Домашний арест

Глава 27. Мамы

Алан

— Привет, — прошептала Кэсси. — Мне приснился Алан, и появился Алан.

Определенно, это добрый знак. Я улыбнулся ей, присев рядом на краешек кровати.

— Как ты? — спросил я аккуратно. — Как себя чувствуешь?

Мне чертовски сильно хотелось завалиться рядом, прижать Кэсси к себе, гладить ее волосы, целовать бледные щеки, но… Нет. Я не могу делать вид, будто все как раньше. Потому что теперь все иначе.

— Погано, если честно, — она поморщилась. — Словно с лестницы загремела.

Я не мог не рассмеяться.

— Ты и загремела.

— Да, я помню… — ее глаза расширились, Кэсси крепко схватила меня за руку. — Кевин… он…

— Тшшш… — я все-таки позволил себе придвинуться ближе, сжал ее ладонь в ответ, а свободной легонько коснулся ее лица. — Его нет больше. Он сдох.

— Ох… — она зажмурилась, а потом резко выдернула руку, прижав ее к глазам. — Это… ох…

Я растерялся. Она продолжала охать и что-то невнятно бормотать. Я ни черта не понимал. Не может же она жалеть его после всего, что было?

— Я ужасная, да? Мне его не жалко совсем. Я рада, что он умер. Это плохо, да?

Также нельзя, но я рада, — заговорила она наконец.

— Кэсси, господи! — я отвел ее руку от лица. — Он же тебе всю жизнь испоганил.

С какой стати тебе его жалеть? Он бы убил тебя нахрен. Неужели ты не понимаешь?

Она распахнула глаза, уставившись на меня.

— Если тебе от этого легче, то я тоже отвратительный. Мне совершенно не жалко это извращенное подобие человека. Жалко только, что не я помог ему сдохнуть.

— Он хотел… — опять начала Кэсси.

Я приложил палец к ее губам.

— Я знаю. Я видел. Забудь это все. Просто не думай. Не вспоминай. Все кончилось. Совсем.

Она замотала головой, потом закивала. Я каким-то шестым чувством осознал, что моя девочка сейчас прощается со всем дерьмом, что было в ее жизни. Она была такая трогательная, ранимая. Вздох облегчения сорвался с ее губ, но потом она вновь напряглась.

— Там был еще кто-то. Полицейский? Он его убил? Откуда он взялся? — затараторила она.

— Это Лем. Из ФБР. Он следил за Кевином. Н мы потеряли его, поэтому решили присмотреть за тобой. Я чувствовал, что он тебя ищет, и послал Лема в ЛА.

— Ты послал?

Я и не думал, что ее глаза могут еще сильнее округлиться.

— Да. Согласовав с его начальством, конечно.

— С ним все в порядке? Я слышала два выстрела.

— Да, он в порядке. Царапнуло плечо. Он даже рад. Отпуск и повышение заработал. Эти федералы такие отмороженные, — я улыбнулся, вспоминая блаженную физиономию Лема.

— Значит, он пристрелил Кевина? — Кэсси продолжала допрос.

— Он ранил его. В ногу, — я невесело хмыкнул. — Форд свалился с той же лестницы, только переломал себе шею в трех местах. Не повезло.

— Пфф! — фыркнула она почти весело. — Причем тут везение? Просто я так часто падаю, что мое тело группируется автоматически. Это уже рефлекс.

Мы вместе рассмеялись. Кэсси ойкнула, схватившись за руку.

— Так, все. Хватит болтать. Поспи еще, — попытался я поиграть в доктора.

— Нет. Пожалуйста, не уходи. Поговори со мной, — она опять вцепилась в мою руку.

— Кэсси, тебе нужно отдохнуть, — не сдавался я. — Я буду здесь. Спи. Еще рано.

— А ты? Ты здесь спал? — она взглянула на диван у окна.

— Хотел дождаться твою маму, — попытался отбрехаться я. — Она будет уже скоро.

— ТЫ ПОЗВОНИЛ МАМЕ?! — заорала Кэсси, дернулась и снова зашипела от боли.

— Черт, Форман, прекрати скакать! — рыкнул я на нее, теряя терпение. — Конечно, я позвонил.

— Боже, она же с ума сойдет! Не надо было.

Я только глаза закатил.

— Кэсси, что за тупая привычка культивировать все дерьмо в себе? Она же твоя мать, в конце концов. А ты ей ничего не рассказывала: ни про суд, вообще ни о чем, — я злился все сильнее, потому что она и обо мне промолчала — не только о дерьме.

Мама Кэсси, Клэр, пребывала в глубоком шоке, слушая мой рассказ о Форде и пожаре, о приговоре и инциденте в ЛА. И она, черт возьми, была в абсолютно уверена, что я просто коп, который вел дело Кэсси. Это было, мягко говоря, неприятно.

— Отлично, Картер! Как будто мне мало того, что ты выкупался в моем дерьме, — процедила Кэсси, отвечая мне той же злобой во взгляде.

— Купаться в чужом дерьме — моя работа.

Твою мать, да что я несу? Какая работа? Я просто хочу быть частью ее жизни, какой бы дерьмовой она ни была.

Кэсси насупилась. Я уже собрался извиниться, когда она сама заговорила.

— Значит, Лем позвонил, и ты прилетел? — спросила она небрежно.

— Нет. Мне позвонили из больницы сразу, как ты поступила. В твоем ежедневнике мой номер в графе для экстренной связи, — я сжал губы, чтобы не заулыбаться, как пацан.

А вот это было, мягко говоря, приятно.

— А, да… Действительно, — она подняла глаза к потолку и зарделась, как маков цвет.

Я не сдержался — заулыбался все-таки.

— Это очень мило.

— Угу.

Мы опять замолчали. Кэсси рисовала круги на простыне. Я следил за ее пальчиком.

— Твой кадровик. Хайди Коллинз… — я решил по полной признаться ей в своих мотивациях. — Она подруга Кевина.

— Хайди? — пискнула Кэсси. — О, господи. Она же послала меня в то здание. На встречу с…

— С Кевином, — закончил я. — Она задержана. Говорит, что Кевин был влюблен в тебя. Год назад он уже просил пристроить тебя на работу. А сейчас просто хотел встретиться. Не знаю, врет или нет.

— Ужас, — буркнула Кэсси. — Значит, меня пристроили по блату. Просто блеск!

— Я звонил тебе, хотел предупредить.

— Я забыла дома телефон.

— Ты такая растяпа. Форман.

Она улыбнулась, закусила губу.

— Спасибо, — тихо проговорила себе под нос.

— За что?

— Что не бросил меня. Что прилетел. Что остался на ночь в больнице. За все.

Я покивал. Опять тишина. Отличный момент вспомнить про ребенка, Кэсси.

Вообще сказать мне, что беременна. Неужели она не знает? Хотя… Да кто ее разберет.

— Не хочешь мне ничего сказать? — начал я осторожно.

— О чем? — невинные взгляд, удивленно приподнятые брови.

— Ну, может, что-то важное. Чего я не знаю… Но должен знать.

— Наверное… но… Потом… Если захочешь.

Блин, вот о чем она? Надоело!

— Когда у тебя были последние месячные? — выпалил я на одном дыхании.

— Что, прости?

— Ответь мне!

— Боже, Алан, это что, дежурная шутка теперь? Несмешная, — фыркнула она.

— Когда, Кэсси?

— Да не помню я… кажется, еще… — она осеклась, вздрогнула.

— В Сэнди? — уточнил я, уже зная, что прав.

— Даааа. — протянула она.

— Уже две недели задержки, да?

— Я не… не… знаю… кажется… О, боже! — и вновь она зажмурилась.

Я поднялся с кровати, отошел к окну. Она не знала. Тупая радость, что Кэсси не собиралась тайком сделать аборт, заполнила мое сердце.

— Откуда ты узнал?

— Твои анализы. Отец сказал, это чудо, что ребенок выжил, хотя теперь я полагаю, что чудо — твоя способность группироваться при падении, — ухмыльнулся я себе поднос, не решаясь обернуться и взглянуть ей в глаза. Что я там увижу? Страх? Растерянность? Удивление? А может, все сразу?

— Думаешь, это смешно?

— Я не знаю.

— Саймон? Он здесь?

— Я просил его приехать.

— Понятно.

У меня в кармане затрещал мобильный. Смс от Клэр.

— Твоя мама здесь. Пойду встречу.

Я, наконец, развернулся и сказал то, что должен был:

— Кэсси, я знаю — это все неожиданно. Ты сейчас наверно не осознаешь все трезво. Поспи, пожалуйста. И… все-таки попробуй подумать. Не хочу на тебя давить. Я приму любое твое решение.

— Куда ты? — крикнула она мне в спину.

— Встречу твою маму. Я приеду завтра утром. Нужно еще все утрясти с местными копами, чтобы они не тревожили тебя до выписки.

— Если хочешь, езжай ко мне. Я позвоню Кэти, она не будет против, — неожиданно предложила она.

— Кэти?

— Моя соседка.

— Не стоит. Я поеду к родителям. Мама убьет, если я не нарисуюсь в ближайшие сутки, — все пытаюсь шутить. Супер, Картер.

— Твои родители живут в ЛА?

— В пригороде.

— Ты не говорил.

— Ты не спрашивала. Отдыхай.

— Алан! — опять остановила она меня.

— Что?

Я повернулся и встретил ее взгляд, вцепившийся в меня мертвой хваткой. Она словно просила глазами: не уходи. Словно извинялась. Словно ждала от меня каких-то слов.

Нет, малыш. Я все сказал — ты знаешь, что я люблю тебя. Я все сделал. Ты ждешь от меня ребенка. Теперь только тебе решать, что со всем этим будет. Мне нужно знать ответы на свои вопросы. Я не собираюсь подталкивать тебя. Думай сама.

— Я подумаю, — сказала она хриплым голосом. — Мне, правда, нужно все осознать.

— Хорошо.

Я, наконец, вышел из палаты.

Сразу узнал ее маму, стоявшую у стойки регистрации. Не внешне. Скорее, каким-то шестым чувством. Перекинулся с ней дежурными фразами, проводил до палаты, не решаясь вновь взглянуть на Кэсси.

Интересно, скажет матери? Что она решит? Что она чувствует сейчас? Если я не свихнусь до завтра — это будет чудо. Еще одно.

А пока меня ждала дорога с пробками и духотой. Благо, вырубился в такси и очнулся, когда водитель затормозил у родного дома. Мама открыла мне дверь почти сразу. Словно стояла у порога и ждала меня. Не удивлюсь, если так оно и было. Лорен Картер вся в этом. Бросив сумку на пол, я заключил ее в крепкие объятья.

— Не прошло и года, соизволил-таки появиться, — проворчала она.

— Я балбес, прости, — ухмыльнулся я ей в макушку.

Лорен отстранилась, внимательно изучая меня.

— Жутко выглядишь, — вынесла мне приговор.

— Ага, мам, я тоже скучал, — сострил я.

— В душ и спать, живо! — скомандовала матушка.

Я даже не собирался спорить. Только уточнил:

— Отец уже уехал?

— Вы в полчаса разминулись.

Я вопросительно взглянул на нее.

— Да, Алан, он все рассказал. Не надо так на меня таращиться. Отдохни.

Вечером все расскажешь.

Я кивнул и поплелся наверх. Моя старая комната была прибрана и выглядела так, словно я только вчера уехал из дома. Я не жил здесь с девятнадцати лет, но мама упорно не желала превратить ее в тренажерный зал или комнату для гостей. Я усмехнулся, понимая, что она просто не желала признавать, что я взрослый. Черт, мне тридцать три, а она до сих пор может позволить себе пропесочить мой мозг, словно я борзый юнец. Остается поблагодарить бога, что Лорен такая жалостливая. Отец бы точно сразу усадил меня в кабинете и устроил допрос с пристрастием. Мама — нет. Она жалела меня. Всегда. Сначала сон, еда. Только потом — казнь.

Я смывал с себя больничный запах, отключая эмоции. Просто помыться и лечь спать.

Как ни странно, мозг послушно отключился, как только голова коснулась подушки. Но поспать мне не дали. Позвонил детектив из департамента, уверив, что нужды беспокоить Кэсси нет, так как Лем дал весьма исчерпывающие показания. Форд мертв — так что до суда дело не дойдет. Просто формальности.

Хайди, видимо, убедила колов, что стала соучастницей по глупости, а не по злобе. Я не удивился. У нее муж, дети. Она завязала с наркотой после того инцидента с отчислением. Какой ей резон желать Кэсси смерти?

Мозги снова закипели, как только я представил, что могло случиться, не поспей Лем вовремя. На часах была уже половина четвертого, и я решил спуститься вниз. Есть хотелось чертовски. Вчера я только кофе хлебал литрами и дымил, как паровоз.

Маму я нашел на кухне. Как ни странно, она всегда готовила сама, хотя отец давно настаивал на найме повара. Она и в саду все делала лично. Только уборка ее раздражала, и мама прибегала к услугам клининговой службы. Я всегда скучал по ее стряпне: в академии и потом в Чикаго. Самому почти всегда было лень, хотя я готовил весьма неплохо. Натали в принципе не признавала существования плиты и духовки. Только с Кэсси я чувствовал тот старый, почти забытый уют семейного очага. Горячий ужин, разговоры за столом, телевизор в обнимку… Как бы я хотел вернуть это все. Как бы я хотел получить еще больше.

Всю ее целиком. И навсегда.

— Ну вот, уже лучше, — улыбнулась мама, доставая из шкафа тарелки. — Садись и ешь.

Я вдруг почувствовал жуткую потребность обнять ее. Определенно, я говнюк.

Больше года не показываться дома — просто свинство.

Я пересек кухню и обнял маму.

— Я скучал, мам. Правда.

— Давай-давай. непутевый, подлизывайся, — она вроде бы пыталась злиться, но я услышал тепло и улыбку в голосе. — Ну все, все, верю… отпусти, задушишь.

Я заулыбался ей, как мальчишка, и послушно уселся за стол. Мама опустилась на стул рядом. Я уплетал за обе щеки, между своими чавками отвешивая ей комплименты. Мама посмеивалась, лишь иногда, словно между прочим, замечая:

— Волосы отросли.

— Похудел, или мне кажется?

— Мог бы и побриться.

— И звонить стоило бы почаще, раз уж не приезжаешь.

Я кивал, расписываясь в собственной гнусности. Лорен качала головой, снабжая меня все новыми порциями вкуснятины. После яблочного пирога она достала початую бутылку вина, разлила в два бокала. Я напрягся. Разговор обещал быть душевным.

— Мне кажется, или вы с отцом вчера отмечали? — ощетинился я.

— Не дерзи! — отбрила она меня, повысив голос.

Я сник и почти приготовился отправиться в угол за свою дерзость. Черт знает что. Как она это делает? Одно слово — и я тушуюсь, как малолетка.

— Правда, мам, отмечать совершенно нечего. Отец, конечно, уже прикидывает, какое дерево срубить в саду, чтобы начать вытачивать колыбель, но…

— Так, замолчи, пожалуйста, и послушай меня, — опять перебила она. — Ты три года не разговаривал с отцом нормально после того, как вы поцапались перед выпускным. Ты женился на странной особе, только чтобы Саймона хватил Кондрат. Ты методично врал нам о своих отношениях с этой девочкой…

— Кэсси, ее зовут Кэсси, — вклинился я, втягивая голову в плечи.

— Да что ты! Кэсси, значит? Как мило, Алан, что ты сообщил нам имя своей подруги после года отношений. Как здорово, что ты решился, сынок. Я горжусь тобой! — она издевательски зааплодировала.

— Мам…

— И не мамкай! Отец, конечно, перегибает иногда, но он достаточно терпелив в данной ситуации. И я, между прочим, тоже. Сколько раз сама хотела приехать в твой Сэнди и надрать тебе уши.

Она, наконец, выдохлась и отхлебнула из бокала.

— Мам, у нас все сложно. Правда. Чертовски сложно.

— Рассказывай, — приказала она.

И я рассказал. Без жутких подробностей о Форде, без горячих сексуальных нюансов, но рассказал — как на духу. Меня словно прорвало. Я вывалил ей все.

Как мы дружили, ругались, сходились, переживали вместе жуткие моменты. И как она уехала, оставив меня.

Мама слушала, не перебивая. Лишь отрицательно покачала головой и сжала губы, когда я полез в карман за сигаретой. Стоит ли говорить, что я решил отказать себе в дозе никотина.

— Значит, влюбился, — заулыбалась Лорен, когда я обессиленно уронил голову на руки. Озвучивание моих страхов по поводу решения Кэсси насчет ребенка окончательно выжали из меня все силы.

— Угу, — промычал я в руки и тут же расслабился, потому что мама начала гладить меня по голове.

— Ох, Алан, я уж думала, этого никогда не случится.

— Мам, ты прости, — я поднял голову. — Но я не хотел вам говорить, потому что сам ни черта не знал. Я так боялся, что она уедет. Что это все закончится… И долбаный Форд. Я не хотел вас ни обнадеживать, ни пугать. Прости.

— Я понимаю, дорогой. Но теперь-то все кончилось. Ты ведь заберешь ее в Сэнди? Вам нужно пожениться. Я знаю, сейчас модно жить без росписи, но ребенок, Алан…

— Мам, да я понимаю, но это же, нахрен, Кэсси Форман! Черт знает, что она напридумывает себе.

— Не выражайся, — одернула Лорен. — Форман? Знакомая фамилия.

— Ее отец-Алекс Форман, бывший шериф Сэнди.

— О-о-о… — она закатила глаза. — Мыльная опера какая-то. Я уже начинаю скучать по твоей унылой Нат.

— Она не унылая. И уже давно не моя, — огрызнулся в свою очередь я.

Меня всегда бесило, что они не могли разглядеть в Натали ничего, кроме моего знака протеста, хотя… Я и сам не смог. Но от этого бесило не меньше.

У меня в кармане тренькнул мобильный. С номера Клэр пришло смс: Во сколько ты завтра приедешь?

Я поежился. Она что-то решила. Так быстро. Ответил ей: Утром в десять, нормально?

— Это она? — маме едва хватало сил, чтобы не сунуть нос в мой телефон.

— Да.

Опять смс: Окей. Меня выписывают в 12.

Я быстро написал, что буду, и пожелал ей спокойной ночи.

Мама молчала. Я расчесывал рукой свою отросшую шевелюру. Сомнения раздирали мне сердце. Я прикрыл глаза, представив Кэсси с округлившимся животом, с малышом на руках, с важным красопетом у школы, ее слезы, когда она отпустит свое дитя в колледж. Меня передернуло. Я чертовски хорошо представлял Кэсси в роли матери. Она обязательно станет в меру строгой, веселой мамкой, которая будет нравиться всем его друзьям. Или ее друзьям.

Но…

Представляет ли это Кэсси? Ей страшно сейчас, конечно. Она сказала Кори, что не хочет замуж. И уж тем более она не пойдет за меня по залету. Я и сам не хочу. Черта с два. Хватит с меня. Одного брака без любви достаточно даже для такого тупого копа, как я. Мне нужна Кэсси. Моя Кэсси. Та, что любит меня.

— Алан, она не сделает аборт, — проговорила мама.

Видимо, я хреново скрывал свои чувства.

— Я даже думать об этом не хочу.

— Вот и не думай, — подытожила она.

В десять вернулся отец, и мне пришлось пересказать всю историю заново.

Саймон тоже не думал об аборте. Он был на все сто уверен, что Кэсси не из тех, кто запросто может отказаться от радости материнства в угоду своему эгоизму или под давлением обстоятельств. Они успокоили меня. Частично. Меня волновали мамины внимательные взгляды и оброненное, словно невзначай:

«Держи меня завтра в курсе. Если что, я быстро ее образумлю». Вот что она имела в виду? Определенно, я не хочу, чтобы Лорен подвела меня к Кэсси за руку и отчитала последнюю, какая она плохая, что обижает ее сынулю.

Я обнял родителей и поплелся к себе. Что-то мне подсказывало, что эти двое Картеров будут полночи строить козни. И я оказался чертовски прав.

Кэсси

Я распахнула глаза, уставившись в потолок. Тоскливый интерьер палаты уже успел набить оскомину. Взглянув на часы, я поняла, что придется встречать Алана в сорочке. Что за черт! С этим вывихом я даже одеться сама не могу. Не говоря уж о том, чтобы накраситься. Умыться и почистить зубы — уже счастье.

Мама уехала вчера вечером. Она должна была собрать мои вещи. Я поморщилась от перспективы вернуться в Сан-Диего. Нет, не то чтобы мне там было плохо. Просто я уже разучилась жить с мамой. У нее своя жизнь, муж, работа. А я ненавижу путаться под ногами. Но, видимо, придется. Хотя бы пока шину не снимут. Потом арендую квартирку где-нибудь в пригороде. Денег от продажи дома вполне хватит на первое время. Хотя, честно сказать, меня тупо ограбили. Недвижимость в Сэнди стоит сущие копейки.

Сэнди…

Алан…

Я не хочу навязываться. Конечно, было бы проще с наглой рожей вернуться туда, но… Я даже не знаю, хочет ли он. Хочу ли я? Я хочу, если он хочет. А если нет? Все равно хочу. Только он не узнает. Мы никогда не говорили об этом. Да чего уж там! Мы вообще не говорили о каких-либо перспективах. Тем более о детях. Он злится, хоть и щадит сейчас мои чувства после произошедшего. И бравировать беременностью, чтобы вернуть его себе, — низко.

Вообще, я редкая сука. Сбежала от него. Игнорировала его отчаянное люблю в ту ночь. А он… Он чертовски порядочен, чтобы игнорировать мое состояние. Его работа — расхлебывать мое дерьмо. И я не собираюсь еще и вешать на него ярмо в виде беременной идиотки.

Корчась, я поплелась к умывальнику, заставляя себя не думать об этом. Мне хватило вчерашней маминой трескотни. Она так воодушевилась от мысли, что станет бабушкой. Даже не особо пытала меня насчет Алана. Хотя несколько раз все же начинала причитать: «Он такой внимательный. Интересный. Красивый.

Кэсси, ты прямо как я, запала на копа. Но он, конечно, не Алекс, упокой Господь его душу». У мамы, наверное, от обилия полученной информации перегорели предохранители, и все ее последующее внимание было посвящено моему интересному положению. Она ничего не спрашивала о Форде и моем о нем молчании. Просто была рада за меня. Рада, что я жива и беременна.

— Кэсси, — услышала я встревоженный голос Алана.

— Я тут, — я поспешила выйти и, конечно, не вписавшись в косяк, чуть не потеряла равновесие и врезалась в дверь уборной.

— Проклятье, Форман! — рыкнул он, увидев меня. — Тебе противопоказано ходить и говорить одновременно.

Алан в момент оценил ситуацию, увидев мою скорченную от боли физиономию и шаткое положение, подхватил на руки и отнес в кровать.

— Привет, — я почему-то заулыбалась, даже не найдя для ответа вредных слов.

— Привет-привет, — буркнул он, ероша волосы.

Нервничает.

— Как спалось?

— Нормально, — я пожала плечами, пытаясь напустить на себя безразличный вид.

Не стоит ему знать, что всю ночь меня мучили ужастики. Он жалостливый. Не хочу жалости. Хватит.

Мы неловко молчали. Я комкала одеяло. Алан изучал свои ботинки. Даже не присел рядом.

— Ты хочешь? — выпалила я, не в силах больше выносить эту напряженную тишину.

Он поднял голову, уставившись на меня своими пронзительными синими глазами.

— А ты? — вопросом на вопрос.

— А ты?

— А ты?

— Черт, Картер, я первая спросила!

— Вот и ответь первая, — уперся он.

Я хмыкнула и снова замолчала.

— Да, — смело сказала я, послав к черту все свои надуманные решения.

Уголок его рта пополз вверх, вырисовывая фирменную, кривую Картеровскую ухмылку. Сапфиры потеплели, согревая меня нежностью весеннего неба. Алан присел на край кровати, мягко коснувшись ладонью моей щеки.

— Ия хочу, — выдохнул он… облегченно? — Очень хочу.

Я часто задышала, пытаясь унять зашкалившее сердцебиение. Он хочет…

Очень! Моя щека автоматически прижалась к его руке. Алан подался вперед.

Господи, он что, сейчас обнимет? Мне не суждено было это узнать. У него зазвонил мобильный. Алан отдернул руку, достал трубку, ругнулся, сбросил звонок. Не успел он снова взглянуть на меня, как тренькнула смска.

— Да что ж такое, — буркнул он, поднимаясь с кровати, и сам набрал. — Прости. Я лучше перезвоню.

Я кивнула. У него был такой странный голос. Словно случилось что-то, с чем он не может справиться. Алан Картер стал похож на нассавшего в тапки котенка, которого вот-вот натычут носом в изгаженное место. Что-то новенькое. Но мне нравится. Такой смешной.

— Да… Все нормально. Нет. Не стоит… Просто нет, мам! — стальной голос, но видок.

Я захихикала. Видимо, не зря Картер не спешил посвятить родителей в наши отношения. Блаженный папа и боевая мама. Мне бы напрячься, а я ржу.

Алан обернулся, видимо, услышав мои невнятные булькающие звуки. Я сжимала губы, стараясь не расхохотаться. Картер приставил палец к виску и три раза спустил воображаемый курок, как бы вышибая себе мозги. Я уткнулась в подушку, хохоча.

Алан мерил палату шагами, внимая голосу матери. Он опять начал трахать рукой свою шевелюру. Любые попытки вставить хоть слово кончались полным крахом. Резко стало не смешно, когда он протянул мне трубку.

Я уставилась на него непонимающим взглядом.

— Пожалуйста, Кэсси, поговори с ней, — умоляюще протянул Алан. — Или она приедет, а это, поверь мне, намного хуже.

— Ох, ладно… — я взяла телефон трясущимися руками. — Миссис Картер?

— О, пожалуйста, никаких миссис. Я Лорен. Очень рада тебя слышать, Кэсси.

Как себя чувствуешь?

— Нор-нормально, спасибо, — прозаикалась я. Алан закатил глаза.

— Выписываешься сегодня? Думаю, тебе стоит пожить у нас какое-то время. Ну, знаешь, пока следствие не закончено, и, если что, Саймон будет рядом. Не дай бог, конечно, но вдруг какие-то осложнения… — тараторила Лорен.

— Я не… даже не знаю. Я собиралась поехать к маме в Сан-Диего, — брякнула я.

— Она как раз собирает мои вещи.

— Что? — беззвучно спросил Алан одними губами.

— Твоя мама здесь? Чудненько, дорогая. Полагаю, в сложившейся ситуации нам просто необходимо познакомиться. Алан и так прятал тебя целый год. Не лишай нас удовольствия узнать тебя. И дай-ка мне номер твоей мамы. Как ее зовут?

— Клэр, — я как зачарованная продиктовала ей цифры.

— Вот и замечательно. Я позвоню ей. Захватите ее с Аланом по дороге. Нечего девочкам самим таскать чемоданы.

Я сидела с открытым ртом, дурея от четких указаний мамы Алана. Дар речи вернулся ко мне вместе с привычным духом бунтарства.

— Лорен, это очень мило, но я не хотела бы вас стеснять, лучше я…

— Ох, Кэсси, не говори глупостей. У нас огромный дом. Всем хватит места. Даже не хочу ничего слушать. Жду вас к обеду, и… — она сделала паузу. — Передай Алану, что я знаю: он сейчас корчит рожи. Так вот, скажи, чтобы прекратил.

— Ага, хорошо, — я рассмеялась, повесила трубку.

Картер и правда выдавал этюды, достойные театра одного актера. Как только я протянула ему телефон, он буквально накинулся на меня.

— Что она сказала? Черт, Кэсси, прости! У нее долбаный пунктик командовать. Ты же понимаешь, что можешь просто проигнорировать. Мама, конечно, убьет меня, но…

— Заткнись, — я не могла больше смеяться. Слезы текли по щекам, грозя мне бурной и продолжительной истерикой. Алан дождался, пока я успокоюсь, налил стакан воды. Я выпила.

— Кэсси, только не говори, что купилась! Ты реально собираешься поехать? — у него был такой ошарашенный вид.

В общем, я и сама не поняла, как уговорилась так быстро. Видимо, у Лорен врожденный дар убеждения. Я кивнула.

— Черт знает что, — протянул он, снова запустив руку в волосы.

Следующие три дня я только и делала, что улыбалась и впадала в какой-то шоковый транс. Дом Картеров оказался просто огромным. Двухэтажный особняк в Санта-Монике. Не помпезный, но представительный. Бассейн, сад — все дела.

Я безуспешно пыталась подобрать челюсть, пока Алан вытаскивал из машины мои вещи. Клэр тоже была под впечатлением. Ее еще не отпустило от разговора с Лорен, которая конкретно прополоскала ей мозги. Вообще мама, видимо, за ночь осознала, что я беременна не от святого духа, и по дороге всячески надоедала Алану расспросами. Она априори влюбилась в Лорен и Саймона, пребывала в приподнятом настроении. Клэр всегда любила что-нибудь новое.

Новый дом, новый город, новые люди. Определенно, на ее улице наступила череда праздников.

Лорен Картер оказалась именно такой, как я и думала. Изящная, миловидная женщина средних лет со смеющимися глазами цвета ясного неба. Как у Алана.

Вернее, у Алана, как у нее. Однако в ее взгляде, кроме доброжелательности и тепла, я разглядела и неумолимую решительность, силу.

Они мгновенно сошлись с Клэр. Я подозревала, что по негласному сговору они будут частенько оставлять нас с Аланом наедине. Они старались, но…

Картер избегал меня. Он, черт подери, просто не желал оставаться со мной без свидетелей. Днем Алан уезжал в департамент улаживать все с местными полицейскими. В результате я просто подписалась под показаниями Лема, ответив лишь на несколько вопросов. И даже в машине мы почти не разговаривали. Незначительные фразы.

— Как ты?

— Нормально.

— Хорошо.

И все. Он включил музыку, сосредоточился на дороге.

Меня постоянно отсылали прилечь, снабжая дисками DVD и наставлениями об отдыхе. Я слушалась, ворча под нос. Три дня позволила себе просто отдыхать, приходить в себя, остановиться и не думать. Может, и хорошо, что Алан не донимал меня. Мне нужно было время, чтобы успокоиться. Я все еще не могла поверить, что Кевина нет. И я беременна. И Алан хочет ребенка. И… слишком много всего для моего придурошного мозга. Одно я знала точно: мне спокойно, когда Алан рядом. Пусть не в моей постели, но рядом. Сладкое тепло заполняло душу от осознания того, что он где-то близко. Детская радость играла в заднице, когда я смотрела на него. И вязкое томление закручивалось внизу живота, когда наши взгляды пересекались или когда он невзначай касался меня.

В общем, мое состояние походило на подростковую влюбленность. Мне нравилось культивировать в себе это чувство, но умом я понимала, что скоро придется принять решение.

И этот день настал.

— Привет. Можно? — Алан нарисовался в дверях моей комнаты.

— Конечно, — улыбнулась я, старясь унять волнение. Он пришел поговорить.

— Пойдем прогуляемся. Погода отличная.

Я кивнула и позволила ему помочь мне подняться с кровати. Чертова шина. Но зато он трогает меня. Кайф. Так мало нужно для счастья.

Пока мы шли к скамейке в саду, Алан придерживал меня. Усадил, а сам остался стоять. Я закусила губу в ожидании. О чем он думает? Может, уже не хочет?

Почему молчит?

— Кэсси, я уезжаю сегодня вечером, — выпалил наконец.

— Что? Куда? — запаниковала я, хотя понимала, что этот момент непременно наступит. Но всего три дня. Боже, мне мало. Так мало. Я хочу больше.

— Домой, в Сэнди. Оказывается, у меня там работа, представляешь? И придурки, которые, наверное, уже соскучились по деспоту-шефу, — хохотнул он, присев передо мной на корточки.

— Ох, да, конечно, — я тоже засмеялась. — Джинджер с Райаном, наверное, уже и в твоем кабинете потрахались.

— Чего? — он очень натурально испугался.

— У Рид пунктик — помечать территорию.

— Блин, надо будет провести дезинфекцию… фу… — Алана перекосило.

— Да, определенно.

Мы посмеялись, замолчали. Алан достал из кармана сигареты, долго крутил пачку в руках и, так и не закурив, убрал ее обратно в карман.

— Кэсси, я знаю, ты собираешься вернуться в Сан-Диего, — выпалил он.

— Эм… да… я думала об этом. Не оставаться же мне в ЛА.

— У тебя здесь работа…

— Издеваешься? Работа по блату от Форда.

— Понимаю… — протянул он. — Кэсси, я хочу, чтобы ты поехала со мной.

— Что? — я опешила. — Сегодня? Но…

— Нет, не сегодня. Я вернусь через неделю. Твоя рука как раз заживет.

Пожалуйста, подумай об этом. Я понимаю, Сэнди — не самое приятное место.

И… ты уехала. Это эгоистично, знаю, но я даже представить не могу, что мой ребенок будет так далеко от меня. Я смогу о вас позаботиться, обещаю.

Наверное, у меня глаза на лоб вылезли. Я хватала ртом воздух, пытаясь не зареветь.

Столько всего в его словах.

Он хочет, чтобы я вернулась. Он хочет ребенка. И, кажется, он не особо хочет меня. Только в виде инкубатора. Видимо, я так качественно растоптала его чувства, что теперь для Алана важна лишь моя беременность.

— Хотя бы подумай. Пожалуйста.

— Я… — горло сжали невидимые ремни, но я выдавила: — да… подумаю.

Алан

Неделя показалась мне годом. Я просто уехал, оставив ее наедине с моим предложением. Когда узнал, что Кэсси хочет вернуться в Сан-Диего, меня перекосило. Я чертовски перепугался, что она снова сбежит от меня. С моим ребенком! И тогда я точно никогда не верну ее. Меня разбирало тихое бешенство каждый раз, когда я смотрел на Кэсси. Поэтому я пытался избегать ее до самого отъезда. Только мама успокоила. Немного. Узнав, что мне нужно возвращаться в Сэнди, она пообещала, что хорошенько промоет Кэсси мозги. Конечно, я знал о ее способностях великого убеждения, но все равно чертовски трусил. И злился.

Я готовился к худшему. Это же Форман. Что бы мама ей ни наговорила, она сделает по-своему и, скорее всего, назло. Мне. Себе. Всему миру. Знаю я ее.

Поэтому в моей голове крутилось так много всего: аргументы, угрозы, даже план похищения. И лишь на задворках отчаяния маячила слабая надежда. Если она согласится… Если…

Тогда я смогу позволить себе другой план. Она будет моей. Я заставлю ее полюбить. Я доведу ее до белого каления. Хватит с меня вечно удирающей Кэсси. И плевать, сколько времени это займет — буду работать на результат «и жили они долго и счастливо».

Я решил поехать в ЛА на ауди. Наверное, чтобы еще раз обо всем подумать.

Чтобы дать Кэсси лишние два дня. И, чем черт не шутит, если она согласится, поездка до Сэнди — первый пункт моего гребаного плана.

Я добрался до Моники уже к ночи. Мама, зевая, чмокнула меня в щеку и ушла наверх. Отец был на дежурстве. Кэсси спала. Хорошо. Лорен звонила, жаловалась, что у нее кошмары. Пусть спит. Утром поговорим.

Я был вымотан дорогой, но знал, что не усну. Уничтожив разогретый мамой ужин, долго стоял на террасе. Курил. Думал. А потом ноги сами понесли меня в музыкальную гостиную. Сто лет не играл. Я включил лампу, и комната озарилась приятным тусклым светом. Никогда не любил играть днем. Вообще не любил играть, когда кто-то мог услышать. Я коснулся клавиш рояля. Как на велике кататься. Мелодия сама потекла из-под пальцев. Приятно, когда мама не стоит над душой. Просто для себя. Успокаивает.

Звонкое апчхи за спиной заставило меня вздрогнуть. Я обернулся. Кэсси стояла в дверях со стаканом воды, неловко переминаясь с ноги на ногу. На ней была моя майка, которая доходила ей почти до колен. В таком виде я не дал бы ей и восемнадцати.

— Прости, я не хотела мешать, — проговорила она тихо, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Ты не мешаешь, — я не смог подавить улыбку. Дико соскучился по ней.

Кэсси сделала два шага ко мне и нерешительно остановилась.

— Можно?

— Конечно, — я кивнул, приглашая ее присесть рядом со мной на скамейку. Не могу себе отказать в ее близости. — Я разбудил тебя?

— Нет, я спустилась попить, — она примостилась рядом, и я еле сдержался, чтобы не усадить ее к себе на колени.

— Дурной сон?

Она кивнула.

— Не знала, что ты играешь.

— Не знал, что ты воруешь, — я ухмыляясь дернул ее за майку.

Даже в полумраке я разглядел ее пунцовый румянец.

— Жмот, — насупилась Кэсси.

Я тихо засмеялся.

— Поиграй еще.

Я послушно вернул руки на клавиши. Кэсси тихо сидела рядом, периодически поглядывая на меня. Украдкой. Как только я поворачивал голову, чтобы встретить ее взгляд, она опять опускала глаза, таращась на мои бегающие по клавишам пальцы.

Минут через десять я уже мечтал почесать щеку — так меня жгли ее шпионские взгляды. Я резко прервал мелодию, запустил руку в волосы. Нет смысла тянуть.

Хотя… Я все-таки великий трус.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, повернувшись к ней.

— Нормально. Шину сняли два дня назад. Уже не болит, — отчиталась она.

— А… — я вдруг потерял способность управлять своими руками, моя ладонь легла на ее живот. — А тут чувствуешь что-нибудь?

Кэсси подняла на меня теплые карие глазища. Прежде чем я успел отдернуть руку, оправдываясь, она накрыла ее своей.

— Еще рано, конечно. Глупость ляпнул… — все-таки промямлил я себе под нос, наслаждаясь теплом ее пальцев.

— Вот сейчас чувствую, — проговорила она. — Чувствую, что ты — часть меня.

Очень важная часть.

— Ох, детка… — я сгреб ее к себе на колени, покрывая поцелуями любимое лицо.

— Ты вернешься со мной домой? Пожалуйста, скажи, что вернешься.

— Да, — выдохнула Кэсси, обвивая руками мою шею.

Я крепче стиснул ее в объятьях, зарывшись носом в мягкий изгиб шеи. Ее запах тут же опалил мои легкие. Я пил этот аромат и не мог насытиться.

Будет очень сложно держать при себе мою чертову ненасытность. Но игра стоит свеч. Я буду хоть до пенсии блюсти воздержание, если потребуется. Я буду терпеливым и заботливым. Я буду другом, но не более. Пока она не скажет, что любит меня.