Дикарь (ЛП)

Глава 30 Мойра

Я так устала, что сомневаюсь, смогу ли я добраться до кровати. Да... даже диван подошел бы, если смогу сделать пару шагов. Если нет, и пол меня вполне устроит. Я ничего не хотела, кроме того, как заснуть и не просыпаться может... эээ, скажем года четыре или пять.

Такси только что подъехало к моему дому. Я поднимаю свой тяжелый рюкзак и, заглядывая в почтовый ящик, проверяю, есть ли там что-нибудь. Келли согласилась поверять его изредка, и она должна была прийти сегодня, потому что он пуст.

Путешествие в Карайку было абсолютно пустой тратой времени. Как только я переборола свою хандру и горе, я поняла, что Лиза была права. Неизвестность убивала меня, и я должна была съездить убедиться в том, что Зак жив.

Только я не могла найти его. Гид, которого я наняла после того как прилетела чартером, сказал, что точно знает, где располагается деревня Карайка. За полтора дня мы сплавлялись по реке и шли пешком, в общем, дорога заняла четыре с половиной дня после выезда из Штатов.

Когда мы добрались до стоянки племени, я была ошеломлена, когда увидела, что она пуста. Сердце билось с шумом о грудную клетку, когда я смотрела на обуглившиеся головешки домов и посадки, которые зароли сорняками.

Я понятия не имела, куда отправилось племя... или существовало ли оно вообще. Страх наполнил каждую мою клеточку, когда я предположила самый ужасный сценарий. Их всех убили во время рейда.

Но и это не имело смысла. Только мужчины ходили в походы, оставляли женщин и нескольких мужчин для защиты. Так, где же они?

Мой гид согласился остаться здесь на ночь в покинутой деревне, пока я пыталась продумать следующий шаг. К сожалению, у меня не было вариантов. Я не могла прочесать всю Амазонку, пытаясь найти Зака. Там было более двух миллионов квадратных миль по площади, мне бы потребовалось десять жизней, чтобы найти его.

Следующим утром я приняла лучшее решение в этой ситуации — вернуться к небольшому речному городку, куда я прилетела чартером и попытаться разузнать хоть какую-нибудь информацию.

Спустя полтора дня обратной дороги, я осталась еще на два дня в речном городе, разговаривая с разными индейцами, которые прибыли сюда для торговли. Единственное, что я узнала, это слухи о том, что Матика и Карайка заключили перемирие и не находились в состоянии войны. Казалось, никто не знал, куда ушли карайканцы.

Без каких-либо других вариантов, я вылетела в Сан-Паоло и вернулась домой в Штаты. Горечь легла черной скорбью, словно пеленой на мое сердце, потому что я не узнала ничего нового, чтобы облегчило боль. Зак по-настоящему был навсегда потерян, и мне больше ничего не оставалось, кроме того, чтобы понять, как взять себя в руки и исцелиться от этой боли.

Когда я добралась до Сан-Паоло, я сразу же позвонила Рэнделлу, чтобы сообщить о своем провале. Как сказала Лиза, он с радостью спонсировал мою экспедицию, он, так же как и я, стремился узнать что-нибудь о Заке. Как и я, он не ждал возвращения Зака, но волновался о его благополучии и надеялся, по крайней мере, что он и я смогли бы понять друг друга, и смогли бы принять решение по поводу дальнейшей жизни.

Когда Рэнделл ответил, его было немного сложно понять из-за качества связи.

— Мойра... это ты?

— Привет Рэнделл, — сказала я, заставляя голос звучать бодрее, чтобы он не заметил мою горечь. — Я сейчас в Сан-Паоло.

— Как ты? — поинтересовался он, что было довольно-таки странно. Почему он сразу не попытался выпытать у меня подробности моей экспедиции?

В конечном счете, я была слишком уставшей, чтобы обдумать это, поэтому ответила:

— Я в порядке, но прости Рэнделл... я не смогла найти Зака.

— Ох... ну, хорошо. Ты пыталась и это все, что ты могла сделать, — сказал он, почти растерянно.

— Ты в порядке? — спрашиваю я его, потому что он звучит немного отстраненно.

— Хорошо, хорошо, — заверил он меня. — Просто немного.. эм... думаю, расстроен. Ну, когда ты возвращаешься?

— Я вылетаю сегодня, и завтра утром буду в Чикаго, — проговорила я, подавляя зевок. Я надеюсь, что смогу занять одно из кресел в зале ожидания и немного вздремнуть.

— Хорошо, моя дорогая. Что ж, безопасного полета и, когда ты вернешься, нам надо поговорить, — ответил Рэнделл.

Я закончила разговор с Рэнделлом, совершенно сбитая с толку. Может он просто скорбел и не понимал, что я ему говорю. Я думала, что он будет требовать все, что я узнала о Заке, но, возможно, он просто ждал моего возвращения, в знак уважения ко мне. Он должен был знать, что неспособность найти его невыносимо давила на меня.

Вытащив ключи из кармана, я долго иду по тротуару. Ладно, не так уж и долго... может около двадцати шагов, но эти двадцать шагов кажутся такими долгими, потому что я устала. Подняв голову, я вставляю ключ в замочную скважину и решаю, что я слишком устала, чтобы добраться до спальни... но я не хочу завалиться на пол. Диван будет прекрасным компромиссом, золотая середина.

Я поворачиваю ключ и толкаю дверь, бросаю рюкзак на пол и плетусь к дивану. Я тащусь к нему, даже не желая снимать свои ботинки. Упираясь одним коленом на диванную подушку, я опускаюсь в комфорт, желая раствориться в нем.

Погружаясь в мягкость, я закрываю глаза и выдыхаю. Я сразу же проваливаюсь в дремоту, и сны накрывают меня.

— Мойра, — слышу голос Зака.

Ох, такой сладкий звук. Глубокий, звучный и эмоциональный. Я могу представить его прекрасные глаза и его великолепное тело. Я вспоминаю последний раз, когда мы были вместе, и как он трахал меня, как обнимал меня после, убаюкивая в уютных воспоминаниях, отпустил себя и свои слезы печали

— Мойра, — снова говорит он, и в этот раз голос звучит чуть громче. Чуть четче.

Я приоткрываю глаза, и снова слышу, как он меня зовет.

— Мойра.

Я опираюсь на колени и смотрю через спинку дивана... в кухню, где вижу, что Зак сидит за обеденным столом. На нем темные джинсы и оливково-зеленая футболка. Он стоит босиком, его волосы влажные, как после душа. Голубые глаза прожигают меня своей напряженностью.

Я потираю глаза рукой и снова смотрю.

Да... все еще здесь.

Может у меня галлюцинации. Может я подхватила какую-то инфекцию в джунглях и у меня лихорадка. Да, сочетание бессонницы в течение нескольких дней и недоедания, вот и последствия, теперь я определенно брежу о Заке на своей кухне.

Я откидываюсь на спину дивана и зажмуриваюсь, заставляя себя вернуться ко сну.

— Ну же, Мойра. Хватит валять дурака, — говорит Зак.

Твою мать.

Он и в правду здесь.

В моем доме.

В то время как я таскаюсь по джунглям в поисках его, он просто стоит на моей кухне?!!

Я падаю с дивана от скорости, с которой чувства накрывают меня, пытаюсь встать. Зак смотрит на меня, уголки губ приподнимаются в улыбке, когда я все-таки встаю на ноги. Он встает со стула и раскрывает для меня свои объятия, и я бегу к нему.

Но не тут-то было, когда я подбегаю, то толкаю его в грудь изо всех сил. В его глазах вспыхивает удивление, и он отшатывается назад, упирается в стул позади него. Затем от неожиданности глухо падает на него.

Я наклоняюсь и снова бью его в грудь, хотя в этот раз я не сдвинула его ни на дюйм.

— Ты придурок, — рычу я в ярости. — Что ты здесь делаешь?

Я ожидаю от Зака каких-то жалостливых извинений за мое разбитое сердце, за то, что бросил меня... за то, что заставил волноваться, и больше всего за то, что заставил меня исколесить полмира, только чтобы убедиться, что с ним все в порядке.

Вместо этого, он резко встает со стула и обхватывает своими ладонями мое лицо, притягивает меня к себе, он обрушивает свой рот на мой, в нетерпеливом поцелуе, проскальзывая языком между раскрытыми губами. Он целует страстно, глубоко и жадно, гортанно рычит, и мои кости начинают плавиться.

Боже, чувствовать его руки... он смотрит на меня взглядом, полным похоти, когда немного отстраняется. Затем Зак снова склоняется и жадно впивается в мои губы, зубы сталкиваются, в ответ он покусывает мою нижнюю губу и всасывает ее в рот, хватает меня за бедра, притягивая к своей эрекции.

Зак отрывается от моих губ, хватается за подол моей футболки и стягивает ее одним рывком через голову. Я открываю рот, чтобы возразить, но он снова целует меня, фактически затыкая меня, прерывая поток слов. Его руки возятся с моим ремнем, наконец, с пуговицей и молнией, потом он торопливо стягивает мои брюки и белье вниз к коленям.

— Как ты думаешь? — начинаю я, но он снова поглощает мои слова, целуя меня настолько пылко, что его язык почти трахает мой. Зак лишает меня возможности говорить. Мое дыхание учащается, сердце отбивает чечетку, когда его руки скользят по моему телу, пощипывают мои чувствительные соски сквозь лифчик.

Затем проскальзывает рукой между ног и шипит от возбуждения, погружая в меня палец:

— Мокрая, крошка. Я знаю, что ты мокрая.

Голова идет кругом, и маленькая частичка внутри меня кричит, чтобы я остановила это нападение, но другие девяносто девять процентов моего тела кричат, чтобы он поторапливался и, наконец, трахнул меня.

Зак больше не тратит времени. Его рука обхватывает мой затылок и заставляет опуститься на пол. Линолеум приятно холодит мои колени, и знаю, что так же будет ощущаться под моей щекой, когда наклоняюсь вниз, пока Зак ставит меня в позу, с которой у нас все началось.

Комнату наполняет шуршание брюк... моих, Зака... мы оба на грани. Будто со стороны, я слышу, как расстегивается его молния, и ощущаю его руки на бедрах. Он располагает головку у входа в мою киску и начинает толкаться бедрами, проникая в меня. Зак медленно погружается в меня на дюйм, проталкивая головку во влажную от желания киску, затем резко входит в меня во всю длину.

Я выкрикиваю:

— Зак!

Он отвечает мне гортанными хрипами и стонами.

— Я ...так по тебе… скучал...

Эти слова заставляют мое сердце оттаять. Затем он разжигает в моем теле пожар, когда начинает вдалбливаться в меня снова и снова, крепко держа за бедра, дыхание выходит толчками. Комната заполняется хрипами, криками, хныкающими звуками.

— Мойра, — шепчет он, меняя темп проникновения, теперь он двигается осторожно и заботливо. — Ты даже не представляешь, как.

Его слова прерывисты и грубы… Я чувствую усиливающееся давление, которое распространяется по всему телу и, оргазм вырывается на свободу. Сердце начинает наполняться удовольствием этого момента... в этот самый миг... Зак вернулся ко мне.

Закариас входит в меня еще раз резким толчком, впиваясь пальцами в мою кожу, рыча от освобождения, которое я ощущаю, когда стенки киски сжимают его член, толкая нас за грань удовольствия. Он наваливается на меня, потом перекатывает нас так, чтобы можно было обнять меня. Зак целует меня в затылок, и так мы лежим в течение нескольких мгновений, пока не успокаивается наше дыхание.

Я не знаю, что сказать ему. Он здесь. И этого достаточно.

В моем доме.

Живой.

Внезапная радость от того, что он здесь, переполняет меня.

Да, он живой.

И да... он здесь со мной!

Внезапно Зак отпускает меня и поднимается на ноги. Я наблюдаю за ним, абсолютно расслабленно, погруженная в свою кратковременный экстаз, пока она натягивает джинсы и застегивает молнию. Затем он приседает и поднимает меня бережно на руки.

Не говоря ни слова, он несет меня в ванную и аккуратно опускает на стул. На мгновение отворачивается, включает воду в душе и регулирует температуру воды.

Поворачиваясь ко мне, он наклоняется и легко целует.

— Я скучал по тебе.

— Ты уже это говорил, — бормочу я устало, голова все еще кружится от того, что он рядом... со мной.

— Я планирую говорить это еще много раз, привыкнешь, — заявляет он лукаво.

Зак опускается передо мной на колени, снимая мои ботинки и носки. Стягивает белье и брюки, а я пользуюсь возможностью коснуться его, располагая свою руку на его плече для равновесия. Я даже запускаю руку в его волосы, наслаждаясь мягкостью его отросших прядей. Он мурлыкает под моими пальцами и в животе, будто взмывает вверх рой бабочек, трепет и нежность наполняют мое тело

Поднимаясь на ноги, он снимает мой спортивный лифчик и затем стягивает свою одежду, прежде чем поставить меня под горячие струи душа.

Зак моет меня, так нежно. Он наливает полную ладонь шампуня и распределяет его по волосам, нежно массируя кожу головы, затем наносит кондиционер, так что каждый локон покрыт шелковой жидкостью. Он намыливает свои ладони и моет каждый дюйм моего тела, не отрывая своего взгляда. Он так аккуратен между моих ног, без какого-либо сексуального подтекста, но с такой заботой о моем теле, с которой никогда не касался меня.

Когда я, наконец, полностью вымыта, он заворачивает меня в полотенце и обтирает каждую каплю с моей кожи.

Я снова в его руках... он относит меня в спальню, где откидывает уголок одеяла и укладывает меня в постель. Укладываясь рядом, он притягивает меня ближе... лицом к себе.

Моя щека на его груди, под которой размеренно бьется сердце, мы просто лежим в тишине. Зак поглаживает меня по спине и целует в макушку, все еще не говоря ни слова. Мои веки начинают тяжелеть, сон наваливается на меня и прежде чем, я понимаю это, я засыпаю.

Я тревожно раскрываю глаза и первое, что понимаю — за окном темно. Комната освещена мягким светом настольной лампы, которая стоит справа на ночном столике, отбрасывая тени. Я поворачиваюсь на другую сторону кровати и вижу, что она пуста, на миг я думаю, может Зак мне приснился. Но нет... Я голая в своей постели и очевидно, что кто-то лежал рядом со мной, о чем свидетельствуют смятые простыни.

Вскидывая голову, смотрю направо, и мое сердце замирает. Зак сидит в небольшом кресле возле окна. Лунный свет проникает сквозь его темные волосы, оставляя серебристые блики на них. Закариас полностью обнажен, длинные, мускулистые ноги вытянуты. Одна рука лениво лежит на его бедре, другая у подбородка.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, голос все еще хриплый ото сна.

— Смотрю, как ты спишь, — отвечает он. — Ты, должно быть, вымотана.

Я киваю и потираю глаза.

— Наверно, да... думаю, да.

Зак поднимается из кресла и неспешно подходит к краю кровати. В горле пересыхает от его идеальной красоты. Он будто высечен из мрамора, темные тени в комнате делают его мышцы твердыми и резко очерченными. Его член в полуготовности, и я провожу языком по губам от такого великолепного зрелища.

— Глаза на меня, — командует Зак, и я заливаюсь краской, когда смотрю на него.

Он наклоняется и рывком стягивает одеяло и простыни с моего тела. Мои соски напрягаются, когда поток холодного воздуха ласкает прикосновением мое тело, и жадный взгляда Зака скользит по моему телу.

Медленно поднимая колено, он забирается на кровать и ползет ко мне, раздвигая мои ноги.

Без намека на нежность он накрыл рукой лоно, раскрывая пальцами влажные складочки. Его рот впивается в мою киску, язык невероятно горячий и жадный, лаская, обводит кончиком каждую складочку, захватывает каждую капельку желания. Всхлип вырывается из моей груди, пальцы путаются в его волосах и крепко сжимают голову, удерживая его на месте.

Зак любит меня нежно языком, губами, покусывая клитор зубами... Он настолько овладел мастерством оральных ласк, что за минуту может довести меня до оргазма, но не доводит. Затем держит меня на грани, обрушивая на меня язык, жестко и нежно посасывает, перекатывая клитор, словно сладкий конфетку. Он поддразнивает меня, удерживая на грани, как будто часами, прежде чем я могу кончить.

Сжимаю пальцами его волосы, и он поднимает голову. Я могу видеть, как блестит в свете лампы на его губах влажное желание, он коварно улыбается мне.

— Еще? — ласково протягивает он.

Я качаю головой, и он разочаровано смотрит на меня.

— Что ты здесь делаешь, Зак? — спрашиваю я серьезно, требуя ответа на свои вопросы.

Вздыхая, Зак продолжает ползти вверх по моему телу, располагая свои бедра напротив моих, и переносит вес на локти, располагая их по обеим сторонам от моей груди. Опустившись, он нежно меня целует, затем легко касается уголков губ в нежном поцелуе, который напоминает касание крыльев бабочки... так нежно, что я едва улавливаю вкус себя на его губах.

— Я приехал за тобой, — отвечает он, когда отрывается от моих губ. — Я не должен был так уезжать. Это было неправильно, и я сожалею об этом.

— Я поехала искать тебя, — отвечаю я, мой голос едва слышен, боль из-за его отъезда снова обрушивается на меня, печаль, страх и неуверенность сковывают мой разум

— Знаю, — отвечает он, сверля меня голубыми глазами. — Я звонил Рэнделлу, когда вернулся в Штаты, и он сказал, что ты была там. Я собирался снова сесть на самолет и вернуться, найти тебя, но он настоял, чтобы я подождал.

— И ты был здесь, в моем доме, все это время?

Он жалостливо улыбнулся.

— Три дня и... э, как бы тебе это сказать... вроде как взломал дверь. В двери, с задней стороны дома не хватает небольшого стеклышка, но я вставлю его.

— Ты вломился в мой дом? — весело спрашиваю я.

— Мне больше некуда было идти, — отвечает он и снова целует меня.

— Неправда. Ты мог пойти к Рэнделлу. Ты мог пойти в отель.

— Нет, не мог. Мне нужно было быть как можно ближе к тебе. Я так скучал по тебе, здесь было единственное место, где я мог быть. И я сходил с ума от волнения, зная, что ты поехала в Амазонку... одна... незащищенная. Ждать тебя было пыткой.

— Теперь ты понимаешь, что я чувствовала, когда ты ушел, — отчитываю я его.

— Знаю, — тихо отвечает он и кладет свою голову мне на грудь. Я не могу сдержаться. Обнимаю его голову и прижимаю крепко к себе. — Прости меня, Мойра. Я был не в себе от волнения и горя, и позволил этому оттолкнуть тебя. Я не должен был этого делать.

Я обнимаю его, чувствуя его кожу своей... чувствуя его теплое дыхание своей грудью.

— Рэнделл сказал мне, что ты решил остаться со мной... тем утром, перед тем как уехал.

Подняв голову, Зак искренне смотрит на меня.

— Да. Больше всего на свете я хотел этого. И все еще хочу... если ты хочешь.

— Ты оставишь свой дом... навсегда... чтобы быть со мной?

— Я ведь здесь?

— Да, но насколько? Насколько я знаю, это был еще один шанс потрахаться, — тихо говорю я.

Наклонившись, Зак втягивает в рот сосок и легонько оттягивает на себя. Когда он его отпускает, то смотрит на меня глазами, потемневшими от желания, любви и счастья.

— Да, я планирую трахать тебя часто. Жестко, раз за разом, я собираюсь еще раз трахнуть твою сладкую попку, как можно скорее, потому что нет ничего лучше, чем быть глубоко в твоей киске. Но... мы с тобой оба знаем, что это гораздо больше, чем трах. Это в сердце.

От этих слов сердце замирает, сжимается внутри, и затем вспыхивает радостью и надеждой, опьяняющей любовью.

— Ты знаешь, что это правда, — уверенно отвечает он. — Я настолько сильно влюбился в тебя, что не хочу ничего кроме, как быть с тобой! Ничего не значит для меня больше, чем ты, Мойра. Не Карайка, не Парайла, не племя. Это ты. И всегда будешь только ты.

Слезы заполняют мои глаза, я так счастлива слышать эти слова, которые слетают с чертовски сексуальных губ Зака. Я подняла руки и коснулась его лица, притягивая его для еще одного поцелуя.

Он легкий и ласковый, наполненный любовью, заботой и нежностью.

— Скажи мне, что ты любишь меня. Скажи мне это, — говорит Зак нетерпеливо. — Я слышал эти слова от тебя лишь раз, а мне сейчас так необходимо не только чувствовать это, но и слышать. Скажи мне это. Мне нужно знать, что ты все еще любишь меня... вот здесь... — Зак нежно проводит пальцем от ключицы до груди и мягко целует там, где бьется мое сердце.

— Да, Зак, — судорожно выдыхаю. — Я очень люблю тебя. Я почти умерла, когда ты покинул меня и вернулся в Бразилию, была разбита. Пожалуйста, не делай так снова. Я больше не смогу перенести, если ты меня покинешь.

— Никогда, — клянется он перед тем, как бережно касается моих губ. Я хнычу, потому что желание снова наполняет меня, поднимая бедра навстречу ему. Твердая длина упирается мне в живот, я извиваюсь под ним, чтобы заставить его стонать и желать меня еще больше.

Издавая шипящий звук, Зак поднимается вверх и притягивает меня к себе. Он быстро перекатывается на спину, и теперь я лежу сверху.

— Трахни меня, Мойра.

Я сглатываю ком в горле и упираюсь одной рукой в его грудь, чтобы приподняться, а второй обхватываю его член, поглаживаю его, затем сильно сжимаю, Зак не может сдержаться, и стоны заполняют пространство комнаты, я двигаюсь бедрами, располагая возбужденную головку у внутренних лепестков. Приникаю в поцелуе к его губам, когда приподнимаю бедра и опускаюсь на его великолепный член.

Я ощущаю восхитительную наполненность и стальную жесткость, когда полностью вбираю в себя его огромный ствол. Когда я начинаю двигаться, Зак обхватывает мое лицо большими ладонями, притягивая к себе, чтобы снова поцеловать. Целует меня со всем жаром, будто ему недостаточно интимной близости, будто хочет владеть не только сердцем и телом, но и моей душой.

Выпуская меня из плена рук, откидывается на подушки и крепко удерживает меня за бедра.

— Помнишь, как мы в первый раз занимались любовью в этой позе?

Я кивнула и улыбнулась.

— Ты освободила меня в тот день... заставила меня понять, что я не могу все контролировать. Ты приручила меня... показала, каково быть цивилизованным мужчиной.

Я тихо смеюсь и поглаживаю руками его твердые мышцы на груди.

— Глупый мужчина... Я никогда не смогу приручить такого, как ты. Я не хочу.

— Я больше не тот, дикарь, которого ты привезла из джунглей. Я научился управлять... принимать... чувствовать.

— Потому что ты невероятный мужчина, Закариас Истон. Все еще дикий... полностью прекрасен только для меня... и постоянно совершенствуешься.

Зак приподнимается вверх, обхватывая меня руками, и толкается немного глубже. Я тихо постанываю, но не закрываю глаз, а смотрю на Зака, который почти касается своим носом моего.

— Теперь ты моя жизнь, Мойра. Я умру, прежде чем снова причиню тебе боль, и я буду безоговорочно любить тебя до конца своих дней.

Я улыбаюсь ему и киваю, тело, словно невесомая звездочка, взмывает ввысь.

— Я буду любить в ответ, ты — моя судьба.

Зак фантастически мне улыбается, глаза переливаются солнечным светом, когда он откидывается на спину.

— Превосходно. А теперь... объезди мой член, Мойра. Освободи меня снова. Освободи меня от старой жизни, раз и навсегда, и покажи, что ты по-настоящему моя. Моя любовь. Моя судьба.

Уперевшись руками в его грудь, я приподнимаюсь, чувствуя, как его член наполняет меня, как возбужденная головка почти выходит из меня, а затем снова одним движением насаживаюсь. Зак запрокидывает голову назад, прикрывает глаза, и из его груди вырывается полу стон.

— Да, — горячо шепчет он. — Освободи меня!

Я снова приподнимаюсь и медленно опускаюсь, смакуя удовольствие. Затем меняю темп и теперь жестко и быстро двигаю бедрами, мурлыкая ему на ухо:

— Я не освобождаю тебя, малыш. Я возвращаю тебя домой.