Долгие ночи

7

Элис проснулась и какое-то время не могла понять, где находится. В полумраке комнаты она различала кресло, большой стол в углу. В камине полыхал огонь, но нельзя было определить, который час: за окном висела мутная пелена.

— Мэтью? — позвала она и, не дождавшись ответа, встала.

Надев свитер, чтобы не растерять остатки тепла, она настороженно прислушалась: откуда-то доносился приглушенный голос, звон стекла и плеск воды. Пройдя по узкому коридору, Элис оказалась на кухне и остановилась на пороге.

Мэтью, в хозяйском кружевном переднике поверх свитера, заваривал чай и что-то негромко напевал. Похоже, его нисколько не волновало то, что они застряли в этом доме, что никто не знает, где их искать.

— Доброе утро! — Он приветственно помахал рукой. — Как спалось?

Элис только пожала плечами: как всегда по утрам она пребывала не в лучшем расположении духа.

— И чему ты так радуешься? — раздраженно спросила она, усаживаясь на низкий стул у окна, занавешенного ярко-красной тканью.

— Если я буду страдать, от этого ничего не изменится. — Мэтью поставил на стол чашки, блюдце с крекерами и баночку сливового джема. — Метель еще не закончилась, представляешь? Не припомню такой непогоды в Англии, наверное, на небе кто-то перепутал ее с Северным полюсом.

— Ты выходил наружу?

Мэтью усмехнулся и развел руками.

— Не хочу тебя огорчать, но нас замело. Дверь не открывается.

— Как? — недоверчиво воскликнула Элис. — Но мы же не будем сидеть здесь вечно? Надо что-то делать…

— Пока не распогодится, это бессмысленно. Мы все равно не сможем найти машину.

Он разлил по чашкам ароматный чай, достал из настенного шкафчика сахарницу и пару ложечек. Все его движения, медленные и уверенные, почему-то не действовали на Элис успокаивающе. Осознание собственной беспомощности злило и причиняло почти ощутимую физическую боль.

— Можно выбраться в разбитое окно, — пытаясь сдерживаться, сказала она. — Ты забыл, что мне срочно надо попасть в Рэдсток? И я не собираюсь устраивать зимние каникулы!

— Давай сначала позавтракаем, — миролюбиво предложил Мэтью.

Элис ожесточенно принялась размешивать сахар. От вчерашней разнеженности не осталось и следа. Как она могла всерьез подумать о том, что в их долгих и запутанных отношениях наконец-то возникли изменения — к лучшему, как она надеялась.

— Где мои сапоги? — Допив чай, она решительно встала и направилась в прихожую. — Если ты ни на что не способен, я сама разыщу машину.

— Хорошо, но ведь она не заводится, — напомнил Мэтью.

Элис растерянно оглянулась на него: об этом она забыла. Но отступать все равно не хотелось.

— Значит, я попытаюсь добраться до какого-нибудь городка.

— А ты представляешь, где мы находимся? Что, если тебе придется идти несколько десятков километров? Ты к этому готова?

Она сердито топнула ногой.

— Но ведь можно что-то придумать…

— Когда закончится метель, — продолжил за нее Мэтью.

— Ты нарочно держишь меня здесь! — крикнула Элис и бросилась в гостиную.

Забравшись на диван, она обхватила ладонями колени, сжавшись в комочек, словно отгораживаясь от окружающего мира. Это ловушка! Где-то там, за снежной завесой, Элизабет ждет свою внучку, а та проводит время, предаваясь любви с человеком, который уже не раз ее предавал. Наверное, она сошла с ума, это какое-то помрачение!

Распаляя себя подобным образом, Элис напрочь забыла, что еще ночью готова была отдать все на свете за несколько мгновений сладостной близости с Мэтью. Теперь ей казалось, что он просто воспользовался ее слабостью и никакой страсти в помине не было.

Столь резкие смены настроения вообще-то были не характерны для Элис, но последние два месяца настолько измотали ее, душевно и физически, что она ничего не могла с собой поделать.

— У меня есть… — Мэтью вошел в гостиную с таким видом, будто ничего не случилось.

— Не подходи! — воскликнула Элис. — Я не желаю тебя видеть!

— Да? — спросил он с притворным удивлением. — Хорошо, я только хотел сказать, что приготовил небольшой сюрприз.

Элис отвернулась с демонстративно равнодушным видом, скрывая любопытство.

— Мне ничего не надо.

— Даже теплую ванну?

Она недоверчиво покачала головой.

— Здесь же нет горячей воды!

— Так ты хочешь принять ванну или нет?

Элис молча кивнула и последовала за Мэтью на второй этаж. Он распахнул дверь и пропустил ее вперед.

— Вот это да! — Она захлопала в ладоши. — Но как ты согрел столько воды?

— Нашел в кладовой несколько ведер.

Большую часть помещения, отделанного керамической плиткой светло-синего цвета, занимала огромная чугунная ванна, доставшаяся хозяевам еще, наверное, от прадедов. Овальной формы, глубокая, на витых ножках, она стояла у стены. Над водой поднимался пар.

— Забирайся, пока вода не остыла.

Элис не пришлось долго упрашивать: она сняла свитер и тоненькие трусики и с наслаждением опустилась в теплую, пахнувшую мятой воду. Запрокинув голову, она сквозь полуприкрытые веки смотрела на выкрашенный голубой краской потолок, где висела на металлической цепи лампа.

— Нравится? — Мэтью присел рядом на принесенный стул. — Если хочешь, я могу тебя выкупать…

Элис в ответ едва не замурлыкала, как довольная кошка. Она обожала воду и готова была плескаться в ванне или в море часами.

— Если ты не против, я просто полежу немного, — ответила она.

Ей хотелось остаться одной: сейчас самое подходящее время для того, чтобы как следует обдумать свое положение. Мэтью вышел, прикрыв за собой дверь, и Элис закрыла глаза. Итак, раз уж она, впав в смятение, призналась в своей беременности, надо решить, как поступать дальше, оставить ребенка или…

Она понимала, что Мэтью теперь не оставит ее в покое. Но зачем ему проблемы, которые неминуемо последуют вслед за рождением младенца? Бессонные ночи, постоянный страх за его здоровье и все прочее? Возможно, он надеется ограничиться тем, что признает себя отцом, а потом снова исчезнет надолго, вернется к привычно беспечной жизни.

Элис в этом случае не ожидает ничего хорошего. Нет, конечно, родители с радостью помогут ей, приложат все силы, чтобы вырастить внука или внучку, и будут счастливы. Но вернуться к ним — значит, снова попасть в зависимость, пусть и приятную, но все-таки зависимость. А Элис не для того столько лет пыталась хоть чего-то добиться.

Безвыходных положений не бывает, так всегда говорила Элизабет. Можно найти разумный компромисс: продолжить работу в «Золотой орхидее» или найти новую, нанять няню, которая бы присматривала за ребенком. Денег для этого достаточно. Но Элис слишком хорошо помнила одну из своих детских подруг, чьи родители были постоянно заняты. Девочка росла под чужим присмотром, не зная настоящей ласки и заботы. И в результате, повзрослев, рассталась с родителями навсегда, просто уехала и забыла о них, решительно вычеркнув из своей жизни тех, что не находили времени для любви.

Нет, ребенок Элис достоин лучшего, ведь счастливое детство — это залог счастливого будущего. Она грустно усмехнулась своим мыслям: похоже, сама Элис была исключением из правил. Потому что ее настоящее ничем не радовало и не сулило приятных мгновений, впереди царил мрак неизвестности.

— Можно? — Мэтью приоткрыл дверь и заглянул в комнатушку.

— Конечно. — Элис кивнула. — Вода остывает, жаль.

Она встала, прозрачные капли скользили по коже. Мэтью протянул согретое у камина махровое полотенце.

— Давай я отнесу тебя, — предложил он.

Подхватив Элис на руки, он медленно прошел в гостиную и опустился на диван.

— Ты такая красивая…

Она улыбнулась: какая женщина останется равнодушной к таким словам? Сама того не замечая, она прижалась к Мэтью и в следующее мгновение оказалась в его объятиях.

— Не надо, — прошептала она, пытаясь высвободиться, — все это ни к чему…

Поцелуй заглушил слова, только тихий вздох сорвался с ее губ, когда Мэтью кончиками пальцев коснулся обнаженной груди, опустился ниже, обводя впадинку пупка, к бедрам. Эта ласка заставила Элис задрожать от наслаждения. Она не могла сейчас контролировать себя. Казалось, в ней уживались две женщины: одна — независимая и холодная, другая — пылкая, и страстная, жаждущая любви.

— Не останавливайся. — Она откинулась на подушки, притягивая Мэтью к себе. — И не спеши…

— Да, моя сладкая.

Он склонился над распростертым перед ним нежным телом, покрывая поцелуями плечи и грудь и лаская стройные бедра. Элис дышала глубоко, яркий румянец окрасил щеки, ресницы трепетали. Не в силах сдерживать дрожь наслаждения, она приглушенно вскрикнула.

— Что с тобой? — прошептал Мэтью.

Не отвечая, она приникла к нему, обжигаемая желанием, стараясь не упустить ни единого мгновения блаженства. Их обнаженные тела сплелись в схватке. Но едва схлынула волна страсти, Мэтью испуганно отстранился.

— Нам надо быть осторожней, — сказал он, — чтобы не причинить вред малышу.

Элис от изумления буквально потеряла дар речи. То, что Мэтью отнесся к ее признанию настолько серьезно, потрясло ее. Пытаясь скрыть удивление, она усмехнулась.

— И давно ты стал таким заботливым?

Он сел, прислонясь спиной к стене, и ответил немного смущенно:

— Ты, возможно, не поверишь, но я всегда мечтал о ребенке.

— Правда? — спросила она, не глядя на него. — Но я еще ничего не решила.

— Послушай. — Он взял ее за руку и осторожно погладил. — Давай наконец обсудим это. Я не понимаю, в чем проблема? Ты боишься? Или думаешь, что я буду плохим отцом? В чем дело?

Элис молчала несколько минут, не зная, как ответить. Если бы она была уверена в любви Мэтью, все разъяснилось бы мгновенно. Но кто может поручиться, что его слова чего-нибудь стоят?

— Я… Я не хочу потерять свободу, — медленно сказала она.

— То есть не хочешь выйти за меня замуж?

Это было как гром среди ясного неба. Мэтью Дэймон, мужчина, о чьей ветрености ходили легенды, мужчина, моментально очаровывавший женщин и бросавший их так же быстро, сделал Элис предложение. Нет, она просто не могла в это поверить.

— Ты хочешь жениться на мне? — Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами. — Ты?

— Ну да, а что здесь такого странного? — Его голос звучал спокойно и ровно, но пальцы нервно теребили край простыни.

— Это невозможно! — воскликнула Элис.

Она вскочила и торопливо натянула свитер, будто собиралась куда-то бежать. От этого разговора она ожидала чего угодно, но только не подобного предложения. Страх и радость боролись в ее душе, приводя все чувства и мысли в смятение.

— Почему невозможно? Я был бы тебе хорошим мужем. — Мэтью внимательно следил за ней. — Я устал от бесцельного существования, я хочу, чтобы у меня была нормальная семья — это же так просто.

— Вот в чем дело, — разочарованно протянула Элис. — Ну конечно, а через год ты устанешь сидеть в семейном гнездышке и уедешь в очередное путешествие… Нет, я не собираюсь участвовать в этом спектакле, поищи другую дурочку.

Мэтью сжал кулаки: в глубине души он был уверен, что Элис с восторгом бросится к нему на шею, заливаясь слезами, и потом все будет хорошо. Но она оказалась крепким орешком и, похоже, перспектива совместной жизни нисколько ее не радовала.

— Ладно. — Он тоже встал и оделся. — Нам необязательно жениться, я могу дать ребенку свое имя и… — Последовала недолгая пауза. — И забрать его к себе.

— Что? — Элис обернулась так резко, что волосы упали ей на лицо. — Ты в своем уме?

— Если тебе так важна карьера, ребенок действительно станет помехой, — холодно объяснил Мэтью. — А я могу отдавать ему все свое время.

Она всплеснула руками от возмущения.

— Свое время? И приводить домой разных женщин, да? Хорошенькое воспитание он получит!

Мэтью устало вздохнул и, подойдя к окну, за которым по-прежнему кружились белые вихри, прижался лбом к холодному стеклу. Прошлое сыграло с ним злую шутку, но неужели он не достоин доверия? Нет на свете людей, которые не совершали бы ошибки, иначе они были бы ангелами, а не человеческими существами с множеством слабостей и недостатков. Но как объяснить Элис, что он изменился, как заставить ее если не поверить ему, то хотя бы дать крохотный шанс…

— Я никогда не соглашусь! — воскликнула она дрожащим от гнева и обиды голосом. — Ты… Ты просто чудовище!

— Я хочу ребенка. — Он решил сделать еще одну попытку пробиться сквозь возникшую между ними стену. — И я хочу ребенка от тебя.

— Ложь! Это просто очередная причуда, ничего больше.

— Я люблю тебя! — прошептал Мэтью в отчаянии.

Но Элис уже не слышала. Она взбежала по лестнице на второй этаж в спальню хозяев и, захлопнув дверь, бросилась в слезах на кровать. Если бы нашлись силы разобраться во всем! Но сейчас она сама не знала, чего хочет. Быть с Мэтью или остаться в одиночестве… Мэтью…

Она пролежала так довольно долго, прислушиваясь к доносившимся снизу звукам. Мысли смешались, голова болела, во рту был какой-то горьковатый привкус, руки дрожали. Элис с трудом приподнялась и выглянула в коридор, потом спустилась вниз. Мэтью сидел у камина, не шевелясь, и даже не обернулся.

— Я не хотела тебя обидеть, — несмело сказала она, приближаясь.

— Все в порядке.

— Мне кажется, нам лучше пока вообще не касаться этой темы.

— Хорошо.

— Когда мы выберемся отсюда, когда я узнаю, как здоровье Элизабет, тогда я смогу, наверное, принять какое-то решение. Но не сейчас.

— Да.

Элис присела рядом, натянув на колени свитер. В тишине время текло медленно, огонь обдавал теплом, за окном бесконечно летели с неба снежинки, укрывая землю пушистым одеялом. Ощущение покоя снизошло на Элис, и на мгновение показалось, что все уже закончилось счастливо, как в сказке.

— Пойду приготовлю ужин.

Мэтью вышел, подсвечивая себе фонариком, и в комнате стало совсем темно. День прошел, как во сне, печальный долгий день в погребенном под снегом доме. И два человека снова не услышали друг друга, как будто слова, слетавшие с их губ, уносились в пустоту, как будто их разделяла пропасть, преодолеть которую было нельзя.

Вторая ночь… Странно, но Элис совершенно успокоилась. Ее не пугала уже возможность остаться здесь надолго, словно что-то внутри подсказывало: все будет хорошо, не волнуйся.

Она почему-то уверилась, что завтра они сумеют отсюда выбраться. Значит, это прощальная ночь.

Она не понимала, как и когда это произошло, в какое мгновение, но решение созрело само собой. Она родит ребенка, да, конечно. Прошлые сомнения теперь представлялись глупыми, а в душе вновь пробуждалась вера в собственные силы. Но с Мэтью им не по пути, и эта мысль причиняла боль, сердце замирало, как испуганный зверек.

Выбор сделан — и точка. Элис легко встала: она вдруг почувствовала себя совсем другим человеком, не слабым и беззащитным, а уверенным и спокойным. И даже если это ощущение было обманчивым и недолговечным, не важно. Во всяком случае, оно поможет пережить эту долгую ночь рядом с Мэтью и ничем не выдать себя.

— Осталась только консервированная ветчина и фасоль, — озабоченно сказал он, когда Элис вошла на кухню. — Если завтра не распогодится, нам придется тяжело.

— Не волнуйся, — ответила она с улыбкой. — Завтра все закончится.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, удивленный резкой сменой ее настроения.

— Интуиция подсказывает. — Элис взяла один из бутербродов. — Очень вкусно. Как тебе это удалось?

— Во мне много скрытых талантов. — Мэтью невесело усмехнулся. — Только они никому не нужны.

Чай они пили в гостиной, сидя на одеяле, расстеленном у камина. Прижимаясь друг к другу плечами, они беседовали о пустяках, старательно обходя темы, которые могли бы вернуть их к спору, словно были не любовниками, а старыми приятелями.

Мэтью заботливо намазывал крекеры джемом, Элис старательно размешивала сахар в двух кружках. А когда совсем стемнело, они легли в постель. И, словно по молчаливому уговору, повернулись друг к другу спинами.

— Ты спишь? — шепотом спросила Элис через некоторое время.

— Нет.

— Мне холодно, — пожаловалась она, что было неправдой.

Но ей так страстно хотелось вновь оказаться в объятиях Мэтью! Она совершенно перестала себя понимать: разум твердил одно, а сердце — совсем другое, и ничто не могло взять верх. Элис пыталась поверить, что это в последний раз, что назавтра все забудется и пройдет, исчезнет, как сладко манящий мираж.

Но Мэтью как будто не расслышал. Во всяком случае, он даже не шевельнулся.

— Я не могу согреться, — повторила она настойчиво.

Конечно, чем делать намеки, проще было бы самой обнять Мэтью, но она не решалась коснуться его горячей кожи, боясь, что страсть безраздельно завладеет ее сознанием. Просить о любви! Если бы Надин увидела ее сейчас, презрение к подающей надежды сотруднице перехлестнуло бы через край. Нет, Элис нё собиралась унижаться, вымаливая крохи нежности.

Она сжалась в комочек и закрыла глаза, стараясь дышать тихо и ничем не выдавать своей бессонницы. Мэтью тоже вполне успешно делал вид, что спит. Мужчина и женщина, объединенные одиночеством и разъединенные невозможностью понять друг друга, замерли, погруженные каждый в свои невеселые раздумья.

Долгая ночь мягко опустилась на землю и укрыла все вокруг своим черным плащом, она разогнала тяжелые серые тучи и зажгла в очистившемся небе желтые огоньки звезд. Метель закончилась, снежинки уже не кружились в холодном воздухе, словно белые пушистые мотыльки. И стало так тихо, что, казалось, от любого громкого звука мир может разбиться вдребезги, как новогодний стеклянный шар, выскользнувший из неловких рук.

Элис разбудил яркий солнечный луч, проникший в комнату. Спросонок она пыталась отмахнуться от чего-то слепящего, но, открыв глаза, радостно воскликнула:

— Мэтью! Мы спасены!

Он приподнялся, удивленно оглядываясь.

— Смотри, солнце! — Элис выбралась из-под одеяла и подбежала к окну. Снег сверкал под солнцем, будто посыпанный блестками, на синем небе не было ни облачка. — Вставай, попробуем выйти наружу.

Мэтью неохотно оделся: похоже, установившаяся погода его совсем не радовала.

— Сначала надо позавтракать, — потягиваясь, сказал он.

— Нет! Я больше не могу сидеть взаперти!

— Будь же благоразумна…

— Не хочу!

Она вела себя, как расшалившийся ребенок, который знает, что его не накажут. Но Элис сейчас казалось, что если она мгновенно не выйдет на улицу, то задохнется.

— Где мои вещи?

Мэтью сердито хмыкнул и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с юбкой, свитером и пальто.

— Вот, пожалуйста.

Элис быстро, не обращая на него внимания, оделась и решительно направилась в прихожую. Но дверь не поддавалась, как она ни старалась ее открыть.

— Ты можешь потерпеть десять минут? — Мэтью, вздохнув, натянул свою куртку. — Я вылезу в окно и попробую разгрести снег, подожди здесь.

Элис нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам. Внезапно раздался громкий собачий лай и человеческие голоса. И в ту же минуту от резкого толчка Мэтью распахнулась дверь.

— Это люди! Нас нашли! — Элис вышла наружу и полной грудью вдохнула морозный воздух. — Эй! Мы здесь! — Она подпрыгнула, махая рукой.

Мэтью, заслонившись от ослепительно сияющего солнца, смотрел вдаль, где виднелись несколько темных фигур.

— Ну вот, — сказал он, пытаясь скрыть грустные нотки, — наше затворничество и закончилось.

Спасатели приблизились. Огромный, с рыжими подпалинами сенбернар подбежал к Элис, приветливо помахивая хвостом. Она потрепала его по лохматой спине, радуясь освобождению из плена, который еще вчера днем казался таким приятным: ведь с ней был Мэтью.

— Это ваша машина стоит у обочины? — спросил один из спасателей, высокий мужчина в оранжевой куртке с меховым капюшоном.

— Да, что-то с двигателем.

— Не сладко вам пришлось, наверное. За эти два дня пятеро замерзли насмерть, никогда еще такой метели не бывало.

Элис выступила вперед.

— Мне срочно надо в Рэдсток.

— Мой напарник может вас подвезти, это недалеко.

Она благодарно улыбнулась и, даже не взглянув на растерявшегося Мэтью, направилась за пожилым спасателем к дороге. Сейчас ее волновало только одно — состояние Элизабет. Забравшись в машину, она бросила прощальный взгляд на занесенный снегом домик, где они нашли приют на две долгие ночи. Может быть, самые счастливые в ее жизни… Но сейчас не время впадать в меланхолию, надо торопиться.

— Чего вы ждете? — спросила она у водителя.

— А ваш приятель разве не с нами? — удивился тот.

— Нет. — Она захлопнула дверцу и откинулась на спинку сиденья. — Поехали.

Все произошло так быстро, что Мэтью ничего не успел понять. Только что Элис стояла рядом — и вот уже исчезла, словно и не было. Он покачал головой: сказка закончилась, мираж растаял, реальность вновь вступила в свои права.

— Это дом Стива Макклея. — Спасатель коснулся плеча Мэтью. — Думаю, надо сообщить ему…

— Конечно. — Он кивнул, соглашаясь. — Вот, я оставлю в гостиной чек. Мне пришлось разбить стекло, к тому же мы съели все припасы.

— Стив не будет сердиться. Когда случаются такие несчастья, люди должны помогать друг другу. — Мужчина плотно закрыл дверь и обернулся к Мэтью. — Пойдем посмотрим, что там у вас с машиной.

— Вы разбираетесь в двигателях?

— Ну да, я здешний механик.

Починка заняла довольно много времени: пришлось пешком идти в соседний городок за тягачом и отвозить «лендровер» в мастерскую. Только вечером ремонт был закончен, но Мэтью так устал, что решил переночевать в гостинице, а уже утром отправиться в Рэдсток и найти Элис.

Такое поспешное бегство казалось странным: неужели он настолько испугал ее своим предложением, что она не пожелала даже попрощаться и воспользовалась первой же возможностью, чтобы скрыться. Теперь, когда волнение улеглось и эмоции подчинились разуму, Мэтью пытался понять, что послужило причиной возникшей между ними холодности.

Он ведь не сделал ничего предосудительного: просто предложил — от чистой души — взять воспитание их будущего ребенка на себя. Если Элис хочет посвятить жизнь работе, он не будет возражать, пожалуйста, редактируй эти глупые статьи сколько угодно. Но ведь это не повод лишать малыша права на существование.

У Мэтью достаточно денег и времени, а главное — желания, чтобы подарить ему счастливое детство, окружить заботой и нежностью. Его сердце, истосковавшееся по любви, замирало, когда он представлял, как берет на руки своего ребенка. А мечты уносили еще дальше: вот первые шаги, первые слова, а вот он уже идет в колледж… Воображение упрямо добавляло в эту идиллическую картину третий персонаж — Элис, хоть Мэтью и понимал, что требует от судьбы слишком много.

Но почему же все-таки она исчезла так быстро? Этот вопрос не давал ему успокоиться. Мэтью расплатился с механиком и сел за руль. Двигатель работал отменно, «лендровер» словно летел по гладкому асфальту шоссе. Снегоочистительные машины постарались на славу, вдоль дороги возвышались сугробы, и уже не верилось, что еще сутки назад здесь бушевала метель…