Дорога к тебе и от тебя (СИ)

Глава 19. Не могу иначе

Я смотрю через окно на проносящиеся мимо деревья, крепко сжимая в руках телефон. Вздрагиваю, когда тот издает пронзительный писк в тишине машины. Перевожу взгляд на экран.

“Могла бы попрощаться”.

С минуты раздумываю, стоит ли вообще ему отвечать. И все же пишу сообщение.

“Не захотела”.

Блокирую телефон, уверенная, что он ничего больше не напишет.

Я в такси. Сбежала, пока Тимур был в душе. Трусливо, не прощаясь.

На часах три ночи, и единственное, о чем я молилась — чтобы мой муж крепко спал все это время и не заметил моего отсутствия.

“— Зачем? Зачем это все? — напряженно спрашиваю я, пытаясь прочитать ответ в глазах Тимура.

Он прижимает меня к бортику бассейна. Он везде. Его тело тесно соприкасается с моим, руки лихорадочно гладят. Губы жадно целуют повсюду, куда только могут дотянуться.

В какой-то момент я думаю, что он уже ничего не скажет. Но он все-таки отвечает, хотя его ответ совершенно не добавляет ясности происходящему.

— Не могу иначе, — просто, хрипло, резко.

Я хмурюсь. Такой ответ мне не подходит. Не нравится.

Он берет меня за подбородок, сильно сжимая.

— И ты тоже не можешь, — уверенно заявляет он, смотря в мои глаза.

А потом впивается в губы яростным поцелуем”.

Я трясу головой, пытаясь выкинуть из мыслей обрывки произошедшего. Но это сложно. Невозможно.

Я опять упала. В яму под названием “Тимур Старцев”. В бездну. Из которой нет выхода и пути назад.

“— Я не могу… не могу… не могу… — как в бреду шепчу я, пока он приподняв меня немного над водой, целует грудь, соски. — Отпусти. Я же замужем…

В следующую секунду он дергает меня ниже, устраивает удобнее и резко входит. В воде трение ощущается сильнее, смазка не смягчает его грубого вторжения. Я сжимаюсь, вскрикиваю, ошеломленно распахиваю глаза.

— Мне все равно, — со злостью выдыхает он в мои губы”.

Мы подъезжаем, наконец, к отелю. Я пальцами пытаюсь расчесать волосы, проверяю, что одежда на мне нормально выглядит. Она успела высохнуть, но была безнадежно измята, отброшенная в суматохе как попало.

Тихо открываю дверь номера и сразу же поворачиваю направо, в душ. Слава Богу, здесь две ванные комнаты — одна рядом со спальней, а другая практически около входа.

Быстро моюсь, одежду прячу в корзину для грязного белья, обматываюсь полотенцем и крадучись захожу в спальню.

Денис спит. Лунный свет освещает комнату, падает на его обнаженную, мускулистую спину. Он лежит на животе, одеяло сползло на бедра. Одна рука свисает с кровати, вторая согнута и располагается под подушкой.

Сердце щемит от вида мужа. Я тихо ложусь рядом, скидывая полотенце. Чтобы не разбудить Дениса, даже не решаюсь искать нижнее белье или какую-нибудь одежду в темноте. Поворачиваю голову, смотря на мужа.

Наверное, я попаду в ад. За то, что обманываю его. За то, что предаю.

Засыпаю практически мгновенно, уставшая и вымотанная обилием событий и испытанных эмоций.

— Родная, пора вставать, — сквозь сон слышу нежный голос мужа.

Чувствую его пальцы на своем обнаженном теле. Я лежу на спине, и он начинает очерчивать ключицу, грудь, сосок. Я резко открываю глаза, смотря на склонившегося надо мной мужа. Все внутри замирает.

— Мы опаздываем? — хрипло спрашиваю с надеждой.

Я не готова сейчас заниматься сексом с мужем. Не могу.

— У нас есть полчаса, — с многообещающей улыбкой заявляет он.

— Я… — резко сажусь, — хочу кушать. Очень.

Звучит глупо и странно, но ничего лучше мой сонный мозг придумать не может. Сама виновата, легла спать полностью обнаженная, побоявшись шуметь поисками одежды, и тем самым в итоге создала ненужную провокацию.

— Покушаешь… чуть позже.

Он тянется ко мне, чтобы поцеловать.

— Нет! — слишком громко вскрикиваю я, отворачивая голову. — Мне надо умыться, — уже более спокойно говорю.

Денис, наконец, понимает, что что-то не так. Я слишком напряжена, даже испугана. Он хмурится.

— Родная, что происходит? — аккуратно поворачивая обратно мое лицо к себе за подбородок, спрашивает у меня.

— Все хорошо, — стараюсь, чтобы голос звучал спокойно и ровно. — Но мне правда надо умыться.

Муж отпускает меня. Я закрываюсь в ванне, пытаясь отдышаться, как будто только что бегала. Лихорадочно стараюсь придумать, что же делать дальше.

— Родная, у тебя все хорошо? — спустя целую вечность стучится ко мне Денис.

В ванне нет часов, поэтому я, включив воду, просто пялюсь на свое отражение уже которую минуту. Выходить не хочу. Совершенно. Смотреть в глаза Денису тоже.

Почему-то вчера для меня все перешло на какой-то новый уровень. Это уже не был спонтанный, разовый секс. По крайней мере, не для меня. Я начала вновь чувствовать. Слишком много. Непозволительно много. К самому ужасному, загадочному и порочному мужчине из всех, что я знала. А вранья и измен стало так много, что я не могла от них отмахнуться. Больше не получалось притвориться, будто ничего не произошло.

Я с каким-то ужасом осознала, что не уверена больше, что люблю мужа. И что вообще когда-то действительно любила. Сейчас, на фоне того, что я чувствовала к Тимуру, мои чувства к Денису казались, скорее, какой-то глубокой привязанностью, благодарностью, но не любовью.

А может быть, именно такой должна быть любовь — как наши отношения с Денисом. Ведь я ничего, в действительности, не знала об этом чувстве. Не знала, каким оно должно быть в условиях нормальности. С Тимуром было слишком сложно, неправильно. Слишком на разрыв, на уничтожение.

— Я просто плохо себя чувствую. Перепила вчера вина, — громко ответила я, не желая выходить из ванны, пока Денис не уйдет куда-нибудь.

За дверью воцарилось молчание.

— Тебе нужна помощь? — послышался напряженный голос мужа.

— Нет-нет. Мне просто нужно немного времени. Не жди меня.

Я просидела непозволительно долго в ванне, но учитывая, что Денис не прощался со мной, он, видимо, все еще был в номере. Я тяжело вздохнула и решила, что пора выходить. Обмоталась полотенцем, так как одежду из комнаты не захватила и вышла из своего убежища. В спальне никого не было, поэтому я спокойно оделась.

Денис сидел в гостиной, полностью одетый и завтракал. Как только я вошла, он повернул голову и внимательно осмотрел меня.

— Как ты?

— Нормально, — кивнула в ответ.

Подошла и села рядом.

— Ничего не хочешь рассказать? — голос и лицо мужа были мрачные и чересчур внимательные.

— Просто перепила вина, — спокойно пожала плечами в ответ.

Денис разглядывал меня несколько минут, не отрываясь, будто надеясь, что я скажу еще что-то. Потом он резко встал.

— Мне пора.

— Я полечу сегодня домой, — неожиданно даже для самой себя заявила ему.

— У тебя же билет на завтра? — еще больше хмурясь, спросил муж.

— Появились дела в галерее, — прозвучало не очень убедительно, но лучшего повода придумать так быстро не получилось.

Денис присел на корточки перед мной, взял мои руки в свои.

— Родная, ты можешь мне все рассказать. Что тебя тревожит? — мягко спросил он, заглядывая в мои глаза.

Меня тревожит то, что я предала тебя. То, что я изменила тебе. И не раз. И то, что, кажется, что я с ума схожу по Тимуру Старцеву. И это не остановить. Я не могу это прекратить.

— Ничего. Ничего не тревожит. Все хорошо, — я выдавила из себя улыбку.

Денис в итоге ушел на работу, правда, выглядел очень задумчивым и напряженным. Как только за ним закрылась дверь, я выдохнула свободнее и немного расслабилась. Даже не заметила, что я была натянута как струна рядом с мужем.

Тимур Старцев все-таки разрушил мой брак. Почти. Я была сама не своя. Не хотела, чтобы муж прикасался к моему телу, целовал. Не хотела, чтобы он находился даже просто рядом.

Я свернулась в клубочек на диване и заскулила. Ненавидя себя. Жалея себя. Проклиная.

Моя жизнь, отлаженная, равномерная, превратилась в пепелище с приходом в нее Тимура Старцева. Он не спрашивал, не интересовался моим мнением, просто брал то, что хотел, уничтожая все то, что я так упорно строила предыдущие года.

Ему было все равно на меня. На мои чувства. На мою жизнь.

Он ни разу, ни разу не заговорил о том, что действительно что-то чувствует ко мне, а между нами не только секс, а что-то большее. Поэтому я очень ясно понимала — он просто использует меня так, как ему удобно.

И, черт возьми, мое тело и сердце предавали меня, как только рядом оказывался Старцев. Я не могла сопротивляться, бороться. А может быть, и не хотела. Я жалела этого разумом, но глубоко внутри я мечтала поддаться, сдаться, стать его и быть его всегда. Но это невозможно.

Я встала и пошла собирать вещи, чтобы сесть на ближайший самолет и оказаться хотя бы в другом городе, подальше от Тимура.

В Питер я прилетела поздно вечером. Оказавшись в нашей с Денисом квартире одна, почувствовала, наконец, себя в безопасности.

Тимур далеко, Денис приедет обратно только через неделю. Я могу выдохнуть, расслабиться, все обдумать и понять, что делать дальше. А решать что-то придется. Потому что Тимур ведет себя слишком непредсказуемо и неконтролируемо. Наши отношения, секс не могут и дальше продолжаться. С другой стороны, я не понимала, как остановить Старцева, как ему противостоять. Наверное, я должна была быть сильной и не допускать всего того, что произошло, но я не была. По крайне мере, с Тимуром. Он всегда так на меня влиял, лишь он один.

Я не желала рисковать своим браком с Денисом. Потому что точно знала, что Тимур не планирует разводиться и не собирается остаться со мной. Я вообще не была уверена, способен ли он остепениться в том смысле, в котором это принято в обществе. Быть только моим, только со мной, оберегать, любить, делать счастливой. Нет, все это не про него. Он — похоть, мрак, темнота. А вместо сердца у него кусок льда.

Следующие два дня прошли спокойно. Я в основном пропадала в мастерской, несколько раз ездила в галерею, но не пробыла там и пары часов. Я писала картины как сумасшедшая, без остановки. Слишком много внутри было эмоций, путаницы и боли, а творчество помогало, спасало, позволяло выплеснуть все накопившееся.

Да, мне было чертовски больно. Я так долго бежала от этого мужчины, который уже как-то разбил мне сердце. Которому однажды я так наивно и глупо поверила. Я бежала, спотыкаясь, падая, рыдая. И смогла построить заново свою жизнь, забыть или хотя бы не вспоминать слишком часто. Я полюбила другого. Или думала, что полюбила. Сейчас я уже не была уверена ни в чем. И вот теперь моя жизнь опять превратилась непонятно во что. А самое главное… я вновь чувствовала, что не могу дышать без Тимура Старцева.

Он — мой кислород. Даже вот такой закрытый, непостижимый, грубый. Но быть с ним рядом как ходить по стеклу — слишком много нескончаемой боли. Я не верила и не надеялась, что между нами может быть нормально, хорошо, счастливо. А выбирать человека, с которым я заведомо буду много страдать, я не была готова.

И мне хотелось испариться, исчезнуть, раствориться. Перестать существовать. Я не хотела ничего решать. Не хотела изменений в своей жизни. Но и как прежде больше не могла.

В дверь позвонили. Я вздрогнула, не ожидавшая гостей. И как была, в фартуке, измазанном краской, и с кисточкой в руке пошла открывать. Посмотрела на себя в зеркало в коридоре. Волосы собраны в гульку на голове, пряди выбились и тоже были покрашены краской — где-то желтой, где-то синей. На лице цветные следы. Периодически я терла его рукой, которая была вся в краске из-за того, что я смешивала ее прямо пальцами.

Распахнула дверь, изумленно посмотрела на гостя и попробовала сразу же захлопнуть обратно. Но Тимур резко поставил ногу, не позволив закрыть.

— Уходи, — отчеканила с вызовом.

Но Тимур, совершенно не слушая меня, открыл дверь шире и прошел внутрь, захлопнув за собой. Оглядел с интересом мой внешний вид.

— Ты мне снишься? — решила вдруг спросить я. Просто его появление здесь было слишком неожиданным, чересчур нереалистичным.

Он усмехнулся, а потом резко прижал меня к стене.

— Соскучился, — выдохнул он мне прямо в губы, пронзая горячим взглядом.

Я выронила кисточку, как загипнотизированная смотря в его глаза.

— Издеваешься? — тихо прошептала я.

— Почему? — удивленно спросил он.

— Ненавижу тебя, — невпопад ответила ему.

Он усмехнулся еще шире, будто довольный моим ответом.

— Это хорошо, — промурлыкал он мне в губы и резко прижался поцелуем.

Я сжала зубы, не пуская его язык в свой рот. Руками уперлась в плечи, пытаясь оттолкнуть. Отвернула голову. Тогда его губы коснулись шеи, облизывая и втягивая кожу.

— Это несмешно! Ты должен прекратить, — зло отчеканила я, все еще пытаясь освободиться.

— Навряд ли, — прозвучал уверенный ответ.

Я зарычала, злясь на него. За то, что делает то, что хочет. За то, что разрушает меня и мою жизнь. За то, что я так на него реагирую, так сильно по нему схожу с ума.

Я начала бить кулаками, куда попадала. Плечи, грудь. Толкала его. Он практически навалился, прижав к стене, и у меня в итоге не получилось отодвинуть его даже на миллиметр.

— Уйди, уйди, уйди, — продолжала зло рычать, пытаясь оттолкнуть. Но легче было сдвинуть гранитную стену, чем Тимура Старцева.

Он внимательно наблюдал за мной и, кажется, наслаждался всем происходящем. Потом, когда ему надоели мои бесполезные попытки вырваться, он схватил руки за запястья, соединил, поднял наверх над головой. Я зарычала еще отчаянней. Тимур поймал этот момент и просунул язык в мой рот. Я сжала зубы, кусая его. Он хрипло выругался. Второй рукой схватил за челюсть, сильно сдавливая, так что я непроизвольно приоткрыла рот. И все-таки погрузил свой язык в мой рот, исследуя, поглощая. Я не могла пошевелиться и лишь зло и громко дышала.

— Саш, сдайся мне, — хрипло прошептал он в губы, заставляя всю покрыться мурашками.

— Зачем? Когда я тебе надоем? — рвано ответила я.

— А что если никогда? — заглядывая мне в глаза, сказал Тимур.

И мое сердце поверило. Не я, а сердце. Оно дрогнуло и сжалось, сдаваясь, покоряясь, принимая все, что он готов дать.

Его губы в этот раз целовали нежно, медленно обводя контур моих губ, не нападая, не подавляя, а приглашая.

И я ответила на поцелуй. Сама поддалась вперед, сдаваясь. Это было глупо, неправильно, но я ничего не могла поделать. Бывает так иногда в жизни, что ты просто не можешь по-другому, не можешь иначе. Тимур очень точно описал это несколько дней назад. Тогда я не поняла, но поняла сейчас.

“— Зачем? Зачем это все? — спросила я у него.

— Не могу иначе, — хрипло, резко. — И ты тоже не можешь, — уверенно заявил он, смотря в мои глаза”.

Я просто не могла по-другому. Наверное, если бы мне сказали, что за все происходящее здесь, меня завтра сожгут на костре, даже это не остановило.

Я ненавидела себя. За слабость, глупость. За то, что так легко сдалась. За то, что сама подписала себе приговор. И самостоятельно разрушила все, что строила. Я не могла по-настоящему ненавидеть его. По крайней мере, пока. Почему-то я винила больше себя во всем произошедшем, хотя это он проявлял инициативу и ломал мое сопротивление. Но я ведь поддавалась? И я хотела поддаться. Я знала, что если бы мне действительно было все равно, всего, что произошло, никогда бы не случилось. Но я хотела… потому что так и не смогла разлюбить самого ужасного и невероятного мужчину в своей жизни.