2

С самого первого дня, когда яхта «Морская звезда» бросила якорь в небольшом заливе у холма, на котором возвышалась вилла «Сан-Пьетро», Лиз начала исследовать закрытый для туристов парк, окружавший величественное строение. Старый садовник-итальянец сообщил ее дяде, владельцу яхты, что парк раскинулся на сорока пяти гектарах. Так что там было что обследовать. Но самым любимым ее местом был бельведер с видом на Венецию. Его крыша покоилась на колоннах из розового мрамора, обвитых плющом и каким-то растением с бледно-красными цветами.

Однажды в жаркий полдень, когда дядя Джек отдыхал в своей каюте, Лиз сидела на балюстраде бельведера и брала воображаемое интервью у Элизабет Тейлор. Мысленно девочка встречалась и разговаривала со многими знаменитыми женщинами, готовя себя к тому дню, когда сама станет известной журналисткой. Об этом она мечтала с детства. Ее прадедушка и дедушка были главными редакторами еженедельного журнала, отец — военным корреспондентом в Корее. Даже ее дядя Джек писал заметки и статьи для клуба яхтсменов.

Единственными слушателями Лиз были прыткие ящерицы, прилепившиеся к колоннам и согласно кивавшие маленькими головками в ответ на ее рассуждения вслух.

— Мадам, какую бы карьеру вы избрали, если бы не стали актрисой?

Девочка не успела придумать ответа, как кто-то за ее спиной резко спросил:

— Ты кто?

Лиз так сильно вздрогнула от неожиданности, что чуть не свалилась с балюстрады. Она обернулась.

У входа в бельведер стоял незнакомый юноша. На нем была белая футболка и голубые джинсы. Он выглядел как многие итальянцы: смуглая кожа и черные волосы. Только его глаза были ярко-голубого цвета, как летнее небо.

— Меня зовут Лиз Адамс. А тебя как?

— Ник Вернон… Привет…

Когда он подошел к ней, девочка слезла с нагретой солнцем каменной ступени. Пожав ей руку, юноша извинился:

— Прости, что напугал тебя. Ты, должно быть, с той яхты, что бросила якорь в нашем заливе. Карло рассказывал мне о тебе.

— А ты родственник Карло?

— Нет, я родственник той пожилой дамы, что живет на вилле. Она моя прабабушка.

— Я никогда не встречала ее в парке. Карло называет ее герцогиней. Скажи, она действительно герцогиня или это ее прозвище?

— Это ее официальный титул, хотя она, как и я, по происхождению американка. Ей восемьдесят три года, она неважно себя чувствует и большую часть времени проводит в постели. Вот поэтому ты и не видела ее.

— Но ты говоришь без акцента.

— У нас с сестрой в детстве была гувернантка-англичанка. Моя мать итальянка, а отец американец, и мы жили десять лет в Венеции, до того как уехали в Америку.

— Я сирота, — просто сказала Лиз. — Но я не такая несчастная, какими обычно рисуют сирот в книгах. Если бы у меня были родители, как у других детей, мне пришлось бы жить в обычном доме. А так я живу на яхте «Морская звезда» вместе с дядей Джеком. — Она взглянула на наручные часы. — Ой, настало время приготовить ему чай. Хочешь, пойдем со мной, и я познакомлю тебя с ним? Мой дядя очень интересный собеседник и рассказчик. Он несколько раз совершил кругосветное путешествие на своей яхте. А я плавала только по Средиземному морю.

— Я никогда не был знаком с моряками или яхтсменами. Карло сказал, что вы не первый раз бросаете якорь в нашей бухте.

— Мы приплываем сюда каждый год. Цены за стоянку в пристанях постоянно повышаются, а мы не можем позволить себе такие траты, — призналась она. — Поэтому мы иногда идем на хитрость. В пляжном домике есть пресная вода и все необходимые удобства. Карло сказал, что герцогиня не возражает против того, чтобы мы временно пользовались им. А пока мы здесь, я помогаю ему в парке.

— Как долго вы живете здесь?

— Обычно две-три недели, а затем плывем южнее. А ты надолго приехал сюда?

— На все летние каникулы. Я учусь в колледже в Америке. А где же ты ходишь в школу?

— А я не хожу в школу. Дядя Джек обучает меня. Он разработал специальную образовательную программу, по которой я и учусь, чтобы впоследствии сдать необходимые экзамены экстерном.

Ник с любопытством посмотрел на нее.

— Сколько же тебе лет?

— Девять и три месяца. А тебе?

— Скоро девятнадцать, — с улыбкой ответил он. — Что случилось с твоими родителями?

— Папа был военным журналистом и одно время работал в Корее. Он погиб вместе с оператором во время бомбежки. Это случилось незадолго до моего рождения. А мама умерла спустя два года. Я даже не помню ее. Других родственников, кроме дяди Джека, у меня нет, и он удочерил меня. Самое первое, чему он обучил меня, это плавать и вообще держаться на воде. А ты умеешь плавать?

— Я учился плавать, когда был еще школьником. Не могу сказать, что в восторге от этого или чего-то другого… кроме электроники.

— И как выглядит это дитя? — поинтересовалась старая герцогиня, сидевшая на кровати, подпертая подушками со всех сторон. — Она красивая?

— Она симпатичная и очень смышленая. Когда они снимутся с якоря, я бы мог присоединиться к ним на время, например до Римини, а потом вернуться обратно.

— Превосходная идея, — одобрила герцогиня, наблюдая, как ее правнук с аппетитом уплетает спагетти. — Это намного полезнее, чем портить зрение, занимаясь своими схемами.

Ник глазами улыбнулся ей. Он был немного выше ее давно умершего мужа. Иногда этот голубоглазый юноша напоминал ей ее Доменико, неотразимого итальянского аристократа, приехавшего в Америку на поиски богатой невесты, чтобы с помощью ее приданого отреставрировать и вернуть прежний блеск родовому поместью, палаццо «Сан-Пьетро».

Прошло шестьдесят пять лет, и вилла снова нуждалась в ремонте. Некоторые владельцы столь величественных родовых гнезд были вынуждены перестраивать их в гостиницы для туристов или иных целей. Эта мысль разрывала старой женщине сердце, но альтернативы этому она не видела.

Ник был единственным членом семьи, когда-либо приезжавшим сюда. Но он был еще слишком молод, чтобы спасти палаццо от такой печальной участи. И хотя его американские родственники были людьми состоятельными, он, похоже, не унаследовал их деловой жилки. Он целиком и полностью посвятил себя изучению электроники и, возможно, добьется успеха и разбогатеет, но не раньше чем через двадцать лет. Но тогда будет уже поздно.


Наступил день ее шестнадцатилетия. Было утро, и Лиз готовила завтрак, когда услышала, как кто-то зовет ее с берега. Она вышла на палубу и увидела Ника с дорожной сумкой через плечо, приветственно махавшего рукой. Сердце девушки радостно забилось: его появление и празднование вместе с ним дня ее рождения было самым лучшим для нее подарком.

— Дядя Джек, последи за сковородкой, хорошо? Я встречу Ника, — крикнула она дяде.

Когда ялик подошел к берегу, Ник уже разулся и стоял в воде, готовый взойти на борт. За семь лет, прошедших со дня их первой встречи, они оба очень изменились. Долговязый и неуклюжий юноша, ребра которого, казалось, смотрят наружу, превратился в атлетически развитого, мускулистого мужчину. В этом была значительная заслуга ее дяди. Джек научил Ника управлять самостоятельно яхтой, а также приобщил к подводному плаванию и виндсерфингу. На какое-то время юноша отрывался от книг и схем и превращался в активного, ведущего спортивный образ жизни человека.

— Привет! Как жизнь? — приветствовал Ник девушку.

— Отлично! Какой сюрприз! Когда ты приехал?

— Вчера вечером, но слишком поздно для того, чтобы прийти и поздороваться. Тереза сказала, что ты вчера навещала ее на вилле и писала для нее письма.

— У нее сильно дрожат руки, и, если она напрягается, ей больно держать ручку. Но настроение у нее не такое подавленное, как раньше. Она знала о твоем приезде?

— Я купил билеты на очень дешевый тур в Венецию на три дня. Так что проведу здесь всего две ночи.

— Слишком долгий путь ради двух ночей, тебе не кажется?

— На то были особые основания. О, Джек, здравствуйте, — поздоровался Ник, когда ялик пришвартовался к яхте и он увидел старика, вышедшего на палубу.

Мужчины дружески обнялись. Повернувшись к Лиз, Ник произнес:

— С днем рождения тебя! — Он наклонился и нежно поцеловал ее в обе щеки.

Лиз, не привыкшая к поцелуям, зарделась. Дядя был добрым и заботливым, но никогда не проявлял своих чувств открыто, считая это телячьими нежностями. Одобрительно похлопать по плечу и, если она ушиблась, ненадолго прижать к груди — вот все, в чем выражались его искренние чувства и сопереживание.

— Сувенир капитану… — Он передал Джеку бутылку виски и подарки Лиз.

Все коробочки были упакованы в красивую бумагу с приклеенными к ней розочками и бантиками. Пока Джек ходил за стаканами, она медленно и аккуратно разворачивала свертки.

Родственники Ника, о которых она знала понаслышке, прислали ей изумительный купальник, калькулятор, модный, молодежный рюкзак и всякие мелочи. Ко всем подаркам прилагались поздравительные открытки. На одной значилось: «Русалке Доменико с поздравлениями с днем рождения и наилучшими пожеланиями от Агнесс».

Последним Лиз раскрыла сверток, подписанный его рукой. Наверное, антология французской поэзии. Ник знал, что она любила стихи.

— Ты должен оставить мне адреса всех своих родственников, приславших мне подарки. Очень мило с их стороны. Я должна написать и поблагодарить их за внимание.

— Сойдут и почтовые открытки. Ты сможешь купить их сегодня в Венеции.

— А зачем нам ехать туда?

— Скоро узнаешь.

Он смотрел на девушку с озорным огоньком в глазах, и у нее что-то екнуло внутри. Такое с ней бывало и раньше, словно по телу пробегала мимолетная приятная дрожь. Но на сей раз она была сильнее и более волнующа. Лиз посмотрела на поздравительную карточку с лаконичной надписью: «Лиз от Доменико». И дата.

— А почему не от Ника? — поинтересовалась она.

— Потому что это мое полное имя. Когда я стану богатым и всемирно известным, то все меня будут знать как Доменико Вернона. И только для родных и друзей я по-прежнему останусь Ником. Когда ты станешь журналисткой, ты будешь подписывать свои материалы полным именем. «Элизабет Адамс», а не просто «Лиз».

— А мне больше нравится «Лиз». Так меня всегда звали и… — Она замолчала, когда вместо книги увидела пластиковую коробку.

— И что же ты ей подарил? — поинтересовался Джек, появившийся на палубе с двумя стаканами. — Выпьешь со мной?

— Спасибо, не сейчас. Это диктофон, который будет незаменим Лиз для работы, — пояснил он Джеку. — Блокноты, которыми обычно пользуются журналисты, скоро станут музейным экспонатом. А это, — Ник открыл крышку, — конечно, последнее слово техники.

Лиз была потрясена. Как-то она зашла с Ником в магазин электронного оборудования и видела, как дороги эти «штучки».

Несмотря на то что отец Ника занимал важный пост в американском конгрессе, а второй муж его матери был крупным промышленником в Италии, сам он отнюдь не купался в роскоши. Он получил прекрасное образование и защитил диплом инженера-электронщика. По его словам, зарплаты, которую он получал, ему вполне хватало, чтобы жить безбедно, но отнюдь не шиковать.

— Смотри, как с ним надо работать, — сказал он, включая диктофон.

— Это замечательно, но тебе не стоило дарить мне такой дорогой подарок, — сказала она.

— Мне он достался по сходной цене от фирмы, на которой я устанавливал кое-какое оборудование. А что у нас с завтраком?

— О Боже! Яичница!.. — Лиз стрелой умчалась к плите.


Позднее они плавали. Был конец апреля, и воздух уже прогрелся, но когда они, нырнув с кормы яхты, погрузились в воду, то в первый момент ощутили захватывающую дух прохладу и легкое пощипывание по всему телу. Они выбрались на небольшие скалы, чтобы передохнуть.

— Почему Агнесс называет меня твоей русалкой? — спросила Лиз, отжимая длинные белокурые волосы.

— Как-то, когда ты плавала, а мы с дядей наблюдали за тобой, он сказал, что так могут плескаться только настоящие русалки в своей родной стихии. Должно быть, я рассказал кузине об этом случае. Ах, как хорошо! — воскликнул он, растягиваясь на горячем камне.

Его смуглое тело было покрыто мельчайшими капельками воды, блестевшими на солнце и переливавшимися всеми цветами радуги. Лиз почувствовала знакомое волнение.

— Ты пойдешь с нами под парусом этим летом?

— Не думаю, что получится.

— А почему?

— Просто нет времени. Моя беззаботная студенческая жизнь закончилась. — После завершения учебы ему предстояла двухгодичная производственная практика. — Отныне я участник гонки на выживание, именуемой попросту взрослой жизнью. Да и ты скоро включишься в нее. Так что пока наслаждайся всем, чем можешь.

— Но я и сама не хочу оставаться здесь навечно. Стало скучно путешествовать по одному и тому же маршруту каждый год. Мне хочется побывать в Лондоне, Париже, Женеве… Но я боюсь оставить Джека одного. Если меня не будет рядом, он перестанет регулярно питаться. И хотя это он научил меня различным кулинарным премудростям, себе одному он готовить не станет.

Ник встал с камня, играя мышцами.

— Вероятно, ты осуждаешь меня за то, что я привез ему в подарок бутылку виски. Но уж лучше пить дорогой и натуральный напиток, чем травить свою печень химическим зельем.

— Он много пьет, потому что одинок. Приемный ребенок не заменит жену. Много лет назад он влюбился в одну женщину. Но он знал, что она ни за что не согласится жить на яхте, а без моря не может он. Только представь себе положение, когда надо сделать выбор между человеком, которого безоглядно любишь, и единственно дорогим для тебя занятием, делом всей жизни. Наверное, это явилось настоящей трагедией… для них обоих.

— Двести, сто, даже еще пятьдесят лет назад большинство женщин следовало за своими мужчинами туда, куда тех посылал долг, нужда, работа. Похоже, она просто не любила его.

— Или, возможно, знала, что не выдержит трудностей. В моей жизни не было ничего другого, кроме яхты, и, по-моему, жить на ней так же естественно, как и в доме. Но кому-то такая жизнь может показаться странной и даже невыносимой.

— Скоро и тебе придется приспосабливаться к новым условиям жизни. Интересно, понравится ли тебе жить в крупных городах?

— Венеция тоже большой город.

— В Венеции вода сразу за порогом, она — неотъемлемая часть жизни города, его естественная часть и, даже можно сказать, душа. Но это деревня по сравнению с Лондоном, Парижем или Нью-Йорком. Если бы я мог выбирать, где жить, то выбрал бы «Сан-Пьетро». Но для ремонта виллы нужны деньги, очень много денег… Столько, сколько было у Терезы, когда она только что приехала сюда.

Ник называл свою прабабушку исключительно по имени, потому что та сама настаивала на этом.

— А что же случилось с ее деньгами?

— Ее муж, большой жизнелюб, промотал значительную их часть. Он всегда жил на широкую ногу, был расточителен и невероятно щедр. Например, он содержал целую армию садовников и слуг. Он упивался и наслаждался каждым моментом жизни, стремясь взять от нее как можно больше.

— Ты последуешь его примеру? — осведомилась Лиз, ни минуты не сомневавшаяся, что однажды он станет богатым и знаменитым.

— Одно могу сказать точно: у меня никогда не будет столько слуг. — Ник посмотрел на часы. — Нам пора возвращаться. Тереза хочет встретиться с тобой.

Он протянул ей руку и помог встать с камня. Прикосновение его ладони пробудило в девушке уже знакомое трепетное чувство.

Они стояли на краю скалы и, собираясь нырнуть с нее, сделали глубокий вдох. С первых дней знакомства они придумали игру: набрав в легкие воздух, проплыть под водой как можно дальше. Победителем в ней всегда выходила Лиз. Но теперь Ник стал настоящим мужчиной и, когда они нырнули, оказался впереди на целый метр, с каждым движением увеличивая разрыв между ними.

Когда Лиз наконец вынырнула на залитую солнцем водную поверхность, Ник все еще плыл под водой. И только спустя несколько секунд над водой показалась его темноволосая голова. Еще два-три мощных гребка, и он уже поднялся на яхту, опередив Лиз почти на минуту.

— На этот раз ты выиграл, — сказала она, поднимаясь на борт. — Несмотря на то что у тебя не было возможности тренироваться. Все дело в том, что ты физически сильнее меня.

— Договорились, в следующий раз я дам тебе пятисекундную фору. — Его глаза скользнули по Лиз, облаченной в новый купальник, который выгодно подчеркивал достоинства ее восхитительной фигуры.

И хотя это длилось лишь одно мгновение и он уже отвернулся, чтобы поднять полотенце, девушка ощутила сильное сердцебиение и непонятный восторг.

Тереза ди Грациани встретила Лиз и своего правнука, сидя в бархатном кресле на балконе, примыкавшем к ее спальне.

— Самые наилучшие пожелания в твой день рождения, мое дорогое дитя, — проникновенно произнесла герцогиня, протягивая девушке руки.

В этот момент она была разительно похожа на ту самую бронзовую женщину, скульптурное изображение которой было частью романтической композиции, стоявшей в зале с вечно задернутыми шторами.

— Благодарю вас, — ответила Лиз, целуя герцогиню в обильно напудренные щеки.

— Пришла пора выбрать тебе наряд. А поскольку я не смогу поехать с тобой, Ник сделает это за меня. Он поможет тебе выбрать платье, в котором ты сегодня придешь к нам на ужин.

— У дяди Джека нет выходного костюма, — предупредила девушка, не допуская мысли, что ее дядя останется вечером в одиночестве.

— У Ника тоже. Только дамы будут в праздничных нарядах, ты и я. Двадцать лет я не одевалась торжественно к ужину, но шестнадцатилетие — это особый случай. Я была всего на два года старше тебя, когда вышла замуж, а моему мужу было двадцать пять, как сейчас моему правнуку. Правда, тогда все молодые люди этого возраста проводили время, предаваясь всевозможным увеселениям. Тебе понятно, о чем я говорю?

— Вы имеете в виду любовные романы?

— Те естественные позывы плоти, которые принимались их отцами и не одобрялись матерями, если те о них узнавали, — подтвердила Тереза. — Самые необузданные из таких юношей употребляли спиртное в большом количестве, а самые дерзкие курили опиум. Как говорят французы, многое меняется, многое остается неизменным. Единственное различие моего и вашего времени состоит в том, что сейчас все больше воспитанных девушек делают то, что раньше делали единицы, и наркотики теперь можно купить на любом углу.

— Тереза, не все мы употребляем наркотики, — возразил Ник.

— Уверена, что у тебя хватает ума не губить свое будущее. — Герцогиня повернулась к девушке. — Тебе, моя милая, очень повезло, потому что ты не испытала пагубного влияния многих дурных вещей. Надеюсь, ты и впредь останешься такой же чистой и красивой, как сейчас. Если бы я была твоей сказочной доброй феей, я бы использовала всю силу своего волшебства на то, чтобы, став взрослой, ты полюбила бы беззаветно и на всю свою жизнь. Настоящая любовь приходит не часто, но такая была у меня и, надеюсь, будет у тебя.

— Спасибо вам, герцогиня… И спасибо за платье.

Перспектива похода в магазин вместе с Ником прельщала Лиз больше, чем покупка самого платья.

— А почему другие члены твоей семьи никогда не приезжают в палаццо? — поинтересовалась девушка, когда они с Ником сели в поезд, идущий в Венецию.

— Они не могут себе позволить приехать в «Сан-Пьетро», считая это ниже своего достоинства и тех стандартов, по которым они привыкли жить. Американцы больше других избалованы комфортом. У них раньше европейцев появилось центральное отопление и ванны. Они панически боятся всяких домашних паразитов, например тараканов, сквозняков и непроветриваемых сортиров. Когда-то палаццо был величественным и роскошным, но это было давно.

— Ты с такой любовью говоришь о нем, хотя ты и американец.

— Это не совсем так. Ты знаешь такое понятие, как гражданин мира?

Лиз отрицательно покачала головой. Она довольно часто сталкивалась с пробелами в своем образовании и старательно заполняла их, читая газеты и журналы и изучая статьи в энциклопедии.

— Оно означает, что кто-то ощущает себя принадлежащим всему человечеству и Вселенной вообще, а не гражданином отдельного государства. Я пошел дальше, считая себя частью мира электроники. Пока это для меня таинственная, неизведанная территория, терра инкогнита, так сказать. Но настанет день…

Девушка внимательно слушала его откровения. Но многое из его страстной речи было пока недоступно ее пониманию.

— Если бы мы были в Нью-Йорке или Лондоне, то я знал бы куда пойти. Но в Венеции я не знаю достойных магазинов, — признался он, когда они вышли из поезда.

— Не вижу никаких проблем. Давай сядем в каком-нибудь кафе, и, когда я увижу девушку в приглянувшемся мне платье, я спрошу у нее, где можно купить такое же.

— Неужели у тебя хватит смелости?

— А почему нет? Это вполне резонный шаг. Кому могут не понравиться комплименты их внешнему виду и одежде? Если я намерена стать журналисткой, то должна научиться располагать к себе людей.

В итоге они выбрали одно кафе недалеко от собора Сан-Марко и, заказав напитки, сели. Скоро Лиз увидела двух девушек приблизительно своего возраста, одетых неброско, но стильно, и подошла к ним. Выслушав ее, они с радостью поделились информацией о своих любимых магазинах.

— Ну, вот видишь? Без проблем, — торжествующе сообщила она, вернувшись к столику.

— Могла бы предложить им присоединиться к нам. У той, что в розовом платье, очень красивые ноги.

Это небрежное замечание мгновенно испортило настроение Лиз, и она разозлилась.

— Если ты хочешь подцепить девицу, то, пожалуйста, делай это без меня.

Он весело рассмеялся. И вновь по ее телу пробежала хорошо знакомая дрожь. Она ревниво наблюдала за тем, как голубые глаза Ника неотрывно следовали за каждой привлекательной юной особой, проходившей мимо их столика. Лиз посмотрела на свои вытертые джинсы и белую футболку. Да, своим нарядом она явно выбивалась из числа местных сверстниц, одетых с исключительным шиком.

— Если ты готова, то мы можем идти, — сказал Ник, допивая пиво.

Лиз подумала, что вряд ли Ник захочет войти с ней в магазин и, вероятнее всего, будет ждать на улице. Но, к ее удивлению, Ник изъявил желание не только присутствовать при примерке того или иного платья, но и принять активное участие в подборе. Они вошли в магазин.

Взглянув на ярлыки и увидев цены, Лиз подошла к Нику.

— Они все безумно дорогие. Не думаю, что герцогиня в курсе нынешних цен на праздничные наряды. Если она нуждается в деньгах…

— Речь идет не о таких ничтожных суммах, а в сотни и тысячи раз больших, — перебил он. — Тереза уже очень старая женщина и может не дожить до следующего года. Позволь ей проявить свою щедрость сейчас.

Отобрав два традиционно торжественных платья и одно броское и вызывающее, Лиз направилась в примерочную. Ей не терпелось предстать перед Ником в совершенно новом образе.

Броским и вызывающим было длинное красное обтягивающее платье из сверкающего трикотажа, завязывавшееся на затылке и оставлявшее плечи и руки открытыми. Пока она примеряла, Ник мило кокетничал с молоденькими продавщицами.

Увидев Лиз в этом наряде, Ник издал странный булькающий звук и затих. Еще утром, когда они плавали, он заметил, что у нее прекрасная фигура и длинные стройные ноги. Но он явно не был готов к тому, что всего через несколько часов с ней произойдет такая метаморфоза: стильное платье сделало ее настоящей красавицей. Не может быть, чтобы тот гадкий утенок, с которым он познакомился много лет назад в бельведере, успел за это время превратиться в прекрасного лебедя!

— Ух! — только и смог вымолвить он.

И если ей сейчас только шестнадцать, то что же будет спустя два-три года? Какой эпитет к ней тогда подойдет: величественная, божественно неотразимая, сказочно обольстительная? Какой? Уже сейчас, если она выйдет на улицу в этом платье, за ней устремятся толпы мужчин и подростков, жаждущих заполучить ее в свои объятия. Ей, невинной девушке, неведомо, какие темные инстинкты будит в мужчинах этот наряд, столь откровенно подчеркивающий совершенство ее тела. Впрочем, это даже очень кстати.

— Думаю, у Терезы случится инфаркт, если она увидит тебя в этой хламиде, — сказал он, качая головой. — Попробуй вот эти два; я подобрал тебе их сам.

Она с сомнением взглянула на выбранные им платья.

— Давай, я сначала примерю те, что отложила.

— Хорошо, — послушно откликнулся Ник, заканчивая разговор со смазливыми продавщицами.

Раньше Лиз была уверена, что его интересует только техника, в частности электроника. Но сегодняшний день наглядно доказал ей, что ему не чужды и плотские увлечения. Она негодовала: ей хотелось, чтобы все его внимание было приковано только к ней.

Она примерила другое платье, более строгое, с нежно-голубыми цветами по бледно-розовому фону.

— Неплохо, но тебе оно великовато в плечах, — критически оглядев ее, констатировал Ник.

Он также отверг и третье платье, как бы показывая ей, что у нее дурной вкус. Примеряя наряды, выбранные им, Лиз убедилась, что на ней они смотрелись привлекательнее, чем на вешалке. Одно из них было нежно-персикового цвета с кружевами на коротких рукавчиках и V-образной вставке на груди. Юбка длинная, почти до лодыжки. С явной неохотой она была вынуждена признать, что это было самое подходящее.

— Терезе понравится это платье, — одобрительно произнес он. — А как тебе, нравится?

— Да, вполне, — сдержанно ответила она, не желая говорить, что красное, о котором он так критически отозвался, ей понравилось больше.


Через год, в свой день рождения, Лиз достала платье из шкафа в каюте, где оно провисело все это время. Но сегодня не будет праздника: герцогиня находится в частной клинике, а дядя Джек уехал в Англию на похороны своей старшей сестры. Лиз не могла поехать с ним, потому что они испытывали серьезные денежные затруднения и даже один билет на самолет сделал ощутимую брешь в их бюджете.

Она волновалась о своей статье, посланной в один из швейцарских журналов, и молилась, чтобы ее приняли. Хотя предыдущая статья пришлась издателям по вкусу и они весьма щедро заплатили за нее. Впрочем, это еще ни о чем не говорило.

Лиз вывесила платье на палубе, чтобы оно хорошенько проветрилось. Интересно, когда она снова наденет его?

Она не встречалась с Ником со своего прошлого дня рождения. Правда, он приезжал в «Сан-Пьетро», но в то время они с дядей уже отплыли к южным островам. Находясь в открытом море, Джек пил меньше, и это радовало Лиз» Но ей было невыносимо думать, что, пока они плавают, Ник находится на вилле и она не увидит его.

Дядя и слышать не хотел о том, чтобы Лиз начинала самостоятельную жизнь до того, как ей исполнится восемнадцать. Она же стремилась заработать хорошую репутацию, чтобы в дальнейшем было легче устроиться на постоянную работу.

Поскольку герцогиня находилась в клинике, Лиз питала робкую надежду, что Ник прилетит и навестит свою прабабушку, а заодно и ее. Родственники Терезы знали, где она. Герцогиня предупредила по телефону младшую сестру, проживающую в Калифорнии, что ложится на обследование.

И вот сейчас Лиз пристально всматривалась в сторону палаццо, скрытого буйно растущим кустарником и травой. Неожиданно она увидела ярко-красное пятно на ступенях высокой лестницы. Нет, у Карло нет такой рубашки, да и он слишком стар, чтобы так стремительно бегать по лестнице, прыгая через две ступени. На такой необдуманный поступок способен лишь один человек. Сердце Лиз подскочило от радости: Ник приехал! Значит, скоро он будет на берегу. Ее жизнь, походившая на спокойно дрейфующее судно, вдруг круто изменилась.

Загрузка...