Долгожданный рейс

Глава 4

— Я увидел вас из окна кабинета, — жестко сказал Роджер Карсон, — и решил поговорить с вами…

Молодые люди стояли на дороге, очень близко друг к другу, — на несколько минут они оказались замкнутыми в маленький серый мирок, принадлежавший только им, отрезанные от остального аэропорта плотной пеленой тумана. Как будто смутившись от несчастного взгляда полных слез голубых глаз Памелы, устремленных на него, Роджер продолжил быстро, еще более жестким тоном:

— …но вы исчезли. Целый день курсируете вокруг летного поля, дважды перебегали транспортную зону и бог знает сколько раз прямо перед носом самолета.

Если и была у Памелы слабая надежда на то, что Роджер, должно быть, заботится об ее безопасности, то она умерла при виде лица молодого человека, на котором отражалось только сильное желание как следует отчитать ее.

— И без вас у пилота хватает проблем, когда он ведет машину в таких условиях. — Он кивнул в сторону главных ворот. — И сейчас вы собирались сделать то же самое, не так ли? Ведь до автобусной остановки дойти быстрее, если пересечь летное поле по диагонали?

Она покорно кивнула, усталая и разочарованная, не имеющая сил сопротивляться под напором его гнева.

— Я так и думал. И это ночью, и при такой видимости! — Он взял ее за руку и слегка развернул в другую сторону. — Ну-ка посмотрите туда!

С расстояния, может быть, в сотню метров прямо к ним двигался еле видный в тумане красный свет, потом появился зеленый. В темноте казалось, что огни висели в воздухе. Потом молодые люди услышали приближающийся шум авиационных моторов, который, правда, всегда был слышен то с одного конца летного поля, то с другого. Наконец появился слабый белый свет, и длинная серая линия соединила цветные огни, как будто прямо у них на глазах художник заканчивал картину; из тумана возник корпус самолета на тонких ножках шасси, все четыре пропеллера машины пока не работали. К звуку моторов присоединилось шуршание колес по бетонному полю — огромный самолет отгоняли на стоянку.

— Эта машина не совсем, конечно, у вас на пути, но тем не менее достаточно близко, — закончил свою отповедь Роджер Карсон.

— Но я бы увидела его, — нашла в себе силы возмущенно ответить Памела, — он едет очень медленно.

— Совсем не медленно. И вы бы не увидели его — я хочу сказать, что не увидели бы вовремя. Я успел сосчитать до десяти от момента, когда показал вам машину, до момента, когда вы сами увидели ее. — Он осуждающе смотрел на девушку. — Я прав?

— Ну хорошо, не сразу увидела, но ведь все в тумане. Это не было похоже на самолет.

— Совершенно верно, мисс Хагис. Это не было похоже на самолет. Именно это я и пытаюсь объяснить вам. Будьте осторожны! — А потом вдруг мягко добавил: — Не споткнитесь! Спокойной ночи.

Он повернулся и пошел прочь.

— Спасибо! — крикнула она ему вслед, и ей показалось, что в ответ услышала нормальное человеческое: «Все в порядке» — но решила, что этого не может быть.

Снова появился свет, и она быстро свернула на тротуар, но это уже была машина для экипажа. Дойдя до полицейского, стоявшего в воротах, и оставив позади летное поле со всеми его опасностями, она с облегчением вздохнула.

Автобус шел, как обычно, с регулярными остановками; одни пассажиры сходили, другие садились в него. Он двигался на зеленый свет и останавливался на красный. Такая же благословенная простота, царила в доме миссис Райли и в чистой комнатке юной стюардессы. Поднимаясь к своему убежищу по лестнице без обычных прыжков, Памела вдруг осознала, что за эти несколько дней она повзрослела на несколько лет.

«Почему, — спрашивала она себя, — Роджер Карсон сказал эти загадочные слова: «Не споткнитесь»?» — Она потерла голову. — А вдруг он тоже слышал историю Дженни Ламберт?

— Это ты? — окликнула ее миссис Райли. Она стояла внизу у лестницы, из кухни шел аппетитный аромат жареных сосисок и лука. — Звонили из аэропорта — ты должна им перезвонить. Подожди минутку. — Она сунула руку в карман фартука и достала сложенный листок бумаги. — Ну вот. «Добавочный 41, — медленно прочитала она. — Подтвердить, что вам известно о рейсе 81/4 в Шеннон и 506/61 в Афины». — Миссис Райли сложила листок и положила его обратно в карман. — Ты все поняла? Все правильно?

— Очень хорошо. Спасибо, миссис Райли. Я им перезвоню. Мне уже сказали, но им нравится получать подтверждения по три раза. — Она улыбнулась и предупредила: — Несколько дней меня почти не будет дома.

«Начинаются новые приключения, — подумала она. — Надо торопиться, чтобы до ужина успеть начистить пуговицы, погладить форму и собрать сумку. В конце концов, суровые молодые люди, злоязычные сплетницы, запутанные правила и ограничения авиалинии могут подождать». Она повернулась и легко взбежала по лестнице.

Рейс в Шеннон оказался очень спокойным: хорошая погода, дружелюбный экипаж — никаких осложнений. Такой полет прибавляет уверенности перед более длинным и сложным.

Утром перед рейсом в Афины если кто и осознавал торжественность момента — ведь это был первый самостоятельный полет новоиспеченной стюардессы, то не подал виду.

На доске объявлений она прочитала, что командир ее корабля — Байнес и на борту будет семнадцать пассажиров. Бегая между операционным блоком, пищеблоком и таможней, она выяснила, что среди пассажиров два ребенка, что все они летят дальше. На ленч должен быть бифштекс с картофельным пюре, а на сладкое — свежая клубника со сливками.

Мельком увидела командира, входившего в операционный блок. Он не заметил ее, погруженный в изучение плана полета, сводок погоды и сведений о количестве топлива.

Подготовив все для погрузки в самолет, Памела зашла в комнату отдыха экипажа, где увидела JIopну Франтон-Джеффри. Она сегодня дежурила — девушка сидела, элегантно расположившись в единственном кресле.

Лорна томно подняла руку, приветствуя подругу.

— Привет, крошка, — сказала она. — Прости, что не помогала тебе. — Она вздрогнула и придвинула кресло поближе к огню. — На самом деле, Памела, мне надо было побыть одной и подумать.

Памела удивленно подняла брови и улыбнулась.

— Ну давай рассказывай, что случилось, — проницательно отреагировала она на мелодраматическую реплику Лорны.

Та продолжала грустно смотреть на огонь.

— Конечно, я слышала о них, — вслух размышляла она, — знала, что время от времени стюардессы получают плохие оценки. Но никогда не ожидала, что…

Она выпрямилась в кресле, словно пораженная мыслью, которая вдруг пришла ей в голову.

— Как фамилия командира твоего рейса, крошка?

А Памела уже думала о другом — ей нужно было держать в голове сотни вещей, которые она старательно запоминала, готовясь к этому очень важному полету. Она знала, что Лорна будет говорить до тех пор, пока не появятся пассажиры, поэтому полностью погрузилась в свои мысли.

Был один момент, в котором она не была уверена. Памела взглянула на Лорну и решила попросить ее помочь с подготовкой к рейсу.

— Лорна, ведь ты летала с этим рейсом. Надо ли пассажирам заполнять карточки дважды, в Риме и в Афинах?

— Памела, ты не слушаешь, что я говорю тебе! — возмутилась Лорна. — Куда ты спешишь? Еще полчаса до появления первого пассажира. Расслабься, девочка, расслабься! — Чтобы показать как это надо делать, она устроилась в кресле поудобнее. — Я пытаюсь предупредить тебя о возможных кошмарных конфиденциальных отчетах командира.

— Да? — автоматически вежливо спросила Памела.

— Ты все еще не слушаешь меня! — Лорна сморщила хорошенький носик. — Да, я, кажется, знаю в чем дело! Думаешь о том вечере в Барлейконе, когда ты была с Чипсом Кендриком.

— Ты сильно ошибаешься, — улыбнулась Памела, отрицательно покачав головой.

— Я совсем не собиралась смущать тебя тогда.

— Знаю. Просто тогда я сильно разозлилась, но сейчас уже все забыла.

— Знаешь, мне нравится все выяснять. Я люблю общаться с людьми и все про них узнавать. — Лорна засмеялась звонким колокольчиком. — Но я и не подозревала, что Дженни Ламберт работает в компании как широковещательная радиостанция.

— Могла бы догадаться! — хмыкнула Памела. — Ведь ты была с ней в испытательном полете.

— Абсолютная правда. Летала. Но я-то думала, что она мне как-то особенно доверяет. Ты не представляешь, Дженни рассказала мне такое, что у тебя волосы на голове встанут дыбом. — Лорна изучающе посмотрела на Памелу. — Да, встанут, но сейчас это не имеет значения. Надо бы кончать с этими сплетнями. Но, дорогая Памела, эта Дженифер Ламберт и ее сплетни — просто чепуха по сравнению с тем, что сделал мне один человек.

Памела взглянула на подругу, оторвавшись от списка пассажиров.

— Наконец-то ты обратила на меня внимание, крошка, — с удовлетворением продолжала Лорна. — Поэтому я еще раз предупреждаю тебя. — Она замолчала, накаляя обстановку и подогревая любопытство подруги. — Что собой представляет твой командир?

— Не знаю, — ответила Памела. — Я видела его мельком только что. Вроде нормальный. Зовут Байнес.

— Байнес? — Лорна стремительно вскочила с кресла. — Памела, дорогая, это именно он!

— Ты хочешь сказать, что летала с ним?

— Да, в последний рейс. — Лорна энергично закивала. — И мне его вполне хватило. — Она хихикнула. — Но серьезно, хочешь знать, что произошло?

Памела кивнула ей в знак согласия.

— Он дал мне… Знаешь, Памела, мне даже трудно говорить об этом. Стоит только подумать, как я почти схожу с ума. — Она глубоко вздохнула. — В конфиденциальном отчете о рейсе он поставил мне неудовлетворительную оценку. — Лорна взглянула на подругу.

Памела искренне удивилась — Лорна Франтон-Джеффри при всех ее недостатках была образцом исполнительности.

— Но ведь мисс Ламберт поставила тебе «хорошо»? — изумленно уточнила она.

— О да, даже «отлично». Но получить «неудовлетворительно»… Ты только послушай за что. — Лорна сделала паузу и спросила: — Может, сама догадаешься?

Памела быстро вспомнила все пункты в конфиденциальном отчете: такт, профессионализм, благонадежность, умение работать с пассажирами, внешний вид, мораль. Она никак не могла понять, на чем Лорна могла споткнуться.

— Не представляю, — искренно ответила девушка. — Ну скажи. И побыстрей, потому что мне надо идти к самолету.

— Внешний вид, — загробным голосом объявила Лорна.

Памела не выдержала и рассмеялась. То ли лицо подруги было в этот момент таким забавным, то ли потому, что Лорна была самой хорошенькой стюардессой в компании и сказанное ею казалось полным абсурдом. Но она понимала, что даже если женщину объявить членом экипажа, одев ее в форму и заставив подчиняться дисциплине, она остается женщиной. И никогда не останется равнодушной, если какой-то мужчина станет критиковать ее внешность в официальном отчете.

— Не смейся, — сказала Лорна, немного повеселев. Она повернула трагическое лицо сначала к Памеле, потом к зеркалу, тонкими пальцами коснулась острого подбородка. — Я на самом деле выгляжу на двойку? — спросила она Памелу и зеркало с видом сказочной королевы.

— Конечно нет! Не валяй дурочку, — ответила Памела. — Он не имел в виду твое лицо.

— Думаю, нет. Они не разбираются, что важно, а что нет. Мне кажется, что ему мои каблуки показались слишком высокими. Кроме того, у меня еще нет форменной рубашки, и я надела блузку. И тем не менее, — застонала она, — представь, что у тебя в личном деле записано такое… Это ведь до конца дней!

Памела улыбнулась. Лорна очень любила все драматизировать.

— Пошли, ты поможешь мне грузить продукты, а то я получу двойку за пунктуальность, — сказала она.

Они прошли в пищеблок и потом, осторожно обходя пропеллеры стоящих самолетов, поднялись по металлическому трапу в кухню.

— Приятный экипаж? — спросила Лорна, перекладывая продукты в холодильник.

— Боюсь, что еще не знаю, — ответила Памела. — Знаю только, что второй пилот — Чипс Кендрик, — сказала она, стараясь, чтобы ее слова прозвучали как можно более беспечно. — М-м, замечательная клубника!

— Ты еще не видела список экипажа? — спросила Лорна. — Думаю, что скоро узнаешь. — Она закрыла дверь холодильника. — Ну вот, все здесь. Чем еще помочь?

Памела покачала головой:

— Спасибо, Лорна, это все. Ты была права: до отправления еще масса времени.

— Ну ладно, счастливого полета, крошка. Чао, увидимся еще где-нибудь, когда-нибудь.

Лорна исчезла за дверями, и Памела услышала стук ее высоких каблуков по ступенькам. Посмотрела, как девушка грациозно шагает по бетонному полю. Потом вернулась на кухню, чтобы начать готовиться к раздаче ватных шариков, конфет, сигарет и ленча.

Потом Памела работала в салоне, сворачивая одеяла, раскладывая по карманам сидений информационные брошюры и гигиенические пакеты. Время от времени она выглядывала в иллюминаторы, оказывавшиеся на уровне ее глаз, когда она наклонялась. Неожиданно Памела увидела Роджера Карсона, который стоял на крыле самолета и проверял уровень горючего в баках.

Тут юную стюардессу осенило, что хозяин ее грез летит бортинженером на ее самолете. Сердце девушки екнуло, но она сразу же стала горячо убеждать себя в том, что это ровным счетом ничего для нее не значит.

Однако Памела стала быстрее складывать оставшиеся одеяла. Убедившись, что женский туалет сверкает чистотой, села перед зеркалом посмотреть, не будет ли лучше, если она добавит немного косметики на и без того разрумянившееся лицо.

Да, похоже, что экипаж этого рейса подобрался интересный и приятный. Памела беззаботно улыбнулась своему отражению в зеркале, стараясь показать себе, что все это ее совсем не беспокоит: капитан Байнес и его неприятные отчеты, Чипс Кендрик и запутанная ситуация с ним и, наконец, Роджер Карсон с его лекциями.

Она задвинула ящик туалетного столика, твердо решив для себя лишний раз не лезть никому на глаза. Памела задернула за спиной занавеску и, обработав освежителем воздуха салон, во всеоружии приготовилась встречать пассажиров на верхней ступеньке трапа.

Пока все пассажиры не заняли места, она не видела никого из членов экипажа. Но когда она проверяла заднюю дверь, к ней подошел Чипс Кендрик.

— Привет, — сказал он улыбаясь и положил руку ей на плечо. — Я зашел пожелать тебе удачи в первом большом рейсе. Буду держать за тебя скрещенные пальцы.

— Спасибо, Чипс, — ответила Памела, неожиданно обрадовавшись тому, что он будет с ней в этом рейсе.

— На твоем месте я бы пошел к шкиперу и произнес маленькую речь — отчет о проделанной работе. — Он весело улыбался. — Все новенькие боятся идти в кабину пилотов, так что, если робеешь, иди за мной. — Теперь Чипс уже смеялся. — Но боюсь, что это продолжается совсем недолго.

Памела, слегка растерявшись, покачала головой и помедлила. Потом, еще раз удостоверившись, что задняя дверь закрыта и все пассажиры пристегнуты, медленно двинулась к кабине пилотов.

Войдя в кабину, ей пришлось сделать еще несколько шагов, чтобы приблизиться к крупному мужчине, сидящему в левом кресле. Памела в очередной раз с ужасом посмотрела на огромное количество приборов, часов, стрелок, которые были здесь повсюду.

— Пассажиры пристегнуты, задняя дверь закрыта, — отрапортовала она.

Командир внимательно посмотрел на нее и ответил:

— Надеюсь, что так! — При этом он, несомненно, отметил начищенные пуговицы жакета, аккуратно завязанный галстук, шапочку на голове и вообще отсутствие всякой фривольности в ее внешнем виде. — Чай через час. И потом каждый час. С двумя кусками сахара.

— Да, сэр.

— После взлета я посмотрю меню ленча. Потом периодически буду узнавать у пассажиров, как проходит полет.

— Да, сэр, — четко отозвалась Памела. — Благодарю, сэр.

Командир уже повернулся к мистеру Кендрику, и они начали диалог, состоящий из приказов и ответов. Как всегда перед полетом, пилоты монотонно сообщали друг другу показания приборов.

Стюардесса направилась к выходу. Проход между креслами был достаточно узким, и ей пришлось проходить так близко от сидящих пилотов, что ее рука почти коснулась знакомой широкой спины в темно-синем костюме, закрывавшей собой приборную панель. Как будто почувствовав присутствие девушки, обладатель спины хрипло спросил:

— Сможете пройти? — И отодвинул кресло.

— Спасибо, мистер Карсон, — холодно ответила она. — Свободно, благодарю вас.

Он даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто говорит. Командир приказал:

— Контакт номер три, мистер Карсон.

Бортинженер нажал на рычаг с удивительной для таких больших рук мягкостью. Неожиданно взревел мотор за правым бортом, на приборной панели ожили стрелки. Памела поспешила вернуться в салон и продолжить выполнение своих обязанностей.

Снаружи от колес уже убирали колодки, и стюардесса пристегнула ремень, приготовившись к взлету. Когда их самолет двигался по летному полю, из-за пелены облаков выглянуло солнце, осветив темную длинную взлетную полосу.

Памеле показалось, что взлетели они очень быстро. Может быть, она уже стала привыкать. В какой-то момент краем глаза девушка заметила стремительно несущуюся рядом полосу травы. Потом парк у Виндзорского дворца, излучину реки, и, наконец, под ней уже простиралась вся серо-зеленая зимняя страна.

Первая часть путешествия прошла так же приятно, каким был день за бортом. Памела время от времени выглядывала в окно, любуясь проплывающими мимо бело-розовыми облаками, бесконечным небом, залитым солнечным светом.

Она сумела очень быстро наладить дружеские отношения с пассажирами.

— У тебя здорово получается, Памела, — шепнул ей Чипс. По заданию командира он прошел по салону, беседуя с пассажирами. Остановился у нее за спиной как раз тогда, когда она закончила готовить первый чай для экипажа. — Ты произвела на шкипера огромное впечатление. Он сказал, что ты хорошая и симпатичная девушка. — Чипс с любопытством всматривался в ее лицо, пытаясь угадать, как она отреагирует на его сообщение.

— С двумя кусками сахара? — улыбаясь, спросила Памела. — И для всех так же?

Он кивнул. Девушка больше ничего не сказала, продолжая готовить поднос, добавив туда печенье и бутерброды на тот случай, если кто-то успел проголодаться. Чипс помог нести тарелки, не уместившиеся на подносе, и открыл ей дверь в кабину.

На этот раз Роджер Карсон обратил внимание на вошедших. Первой он увидел Памелу и уже было улыбнулся, но тут за ней появился Чипс, и глаза бортинженера сузились.

— Проверяешь? — спросил он второго пилота.

— Нет, — ответил Чипс. — Ходил посмотреть.

Они обменялись такими взглядами, что Памела почувствовала облегчение от того, что ни один из них не предназначался ей. Чипс опустил глаза первым. Он взял бутерброд с ветчиной и начал есть.

Памела прошла с подносом к капитану. Тот по часам проверил, действительно ли чай подан через час. Только после этого улыбнулся Памеле и поблагодарил ее. Потом, как бы желая похвастаться девушке своими глубокими познаниями в метеорологии, показал на чистое небо за бортом самолета и сообщил:

— Кажется, у нас будет удачный рейс.

— Да, сэр, — ответила она и быстро направилась к выходу, вдруг вспомнив, что бифштексы для пассажиров находятся в печи уже довольно долго и могут пережариться.

На ее счастье, с ними ничего подобного не произошло, она успела как раз вовремя; мясо получилось отменным. Так что, пролетая над Альпами, Памела подавала пассажирам превосходный ленч. Далеко внизу неподвижно висели белые клубы кучевых облаков, они словно ограждали самолет от заснеженных вершин. Памела порадовалась, что пища была заранее хорошо приготовлена, и ей надо было только разогреть ее. А как легко и удобно работать со специальными подносами! Гораздо легче, чем во время обучения с обыкновенной посудой, когда постоянно не хватало приборов. Даже самые добропорядочные девушки припрятывали в карманы фартуков ножи, вилки и ложки, чтобы подать их своим клиентам по первому требованию.

К сожалению, на борту самолета еще не было оборудования для мытья посуды. Так что Памеле пришлось мыть ее вручную, склонившись над раковиной. Она сложила подносы в специальный стеллаж, который задвигался под небольшой рабочий стол. Ей так и не удалось посмотреть на величественные Альпы и увидеть северную Италию, залитую солнцем.

Перед тем как самолет начал снижение, Памела смогла увидеть равнину Ломбардии. А позднее, когда машина сделала круг и начала заходить на посадку, в иллюминатор девушке удалось увидеть собор Святого Петра и великолепную панораму Рима.

Там они приземлились, чтобы заправиться горючим. Во время заправки пассажирам не разрешалось находиться в самолете, поэтому Памела проводила их в зал регистрации, расположенный в огромном белом здании со стеклянным фасадом. Пока дежурный по аэропорту присматривал за ее подопечными, у девушки появилась возможность выпить чашку кофе с бутербродом — в самолете у нее не было времени съесть ленч. Наконец по радио объявили, что их рейс вылетает в Афины.

Самолет, словно ласточка, взвился в неподвижный теплый воздух. После полученной возможности размять ноги и походить пассажиры выглядели отдохнувшими и посвежевшими. Они с энтузиазмом указывали друг другу на вершины гор, над которыми пролетали. Вскоре горы сменила сверкающая лазурная полоса итальянского побережья Адриатического моря. В безоблачном небе моторы работали почти без шума, и под их монотонное звучание некоторые пассажиры задремали в своих креслах.

Самолет летел дальше на восток, а солнце опускалось все ниже и ниже к западному горизонту. Они были уже на час впереди лондонского времени. В Афинах разница будет уже в два часа. Памела разносила чай пассажирам, когда в салоне опять появился второй пилот. Он шел вдоль левого прохода, добросовестно узнавая у каждого пассажира, удобно ли ему, нет ли каких претензий. Иногда отвечал на какие-то специальные вопросы, но большей частью просто непринужденно беседовал.

Пройдя в конец салона, Чипс сказал Памеле, как будто оправдывая свое присутствие здесь:

— Старина Байнес всегда посылает второго пилота поговорить с пассажирами. Судя по его виду, вы никогда не поверите, что он стесняется делать это сам, но я думаю именно так.

Он стоял в дверях кухни, наблюдая за девушкой.

Не оборачиваясь, Памела налила чашку чая и подала ему.

— Ты читаешь мои мысли, — пошутил Чипс и улыбнулся.

— Если я в чем-то сомневаюсь, то всегда думаю, что надо предложить чашку чаю, — сказала Памела.

— А может быть, я просто хотел увидеть тебя, — на этот раз без улыбки сказал он.

— Может быть, но я в этом сомневаюсь, — легко нашлась Памела.

— Что ж, очень зря. — Он отпил чай, потом вдруг заметил: — Знаешь, а ты становишься довольно бойкой. Более уверенной в себе. Кажется ты начинаешь получать удовольствие от своей работы.

— Да, думаю, что так… в каком-то смысле.

— Для этого есть причина? — Голос и лицо Чипса были подчеркнуто спокойными и безмятежными.

— Да нет, не знаю… — несколько замялась Памела. Она взяла поднос и прокомментировала: — Теперь чай в кабину — должно быть, в последний раз.

Она отнесла чай, потом вернулась и вымыла чашки. В это время на табло появилась последняя информация от командира о том, что расчетное время прибытия в Афины 18.00 по местному времени. Кроме того, коротко сообщалось о погоде в аэропорту, о скорости самолета, о наличии лобового ветра.

Значит, подошло время раздавать карточки прибытия и медицинские формы. Проходя по салону, Памела почувствовала, как самолет начал снижение. Они летели над морем, и их немного болтало вверх и вниз, как будто в кабине лифта, который никак не мог решить: то ли ему подниматься, то ли спускаться. Прижав щеку к иллюминатору, она смотрела на коричневый скалистый берег, отбрасывающий гигантские тени на море, обрамленное изящным белым кружевом волн, которые одна за другой разбивались о камни. Совсем рядом с морем возвышались Афины, город, выстроенный из светло-желтого камня, а чуть дальше — холм с отвесными склонами и древним замком на вершине.

Загорелось табло, и пассажиры пристегнули ремни. Памела уже хорошо знала, что должно произойти дальше: на крыльях самолета появятся закрылки, позволяющие сбросить скорость и направить вниз нос самолета.

Стюардесса села на заднее кресло и тоже пристегнула ремень. В иллюминатор она могла видеть, что закрылки еще не были выпущены.

«Странно, — подумала она, — второй круг над аэропортом, а закрылков все еще нет… Третий круг… — Памела насчитала десять кругов и снова выглянула в иллюминатор. — Закрылков нет, и самолет пошел на следующий круг».

Девушка поняла, что с машиной что-то не в порядке, но чувства страха при этом не испытывала. Выпрямившись в кресле, она напряженно думала о том, что сейчас происходит в кабине пилотов, почувствовав себя полностью отрезанной от остального экипажа. В салоне никто ни о чем не догадывался, а потому и не беспокоился, а она ничем не могла помочь пилотам — они сами прекрасно знали, что нужно делать. Ясная погода предвещала мягкую посадку; под ними простиралось летное поле, освещенное заходящим солнцем.

«Как хорошо, что здесь Роджер Карсон», — внезапно подумала Памела. И вдруг, как по волшебству, он появился в дверях кабины.

Она отстегнула ремень, встала и прошла на кухню; если он что-то хочет сообщить ей, то пассажиры не должны этого слышать. Роджер Карсон вошел в кухню следом за ней и улыбнулся.

— У нас проблема, — просто сказал он, не пытаясь что-то скрывать от нее или как-то ободрить, вообще выглядел он вполне уверенно. — Надо спуститься вниз, — объяснил бортинженер, открывая люк в полу кухни, — в багажный отсек.

— Что случилось? — спросила Памела, довольная тем, что голос ее звучал спокойно.

— Не выпускаются шасси и закрылки. Надо добраться до гидравлического насоса.

— Я могу помочь? — спросила девушка.

Роджер Карсон понимающе улыбнулся ей.

— Нет, — мягко сказал он, — просто спокойно сидите на месте, как вы всегда это делаете. — Он пожал ей руку и исчез в темноте багажного отсека, находившегося как раз под полом салона. Там находятся провода, разные шкивы — словом, обнаженное нутро самолета. Памела ненавидела его. В отсеке было тесно и жутко, все там казалось слишком хрупким для того, чтобы поднимать такую тяжелую махину в воздух.

Она вернулась на свое место, но ремень пристегивать не стала. Стюардесса внимательно следила за пассажирами, стараясь уловить первые признаки беспокойства на их лицах. «Пока они мирно наслаждаются прекрасным видом Афин, мужчины в кабине пилотов напряженно работают, чтобы безопасно доставить всех нас на землю. А я сижу и ничего не делаю», — думала Памела.

Наконец произошло то, чего она так боялась. Женщина, сидящая через два ряда от нее с противоположной стороны, наклонилась через проход и спросила:

— Мы ужасно долго садимся. Что случилось?

Несколько человек повернулись и теперь пристально смотрели на Памелу. Все ждали ее ответа.

— Обычные очереди на посадку… — вздохнула стюардесса, пораженная тем, насколько будничен ее голос, он стал как будто чужим, но, к счастью, звучал очень убедительно. — Из-за них мы так долго кружимся над летным полем. Однажды мы так летали над Лондоном час с четвертью. Наш шкипер сказал тогда, что диспетчер, по-видимому, владелец акций нефтяной компании!

Пассажиры дружно рассмеялись.

— Все правильно, — заметил один из них, американец. — Я помню случай, когда возвращался в Нью-Йорк. Тогда было еще хуже. Целых два часа…

Остальные пассажиры тоже начали вспоминать разные истории и рассказывать их друг другу. Кризис миновал. Памела тихонько с облегчением вздохнула. Обернувшись, она заметила Роджера Карсона, стоящего в дверях кухни. Памела поднялась и быстро подошла к нему.

— Дайте взглянуть на ваши руки, — довольно резко попросил он.

Она протянула ему свои маленькие руки, надеясь, что он не заметит, какими они стали грубыми и красными от постоянного мытья посуды.

— Прекрасно, — сказал он. — Думаю, они справятся. Вы мне поможете? — Он не стал дожидаться ответа и шагнул к трапу, ведущему в багажное отделение. Сюда были сгружены тяжелые стальные ящики, какие-то большие детали. — Вот везем весь этот груз, — проворчал он, указывая девушке путь.

Памела споткнулась, зацепилась за что-то чулком и стукнулась, но ей было не до этого. Здесь здорово трясло, и без коврового покрытия шум моторов был гораздо сильнее.

— Смотрите сюда, — показал он, — там, на насосе, есть винт, который надо открутить, но моя рука туда не пролезает. — Роджер Карсон смотрел на нее, как будто она была инструментом, способным проделать этот трюк. — У вас руки маленькие. Я никогда не видел таких крошечных, — добавил он с улыбкой. — Может быть, вы сможете достать до него.

Роджер указал ей на небольшое отверстие в полу. Памела взяла отвертку. Сначала ей показалось, что эта задача абсолютно невыполнима даже с ее миниатюрными руками. Бортинженер осветил фонарем злополучный винт.

«Любым способом я должна добраться до него», — подумала Памела. Девушка сжала зубы, вытянула пальцы, прижав большой к ладони. Края отверстия были очень острыми, и она почувствовала, как они царапают руку. Но, несмотря на боль, ей удалось просунуть руку в отверстие.

— Пролезла, — пробормотала она, — сейчас возьму отвертку.

— Молодец, девочка, — дышал он прямо ей в спину.

Очень медленно, как ей показалось, она просунула в отверстие отвертку и перехватила ее правой рукой. Потом несколько раз пробовала воткнуть отвертку в шлиц винта. Наконец ей удалось это сделать.

— А теперь, — скомандовал Роджер Карсон, — крутите против часовой стрелки. Не торопитесь.

Винт не поддавался. В этом неудобном положении она не могла крутить его сильнее. Роджер сжал ее левую руку, как бы говоря, что все хорошо.

— Он сдвинулся! — вдруг закричала Памела.

— Еще раз. Не торопитесь. С каждым поворотом он пойдет легче.

Винт ослаб.

— Остановитесь! — внезапно резко приказал Карсон. — Дайте мне отвертку и теперь крутите винт пальцами… Удалось! Молодчина! — Он обнял ее за плечи и протянул руку за винтом. — а теперь двигайте эту панель. Вот так. Поверните ее. Дайте-ка я посмотрю.

Вытаскивая руку из отверстия, она сморщилась от боли. Но он не заметил этого — Роджер внимательно смотрел вдоль луча фонаря.

— Можете сдвинуть этот цилиндр? Вон тот, маленький. — Он показал внутрь отверстия. — Именно тут заедает.

Она кивнула и с надеждой предположила:

— Кажется, это не очень трудно, — потом снова просунула руку в отверстие. На этот раз боль была почти нестерпимой, тем не менее очень осторожно она сделала то, о чем ее просил Роджер.

— Если повезет, то это должно помочь. — Он быстро взглянул на девушку. — Спасибо. — В это короткое слово ему удалось вложить столько теплоты, что Памела была готова сделать для него все что угодно, несмотря на любую боль.

Он направился к трапу:

— Побудьте здесь еще немного, я проверю, все ли в порядке.

Памела смотрела, как он поднялся наверх и исчез в люке.

«Странно, — думала девушка, — в этом темном багажном отсеке самолета, набитом разными грузами, я счастлива так, как не была еще никогда в жизни!»

В этот момент она услышала лязг выпускаемых закрылков — после всего пережитого это был самый приятный звук в мире. Памела посмотрела на свои руки и вздохнула. Потом вспомнила, что она уже должна сидеть в своем кресле, пристегнутая ремнями, и полезла по трапу наверх.

Роджер Карсон вернулся в кухню, когда она уже закрывала люк.

— Все в порядке, — сказал он, как будто ничего не произошло. — Сейчас будем приземляться.

Сидя в кресле, Памела почти ничего не видела вокруг себя. Самолет постепенно снижался, а она по-прежнему оставалась замкнутой в своем мире, переживая еще и еще раз те несколько минут в багажном отсеке, когда она смогла помочь Роджеру Карсону.

Колеса коснулись серой бетонной полосы, самолет замедлил движение, потом остановился совсем, а затем его отбуксировали к месту стоянки. На борт поднялся представитель аэропорта. Оживленные голоса пассажиров, достававших ручную кладь, доносились до девушки словно откуда-то издалека. Памела знала, что им еще нужно взять свои пальто.

Пассажиры прощались с девушкой и благодарили ее за приятное путешествие. Потом все они как будто растворились в помещениях, где им нужно было пройти таможенный и паспортный контроль. Памела прибрала салон и отнесла в пищеблок посуду и остатки продуктов.

Закончив наконец все дела, что заняло необычно много времени, она пошла к офису компании в главном здании аэропорта, слегка дрожа от прохладного вечернего воздуха. Там ей объяснили, что почти весь экипаж уехал, а мистер Карсон проверяет замену гидравлического насоса, а потом поинтересовались, не возражает ли она немного подождать, чтобы они смогли уехать на одной машине?

— Конечно нет, — согласилась Памела.

Она спокойно села у открытого окна, через которое могла наблюдать за тем, что происходит на стоянке самолета. С улицы до нее доносился непрерывный греческий говор. В лучах прожекторов черноволосые мужчины со смуглыми лицами, одетые в серую форму, провожали пестрые группы пассажиров к самолету. Справа от нее, на фоне темно-синего неба, вырисовывался силуэт горбатого холма, на вершине которого горели красные сигнальные маяки, а по склонам были разбросаны огни домов небольшой деревни. В воздухе остро чувствовались запахи пыли, нефти, незнакомых цветов и свежесрезанной травы — такие непохожие на лондонские запахи тумана и дыма. Даже воздух, которым она здесь дышала, казался странным и возбуждающим.

Наблюдая за загрузкой серебристого самолета, который должен будет отправиться на Крит, Памела увидела высокую фигуру бортинженера в синем костюме, пробиравшуюся к выходу через бурный водоворот пассажиров. Она улыбнулась про себя. Свободная походка, широкий шаг — он не спешит и абсолютно невозмутим. На фоне толпы иностранцев он выглядел совершенным англичанином.

Однако когда он подошел к ней, то выглядел не совсем обычно. Может быть, потому, что у нее было особое настроение, а может быть, потому, что сейчас он был не на службе.

— Простите, что я заставил вас ждать, — сказал он с легкой и дружеской улыбкой. Сейчас в этом человеке не осталось ничего общего с тем строгим преподавателем и деловым бортинженером, к которому она привыкла.

— Здесь такой склад запчастей! — Он в отчаянии посмотрел вверх.

— Здесь такой пищеблок! — поддакнула Памела и рассмеялась.

— Ну ладно, — улыбнулся Роджер, — посмотрим, на что похоже их такси. Менеджер сказал, что машина ждет нас у входа.

Вот это была машина! Полуразвалившийся «ситроен», выпущенный лет тридцать назад.

Их вещи уже были погружены на верхний багажник. Роджер сел в автомобиль вслед за Памелой. Немощно зажужжал стартер, потом, кашляя и чихая, машина тронулась с места.

Какое-то время они тряслись по небольшой боковой дороге, а затем выехали на главную автостраду, ведущую к городу. По обеим сторонам росли огромные деревья, образуя аллею, освещенную фонарями.

«Вот это настоящее счастье! — думала Памела. — Сидеть рядом с Роджером Карсоном в старом такси, громыхающем по улицам Афин».

Он разговаривал с ней легко и непринужденно, как будто они были хорошо знакомы и летали вместе много лет. Почувствовав ее интерес к городу, молодой человек стал показывать девушке местные достопримечательности, заставляя ее без конца крутить головой и вытягивать шею, чтобы увидеть руины Акрополя в центре города, на вершине крутой скалы, дворцы и правительственные здания.

Неожиданно, оборвав себя на полуслове, он прервал свою экскурсию и сказал:

— Я ведь еще недостаточно поблагодарил вас за прекрасную работу с отверткой.

— Все в порядке, — она слегка пожала плечами, — я только делала то, что вы мне говорили.

Он рассмеялся. Согревающий сердце Памелы звук его смеха был очень заразительным.

— Вообще-то считается, что выполнять подобные операции женщинам довольно трудно, — заметил Роджер.

Памела улыбнулась.

— Должен сказать, я научился кое-чему, — продолжал он. — В инструкцию по подготовке полета должен быть внесен еще один пункт.

— Какой? — засмеялась Памела, внезапно ощутив, что ее глаза блестят и она сейчас очень хорошенькая, потому что бесконечно счастлива.

— Надо смотреть, какие руки у стюардессы!

Он взял руку девушки, покоившуюся на сиденье, и стал внимательно ее изучать. Он держал ее так бережно, а лицо его выражало такую нежность, что Памела догадалась обо всем: он вовсе не думал о полезности ее рук для самолета. Внезапно Роджер опустил руку Памелы и снова начал рассказывать о достопримечательностях Афин, но неожиданно снова перескочил на другое:

— Да, кстати, шкипер показал мне отчет о вашей работе. — Роджер Карсон улыбнулся девушке, бывшей до этого его студенткой, похоже, одной из лучших. — «Отлично». Получить такую отметку у Байнса на самом деле кое-что значит.

Памела кивнула и сказала, что думает так же. Она размышляла о том, почему эта информация почти не взволновала ее. Стала вспоминать качества стюардесс, отмечаемые в отчете командира. Такт, лояльность, мораль, профессионализм, внешний вид… Оказалось, у нее очень много достоинств. Внезапно ей в голову пришла мысль о том, что если слово «жена» поставить вместо слова «стюардесса», то, в сущности, ничего не изменится. Да, вполне можно бы заменить. Единственный пункт, которого в отчете не было, — это «любовь», а для жены он очень важен. Она отвернулась от Роджера Карсона и стала смотреть на освещенные улицы. Если бы он видел выражение ее лица, то может быть, обнаружил у нее еще и то, что компания не требовала от стюардесс. Они и не заметили, как подъехали к белому зданию отеля. Швейцар взял их вещи, и они, по-прежнему рядом, подошли к стойке.

— А вот, — сказал служащий отеля, покопавшись в каких-то бумажках, — мисс Хагис — номер 441 и мистер Карсон номер 476.

Швейцар взял ключи от их комнат. Лифт медленно поднимался на четвертый этаж, а Роджер продолжал рассказывать про Афины:

— Здесь есть один ресторан со странным названием «Великобритания». Но там настоящая греческая кухня.

Лифт с шумом остановился. Открылись двери.

— Вы не должны пропустить его. Особенно хорош в их меню суп с осьминогом.

Швейцар подхватил их вещи, и они пошли по коридору.

Памела нежно смотрела на Роджера Карсона. «Так вот куда он клонит. Сейчас он должен сказать: «А почему бы нам не пойти вместе? Я покажу вам город». Быстрее, — мысленно обратилась она к молодому человеку, — пожалуйста, быстрее! Скажи это прежде, чем мы подойдем к комнате 441».

— Вы обязательно должны там побывать, — повторил он. И неожиданно продолжил: — Но, конечно, не сегодня. Не забывайте, что вы очень устали. День был длинный и трудный. Здесь время на два часа впереди по сравнению с лондонским. А завтра надо рано вставать.

— Я совсем не устала, — ответила Памела разочарованным голосом, а про себя с тоской подумала: «Он все это придумывает, потому что не хочет идти со мной».

— Так только кажется, потому что вы сильно возбуждены. — Больше он ничего не объяснял. Он опять отдавал приказ.

Они подошли к комнате 441.

— Приятных снов, — пожелал Карсон таким тоном, как будто они опять были в самолете. — Спокойной ночи.

Комната оказалась уютной, с веселыми ситцевыми занавесками и таким же покрывалом, но Памела не заметила этого. Оставшись одна, она открыла свою сумку и со смешанным чувством досады и щемящей тоски посмотрела на новое платье из твида с маленьким меховым воротничком, лежавшее сверху.

Оказалось, что привилегия быть приглашенной, провести вместе вечер принадлежит только мисс Уэнворт. Может быть, до него дошли слухи, расползшиеся по авиакомпании, которые связывали ее имя с именем Чипса Кендрика. Совет пораньше лечь спать был дан, по-видимому, на случай, если Чипс имел какие-то планы, связанные с празднованием ее первого настоящего рейса.

Так и случилось. Увидев Памелу, спускающуюся вниз в новом платье, Чипс обрадовался:

— Привет! Я уже довольно долго дожидаюсь тебя, но ты того стоишь.

Памела подумала: «Он всегда говорит то, что надо».

— А теперь, — сообщил он, — мы будем праздновать! Будем праздновать твой первый рейс в Афины. Первый длинный самостоятельный рейс.

И делает он всегда то, что надо.

В голове промелькнула разумная мысль, что следовало бы послушаться совета Роджера Карсона. Но все внутри нее восстало против такого равнодушного, как ей казалось, его отношения к ней — отношения офицера к подчиненному. Она совсем не устала. У нее много сил, и ей все очень интересно. Это удивительный чужой город, и она собирается познакомиться с ним. Если Роджер Карсон не хочет приглашать ее, то есть сотни мужчин, готовых это сделать.

Хотя, конечно, если говорить честно, то ее пригласил лишь один — Чипс Кендрик.