Дикарь (ЛП)

Глава 7 Зак

Даже когда я принял душ и дважды помастурбировал, потому что был сильно возбужден из-за того, что делал с Мойрой, я не стал чистить зубы перед нашей встречей и ужином, я хотел запомнить и сохранить ее вкус на своем языке.

Она была слаще и вкуснее, чем я мог себе представить, и я сходил с ума от болезненного желания медленно погрузить свой член в ее киску и трахать ее, после того как она кончила у меня на языке.

Но я обещал ей, что не прикоснусь к ней и не стану ничего больше просить, кроме этого, но когда я буду брать ее, а я точно знаю, это будет, в первый раз будет так, как я хочу. Она будет стоять на коленях передо мной, и я буду крепко держать ее шею, лишая всякой возможности бороться, что она обязательно попытается сделать.

Да, я возьму ее лишь тогда, когда она полностью отдаст свой контроль и доверит себя, когда она подчинится мне, и не раньше.

Мойра выглядит, словно испуганный кролик, когда я выхожу из своей спальни. Пока мы готовимся пойти на ужин, она не смотрит мне в глаза, и моя грудь раздувается от гордости. Она уже на пути к полному подчинению, но она даже и не подозревает об этом.

Внезапно я замечаю, во что она одета. Она сказала, что после ужина мы пойдем в ночной клуб, где будем танцевать, и я так думаю, что она оделась соответственно клубу.

Она одета в платье лазурного цвета, которое плотно облегает ее стройное тело, приподнимая грудь, теперь я точно знаю, что у нее самая красивая грудь с сосками клубничного оттенка, о которых я мог только мечтать. Мой язык сводит от острого желания прикасаться к ее соскам, что я и сделаю, в свое время.

Ее волосы огненной массой рассыпаются по ее спине, и то, что она нанесла на свои губы, делает их такими соблазнительно блестящими. Такими же блестящими, как ее киска, когда она была возбуждена и покрыта влагой для меня во время нашего наглядного урока после обеда.

Оказывается, мне нравится мой новый запас слов. Член, киска и трахаться. Три моих новых любимых слова на английском.

Я хочу войти членом в ее киску и жестко ее оттрахать.

Да, я хорошо преуспел в изучении американского сленга.

— Ты очень красивая, — сказал я ей, и она посмотрела на меня в удивлении. Я никогда не говорил таких слов другим женщинам за всю мою жизнь. У меня никогда не было желания сказать эти слова, до этого момента.

— Спасибо тебе, — тихо говорит она, когда берет свою маленькую сумочку и ищет в ней ключи. — Ты готов к сегодняшнему вечеру?

— Да, я готов, — говорю я ей, следуя за ней до дверей ее машины.

Мойра привела меня в маленький итальянский ресторанчик недалеко от ее дома. Она спросила меня, помню ли и пробовал ли спагетти, когда я был ребенком, и внезапно обрывки моего прошлого всплывают в моей памяти. Я вспомнил, как с удовольствием ел спагетти с томатно-чесночным соусом.

После того, как мы сделали заказ официанту из меню, Мойра была непривычно молчаливой на протяжении всего времени, и я догадываюсь, что она сожалеет о том, что позволила мне сделать с ней. Я не хочу терять связь, что мы успели установить за время нашего общения и недавних событий, потому что у меня в планах сделать с ней намного больше, поэтому я пытаюсь наладить потерянную нить нашего общения, дав ей возможность учить меня правилам современной культуры.

— Я толком ничего не помню о родителях и их миссионерской деятельности, но я точно помню, что мама была со мной дома все время, пока отец был на работе. Я думаю, она не работала нигде, она посвящала все свое время мне.

Мойра сделала глоток воды и кивнула.

— Рэнделл рассказывал мне, что твоя мама была домохозяйкой. Ее работой было ухаживать за тобой.

— Как и карайканские женщины, — сказал я, задумчиво посмотрев на нее. — Их работа — это заботиться о детях, доме и своих мужчинах.

— Да, но в этом и разница. Здесь, в Америке, твоя мама легко бы могла пойти работать, если бы она этого захотела. У нее была возможность делать то, что она хотела больше всего в своей жизни.

— Ты отличный пример современной независимой женщины, — говорю я ей задумчиво. — Ты занимаешь престижное место в обществе, и ты учишь других. Ты получаешь деньги за свою работу, что позволяет тебе покупать еду и обеспечивать себя. Это было бы похоже на то, как если бы карайканские женщины ходили на охоту с мужчинами и были с ними наравне, мне все еще трудно это понять.

Наконец, Мойра достаточно легко включается в наш разговор и говорит с легкой улыбкой.

— Я могу потратить недели, рассказывая тебе о борьбе женщин за свои права и независимость. У нас до сих пор их нет... мы обладаем ими только частично. Борьба все еще продолжается.

Я задумчиво киваю и продолжаю размышлять:

— Может в том, как живет мое племя, есть определенный смысл. Там все проще, тебе так не кажется? У каждого в племени есть определенная роль и отведенное ему место, никто не стремится получать больше того, что он имеет. Нет ожидания, что что-то пойдет не так, нет страха, что тебя могут предать или навредить. Все люди работают как единый организм — слаженно, на благо племени.

— Это отличный способ, чтобы выживать и жить, — соглашается Мойра с улыбкой. — А теперь скажи мне, пожалуйста, после того как ты тут находишься уже на протяжении двух недель, по кому больше всего ты скучаешь из своего племени?

Закрывая глаза, я переношусь в своих мечтах в Амазонку.

— Я скучаю по многому. По ярким насыщенным краскам, по цветам, которые цветут там круглый год, радости от процесса охоты и удовлетворения от того, что смог добыть еду, по насыщенному влажному воздуху, который успокаивал и дарил ощущение свежести моим легким, — я умолкаю и делаю паузу, улыбаясь ей греховной улыбкой. — Я скучаю по телу Тукабы и ее готовности подчиняться и давать мне то, что я хочу в любой момент.

Ее улыбка исчезает с лица, и уголки губ опускаются в печальном выражении, но для меня нет смысла врать. У меня не было секса на протяжении двух недель, и я, конечно, скучаю по желанию Тукабы находиться в моем полном подчинении, когда я этого хочу. Я продолжил после короткой паузы:

— Но больше всего я скучаю по Парайле. Я бы отдал все, о чем я скучаю, взамен на то, чтобы быть рядом с ним и вернуться домой. Он для меня все… мой отец… он был моим защитником на протяжении долгого времени, потому что в самом начале племя меня не принимало. Он спасал мою жизнь не один раз, он сделал меня тем, кто я есть на данный момент — мужчиной. Да, я скучаю больше всего по Парайле.

Глаза Мойра наполнились грустью, и с чувством стыда она смотрит на меня.

— Прости меня, что я увезла тебя из твоего дома, Зак. Я понимаю, насколько тебе тяжело.

Я пристально смотрю на нее в течение нескольких минут, улавливая и пытаясь почувствовать, насколько искренне звучит ее голос. Я чувствую раскаяние и сожаление за то, что заставил ее пройти, через все мое сопротивление и отрицание нового, и это вызывает во мне гнев за ее участие во всех последних событиях в моей жизни. Конечно, часть моего гнева и злости на нее рассеялось, когда я ласкал ее киску сегодня. Это помогает немного успокоиться и даже простить ее.

Принесли наши блюда, и спагетти оказались такими же вкусными, как я их и запомнил, и я был благодарен себе, что я в свое время сдался ее напору и начал пользоваться столовыми приборами. Это смотрелось бы ужасно, если бы я пытался есть и вытягивать спагетти пальцами. Мойра дает мне попробовать немного лазаньи, и у меня вырывается стон удовольствия, когда я откусываю кусочек. Я точно закажу это блюдо, когда мы придем в итальянский ресторан в следующий раз.

Мы поддерживали непринужденный разговор в течение всего ужина, она рассказывала мне больше о своих друзьях, с которыми мы сегодня должны встретиться. Лекси работает медсестрой в городской больнице, а Келли так же, как и она — профессор в северо-восточном университете, только она преподает английскую литературу. Она убедила меня, что они обе очень милые и очень хотят познакомиться со мной, необязательно было это говорить, чтобы снять некое беспокойство и волнение. Я очень хочу пойти сегодня в то место, про которое она рассказывает мне, «ночной клуб». Она говорит, что люди приходят туда, чтобы веселиться и танцевать, выпивать, но она уточняет, что мы не будем пить. Я никогда в жизни не пробовал алкоголь, и она говорит, что не хочет, чтобы я пробовал это при данных обстоятельствах, потому что это может ослабить мое состояние контроля.

На самом деле я даже и не представляю, что такое алкоголь и для чего он нужен. Но если это что-то подобное тому галлюциногенному растению, которое использует шаман нашего племени, вдыхая его носом, и потом видит огромных комаров размером с наш длинный дом, тогда мне это было абсолютно безразлично. Мне совершенно не нравилась мысль о потере контроля.

После ужина мы с Мойрой едем в ночной клуб, и кажется, что неловкость, которая была за ужином, растаяла, после искреннего извинения прошло не так много времени, и сейчас я чувствую некую эмоциональную и душевную связь с ней. И может даже я смогу насладиться ее компанией, что, черт возьми, никак не входило в мои планы.

Я точно знаю, что мне очень нравится смотреть на нее, и мне понравилось трахать ее своим языком, нежно лаская влажные складочки. И я уверен в том, что мой член будет наслаждаться каждым дюймом ее сладкой киски, но мне кажется здесь уже что-то большее, и я начинаю получать удовольствие от тех вещей, о которых мы говорим.

Когда мы приезжаем в клуб, я ослеплен и оглушен шумом и светом, который повсюду отдается гулким ритмичным шумом у меня в груди. Когда мы входим внутрь, мы идем через темное помещение, затем появляются вспышки света, которые пересекаются в центре клуба на танцплощадке и периодически ослепляют глаза, я не мог ничего видеть вокруг себя. Я сразу задумываюсь, было ли это правильным, прийти сюда.

Много народу толпится в определенном месте этого здания, двигаясь, покачивая своими телами в такт музыке. Само понятие «танец» мне незнакомо, хотя у нас в племени было много танцев и песен, которые мы исполняли. При помощи танца мы показывали нашу радость от завершения удачной охоты или рождения ребенка. И даже отмечали начало первых месячных у девушки и то, что она становится женщиной, это тоже было поводом для праздника. Конечно, на протяжении всего праздника она сидела немного поодаль на подушке из пальмовых листьев, это было ее место, пока у нее был период менструации. Когда она немного позже подходила к женщинам, они должны были надеть ей на голову повязку из чёрных перьев, что обозначало, что она перешла на новую ступень, она стала женщиной и теперь была готова для замужества. Все вокруг неё танцевали и пели, отмечая это событие.

Мойра и я говорили об этом весь вечер. Что в карайканском племени женщина готова к браку и имеет на него право сразу же после наступления ее первых месячных. Наши отношения в племени полигамны, этот термин представила мне Мойра, когда я ей рассказал о том, что у нас принято иметь больше одной жены. Она сказала мне о том, что такая практика проживания в США является незаконной, как и секс с девушкой, не достигшей 18 лет.

Я понимаю, что это правильно, потому что в нашем племени молодая девушка может выйти замуж раньше этого возраста, и чтобы предохраняться от беременности, она должна пить земляной чай с коры дерева яраса. Этот напиток препятствует появлению нежелательной беременности до того момента, пока она не станет старше и войдет в стадию, когда может выносить ребенка. Да, скорее всего, что-то общее было между нашим и их обществом — женщины должны были принимать определенные средства, чтобы не забеременеть.

Я спросил Мойру о том, принимала ли она что-нибудь, и она призналась, что принимала. Она назвала это «противозачаточные таблетки», так же рассказала и описала другие способы контрацепции, которые существуют у них. Это был достаточно занимательный диалог, и я был рад узнать, что когда, наконец, я трахну Мойру, мне не придется беспокоиться, не забеременела ли она, тем более, у меня не было никакого желания зачать здесь ребенка, в этом странном мире; ребенок стал бы ниточкой, соединяющей меня с этим миром.

Нет, если я и хотел, чтобы женщина забеременела, ей бы стала Тукаба, с которой я планировал заключить брак по племенным обычаям, как раз, перед тем как меня обнаружили и увезли. Тукаба присоединилась к нашему племени меньше месяца назад, незадолго до приезда Мойры, как раз в то время я осознал, что готов взять свою первую жену. Она была хорошей, готовой к подчинению женщиной, хотя родом из племени Поурно, которое находилось рядом с рекой Амазонкой. Племя Поурно было более современным, чем Карайканское, они поддерживали жизнь в племени, приняв торговые отношения с туристами. Некоторые из их племени даже работали за плату на крупные лесозаготавливающие компании, которые вырубали тропический лес.

— Я вижу Лекси и Келли, — сказала Мойра, схватив меня за руку, и повела через толпу народа.

Это было приятно… ощущать мою ладонь в ее. Ее кожа такая нежная, по сравнению с ощущением, как она держит меня за руку. Я ощущал сладкое наслаждение, когда она толкалась в попытке приблизиться к моему лицу, когда я пробовал ее киску, и даже прижимала мое лицо к себе, когда кончала. Я никогда не смогу представить, что карайканская девушка решится испытать такие смелые ласки, но в этом и была разница, которая мне нравилась в Мойре.

Когда мы подошли к ее подругам, она отпустила мою руку и каждую обняла в теплом приветствии. Этот обычай был принят при приветствии, я заметил это за мое недолгое пребывание тут, но как мне кажется, это применялось только к тем людям, которые знали друг друга достаточно хорошо.

Мойра указывает на дверь позади бара, и две девушки согласно кивают ей. Затем она поворачивается ко мне, приподнимается на носочки и говорит, пытаясь перекричать музыку, так что я, наконец, могу ее слышать.

— Мы пойдем в другой зал, где не так шумно.

Я киваю, следуя за ней и двумя другими девушками. Они одеты так же, как и Мойра. На одной из них обтягивающее черное платье с глубоким вырезом на груди, что позволят видеть ее грудь. У нее длинные светлые волосы, которые свободно струятся по ее плечам, она очень красивая. Другая девушка очень высокая, с короткими волосами, которые рассыпаются облаком кудряшек вокруг ее головы. Ее платье такое же обтягивающее, но ярко-красного цвета. Она тоже очень красивая, и я понимаю, что мне нравятся белые девушки в этом современном мире, тут мое влечение к женщинам сохраняется на таком же уровне.

Тем не менее, мой взгляд сосредоточен только на Мойре, которая идет впереди меня, ее бедра мягко покачиваются. И я понимаю, что она единственная в ком я по-настоящему заинтересован. Это означает, что она является чем-то большим, чем просто красивое лицо и аппетитное тело. У нас с Мойрой было достаточно интимных ситуаций, которые только укрепили и увеличили мое желание к ней. Все началось с того момента, когда наши взгляды пересеклись у костра, пока она смотрела, как я трахаю Тукабу. И за последние недели связь между нами стала только сильнее и крепче. Я понимаю, что я скучаю по Парайле и моему дому, но в тоже время мое влечение к Мойре только усиливается.

Когда мы входим в другой зал, где музыка звучит не так громко, я, наконец, могу снова ясно мыслить. Здесь было несколько довольно интересных столов, покрытых зеленым плотным материалом, и люди стояли, наклонившись над ними, ударяя по небольшим шарам длинными деревянными тросточками.

— Что это? — спросил я Мойру.

Она звонко рассмеялась.

— Это бильярдные столы. Я научу тебя играть.

Девушки нашли свободный столик в углу и, перед тем как сесть, Мойра представляет нас.

— Келли… Лекси… Познакомьтесь, это Зак!

Блондинка сделает шаг вперед, протягивая свою руку. Я видел этот обычай неоднократно, пока Мойра и я посещали разные места последние пару недель, и я протянул руку, чтобы пожать ее в ответ.

— Привет. Я — Келли. Очень рада, наконец, с тобой познакомиться. Мойра много рассказывала нам о тебе.

Я смотрю на Мойру и вопросительно, приподнимая бровь. Мне было интересно, рассказала ли она своим подругам, что я делал с ней сегодня.

Другая девушка также сделает шаг вперед и жмет мне руку.

— А я — Лекси. Добро пожаловать домой.

Крошечный укол боли поражает грудь при упоминании слова «дом», но я вежливо улыбаюсь девушке, пожимая ее руку.

После того, как мы все размещаемся за столом, Мойра садится рядом со мной, а девушки по обе стороны от нас. Подходит официантка и спрашивает, что бы мы хотели выпить. Для меня и себя она заказывает по стакану воды, она знает, я не люблю газированные напитки, которые я пробовал еще в далеком прошлом. Лекси и Келли заказывают себе по бокалу вина.

— Итак, Зак, — спрашивает Лекси. — Как ты уже приспособился к жизни здесь?

Справедливый вопрос.

— Я замечаю, что узнаю много вещей, которые вижу. Я думаю, это все воспоминания, которые остались с того момента, когда я был ребенком здесь. Но остальные вещи довольно интересно узнавать для меня.

— Какие именно вещи для тебя в новинку и удивили тебя? — спрашивает Келли.

— Например, интернет, — говорю я ей с улыбкой. — Вы не можете себе представить, какие вещи можно узнать, если ввести в строку поиска интересующие тебя слова.

Мойра практически задыхается, смотря на меня, она старается сохранить терпеливый взгляд. Келли и Лекси очевидно даже и не представляют, насколько у меня был сегодня творческий настрой на поиск, но я нашел всего лишь лишний повод напомнить Мойре о тех грязных пошлых штучках, которые я теперь знаю, умею делать, и которые еще очень приятно делать.

— Так какие же вещи ты сегодня узнал из интернета? — спросила Лекси. — Что тебе больше интересно, исторические события, или то, что происходит сейчас, а может быть современные вещи? Я представляю, как современная техника тебя поразила, я права?

Ох, она даже и не представляет себе, какие вещи я сегодня узнал, и насколько они удивили меня.

Прежде чем я смог что-то ответить ей, Мойра перебивает меня и отвечает:

— Зак впитывает все, как губка. Ему интересно все. Даже когда мы находимся с ним в ресторане, и он наблюдает за людьми. Он узнал несколько культурных норм поведения, которые я и не думала объяснять ему. Я думаю, что именно посещая разные места и знакомясь с тем, что происходит вокруг, он получает самые ценные знания.

— На самом деле, Мойра права, — говорю я девушкам, смотря озорным взглядом на Мойру. — На днях мы ходили в ресторанчик, и я наблюдал, как целуется влюбленная пара, я не понял, зачем они это делают, так как у нас в племени не было никаких поцелуев. Так что Мойра показала мне парочку видео, а затем она заставила меня посмотреть фильм, чтобы я смог понять, что такое страстный поцелуй. Это было очень познавательно, — говорю я, подмигивая Мойре.

Лекси начинает хихикать и, шутя, хлопает Мойру по руке, говоря:

— Отличная работа, доктор Рид. Твои антропологические знания сводятся к тому, чтобы научить Зака смотреть сопливо-мелодраматичные фильмы.

Мы все смеемся, включая меня, теперь я знаю, что такое сопливо-мелодраматичные фильмы, благодаря Мойре.

Официантка приносит наши напитки, и Мойра протягивает ей деньги.

— Так, этот раз был за мной. Лекси, ты следующая.

— Ммм, чудесно, — говорит Лекси, делая глоток вина. — С тобой и Заком, пьющими воду, этой ночью я могу себе позволить все.

— Кстати о том, что могу позволить, — Келли протягивает с загадочной улыбкой. Лекси и Мойра улыбнулись так же, как будто Келли собиралась им рассказать большой секрет. Я делаю также, чтобы не пропустить что-то важное, что она может сказать. — Я просмотрела пару симпатичных красных лодочек на Нордсторме¹, они будут смотреться потрясающе с тем черно-белым сарафаном, который я купила на свадьбу.

Лекси пищит и хлопает в ладоши.

— Серьезно, я просто не могу дождаться, чтобы посмотреть, как это будет выглядеть вместе.

Мойра кивает и отвечает:

— Я тебе говорила, что красный будет отлично смотреться вместе с тем сарафаном.

Я смотрю, не понимая, о чем они говорят и спрашиваю:

— Что такое «лодочки»?

Все три девушки уставились на меня в удивлении, потом начинают смеяться. Мойра кладет свою маленькую ладошку ко мне на колено и нежно гладит, тепло улыбаясь.

— Добро пожаловать на девчачьи посиделки, Зак. Это когда мы говорим о всяких глупостях, например, обувь — что и значит слово «лодочки» — это туфли, а все вместе это называется мода.

— И горячие сексуальные красавцы, — добавляет Лекси.

— И секс, — говорит Келли. — Да, да, мы много говорим о сексе.

— Нет, мы не говорим, — быстро говорит Мойра, но я уже наклонился, потянувшись через стол к Келли.

— Давайте поговорим о сексе, — говорю я ей. — Мойра меня научила кое-чему.

— Нет, я не учила его никаким вещам. — Мойра практически завизжала, отрицая мои слова.

— Да, ты учила, — говорю я рядом с ней. Смотрю на нее решительным взглядом и поворачиваюсь опять к девушкам. — Мойра смогла понаблюдать за нашими сексуальными обычаями в деревне, кстати, надо сказать, что она очень терпеливый учитель, когда дело доходит до объяснений различий между культурами.

— О, расскажите, — говорит Лекси.

— Серьезно, может, не будем об … — начинает Мойра говорить, но я ее перебиваю.

— Хорошо, — соглашаюсь я, надеясь, что достаточно смог напугать Мойру тем, что могу раскрыть наш маленький секрет, чем мы занимались сегодня. Но я не собираюсь этого делать, потому что это очень личные и интимные моменты, которые могут обсуждаться только между нами. В то время как публичное проявление доминирования имеет место быть там, откуда я родом, я знаю, что здесь это будет неприемлемо из-за разности культур и взглядов на те или иные вещи. — В моем племени, мужчина — это доминант, подчиняющий себе женщину. Женщина удовлетворяет его за то, что он обеспечивает ей безопасность и благополучие.

— Что это значит? — спрашивает Келли. — Доминант?

— В моем племени это значит, когда я хочу женщину, я беру ее прямо здесь. Никаких вопросов. Никаких отказов. Она становится на руки и колени передо мной, я рукой прижимаю ее к земле, держа за шею и тут же трахаю.

Лекси шумно втягивает в себя воздух, а Келли прерывисто вздохнула:

— О. БОЖЕ. МОЙ. Это звучит горячо.

Мойра стонет и закрывает лицо руками. Я не могу удержаться и смеюсь, но потом я решаю успокоить ее, переводя все в шутку.

— Но Мойра очень терпеливо обучала меня нашим культурным отличиям. Даже когда у меня миллион вопросов, она всегда отвечает на них, тщательно все объясняя. Она дала мне парочку интересных книг, которые оказались достаточно познавательными.

Мойра смотрит на меня благодарным взглядом, и я подмигиваю ей.

— Так, так минуточку, — вмешивается в разговор Лекси. — Я хотела бы вернуться к вопросу доминирования, потому что как-то я встре…

— Так, хватит разговоров о сексе, — перебивает ее Мойра, поднимаясь из-за стола, и берет меня за руку. — Пойдем, Зак, я научу играть тебя в бильярд.