почте. Дженни тоже сунулась посмотреть, вдруг там будет интервью со спикером парламента, Истригсом-старшим, ради которого репортеры вчера поднимались на Вулкан?

Точно, на первой странице оно и обнаружилось. Автором материала значился Рудольф Ковес, а его кудрявого помощника даже не вспомнили. Само интервью было длинным и скучным, точь-в-точь как генерал Истригс-младший. Скучная семейка, они все такие, решила Дженни — все, включая их кузину, леди Урсулу, которая только кажется грозной, потому что занимает должность начальницы тайной стражи, а на самом деле она зануда. Спикер долго и напыщенно рассказывал, какой герой его сынок, как он четко выстроил стратегию военной кампании. О дальнейших планах командования он рассказывал уклончиво, несколько раз напомнив, что он — лишь спикер парламента, а ведение армейских дел вручено младшему Сертиасу.

Далее шел комментарий интервьюера, мистера Ковеса, в котором тот предполагал, что Погонщики разгромлены, и скоро будет заключено перемирие. Тогда победоносный генерал вернется в Эверон и уж у него-то можно будет узнать все подробности. Ничего такого папаша героя не говорил, и Дженни заключила, что это хитроумный мистер Ковес высмотрел и расшифровал в тонких намеках. Еще один мастер читать между строк, вроде Ингвара. Эх, Ингвар, где ты сейчас? Бороздишь океаны на своем ледяном корабле?

Дженни даже взгрустнулось, потому что Ингвар был отличным собеседником, и к тому же у него были чудесные голубые глаза… вот с кем было весело! А еще он спас Эрика. Но вряд ли этот ледяной лорд сейчас рискнет появиться в Эвероне. И вместо веселых разговоров с Ингваром ей предстоит беседа с ограбленным трубочистом. Что ж, остается попробовать извлечь хоть немного веселья из этого разговора…

Улица Синего Щита находилась даже ближе к подножию Вулкана, чем дом белой кошки Фили и ее хозяйки миссис Фортлекс. Это был почтенный район, где жила обслуга лордов. Когда Дженни сидела в префектуре, не раз слышала, что подчиненные Квестина завидуют страже Центрального округа, мол, там не совершается преступлений, там порядок и тишина. Так оно и выглядело: небольшие старинные домики, утопающие в зелени садов, шелест ветра в кронах, а ратлеров немного. С одной стороны, почва здесь каменистая, и в ней трудно рыть ходы, а с другой стороны, здесь мало мусорят, и жевать серому племени нечего. А ведь им всегда нужно жевать. Улица Синего Щита вилась по кругу, огибая подножие горы… Вот и нужный дом.

К счастью, хозяин оказался на месте. Медлительный и сдержанный человек, говорил он неторопливо и обстоятельно. Он был до глубины души потрясен тем, что с ним случилось. Ведь это Центральный округ! А он служит самим Повелителям Огня, пусть и живет не на Вулкане. Поднять руку на такого почтенного гражданина, это практически святотатство. Он даже не удивился, что явились детективы из агентства, о котором он до сих пор не слышал. Ведь это даже странно, что похищению его инструментов никто не придал значения. Но он не сомневался, что делу так или иначе будет дан ход, правосудие восторжествует, а виновный понесет наказание.

Пусть даже в данном случае орудием справедливости послужит агентство с окраины Эверона. Дженни, конечно, могла бы сказать, что она заметная особа, о ней даже «Вечерний Эверон» писал. Но сейчас не хотелось отвлекаться на такие мелочи.

— Поверьте, я совершенно разделяю ваше негодование, — в тон потерпевшему высказался Квестин. — Я слышал, вы обращались к моему коллеге Джек Джеку…

— К сожалению, он не отнесся к этой истории так серьезно, как она заслуживает, — трубочист скорчил гримасу. — Мне показалось, что этот Джек человек вульгарный и грубый.

— Напротив, вы несправедливы к Джеку, — возразила Дженни, — ведь он передал ваше дело нам! Да, он человек простой, и делами занимается простыми. Но уж мы-то достаточно утонченные натуры, чтобы расследовать такое серьезное правонарушение. Прошу вас, почтенный мистер…

— Шандер Тмист, — назвался трубочист, — к вашим услугам.

— Прошу вас, почтенный мистер Тмист, пройдемте несколько кварталов, и будьте любезны прихватить вашу лестницу. Ту, по которой вы взбираетесь на крыши. А по дороге, чтобы не терять времени, изложите все, что помните об этом прискорбном происшествии.

Трубочист удивился. Но Дженни опробовала на нем свою отрепетированную загадочную улыбку, и все трое двинулись в путь. Мистер Тмист честно попытался припомнить все, что случилось с ним в день ограбления, но не сумел рассказать ничего примечательного. Был вечер, он вернулся со службы. Он так и выразился: «со службы», а не «с работы», поскольку к очистке труб на Вулкане относился с почтением.

Так вот, вернулся со службы, прислонил лестницу к стене, чтобы достать ключи… а очнулся уже ночью в подвале, связанный и раздетый. И все инструменты, включая лестницу, пропали. Нападавших он не заметил, его оглушили мгновенно и очень профессионально. Во всяком случае, он был уверен, что профессионально, ведь это сделал шпион. А они очень даже ловки на подобные штуки. Почему именно шпион? Ну а кто же еще?

Дом не был ограблен, пропали только инструменты. Пришлось купить все новое, и ту лестницу, что он сейчас несет на плече, тоже. Но старая была лучше, куда лучше! И вдобавок длиннее на добрых восемь дюймов.

Разве сейчас умеют делать качественный инструмент? Столярные мастерские принадлежат гномам, и все у них короткое, куцее и неудобное. То ли дело добрая работа, выполненная человеческими руками.

— А пропуск? — перебил эту расистскую пропаганду Квестин. — Пропуск с печатью, по которому вас пропускали за стену на Вулкан?

— Тоже похищен, — с горечью признался потерпевший. — К счастью, пропуска выдают не гномы, а почтенные люди из тайной стражи, и мой новый пропуск не хуже прежнего. В отличие от лестницы, смею напомнить, от слишком короткой лестницы. Но куда мы направляемся?

— Именно сюда, — Дженни остановилась под старой яблоней, на которой она побывала в давние-предавние времена, когда еще не знала, кем является на самом деле.

Тогда все было проще, и не приходилось задумываться, уместно ли карабкаться на дерево благородной дочери леди Аметильды и принца Гренвея? То есть она и сейчас не задумывается, но сейчас-то уже может это сделать. Имеет законное право.

— Взгляните-ка вон на ту крышу, мистер Тмист. Не замечаете там ничего знакомого?

— Ы-ы… — глухо провыл трубочист. — Э… Да!

Больше он не сказал ничего. Тмист ринулся к дому, на крыше которого валялся его инструмент, приставил лестницу, взлетел по ней. И без всяких слов было ясно, что он узнал свой инструмент, свой славный старый добрый инструмент, изготовленный не в гномьих мастерских, а добротно сработанный человеческими руками. Его лестница, нормальной человеческой длины, тоже нашлась, она валялась за тем самым домом, несколько ступенек были варварски выломаны, но Дженни, пользуясь косвенными уликами, заключила, что это сделал не вор, а мальчишка из соседнего дома. Тот, который похитил белую кошку. Улики были таковы: на стене было кривыми буквами написано: «трубычист дурак». Написано сажей, которую писавший соскреб пальцем с лестницы. Еще были черные от просыпанной сажи отпечатки башмаков, небольшие, детские.

— Неплохо, — отметила она. — Слово «дурак» написано без ошибок. Наверное, этот мальчишка освоил его, потому что использует в качестве подписи.

Ворона каркнула над головой, Дженни вскинула голову на этот звук и успела увидеть, как в окнах двух соседних домов наблюдатели быстренько отшатнулись от стекла, когда поняли, что Дженни может их заметить. В том доме, что поближе, это была белая кошка. В том, что подальше, конечно, противный безграмотный школяр, гроза белых кошек и брошенных лестниц.

— Итак, мистер Тмист, по крайней мере пропажа нашлась, — подвел итог Квестин. — Правда, придется заняться ремонтом, лестница повреждена.

— Я должен вам уплатить? — без особого энтузиазма, но с готовностью спросил потерпевший.

Он был так счастлив, что даже не очень бы расстроился, если бы пришлось отдать несколько монет. Похоже, в самом деле дорожил привычным инструментом. Но Квестин отказался:

— Будем считать, что мы это сделали из уважения к вашим заслугам и из сочувствия к вашей беде. Достаточно, если всего лишь составим расписку о том, что ваша пропажа найдена детективами агентства «Добрая надежда».

— «Добрая надежда»! Да я же слышал о вас, — спохватился трубочист. — Ну да, точно, слышал. Вас нахваливала… как же ее… не помню, как зовут эту миссис. А! У нее белая кошка, которая вечно лезет под руку и вымазывается в саже. Да, эта дама одобрительно отзывалась о вашем агентстве. И теперь вижу: не зря!

Дженни выразительно глянула на Квестина. Она же говорила: миссис Фортлекс лучше всякой рекламы в газетах. Но сейчас вспоминать об этом было неуместно. Они составили расписку, трубочист поставил подпись и пообещал сообщить на Горшечную, восемьдесят четыре, если припомнит какие-либо подробности насчет личности вора. Вернее, шпиона.

Осталось последнее: проводить его загадочной улыбкой.

Когда трубочист скрылся за поворотом, надобность в загадочных улыбках не отпала. Новая улыбка была адресована Квестину.

— Это еще не все! — объявила Дженни. — Сейчас проведем допрос свидетеля.

— Я уже не удивляюсь, — пробормотал «дядюшка». — Но не могла бы ты хоть коротко объяснить, кто этот свидетель и что он может нам рассказать.

— Видишь это сочинение на стене? Оно же с подписью. Там написано «дурак». Я надеюсь, он видел трубочиста. Не этого, настоящего, а поддельного, который бросил здесь инструменты.

— Да, но кто это? Кто видел? И где его искать?

— Сейчас сам увидишь. Нам нужен мальчишка с явно преступными наклонностями, который живет вон в том доме.

И она решительно направилась мимо жилья миссис Фортлекс, игнорируя белую кошку, которая снова нерешительно подкралась к окну. Ворона уже ждала над дверью, за которой, конечно, сейчас трясется от страха мальчишка. Дженни поднялась на крыльцо и постучала. Ответом была тишина.

— Видишь, никого нет, — предположил Квестин.

— Нет, есть… я просто думаю, как будет правильнее? — она повысила голос, чтобы и за дверью было слышно. — Выломать замок или сходить за мистером Фергюсом? Дядя, у тебя есть при себе таран? Нет? А какая-нибудь стенобитная машина? Катапульта? Тоже нет? Надо будет сделать себе заметку на память, детектив должен быть запасливее и всегда, отправляясь на задание, вооружаться чем-то в этом роде. Тогда остается одно. Воспользуемся мистером Фергюсом.

— Это тролль? Он может выломать дверь?

— Нет, бери выше. Он школьный учитель. Эй, юный мистер, как тебя, мне привести мистера Фергюса? Я покажу ему надпись сажей на стене и потребую ответа, почему его ученики делают грамматические ошибки, когда пачкают соседские дома.

— Я дома один, папа на работе, мама ушла к соседке, и они не велели мне открывать незнакомцам, — глухо пробурчали из-за двери.

— Это странный парадокс, — заметила Дженни. — Мы не можем познакомиться, пока ты не откроешь, но сейчас мы в самом деле незнакомцы, и ты не должен открывать. Как же быть? Что, если мы достигнем компромисса, и ты откроешь дверь ровно наполовину? А на четверть? Видишь, я могу идти на уступки, а ты?

Щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. Не на четверть, конечно, а совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы мальчишка мог глянуть одним глазом на пришельцев.

— Мисс, а вы правда детектив? — спросил он.

— Разумеется, — с загадочной улыбкой ответила она. — Меня зовут Дженнифер, для друзей просто Дженни. Рядом со мной Эдуард Квестин, главный детектив нашего агентства. С кем имеем честь беседовать?

— Меня зовут Макс.

— А полностью? Мне понадобится твое имя, чтобы вписать в блокнот. Так полагается при опросе свидетелей.

Она потрясла своим орудием труда. Помимо блокнота у нее был еще подаренный Морко складной нож. Но блокнот в данном случае подходил лучше. Нож, конечно, интереснее мальчишкам, но ведь не все сразу! Привлекать внимание свидетеля нужно постепенно.

— Максимилиан Гайлем, — вздохнул свидетель. Ему явно не нравилось собственное имя.

— Отлично, мистер Гайлем, — включился в разговор Квестин. — Мы больше не незнакомцы. Не мог бы ты теперь ответить на пару вопросов? Нас интересует трубочист, который оставил у соседнего дома лестницу. Как он выглядел? Были ли у него особые приметы?

— Трубочист, как трубочист, очень черный, весь в саже.

— А лицо?

— И лицо. Он как будто нарочно вымазался, чтобы его не узнали. Главное, он такой… быстрый. Вроде движется как все, спокойно так, нормально. Не совсем нормально, а как бы… слишком осторожно.

— Он очень быстрый, — медленно произнес Квестин. — Понятно. Когда нужно, движется молниеносно, а когда не нужно, сдерживает себя, чтобы не привлекать внимание. Поэтому тебе кажется, что слишком осторожно. Похоже, как по-твоему?

Макс кивнул.

— Точно, он вроде такой заторможенный. А потом раз — и как дернется! Смотришь, а он уже в двух шагах от прежнего места.

— Эй, дядя, ты что, понимаешь, о ком мы говорим? — насторожилась Дженни. До сих пор она знала больше всех. Как это Квестин вырвался вперед?

— Я пытаюсь представить себе того, о ком рассказывал лорд Готвинг. Он нечеловечески быстр, и должен сдерживаться, чтобы не привлекать внимание окружающих, когда показывается в городе.

— Ого, — подал голос из своего укрытия Макс, — вы и с лордами дело имеете? Прямо как мистер Томс?

Герард Томс, самый знаменитый детектив Эверона, сумел создать себе репутацию… большинство обывателей Эверона были уверены, что Повелители Огня обращаются лишь к нему. И уж конечно, мистер Томс — кумир эверонских мальчишек. Его подвиги гремят во всех газетах.

— Да, иногда приходится и с лордами, — вздохнула Дженни. — Им трудно отказать, они такие настырные. Но все-таки, что с лицом этого типа? Он человек? Или нет? Или можно сказать, что у него половина лица?

Если уж дядя перебирает все, о чем говорил старикашка Готвинг, то нужно и это тоже принять во внимание. Половина лица, что бы под этим ни понимать.

Мальчишка задумался. Наконец неуверенно пробормотал:

— Может и так, мисс. Половина лица, ага, точно. Я все думаю, что с его лицом было не так? А у него половины разные. Под сажей не поймешь, но лицо какое-то не такое. Справа и слева как бы разные. Искривленное лицо, вот. Но вот что я вам скажу! Он сажей нарочно вымазался, чтобы странности в глаза не бросались.

Детективы переглянулись. Приметы сходятся. Но только воспользоваться этими приметами невозможно. Вряд ли злодей до сих пор ходит, вымазавшись сажей.

— А что-то еще ты можешь о нем сказать? — без особой надежды спросил Квестин. — Рост, особенности фигуры, цвет глаз?

— Мистер, я же глядел из нашего чердачного окна. Это слишком далеко, чтобы различить цвет глаз. Роста он среднего, одежда висела на нем, как будто чуть великовата. Не так чтоб совсем обвисла, но малость великовата. Я думаю, он худощавый.

— Он был в ворованных шмотках, — вздохнула Дженни. — Стало быть, чуть помельче, чем мистер Тмист. Благодарю, Макс. Все, что ты сказал, я запишу в блокнот. Это важные улики.

Важные, да только не очень-то полезные…

— Эй, мистер! Мисс! — окликнул мальчишка, когда они уже собирались уходить.

Во всяком случае, ворона уже слетела с карниза. Значит, сочла, что здесь им больше делать нечего.

— Что, Макс? Ты что-то еще вспомнил?

— Нет, я хотел сказать… ну, это… мистера Фергюса сейчас нет в городе. Сейчас каникулы, и он в это время всегда уезжает из Эверона к родственникам. Я вам открыл не поэтому.

Макс глубоко вдохнул, собираясь с силами, приоткрыл дверь пошире и выпалил:

- А можно мне поработать у вас в агентстве? Видите же сами, я очень наблюдательный. От меня будет большая польза! Только летом, пока каникулы? Пожалуйста! Ну, пожалуйста! Ну, пожалуйста!

Дженни поглядела на дядю. Ну да, «Добрая надежда» очень респектабельное агентство, и они имеют дела с лордами. Но это вовсе не означает, что у них есть лишние монеты, чтобы принимать на службу всяких мальчишек. Тем более, тех, которые с преступными наклонностями.

— Даже не знаю, — протянул Квестин. — Мы, видишь ли, привыкли справляться сами.

— Можешь прийти на Горшечную, восемьдесят четыре и посмотреть, как выглядит агентство внутри, — расщедрилась Дженни. — А мы заодно посмотрим, как ты выглядишь снаружи. Завтра будешь нашим гостем. Если выживешь, сможешь сам решить, хочешь ли работать у нас. Ну и мы проведем совещание, стоит ли брать еще одного работника.

Если не знаешь, как решить задачу, отложи решение на завтра. Так поступают мудрые. И при этом загадочно улыбаются.

Казалось, все сложилось на редкость удачно. Популярность агентствоа «Добрая надежда» резко возросла, расследование рвануло вперед, как пришпоренная лошадь… и тут Дженни сообразила, что совсем забыла об одном крайне скверном обстоятельстве.

— Ой! — она даже сбилась с шага и чуть не наступила на ратлера.

А может, и наступила, совсем малость. Ратлеры сейчас сделались крайне нервными и подпрыгивали на целый фут, даже если их слегка заденешь.

— Что случилось? — Квестин тоже остановился и уставился на спутницу.

— Веспер забодай, — пробормотала она. — Ну как же… как я могла об этом не подумать?

— О чем? Что тебя взволновало?

— Агенты тайной стражи. Мы провели блестящее расследование, а они, небось, крались за нами по пятам, они все видели. И я совершенно об этом не вспомнила!

Дженни огляделась, высматривая, кто из прохожих может оказаться «топтуном». Ого, да здесь все один подозрительнее другого. Вон та тетка с корзиной, она очень странно смотрит. Или этот, в прожженном фартуке и с клещами в руке. Что он здесь делает? Здесь же улица, а не кузня. Или вон тот, остановился и читает вывеску. Почему так долго читает?

— Да, они вполне могли видеть, с кем мы встречаемся, — улыбка «дядюшки» была совсем не загадочная, скорее усталая, — но сама подумай, разве мы можем что-то с этим сделать? Придется теперь жить под наблюдением людей Урсулы. Вспомни, даже на другом берегу моря рядом с нами оказался агент Мерч. Тем более здесь, в Эвероне. Если этого нельзя избежать, то придется смириться.

— Слабое утешение. Придумай что-то получше, а? А то совсем грустно.

— Ну, хорошо. Вот тебе другое утешение. Представь себе, мы нападем на след Черной Руки. Да не такой остывший, как нынче, а совсем горячий след. Вот он, убийца, мы находим его, мы знаем, где он прячется. И?

— И?

— Ты хочешь сказать, у нас хватит сил, чтобы его схватить? Нет, пусть уж этим займется тайная стража, которая выследит нас в тот самый момент, когда мы выследим Черную Руку.

— То есть, вся слава достанется леди Урсуле и ее недотепам?

— Так обычно и бывает. Для нас главное, чтобы клиенты были довольны. Черную Руку нам поручили двое, лорд Готвинг и Крысиный Король. Оба — существа весьма здравомыслящие. Их вполне устроит, что убийца будет обезврежен, ну а что обезврежен не нашими руками… что ж, такова жизнь. Если мы честно исполнили свою часть работы, этого достаточно.

— Значит, все в порядке?

— Именно так, Дженни. Ты молодчина, я даже не предполагал, что удастся собрать столько улик. Все в самом прекрасном порядке!

— А это значит, мы заслужили награду.

— Ты точно заслужила, я даже немного завидую, — признался Квестин. — Выбирай, чего бы ты хотела в качестве награды? Надеюсь, это окажется не нож, такие подарки пусть делают гоблины.

— Нет, нет, у меня же теперь есть неплохой меч, с которым не стыдно показаться на людях, — напомнила Дженни. — Ножи меня теперь интересуют гораздо меньше. Нет, речь о другом. На площади Тысячи Столбов дает представление новая труппа, и хорошо бы поглядеть, как они выступают. Немного искусства, вот что мне хочется.

Квестин издал тяжелый вздох, уставился в сторону и пробормотал:

— Да, я видел афишу. Но не уверен, что тебе понравится. По-моему, у них слабая программа.

Конечно, «дядюшка» видел эту афишу и очень тактично промолчал, чтобы не бередить душевных ран Дженни. Вот и сейчас надеется, что она передумает, не будет смотреть чужое выступление, а после горевать о сгинувшей семье. Даже прикинулся знатоком жанра. Слабая программа! Ему-то откуда знать…

— Я же сказала «немного искусства», — примирительно заметила она. — Совсем немного. Ровно столько, сколько его найдется в слабой программе.