Джентльмен должен уметь описать красоту Лоллобриджиды, не описывая дуг руками.
Для своего времени мать Анастаса была канонической красавицей: бледнокожей, полной, но с тонкой талией и узкими покатыми плечами. Елена считала, художники льстили заказчикам и приуменьшали размеры лиц прелестниц. С такими формами у дамы должны быть внушительные щеки и два, а то и три подбородка. Был еще вариант, что в угоду канонам портретист увеличил грудь, но Елена в этом сомневалась. Должно же быть у этих маляров хоть что-то святое.
– Только не говори о семейном сходстве, – опередил ведьму Анастас, пока она собиралась с мыслями и решала, как лучше выразить восторг.
– Что за вздор, ты очень на нее похож! У тебя ее форма ноздрей и скул… – она посмотрела на портрет в поисках вдохновения, но с того смотрела отнюдь не Венера, – и вероятно, ушей тоже.
– Серьезное сходство.
– Конечно. Носы могут быть похожи по форме, но измени разрез ноздри и все – фасон не тот.
– Туше, – Анастас поднял руки.
Сегодня Анастас пригласил Дейм отобедать в компании нескольких близких друзей. Женщина явно ему нравилась, особенно после того как он узнал кого она винит в смерти родителей. Он попросил Елену приехать раньше остальных гостей и как гостеприимный хозяин показывал ей дом – прелестное старое здание, построенное в середине девятнадцатого века и являющее собой превосходный образчик архитектуры.
Когда гости разбрелись, он предложил Дейм выпить с ним вина и просмотреть несколько вариантов оформления его нового офиса. Свет от монитора бросал на его причудливые блики и взгляд Елены, раз за разом возвращался к ровной красной царапине пересекающей его лицо.
– Не знаю, чем я думал, когда оскорбил сестру Гая, а после согласился на дуэль. В последнее время, кажется, я схожу с ума.
– Мы все напряжены в последнее время. Никто не может спать спокойно, пока по городу разгуливает убийца.
– Убийца здесь не причем, – Анастас покачал головой.
– Почему вы повздорили с Гаем?
Анастас поднялся и подошел к мини-бару, показав ведьме бутылку красного вина. Она кивнула, соглашаясь с его выбором.
– В числе прочего из-за разных взглядов на то кто должен стоять у власти. Он не хочет открыто признать, что на самом деле нами правит не королева, а ее ближайшее окружение.
Елена изогнула брови, предлагая ему продолжить. Что-то такое она и предполагала.
– Наша бедная королева тронулась разумом. Давно, очень давно. Я ничего не имею против нее, но держать безумную на троне и позволять помыкать ею как куклой… отвратительно.
– Что с ней произошло?
Анастас разлил по бокалам вино, один из которых протянул ей.
– Прежде чем я расскажу о Гизелле, или о Келиане – это ее настоящее, данное матерью имя, – я хочу напомнить, что представляла собой мир в 1095 году. Это было жестокое время «рыцарей», усмирить которых не мог ни король, ни церковь. Вдоль дорог монахи ставили деревянные кресты, и того, кто прижимался к ним, не должны были убивать. Рыцари грабили купцов, избивали и увечили крестьян, насиловали их дочерей. Налоги были непомерно большими, иногда и вовсе безмерными. Свободные крестьяне превращались в сервов. Ютились в тесных лачугах с окошками затянутыми бычьими пузырями, без дымоходов – только с отверстиями в крыше через которые выходил дым. Неграмотные и грязные, такие же по сути, как и их «господа». Рыцари пренебрегали грамотой, считая, что она пятнает душу. Единственным богом для рыцаря был его меч. Тот меч, которым он выпускал кишки требующим справедливости сервам.
Вино в бокале на миг показалось ей кислым – она достаточно знала историю, чтобы понимать – сказанное Анастасом правда. Время галантности и Прекрасных дам еще не наступило. До гуманизма было далеко: правили бал беззаконие, насилие и жажда наживы. Рыцарские романы описывали крестьян как чумазых разбойников, которых надлежало грабить и истреблять.
– Когда тюрки подступили к Константинополю, император Алексей послал послов к Папе Урбану II. Последний был, как бы сейчас выразились «ушлым малым» и понял, куда можно отправить обнаглевших господ и озверевших крестьян. В путь тронулись соблазненные монахами бедняки, а через год – рыцари. Официально цель была благой – освобождение Гроба Господнего. Грандиозное шествие отребья через Европу. Бедные, голодные и полубезумные. Не знающие дороги и порой следующие за случайно отбившейся от стада козой, видя в нем знак Божьей воли.
Анастас поднял бокал, рассматривая, как играет в нем свет, красное как кровь вино у стенок бокала казалось фиолетовым.
– Вот и представь, куда попала младшая и любимая дочь короля, пятнадцатилетняя принцесса, выросшая в роскоши, не знавшая лишений и не видевшая насилия. Неизвестно как она попала в портал: может за ней гнались подосланные старшими братьями убийцы, или ей просто стало интересно… Она считалась мертвой до тех пор, пока ее случайно не обнаружили в монастыре как сестру Гизеллу. С момента исчезновения прошло десять лет.
– Как же она восстанавливала ауру?
– Должно быть, по глотку воровала у других сестер. Гизелла оказалась неглупа, если так можно назвать тронувшуюся разумом, она неплохо освоила латынь и переписывала в скриптории свитки, достаточно редко бывая на солнце. Ее провозгласили королевой, но она не приняла старое имя и не вышла замуж.
Реальная жизнь может сломать кого угодно, не только пятнадцатилетнюю девочку, оказавшуюся далеко от дома, без родных и слуг, решила Елена. Гизелле еще повезло, что она попала в монастырь. Но что она повидала до того? Бедность, голод, возможно насилие – кто защитит ребенка от ошалевшего отребья? Просто чудо, что ей удалось спастись, не зная языка, и не имея покровительства.
– Как она попала в монастырь? – все же решилась просить Елена.
– Поговаривают, Гизелла была чьей-то любовницей, и смогла сбежать, прихватив кое-какие драгоценности. Может, солгала монахиням, что это ее приданное и стала послушницей. Если денег достаточно, церковь может закрыть глаза на то что «невеста христова» не невинный цветок. А там кто его знает.
***
В отделе пахло кофе, пирожками и хвойным освежителем которым кто-то попытался заглушить неповторимый букет обеденных ароматов. Мой сосед одной рукой собирал документы для летучки, второй запихивал в рот остаток бутерброда и смахивал крошки с рубашки. Уже на ходу набросил на плечи пиджак и схватил подушечку Орбита. У него было секунд двадцать – пожевать ее на пути к кабинету шефа и выбросить в мусорное ведро.
– Гели, отправишь на мой мэйл график ночных дежурств? Шеф переслал их тебе.
Я кивнула и налила себе кофе. В углу у кофе-машины висело расписание отпусков и график дежурств на эту неделю. Бросив в чашку дымящейся жидкости два кубика сахара, я поборов тошноту сделал первый глоток. Утренняя тошнота была верным признаком того что пора в отпуск. Меня раздражали радостные лица коллег, разговоры о предстоящих праздниках и обсуждения возможных подарков. Я видела не удивленно-радостные лица получателей, а огромные счета на вещи которые по-настоящему никому не нужны. Бестолковые капиталовложения.
Две младшие оперативницы возле окна поливали цветы и тихонько как им так думалось, обсуждали парней из отдела внутренней безопасности. Девицы добрались до самого интересного, когда дверь, с грохотом открылась, и в отдел ворвался плутоватого вида мужчина в темно-синем костюме. В нем с трудом опознавался заместитель руководителя связей с общественностью. Он настолько успешно занимался своей работой, что лично я видела его лишь однажды, на прошлогоднем сборище, где он налаживал связи с двумя девицами. Полагаю, ему в тот вечер ничего не обломилось.
Окинув офис всеобъемлющим взглядом, мужчина избрал жертву и передислоцировался к моему столу. Я сосредоточилась на расстановке папок по местам, надеясь, что он либо скажет что ему надо, либо – и это будет лучше всего, – уйдет.
– Скажите, каково заниматься такой сложной и опасной работе столь милой и воспитанной девушке?
Не ушел.
– Так же как заниматься этой работой мужчине. За исключением нескольких нюансов. – Я ведь все-таки «милая и воспитанная девушка» и не могу с порога заявить «Всем на пол, а то пристрелю к чертям собачьим». Не поверят.
– А драки?
Я пожала плечами.
– Вы, наверное, владеете джиу-джитсу, тайквандо или уличной борьбой?
Заместители бывают двух видов: деятельные, делающие всю работу непосредственного руководителя, и негодники – не делающее вообще ничего, заставляя подчиненных негодовать, отчего такой тупица занимает такую должность. Этот, судя по всему, принадлежит ко второму.
– Магия? Снова нет? Как же вы справляетесь?
– Бегаю быстро.
Я всем сердцем за философию выживания сильнейшего, но сильнейший не значит гора мускул и мощный апперкот. Плох оперативник, отстаивающий позицию с помощью презренной физической силы. Ум – вот лучший инструмент. Разумеется, бывают случаи (встреча с оголодавшим вампиром, например) когда до разума соперника не достучаться, но тогда лучше здраво оценить шансы на удачный исход дела и вовремя исчезнуть. Жизнь многих хороших полководцев и воинов оборвалась из-за мнимого бесчестия отступления. Умение вовремя сделать ноги многого стоит.
– Тогда вы лапушка ошиблись с выбором профессии: мы тут преступников ловим, а не забеги бегаем, – он рассмеялся собственной «остроте». – Не обижайтесь, упрекнуть вас не в чем. Это просто не женское дело. Вы ведь одна из этих штучек, ратующих за равноправие?
– В основном я ратую за повышение зарплаты.
– Знаете, это только мое мнение, но столь серьезное дело не следовало доверять новенькой.
– Полностью с вами согласна, – вежливо ответила я, гадая, как скоро до него дойдет, что в этом разговоре заинтересована только одна сторона.
– Неужели? Вы признаете собственный непрофессионализм?
– Отнюдь. Я готова признать – большая часть йорт превосходит меня, например, в житейском опыте. Я априори проигрываю им в мастерстве. Просто удивительно, до чего руководство в меня верит. Подумать только – поручить такое сложное и запутанное дело желторотому птенцу. – Я не стала добавлять и так само собой разумеющееся «и дочери политической преступницы».
– Им виднее, – тут же переметнулся на другую сторону мужчина. – Может у тебя есть особые таланты, нами незамеченные, – заметил он, многозначительно понизив голос. – Как у твоей человеческой подруги.
– Да, Елена профессионал в своей области, – согласилась я, не отреагировав на подначку. – Мало кому удается сжечь тело, оставив только горстку пепла и ни одной косточки.
Так, в общем-то, мы и познакомились – ее пригласили для уничтожения результатов одного малоприятного эксперимента. Кабинет шефа освободился и после куртуазного прощания заместитель отправился надоедать ему.
Я посмотрела на часы – мы с Еленой должны были встретиться через четыре часа. Отцы-основатели, неужели прошло так мало времени?
***
Елена с тоской смотрела в окно. Мужчина, который умеет красиво ухаживать – такое сейчас нечасто встретишь. Букеты роз, романтическое ужины при свечах, умелые и уместные комплименты и чувство надежной мужской руки готовой поддержать тебя – это дорогого стоит. Елена почти завидовала настоящей Дейм. Та могла с чистой совестью выйти за него замуж, завести детишек и не думать о том, что через сотню лет станет старой кошелкой и сыграет в ящик.
Какая жалость, в реальной жизни нет место доброй фее-крестной, таинственному вмешательству богов или чему-то столь же удачному. Никто не придет и не решит ворох твоих проблем. Это реальность детка. Здесь есть только нахальные демоны, являющиеся в твою жизнь и разрушающие ее.
Елена выскользнула из машины, когда металлический зверь Анастаса – Audi R8 GT с механической коробкой передач – с мягким урчанием исчез в тумане. Ей нужно попасть в кабинет как можно скорее, чтобы запах к его возвращению успел выветриться. А даже если что-то останется, он спишет это не ее дневной визит.
Елена специально открыла и закрыла окно в кабинете, как будто любуясь открывающимся видом и вдыхая пахнущий водой ветер. Окошко было не зарешечено и выходило на парадную сторону здания. Кто решится забраться в дом средь бела дня, у всех на виду? Ну, например ведьма владеющая искусством отвода глаз. И ей только на руку то, что окно на втором этаже – слуги в основном на первом.
Он отвез ее на подставную квартиру, которую они сняли с Гели, она сменила одежду и отправилась следом на своей маленькой незаметной машинке. Она знала расписание Анастаса – если пойдет без неожиданностей в ее распоряжении будет около часа.
Ведьма достало из кармана флакон размером с мизинец. Сковырнула крышечку, выждала два удара сердца, будто решаясь, и одним глотком проглотила горьковатую, остро пахнущую мятой жидкость. Сцепив руки в замок забормотала слова, которые непосвященному могли показаться бессмыслицей. О реликтовых деревьях, лживых словах и нарушенных обещаниях.
На второй фразе ее бросило в жар, в солнечном сплетении разрастался комок чистой силы. Когда он переполнил границы физической оболочки, ведьма исчезла из мира смертных. Вернее зависла между ним и Хелом. Она несколько раз моргнула привыкая к изменившейся реальности – она больше не видела прохожих, не чувствовала запахов людей и машин, листвы и реки. Задрав голову к небу, ведьма восхитилась тысячами звезд расцветившими его фиолетово-сине-зеленую глубину. Цвета менялись и перетекали один в другой.
Это зелье было ее гордостью. Не только из-за действия, но и длительного срока хранения, благодаря входящей в состав крови истинного варда. Из-за нее же, зелье было чрезвычайно токсичным, вызывающим головокружение, дезориентацию и сумасшествие, если принимать его чаще, чем раз в пять лет. Елена использовала его впервые.
Она не была ни глупой, ни самонадеянной и не верила в придуманные практикующими вардами сказки вроде тех, где сильный маг управляет тьмой, а слабый управляется ею. Правда была в том, что чем чаще ведьма прибегает к чарам, тем сильнее отдаляется от мира людей. Это дает могущество, но забирает душу. И вот же дрянь, глупец даже не понимает, что теряет, пока однажды сам не станет монстром, пустым сосудом, лишенным эмоций.
Ведьма гибкой тенью взобралась по каменной кладке, и окно само собой отворилось, впуская ее в кабинет. Внутри она первым делом принюхалась, и с губ сорвалось приглушенное шипение: в нынешней форме запах Анастаса пугал ее, гнал прочь. Это была чужая территория и ее инстинкты вопили.
Елена скопировала на флешку договора, личную переписку и сняла скан копии всех бумаг, которые ей удалось найти. Она искала вслепую. Даже сама Гели до конца не понимала, что они могут – и должны – найти.
Ведьма наполовину выползла на улицу, когда дверь кабинета отворилась. Она замерла и подалась вперед, рассматривая ауру Анастаса. Его астральный план над головой был пронизан тонкими белесыми нитями – следами вмешательства в его память и сознание. Тонкая, почти ювелирная работа. Ведьма не знала, кто в городе может быть настолько искусным в этой области, и какие воспоминания были удалены. Неудивительно, что он странно себя ведет – тут и с катушек можно съехать.
Анастас нахмурился, увидев, что окно открыто, а потом глаза его блеснули, и он низко угрожающе зарычал. Ведьма поняла – надо бежать. Прыгнула из окна спиной назад, приземлилась на землю в кувырке. Перемахнула через забор, перебежала через дорогу и взобралась по стене на крышу. Пограничное состояние пренебрегало некоторыми законами реального мира.
На крыше обнаружила, что мужчина последовал за ней. Его аура сияла как расплавленное серебро, и он явно ее видел. Елена оскалилась и побежала по крышам, быстрая и ловкая, перепрыгивая расстояния между домами. Пока действие зелья не начало заканчиваться. У нее было несколько минут на то чтобы уйти или…
Она замерла на краю крыши. До следующей было метров семь. Она отбежала на несколько метров и, разогнавшись, прыгнула в отчаянной попытке.
Воздух выбило из легких, боль вспыхнула в животе. Елена скребла, пальцами стараясь подтянуться, шифер ломался и летел на землю. Темная тень нависла над беспомощной ведьмой, и сильный рывок втащил ее на крышу.
Она вздрогнула, встретившись взглядом с его глазами. Зрачок был до предела расширен, радужка меняла цвет: синий, серый, прозрачный как речной лед. Она уловила едва слышный запах «хвои» – ходового наркотика в Заречье. Старый, почти истершийся аромат.
У нее нет выбора. Надо действовать пока его нервная система в шоке от прикосновения к этой ее форме. Испытывая жгучее отвращение к себе, ведьма положила ладони ему на лицо и заглянула в глаза. То, что она делала, было худшим видом насилия, вдвойне мерзким, оттого что над ним его уже совершали, правда куда более щадящим способом, чем сделает сейчас она. У нее нет времени и особенного таланта в этой области и максимум, что она может сделать – топорно вырвать воспоминание о встрече с ней.
– Прости меня, – прошептала она и вторглась в его разум.
А потом нашла воспоминание и вырвала его, заставив Анастаса застонать и покачнуться.
Она удаляла все, что могла даже напомнить о ней: ее запах, след ее силы.
Рывок. Рывок. Рывок.
… Она погладила его по щеке и отступила, оставив скорчившееся тело лежать на влажной от дождя крыше. Надо было уходить, пока он не справился с шоком и не пришел в себя. Если он узнает, что она сделала, он убьет ее.
Елена заставила себя отойти на достаточное расстояние и принять человеческую форму, а потом ударила себя по лицу.
Еще раз. И еще.
Не помогло.
Тогда ведьма с размаха ударила кулаком в стену.
Слизнула кровь с костяшек пальцев, сцепила руки в замок и опустилась на одно колено. Простояв так достаточно долго и успокоившись, подошла к машине и наскоро переоделась. Обновила макияж и подушилась духами Дейм.
Это верх лицемерия, думала она, следуя по слабому, затухающему следу ауры Анастаса. Она нашла его сидящим на лавке в сквере и «хвоей» от него пахло сильнее. Не первый раз он приходит в себя ничего не помня, поняла она.
– Как ты здесь оказалась? – спросил он, когда она села рядом и посмотрел на нее как на приведение. – Я же отвез тебя домой?
– Просто захотелось тебя увидеть.
– Как ты меня нашла?
– Шла на запах, – криво усмехнувшись, пояснила она. – Села в такси и… – она взмахнула рукой. Странный разговор. Но о чем говорить с тем, кого ты ментально изнасиловала?
– Тебе нужно научиться водить.
– Только если учить меня будешь ты.
Он помолчал, а потом поднялся и, достав из кармана ключи, бросил ей. Она сжала теплый металл в руке, Анастас взял ее за руку, переворачивая ладонью вниз и рассматривая содранную кожу.
***
Мы встретились возле фитнес-клуба, который посещали не менее трех раз в неделю – конечно, если одна из нас не лежала в больнице. Не то чтобы я сегодня в полной мере могла приступить к самоистязанию на тренажерах. Но я принадлежала к тому типу людей (или нелюдей) которым нужна жесткая дисциплина иначе разленятся и вообще перестанут заниматься спортом.
Елена сегодня была рассеянна и отсутствующий взгляд, так и норовил устремиться в горные выси – к романтическим грезам должно быть. Или к чему-то, что касалось ее ведьмовских дел, точно я сказать не могла: впервые за год нашей связи ведьма отгородилась от меня почти непробиваемой ментальной стеной.
Мне думалось, Елене Анастас понравился. Кто бы сомневался. Настоящий реликтовый образчик галантности и старосветского изящества. Целует при встрече руки, не грубит и не ругается в присутствии дам, открывает двери и всегда предложит понести зонтик или сумочку. Увы, с ним хорошо тем, кто оправдывает его доверие и соответствует высоким идеалам. На людей, не вписывающихся в жесткие рамки, он смотрит со свойственным дворянам снобизмом и презрением. Анастас привычно делит знакомых на касты и обращается с ними соответственно.
Ему бы отлично подошла дама вроде Кастиллы или Ариадны, матери Гая. Красивая, холодная и воспитанная. Главное в женщине для таких как Анастас «благородная суровость» как у почтенных римских матрон времен расцвета Империи. Как только он возьмет женщину под свою manus[6] ей оттуда уже не вырваться.
Я хотела предостеречь ее, потом передумала. Она и сама понимает, как опасно привязываться к подозреваемому. Хотя вина его не доказана. Пока Елена вовсю потела на тренажерах, я просмотрела документы которые ей удалось достать на КПК, после того как для порядка накрутила десять километров на велотренажере. Ничего криминального, никаких подозрительных счетов или писем. Разве что меня неприятно поразил договор двухмесячной давности на покупку принадлежащей нашему Дому дизайнерской фирме «Орхидея».
Анастас давно интересовался ее покупкой, но сначала моя мать, а потом и тетя отказывались даже рассмотреть возможность продажи. А теперь… она отдала ее за смехотворную цену. Учитывая грозящее Дому банкротство, это выглядит подозрительно. Надо бы проверить, что еще из нашей собственности утекло в чужие руки.
Меланхоличное настроение оставило Елену только в кафе, где после трудов мы потягивали сок и рассматривали мускулистых молодцов и подтянутых офисных мальчиков отдыхающих после подвигов на ниве облагораживания своих тел.
– Гели, – проникновенно начала подруга, – я знаю, ты еще не до конца оправилась, но мне бы хотелось попросить прикрыть мне спину в одном дельце.
По странной иронии судьбы, почти все «дела» помимо работы на йорт у Елены либо граничили с криминалом, либо были такими на сто процентов.
– Возвращение долга демону, так? – я поболтала соломинкой в стакане. – Я тебя предупреждала.
– О, не начинай, – капризно протянула ведьма.
– Вж-и-ик, время отматывается назад. «Елена, тут говорится о взыскании долга, ты читала мелкий шрифт в внизу страницы?». – Я повысила голос, имитируя подругу, и продолжила: – «У нас нет времени, едва ли там что-то, с чем мы не справимся…».
– Я была взволнованна и здесь нет ничего постыдного – та тварь кого угодно до икоты довела бы.
– Скорее у тебя был похмельный синдром после удачно отмеченного праздника урожая. Ты была похожа на медведя шатуна выбравшегося из берлоги в середине февраля.
Или на ведьму, вернувшуюся с особенно удачного шабаша.
– Не уходи от ответа, поможешь или нет?
– Если звезды будут так же благоприятствовать как в последние пару недель, я тебе только все испорчу.
– Согласна, ты с этим делом стала сама на себя не похожа, но это не повод отчаиваться. У всех бывают трудные времена.
Отцы-основатели, почему я чувствую себя так будто у меня кризис среднего возраста, когда до него даже по человеческим меркам еще лет десять?
– Я чувствую себя пятым колесом в телеге. Меня несет по течению к порогам, а я бестолково машу руками вместо того чтобы собраться и выплыть на берег.
– Не волнуйся, – Елена перегнулась через столик и потрепала меня по плечу, – ты ценный придаток, избавляющий меня от бюрократических проволочек и делающий нудную бумажную работу.
– Не думаю, что буду полезной в нынешнем состоянии, – я попробовала сыграть на сострадании.
– Чепуха, – отмахнулась Елена. – Я дам тебе обезболивающее зелье и все будет хорошо. Когда тебя останавливали царапины?
Бинты сняли, но доктор предупредил – края раны при резком движении могут разойтись, или начать сочиться. Так что воинственный пыл до поры лучше поумерить. Но ведьма права, повреждения никогда не препятствуют йорт. Проклятый результат любой ценой.
– Хорошо, – я знала, что совершаю глупость, вернее, скоро мы обе совершим очередную глупость, – я вроде как виновница этого вызова, так что можешь располагать моим бренным телом в корыстных целях.
Как показало время, цели были куда корыстнее, чем я могла предположить.