Дик (СИ)

Глава 5. Веня

После такой бурной и бессонной ночи я засыпала стоя, замирала и тут же выключалась, словно робот, которого выключили из розетки. Мысли тянулись, как мазут, было сложно вообще размышлять о чем-либо. Я хотела спать. Никогда не хотела так спать. Я падала в обморок, закрывая глаза.

— Нужно поспать. — выдохнул Дик, подходя ко мне. Только сейчас поняла, что уже минуту сплю с открытыми глазами, не слыша о том, что он рассказывал мне, пока сидел за столом. — Вставай, Ангелина.

Всю ночь и утро мы просматривали информацию о жертвах, что у них есть общего, где они были. Обзванивали их родственников, спрашивали — бывали ли они в детских лагерях. Мы искали любую ниточку, которая могла их связать. Ничего общего.

— М? — осознаю, что уже практически лежу в кабинете на диване, не задумываясь даже о том, что моя футболка задралась, обнажая живот и демонстрируя бежевый лиф. Просто смотрю на Дика сонными глазами, сам он продолжает держаться огурчиком. Словно и не было бессонной ночи.

Только смотрит на меня с вожделением.

Он аккуратно подхватывает меня, заставляя встать на ноги и поправляя мои волосы, убирая пряди за уши. Его ласковые прикосновения заставляют почувствовать меня маленькой девочкой, даже жмурюсь от накатившего на меня наслаждения.

— Я бы с удовольствием подхватил бы тебя под попку и помог добраться до машины. Но этого твоя репутация не выдержит, она, итак, уже трещит по швам. — он говорит тихо, словно хочет убаюкать меня. — Так что, давай ножками, я отвезу тебя.

Я пытаюсь подавить зевоту, прикрыть рот руками, но мой организм упрямо подаёт сигналы, что батарейка разряжена.

— А тебе есть дело до моей репутации?

Дик лишь хмыкает в ответ, слишком двусмысленно. Как хочешь, так и понимай его. Но внутри меня зарождается чувство, что ему не безразлично. И от этого сладкого чувства я слабо улыбаюсь.

Иду по коридору, здороваясь с людьми, которых даже не знаю. Они просто кивают мне или улыбаются уголками губ, уверена, что даже и не поздоровались бы со мной, если бы не Дик рядом. На него окружающие смотрят по-разному: с ненавистью, с улыбкой, с восхищением, с раздражением, но никто — с неуважением.

Залажу в его машину так, словно она моя, привычно и не стесняясь, просто откидываясь на сиденье, сразу же засыпаю, проваливаюсь в темному. Даже не замечаю, как Дик пристегивает меня, садится рядом и неспешна выезжает.

Дик.

Если бы мне сказали охарактеризовать себя одним словом, я бы сказал «конченый» или «ебанутый». И на правах конченого человека я притягиваю к себе таких же конченых, как и я. Это моя суперспособность — окружать себя психами.

Связана ли Ангелина с происходящим? Безусловно. И сейчас на нее идет охота. Если бы хотели ее убить, то достали бы уже ее. Нет, кто-то играет с ней, кто-то хочет ее, хочет ее страха. Вопрос почему.

Удивительно, как она оказалась похожа на меня, одного поля ягодка. До этого она мне казалась, дочкой богатеньких родителей, которая привыкла получать желаемое, баловаться и играть по жизни. И она бы стала такой, если бы не случай в детском лагере. Он изменил ее психологию, отравил часть мозга, делая такой какая она сейчас. Да она больная на всю голову. Как я.

И от этого она становится для меня еще желаннее.

Она спала в машине, открыв рот и сопя, как маленький ребенок. Очень соблазнительно.

Ей нельзя пока домой, мало ли что может случиться. Нужно установить личности всех воспитателей, которые работали в том лагере, но его как будто и не существовал вовсе. Пока Ангелина спала на диване, я пошерстил самостоятельно в интернете. Нигде нет никакого упоминания о детском лагере с таким названием, но вряд ли у Ангелины помутнение рассудка. Может быть только одно объяснение — кто-то зачистил любое упоминание об этом лагере. Поэтому я отправил информацию своему другу — хакеру. К вечеру должна быть информация, нет ничего что он не сможет найти. Если лагерь существовал, то он найдёт его след.

Стоило мне остановить машину, как Ангелина подскочила, ударяясь коленом о бардачок:

— Бл… ин! — она забавно потирает колено, оглядывая подземную парковку. — А где мы?

Ее лицо вытягивается, а глаза расширяются, мне даже начинает казаться, что вот-вот они выкатятся. Смотрит на меня, как на маньяка, который будет ее сейчас насиловать. Не удерживаюсь, пошло ухмыляюсь, мы еще успеем поиграть с ней, в этом я уже уверен.

— У меня дома. — отвечаю и выхожу из машины, наслаждаясь ее приступом паники.

— З-зачем?

— Потому что тебе не безопасно быть сейчас одной. — я спокойно иду к лифту, она старается не отставать, хотя видно, что сон как рукой сняло, вся такая напуганная. — Вечером будет инфа по телу и твоему лагерю, после отвезу тебя в родительский дом.

Она кивает, но вжимается в угол лифта на другом конце, пыхтя от напряжения. Начинает снова облизывать и посасывать губы, мне нравится за ней наблюдать. Она не замечает, как все ее мысли отображаются на хорошеньком личике и иногда она беззвучно что-то шепчет губами.

— Не знала, что следователи могут позволить себе недвижимость в элитных домах. — выдаёт она.

— Многое не знаешь значит. — пожимаю плечами, пытаясь открыть дверь, но она не поддаётся. Слышу возню за ней и крик:

— Дик, сейчас! — голос Любы меня озадачивает. Мы не договаривались с ней о встрече сегодня, так зачем она пришла? Вообще, у Любы остались ключи по чистой случайности, давать ей возможность вламываться в мой дом я не собирался.

Дверь открывается, и любимая барменша стоит передо мной голая в одном моем кителе. Солгу, если скажу, что увиденное мне не понравилось. Она была чертовски сексуальна. Да любому бы мужику понравилось! И по моему взгляду она уловила, какое впечатление произвела. Игриво покачала бёдрами и только потом заметила позади меня Ангелину. Хотел бы я посмотреть на лицо Майоровой, но заставил себя не оборачиваться.

— Простите. — спокойно сказала она, захлопывая китель, который был ей до середины бёдер. Она отошла в сторону, пропуская нас, не смущаясь и не краснея, чувствуя себя хозяйкой в моем доме. А вот это уже мне не понравилось.

— Думаю, что я лучше поеду домой. — промямлила Ангелина, стараясь не смотреть на Любу. Ее пухлые щечки вновь покрылись румянцем.

— Зачем? Люба сейчас поедет домой. — говорю спокойно, стаскивая с себя кобуру и откладывая ее в сторону. Осматриваю гостью, которая смотрит на меня сохраняя абсолютное спокойствие. А я чувствую, как начинаю закипать.

Вроде умная баба и понимает все, а ошибки делает глупые. Не получится усидеть на двух стульях, моя милая. Сама знаешь, что у нас секс и ничего больше, так какого хера стоишь и делаешь вид, что имеешь право вламываться в мой дом и качать права.

— Извини, что не предупредила, просто ты не отвечал, а я не хотела оставлять тебя без обеда. — дерзкая барменша потянулась, как кошка, демонстрируя свою грацию.

— Можешь не переживать, Ангелина умеет готовить.

Ангелина.

Только Дик начинает казаться мне вменяемым, как обязательно происходит что-то демонстрирующее обратное. Эта голая девушка в татуировках с его кителем в его доме меня вывела из себя. Не знаю, что выбесило больше: ее внешний вид или хамское поведение. Она словно имела на это право.

Девушка явно ревновала хозяина квартиры ко мне и старалась всем видом показать, что я тут лишняя. Дик же наоборот обходился с ней слишком холодно, словно старался обидеть каждым словом.

— что ж, тогда я пойду. — она скинула китель на пол, оставаясь в чем мать родила и неторопливо следуя в недра квартиры. Очень смелый поступок, видимо таких девушек любит мой напарник.

Дик поднял китель и повесил его в коридоре, как ни в чем не бывало.

— Лина, намути что-нибудь, пожалуйста. Все, что в холодильнике найдёшь — бери все. — с этими словами он тоже удаляется, а у меня глаза на лоб лезут. Он что пошел трахаться, а я тут кушать должна готовить?

Уже отправившись к входной двери, чтобы покинуть обитель разврата, я услышала хлопок двери. За ним показалась полуодетая девушка с рюкзаком в руке, ее лицо было красное и перекошенное недовольством. Она находу поправляла одежду.

— Знаешь, милая, я тебе советую трахнуться с ним — это того стоит. Отдать должное, он в этом великолепен, но вот как человек — он гандон. — с этими словами, обуваясь на ходу, она вышла.

А то я не знаю, что Дик гандон!

— Чего стоишь? Есть не хочешь? — Дик выходит ко мне переодетый в шорты и футболку. В домашних вещах он выглядит намного моложе, напоминает американского студента. — Что за женщины пошли, ничего от них не дождешься.

Он подходит к холодильнику и открывает его. Даже из-за его широкой спины вижу, что у него в холодильнике все заставлено баночками и упаковками. Здоровой, правильной пищи у него нет. Он достает и ставит на барный стол пару баночек черной икры, банку закупоренных ножек краба, маринованную кукурузу, масло, хлеб и пару бутылочек пива.

Ничего не обычного. Среднестатистическая еда работника полиции. Да и вообще, у русского человека в холодильнике всегда же припасена парочка баночек черной икры.

— Зачем ты меня привёз к себе? — спрашиваю осторожно. Чувствую себя очень неуютно в его квартире. Правильнее сказать в хоромах. Очень уютных, по правде сказать. Я не видела ее полностью, но гостиная с кухней впечатляют.

Огромный диван, на котором уместятся человек десять посередине комнаты, вызывает уважение.

Стильный, темно-серого цвета — пережил, наверное, не одну пассию Дика. Вместо телевизора у него висел проектор. Вся мебель в его доме ультрамодная и дизайнерская, определенно не икея, и вряд ли он сам обставлял ее. Это сбивает меня с толку. Дело не в том, что я считаю его деньги, просто тут что-то не сходится. Не бьется у меня дебит с кредитом.

— а куда мне нужно было закинуть тебя на пару часов? — Дик так ловко намазывает масло на хлеб, что невольно засматриваюсь на его красивые руки с тонкими пальцами. — Не переживай, пока у тебя девственность, тебе ничего не угрожает.

Он смотрит на меня так выразительно, что я на всякий случай хватаюсь за барную стойку, чтобы не упасть со стула. От взгляда медузы Горгоны мужчины превращались в камень, а от взгляда Александра Дика — женщины снимают мокрые трусики.

Дик раскладывает бутерброды на тарелку, открывает банки с деликатесами и откупоривает бутылки пива. Честно говоря при виде всего этого у меня наполняется полный рот слюны.

— Разве можно пить во время исполнения служебных обязательств?

— Нужно, иначе кукуха поедет. — удивительно какой он может быть хозяйственный и домашний. Он садится напротив меня и отхлебывает со звуком пиво, демонстрируя мне, как ему хорошо. — Ешь, давай, а то башка соображать не будет.

Неуверенно беру кукурузу и отправляю ее в рот, продолжая рассматривать Дика. Мне бы очень хотелось разгадать и его загадку.

— И все же, как следователь с зарплатой семьдесят тысяч рублей может позволить себе машину Ауди и квартиру в элитном доме. У тебя квартплата только тысяч двадцать, если не больше. Да и футболочка твоя стоит тысяч сорок. На честную зарплату мента так не разгуляешься. Не сходится дебит с кредитом. — отпиваю бельгийского нефильтрованного, чувствуя пшеничную сладость на кончике языка.

— А я содержанка, лижу за дорогие подарки. — он говорит с таким спокойным видом словно нет ничего предосудительного в этом, как говорят о том, где учился или кем работают родители. Его губы даже не дрогнули в улыбке, намекая на шутку.

— Ну а все же? Обо мне ты теперь многое знаешь, может расскажешь о себе что-нибудь, тоже?

— Мне казалось, что знаешь все обо мне, так напрашивалась ко мне в напарницы.

— Я слышала только слухи, им я принципиально не верю.

Дик откинулся на стуле, отпивая пива и смотря на меня испытывающе, над чем-то раздумывая.

— Ты можешь задать один вопрос, я отвечу на него честно.

— Почему ты ненавидишь фотографироваться. — я спросила сразу же. Быстрее, чем он закончил предложение, потому что мне было интересно это, еще когда я училась в университете. Одна из загадок Дика.

— Моя мать была фотографом, выставлялась в галерее Нью-Йорка. Ее интересовали люди только на фотографии, общение с ними для нее было в тягость. Целыми днями она искала красивые лица, нужные места и смысл в черно-белой картинке. Я был маленький и меня нельзя было выбросить, поэтому она постоянно меня фотографировала, заставляла часами позировать. Меня тошнило от объектива и вспышки, я проклинала ее фотоаппарат, потому что жутко ревновал. Почему моя мама любит его сильнее? Она умерла от рака, за несколько минут до смерти сфотографировала себя. Фото продано было ее агентом за несколько миллион долларов какому-то коллекционеру. Я не хочу, чтобы меня фотографировали и увековечивали где-либо… Не хочу, чтобы рассматривали моё лицо…

Непроизвольно я обвела взглядом комнату в поисках хотя бы одной фотографии, но ничего не было, любой живописи. Мне, как девочке, все равно было не очень понятно, как можно не любить фотографироваться, как можно отказываться. Но мне было хорошо понятно, что такое, когда родители не понимают тебя, и ты у них не на первом месте.

— Я как-то читала статью, что большинство работников полиции в России это выходцы из детдомов, неблагополучных семей и те, кто не смогли получить высшее образование. Странное представление, все пока с кем я знакома — очень интересные персонажи. Ты, вот, сын знаменитого фотографа. — не решаюсь спросить, когда его мама умерла и что с его отцом.

Глаза Дика слишком неоднозначно застывают на моих губах, даже вижу отражение их в его зрачках. Тянусь с губами указательным пальцем и чувствую, что на нижней губе остались крошки хлеба с маслом. Выбираю и облизываю палец, очень быстро. Все это время Дик наблюдает за мной безотрывно, не моргая даже.

— Я собираюсь поспать час. Ближайшее время Ренат ни на что не разродится, нам не за что зацепится и нужно отдохнуть, возможно будем работать ночью. — он встаёт, убирая пустую тарелку со стола, а я все сильнее чувствую себя неуютнее.

Чувство некой интимности происходящего не покидает меня, хотя ничего такого не происходило. А с другой стороны, что нормального происходит?

— Я могу дать тебе длинную футболку вместо пижамы. — он моет тарелку босой. Только сейчас замечаю на его икре татуировку, волк истекающий кровью с разными глазами. Необычный выбор. Он оборачивается ко мне, поднимая брови и немного наклоняет голову в сторону. — Ну так что?

— Ну давай. — хрипло отвечаю я, следуя за ним в комнату, чтобы получить футболку. Мне немного не по себе, топчусь неловко за ним.

— Вот, держи. — он протягивает длинную футболку мне, пропахшую им, даже на расстоянии вытянутой руки чувствую его парфюм. Никогда не носила мужские футболки, ничьи. — Комната в твоём распоряжении.

Дик выходит, оставляя меня одну в его комнате в смятении с его футболкой в руках. В этом месте все кричит о том, что здесь царит разврат и секс. Огромная кованая кровать в центре комнаты с толстым матрасом и множеством подушек, толстые шторы Блэк-аут и здоровенный шкаф. Подняв голову, я посмотрела на своё отражение в зеркальном потолке. По коже пробежали мурашки.

Я прижала к себе футболку, передумывая в ней спать в мгновение. Попробовала закрыть дверь, но не было щеколды. Ложиться спать было страшно, казалось, что Дик придет и пристроиться ко мне сзади. Была бы я против?

Сев на краешек огромной кровати, все также прижимая его футболку, я поняла, что сон отступил, исчез, как будто и не было. Невозможно было расслабиться в этой квартире, где все пахло Диком; моя фантазия рисовала порочные картины сношения моего напарника с сотнями, если не тысячами женщин. И одна из них была в его кителе. Из моей памяти еще не стерлась картина из туалета бара.

Мне было трудно вспомнить лицо девушки, скакавшей на его члене, и в чем она была в тот момент, но я во всех деталях помнила толстый ствол, покрытый бугристыми венами.

Заставила себя лечь и вытянуть ноги, расслабиться. У меня получалось плохо. Вообще, это смешно! Он не может заставить меня насильно тут находиться и делать то, что он хочет. Так почему я все еще тут? В его квартире пытаюсь заснуть по его желанию?

Прошло минут пять, а казалось что пять часов, лежать на кровати одной было невыносимо. Как бы я не пробовала лечь на его кровати, мне было все не так. Еще это зеркало на потолке, зачем оно вообще? Вверх пошлости.

Я села, пытаясь найти телефон, чтобы поковыряться в нем, скоротать время, но он остался в зале на диване. Черт!

Не удержавшись, я встала, открыв тихонечко дверь и проверяя, что делает Дик. В квартире стояла гробовая тишина, он спал. Или нет? Нельзя было понять, потому что все двери были закрыты, а судя по всему, у него была хорошая звукоизоляция.

Ну что за бред? Я будто на вечеринке, на которой не планировала оставаться и теперь приходится ждать, когда запустится метро, чтобы уехать домой, потому что на такси нет денег. Я словно снова студентка.

На носочках выбираюсь в коридор, чтобы дойти до зала и забрать свой рюкзак, стараюсь не шуметь. Слава богу, паркет в квартире Дика не скрипит, поэтому мне удаётся двигаться бесшумно. Доходу почти до середины, когда звонкий голос, который я узнаю в любом состоянии, застаёт меня врасплох.

— Ты не собираешься спать? — одна из дверей распахивается у самого моего носа, почти врезаюсь в нее. Не успеваю я отойти от этой неожиданности, как меня шокирует вид Дика.

Он голый. Абсолютно голый передо мной. Я даже теряю дар речи, не могу произнести ни слова в его присутствии.

Тело Дика еще покрыто капельками воды, онпринимал душ и ещё не успел вытереться; то, как они стекают по его рельефному, почти совершенному телу, не может не завораживать. Он, как холодная бутылка кока-колы, которую достали из морозильника, хочется лизнуть его и почувствовать сладость.

Его член, будучи спокойным пару секунд назад, под моим взглядом, словно по невидимой команде, начал подниматься, наливаясь силой и стремясь ко мне. Головка подрагивала при каждом вздохе Дика, я ощущала, как там пульсирует кровь.

Чувствую, что краснею, кожа начинает гореть, как от сильного солнечного удара, но не могу заставить себя оторваться от него. Я видела голых мужчин, но таких, как Дик, только в кино. Каждая часть его тела тщательно продуманный результат божественного творения, каждая мышца в идеальном состоянии.

— Ты можешь его потрогать. — прошептал он, подходя ко мне, беря мою руку в свою горячую ладонь и покрывая ей его ствол, напоминающий дубину больше, чем половой орган. Он больше ничего не предпринимает, не давит на меня, но я все равно, как заворожённая обхватываю его, поражаясь бархатистости кожи. Скрытая мощь передаётся мне через прикосновение.

Рука Дика, покрывающая мою ладошку, которая не уверенно держит его член, начинает двигаться вверх-вниз, пальцы не сходятся вокруг него.

Внутри меня словно что-то сломалась. Вокруг все было противоестественно и ненормально, именно так, как не должно быть. Я делаю то, что не должна делать воспитанная и приличная девушка. Не должны подчиненные трогать члены своих начальников. Но мне так хочется. Никогда прежде не ощущала такого желания. Было страшно даже пошевелиться.

Все это время Дик внимательно следил за мной, за моим выражением лица, как я рассматриваю его, как реагирую на него. Его глаза блестят больным желанием. Он пахнет гелем для душа с цедрой апельсина и собой, терпкостью и сексом. Шумно вдыхаю, поддаваясь наваждению ещё больше.

Под действием моих движений член стал еще больше, словно он из камня, а не из крови и плоти, стало даже страшно при мысли, что такой может оказаться внутри меня. А я хотела почувствовать его, о да, нет смысла врать себе. Я хотела Дика, никого так не хотела, а хочу того, кто перетрахал всю Москву. Мои ноги тряслись от возбуждения и невозможно было это скрыть.

Дик подошёл ко мне еще ближе, прижимая к стене, касаясь своим голым телом меня. Мне становится трудно дышать, будто в коридоре вдруг стало меньше кислорода, словно воздух накалился. У меня горит все тело, хочется скорее сбросить одежду, которая мешает мне и наносит дискомфорт, противно прилипая к влажному телу.

Дик смотрел мне в глаза, почти не моргая, он заставлял меня не прерывать с ним зрительный контакт и это только распыляет сильнее. Ощущение того, что я переступаю невидимые рамки и стыд, подстегивают к чему-то греховному. Мощная рука Дика расстегнула мои джинсы с такой легкостью, будто они сами распахнулись, показывая ему мои хлопковые розовые трусики с ананасами, которые я так не кстати одела утром. Но он даже не обратил внимание на смешные трусы. Его рука властно, не спрашивая у меня разрешения, проникает в них.

— Раздвинь ноги. — приказывает он и я повинуюсь, издавая позорный стон сдавшегося человека. Шершавый указательный палец погладил мои складочки, собирая влагу на них, растирает ее по моему клитору и выписывает круг.

Низ моего живота тут же отзывается, меня словно ударило разрядом тока между ног, заставляя выгнуть спину и схватить Дика за плечи, раздирая ему когтями кожу на спине. Мне стало труднее смотреть ему в глаза, потому что все помутнело, исказилось, все мои чувства сосредоточились на его руке, ласкающей меня между ног.

— У тебя был когда-нибудь оргазм от мужчины? — мне трудно выдавить из себя и слово, поэтому я просто качаю головой, издавая еще один стон, когда его палец проникает в меня. Он стал ласкать меня изнутри, находя какую-то невидимую точку, о существовании которой я даже не подозревала до этого момента. Это словно включатель, после нажатия на него по моему телу побежали конвульсии, сначала волнительные и болезненные, преобразующиеся постепенно в волны тепла, разливающегося по всему телу. — В голос!

И я перестаю до крови кусать губы, не скрываю громких стонов, изливающихся из меня. Это мой первый оргазм в жизни. Ноги становятся совсем ватными, непослушными. Кажется, что падаю, проваливаюсь в бездну, образованную персонально для меня этим наглым ублюдком, на лице которого уже самодовольная ухмылочка. Он поддерживает меня, почти ласково, его рука все еще между моих ног.

— А теперь спать!

Вокруг все словно затянуло густым туманом, сквозь который ничего не видно и трудно разобраться в своих чувствах. Я еле стою на дрожащих ногах, прижимаясь к холодной стене и удерживаясь только благодаря крепким объятиям Дика. Никак не могу отдышаться, набрать полную грудь воздуха и собраться с мыслями. Все мои силы ушли на космический оргазм.

Тихий, еле слышный смех Дика доносится откуда-то издалека, у меня даже создаётся впечатление, что это галлюцинация. Что на самом деле тихо, и может быть, мне это вообще снится, я просто сплю еще в его машине.

Дик ловко подхватывает меня на руки и возвращает обратно в комнату, ловко избавляет меня от тесных джинс, после чего заботливо накрывает теплым одеялом. Я чувствую запах дорогого ополаскивателя от постельного, такого сладкого и приятного.

Стоит мне коснуться головой подушки, как я проваливаюсь в глубокий сон. Кроме крышесносного удовольствия не испытываю больше ничего: ни сожаления ни стыда.

Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра.

— Я буду у тебя через минут тридцать, максимум — сорок. — кто-то говорит за дверью по телефону. Голос говорившего разбудил меня, мне потребовалось несколько минут, чтобы определить кому он принадлежит.

Это Дик. Я в его кровати под его одеялом в трусах с ананасами. Позорище.

Свет в комнате стал более мягкий. Сколько я спала? Уже совсем вечер.

— Проснулась? — дверь резко распахнулась и в комнату вошёл Дик, свежий и переодетый в джинсы и футболку. Его волосы были идеально зачёсаны назад, словно он уложил их феном и гелем.

— Да. — выдавила я, садясь на кровати и натягивая повыше одеяло. Я напоминала домовенка Кузю, мои волосы спутались и торчали в разные стороны.

Мне было неловко и неуютно, сказочное наваждение испарилось, оставляя только раскаяние за произошедшее. Хотелось завернуться в одеяло и испариться, чтобы не смотреть в его пошлые глаза, которые так и кричали: «Я довёл тебя до оргазма».

— Собирайся, нам нужно ехать. На столе стоит кофе и творог с ягодами. — он поправил часы и подмигнул мне. От его заботы меня затошнило. — Я бы сам не отказался бы от ананаса…

Не удержавшись и следуя гневному порыву, я запустила в него подушкой, которая, конечно же, не достигла цели, только вызвала у Дика приступ смеха. Мне хотелось провалиться.

— Урод! — крикнула ему вдогонку.

Я подскочила, поправляя волосы и быстро надевая джинсы, не хотелось ни кофе ни творога, все чего я хотела — открутить голову напыщенному идиоту. Вылетев из комнаты, врезаясь в стену, задевая мизинец, я зашипела.

— Дик!!!

В ответ послышался только хохот и я заматерилась, как никогда.

Всю дорогу мы ехали молча, Дик упорно не рассказывал куда мы направляемся, включил только музыку и напевал безумные песенки. У него было приподнятое настроение, будто утром еще мы не рассматривали расколотый череп молодой женщины. Мне оставалось только дуться и пыхтеть, стараясь удерживать свои руки на безопасном расстоянии от шеи Дика, чтобы не придушить его.

Меня бесил он, его ухмылочка и голос не попадающий в ноты.

Я дура и извращенка, не умеющая держать своё влагалище в трусах. Кто такой Дик? Обычный извращенец, ничего особенного, просто умеющий обходиться с женщинами. Бабник. Стоило мне повстречать опытного мужика, знающего как обходиться с клитором, как я тут же протекла и расслабилась. Дура. Нет, такое больше не повторится.

А лучше, относиться к этому философски. Он просто доставил мне удовольствие. Да, нужно считать, что это я его использовала.

Но внутри все равно было гадко. Я не жалела бы о содеянном, если бы реакция Дика была другая, он вел себя так, словно я была очередная его телка, одна из сотни, для его развлечений, и это меня задевало.

Мы подъехали к новенькому бизнес-центру в Сколково. Любопытство меня душило, но я сжала челюсти, не давая себе ничего спрашивать. Мысленно я объявила бойкот этому гавнюку. Не буду с ним разговаривать. По-детски, но мне так спокойнее.

У ресепшена молоденькая девушка с короткой стрижкой и массивными сережками засияла, увидев Дика, она почти выпрыгнула из-за стойки, чтобы дотянуться до его щеки и звучно чмокнуть ее. Ее искусственная грудь красиво легла на стойку, даже я невольно залюбовалась этими упругими холмами ничем не прикрытыми. Ну почему Дика так и окружают сексуальные женщины?

Мне пришлось прикусить язык, чтобы не выдать ничего ядовитого.

— Алекс, милый, так рада тебя видеть! — она нажала на кнопочку и впустила нас внутрь. Я не удержалась и закачала головой, закатывая глаза. Это невыносимо. — Зайди ко мне на обратном пути!

Мы зашли в лифт. Я непроизвольно трясла ногой от нетерпения и возмущения, а Кобелина самодовольно улыбался. Его ничуть ничего не смущало, он даже совсем комфортно себя чувствовал. Похоже, что он упивался моим раздражением.

В коридоре офиса нас ждал мужчина в стильных брюках и рубашке, он улыбался и смотрел на меня с нескрываемым интересом, на его губах играла самодовольная улыбка. Один в один, как у Дика. Он и похож на него был! Мужчина был невероятно красив. Даже на расстоянии я почувствовала, как приятно от него пахнет, а еще от него пахло сексом, так же как и от Дика. Настоящий самец.

— Сашка, ты не говорил, что у тебя такая красивая напарница! — голос у незнакомца был приятный с хрипотцой и мне не терпелось познакомиться с человеком, который называл Дика «Сашкой».

— Веник, а другую я бы и не взял к себе. Знакомься, Ангелина, как ты уже понял, моя напарница. Лина, это Вениамин, лучший хакер, способный достать любую информацию из недр сети. Он обещал помочь с поисками «Жемчужного берега».

— Какое интересное имя! — с улыбкой пропела я максимально сладко, надеясь этим досадить Дику и понравится Красавчику. Встав перед Диком, спиной к нему, я протянула руку Вениамину, так и излучая доброжелательность и заинтересованность.

— Можете называть меня — Веня. — он тоже сделал шаг на встречу мне, принимая руку и, о боги, целуя ее; я почувствовала невидимые волны, исходящие от этого интересного мужчины, не похожего на айтишника. — Друзья называют меня Дик, но в присутствии брата — это комично. Два Дика — это перебор.

Брат? БРАТ??? Что-то много Диков… Два, точно, перебор.

Если бы мы играли в дешевом сериале с тупым юмором, то сейчас бы наложили дурацкий смех, а моё лицо взяли крупным планом, чтобы все могли насладиться моим выражением лица, меня будто сковал паралич. У меня даже глаз правый задёргался.

Кому я насолила в прошлой жизни?

Я с одним Диком не могу справиться, зачем мне второй? Вдруг он такой даже, как и первый? Смотрит на меня точно, как брат, как будто уже видел голой.

— Давайте зайдём ко мне в кабинет? — предложил Вениамин, предлагая мне руку. Я не могла даже определить старший он или младший. Но как я сразу не смогла понять, что они родственники? Ведь сходство очевидно.

Мне трудно было сейчас говорить с ним, потому что несколько часов назад его брат запустил в меня свой палец и там массажировал узел до тех пор, пока я не закричала на весь дом. Мне казалась, что они так хорошо друг друга знают, что Веня с легкостью догадается, что у нас что-то было.

Кабинет Вениамина был очень просторным и не напоминал офисное пространство. В нем был удобный стол с тремя мониторами, кожаный диван и журнальный столик, проектор и прозрачный шкаф с множеством безделушек. Еще повсюду была разная символика Звездных войн, что не могло не умилять. Когда у взрослого мужчины так много игрушек — это настораживает, но он айтишник, ему можно простить.

— У Вас очень круто. У Вашего брата кабинет поменьше.

— У него все поменьше, да и он сам помладше. — Веня подмигнул Дику и уселся за стол, не скрывая улыбку. По лицу Дика, как выяснилось, младшего, невозможно было понять задело его это или нет, но я злорадно заухмылялась.

Самодовольный козел хлебал щи, которые ему наливал любезно его брат, любящий поострить, как и он сам.

— Ты сказал, что тебе удалось найти информацию на «Жемчужному берег» — Дик аккуратно перевёл разговор и сел на диван, закидывая ноги на журнальный столик. Мне никто не предложил сесть. Дик вообще игнорировал меня и то, что было у него в квартире. И меня это жутко раздражало, не то, чтобы мне хотелось обнародовать факт моего греховного падения, но и делать вид, что ничего не было — не выносимо.

Поэтому Дику на зло, хотя вряд ли его это волновало, я села на краешек стола Вени, свесив ноги и приготовившись слушать Хакера. Тот пробежался глазами по моей попе столь нагло и не скрываемо, что я покачала головой. Без теста ДНК — брат.

— Да. Не детский лагерь, а дом ужастиков. — сказал он и стал что-то набирать на клавиатуре. — Его открыли девять лет назад для элиты нашей страны, ограниченное количество путёвок и так далее, как это бывает обычно. Здесь ничего ничего не обычного. Но директором этого заведения назначили

Терентьева, у меня нет его имени и фамилии, только инициалы и фотография, он был профессором психиатрии. Достаточно необычное назначения для светилы медицины, не находите?

Веня нажал на кнопку и принтер позади него зашумел, распечатывая фото профессора.

Когда он стал рассказывать, по моей коже побежали мурашки. Мне приходится погружаться опять в эту историю, от которой я бежала почти десятой лет.

— Я попытался найти списки отдыхающих там детей, но у меня ничего не получилось. Они не засекречены, нет, их просто нет, как будто там никто не отдыхал. Скорее всего они старались сохранить конфиденциальность, поэтому найти фамилии можно будет только в самом лагере. Обычно их хранят на одном компьютере или по старинке в журнале. Вообще, чем примитивнее носитель, тем, как правило, больше защита, как странно это не звучит.

— Почему ужастик? — спросил Дик, поворачивая голову к брату. В работе он всегда становился хищников, выслеживающим свою жертву, гончей. Он менялся и становился серьезным, сосредоточенным.

— Детский лагерь проработал два лета. В конце первого лета в окрестностях этого лагеря было найдено тело парня, оно было сильно изуродовано и его было невозможно опознать, на теле было множество порезов. — Веня сделал театральную паузу, снова пуская что-то на печать. — Никто не обратил внимание на это убийство, но я нашёл заявление о пропаже одного из работников. Он якобы не вернулся домой после летней работы. Мне кажется, что изрезанное тело и пропавший — один человек. Я распечатал снимки трупа и фото пропавшего, Вы можете сравнить и сами все поймёте.

Я скрестила руки и невольно, испуганно посмотрела на Дика, вспоминая тело под шкафом, нашпигованное стеклом. Это мог быть он, его просто выкинули, предварительно изуродовав, чтобы нельзя было опознать. Но как остальные работники не заявили о пропаже человека? Почему, когда я все рассказывала — мне никто не поверил?

— На второй год лагерь был закрыт, проработав там всего два месяца вместо трех. На втором месяце работы девочка шестнадцати лет повесилась в своей комнате, убив до этого свою соседку. Она сначала задушила ее, а потом била головой о стену. Про этот случай нет ни статей в газетах, ни заметок в интернете. Я нашёл об этом случайно во Вконтакте на стене независимого журналиста из Крыма. Он был возмущён произошедшим и что это дело замяли, не придавая значения. Все же видимо, там был не просто суицид, потому что лагерь очень быстро свернули. Меня поистине поражает, что так мало упоминаний об этом лагере, у меня вообще сложилось впечатление, что там проводили там какой-то эксперимент.

— Ты скинешь имя журналиста и его статью?

— Конечно. И вишенка на торте. — Веня сделал паузу и постучал пальцами по столу для пущего эффекта. — многие из воспитателей этого места были участниками БДСМ-сообществ, весьма радикальных. Я пробил их всех в социальных сетях. В статье того журналиста еще был упомянут один воспитатель, основатель самого крупного БДСМ-сообщества.

— А это уже интереснее. — Дик сощурился и закинул руки назад. У них была особая манера обмениваться взглядами, будто все самое интересное они передавали без слов. Они шевелили бровями и говорили глазами между собой, мне оставалось только поглядывать и догадываться о чем они говорят.

— Интересный персонаж, Роман Бурков, всего двадцать девять лет, а дел за ним тянется… Порно-сайты, клуб БДСМ… Он просто царь разврата.

Последние дни я была убеждена, что Царь Разврата — Дик, но у него украл это звание незнакомец. Рома? Тот ли самый, Рома?

Внутри меня все в мгновение око накалилось и все приняло облик хаоса, тело прошибло озноб. На долю секунды мне показалось, что руки человека из прошлого снова обхватили меня, причиняя боль и унижение, то что я спрятала — теперь рвалось наружу.

— Ангелина? — голос Вени вернул меня в реальность. Только после его вопроса я заметила, что он смотрит на меня растеряно, все это время я чесала шею уже несколько минут, от чего кожа покраснела.

— Задумалась. — сказала я, соскакивая со стола и проходя на середину комнату. Мне захотелось выйти из этого здания и убежать домой, собрать чемодан и улететь на другой континент, запереться где-нибудь.

— Ты же все сбросил для меня?

— Уже все распечатано. — ответил Вениамин. Он развалился в кресле и теперь с интересом наблюдал за мной, знал ли он, что я была в этом Доме Ужасов, как он выразился? — Лина, Вы такая усталая и потерянная, мой брат совсем Вас не бережёт. Вам нужно отдыхать. Не хотите выпить чего-нибудь расслабляющего?

В его глазах было желание, я даже вижу своё отражение в его зрачках, даже с такого расстояния. Видеть заинтересованность такого мужчины — лестно. У него точно нет проблем с женщинами. По таким сходят с ума. Красивые мужчины с дорогими часами и высоким самомнением — самые лакомые кусочки.

— Не сегодня. — на этих словах выражение лица Дика стало такое саркастичное, что мне даже стало страшно, что он скажет что-нибудь пошлое от чего мне станет стыдно. Его брат же наоборот принял вид человека принявший вызов.

Дик собрал все документы, которые ему распечатал брат, он бегло пробежался по ним глазами, хмурясь.

— Ты даже их действующие адреса собрал. — в голосе Дика звучала похвала, он был доволен своим братом. — Спасибо, как обычно, выручил. Сегодня же займусь ими.

Меня не покидало ощущение, что я сосуд, который опустошили, внутри меня не осталось ни чувств. Ничего. У меня не было сил работать, я хотела домой, о чем и попросила Дика — чтобы он подвез меня.

Дик согласился, посмотрев на меня снисходительно, как на ребенка с которым ему приходится возиться. За этот взгляд мне хотелось взять в руки его табельное и сделать дырочку в его голове. Руки так и зачесались.

Всю обратную дорогу мы молчали. Я в голове прокручивала детали лета, проведенного в лагере. Рисовала лица детей и воспитателей, которые были со мной. Вспоминать все это — отвратительно, но мне хотелось найти какой-нибудь ответ. Веня предположил, что там проходил какой-то эксперимент, но почему?

Мне показалось, что многое он рассказывал Дику глазами.

Когда Дик остановился у моего дома, я вышла из машины не говоря ни слова, продолжая злиться на этого человека. Хлопнула дверью его машины, представляя, что это его голова. Он мог бы сказать мне хоть что-нибудь, хотя бы по работе. Не игнорировать меня, как человека. Добравшись до моих трусиков, я стала ему больше не интересна. Это в его стиле.

Одна из мыслей в моей голове — попросить Полковника о переводе, работать с Диком не больше хотелось. Но мне не хотелось проиграть в этой битве, все будут смеяться надо мной. Да и Дик должен меня учить.

На телефон пришла смс, я достала телефон из рюкзака, обнаруживая, что Дима писал и звонил мне весь день. Мне стало даже стыдно за такой отношение к нему, сама позволила ему меня целовать, а потом просто пропала. Нужно поговорить с ним, объясниться. Глупо быть с человеком к которому не тянется. Я умею «хотеть», могу возбуждаться, а с Димой все так слабо.

Последнее сообщение на телефоне заставило меня улыбаться:

«Когда закончится сегодня и наступит завтра, будет самое время что-нибудь выпить, хотя бы кофе. Веня, жаждущий твоего внимания.»