Досадная ошибка

5

Первая работа, которую получила Лиз, пришлась ей не совсем по вкусу. Она была принята младшим помощником в издательский отдел одного из информационных журналов. В ее обязанности входило выполнение разного рода вспомогательной работы, а также беганье в перерыв за ланчем для тех редакторов, кто предпочитал перекусывать на рабочем месте. Директор по кадрам сказал ей, что если она проявит себя активной и старательной, то через год в случае освобождения вакансии сможет занять должность младшего редактора.

Лиз видела Ника чаще, чем предполагала. У него оказалось много деловых партнеров в Женеве, и он с радостью пользовался возможностью увидеться с нею.

Она была довольна его стремлением поддерживать с ней тесную связь, хотя тон его писем к ней по-прежнему оставался братским.

Кроме того, она часто встречалась с Джулией, помогшей ей с акклиматизацией на новом месте. Лиз сняла квартиру вместе с двумя девушками. У них было много друзей, они часто устраивали в квартире вечеринки, и вскоре Лиз обнаружила, что вокруг нее вьется несколько симпатичных парней. Но никто из них не нравился ей. Ее сердце было занято другим мужчиной. Одним из ее поклонников был врач из США, стажировавшийся в Швейцарии.

Как-то вечером Ник приехал к ней без предварительного уведомления. Две другие девушки куда-то ушли, а Лиз напряженно работала над статьей, надеясь поскорее закончить ее и отослать в журнал по туризму. Ник отказался от ужина, и она сварила кофе.

— Похоже, ты без ума от врача, — обронил он.

— Гарри просто показывает мне город, ведь он уже год живет здесь.

— Почему бы тебе не купить путеводитель?

— Знаешь, не очень-то приятно бродить по городу, уткнувшись носом в книжку, а вместе гораздо веселее.

— Он пока не клеится к тебе?

— Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «клеиться», — сухо ответила она, доставая пакет с молоком.

— Он пытался затащить тебя в постель?

— Это закрытая информация. Уверена, что тебе бы не понравилось, если бы твои подружки рассказывали каждому встречному-поперечному про ваши отношения.

Выражение лица Ника стало жестким и холодным. Взгляд посуровел.

— Я не каждый встречный-поперечный для тебя. В отсутствие дяди я несу за тебя ответственность.

— Да, но он бы не стал устраивать мне перекрестный допрос по поводу моих знакомых.

— Возможно, ты просто не сообщаешь ему, как часто встречаешься с этим типом. Твои письма к нему столь же лаконичны, как и ко мне?

— Не совсем, — уклончиво ответила она. — Вас с дядей интересуют разные вещи.

— Но мы оба волнуемся за тебя и хотим, чтобы в твоей жизни все сложилось удачно. Джек не так хорошо знаком с жизнью большого города, как я. Да и во времена его молодости мораль была несколько иной. Свидания были вполне целомудренны и не заканчивались постелью, как сейчас. Дети слушались родителей, а не своих подруг.

Она поставила чашки и кофейник на поднос, и он взял его, чтобы отнести в гостиную.

— У меня до последнего времени не было подруг. Но если бы я слушала Мэри и Мод, то никогда бы не легла в постель ни с одним мужчиной. От их рассказов просто уши вянут. Создается впечатление, что все, с кем они спали, были просто жалкими болтунами.

Лиз явно лукавила. Обе девушки подробно рассказали ей о своих первых неудачных опытах интимных отношений в юности в надежде предостеречь ее от повторения их ошибок. Сейчас им обеим было по двадцать пять лет и у них были серьезные отношения с мужчинами, за которых они собирались вскорости выйти замуж.

И та и другая уговаривали Лиз не торопиться бросаться в омут чувственных удовольствий и рекомендовали сосредоточиться на карьере. Для Лиз это было несложно, потому что ее сердце давно принадлежало Нику, но она никому об этом не говорила.

Разливая кофе по чашечкам, он вскользь обронил:

— Наверное, они ожидали от своих кавалеров слишком многого. Занятие любовью сродни танцам: оба партнера должны знать последовательность движений, чтобы попадать в такт.

— В Мэри и Мод я уверена, а вот в их мужчинах — нет. Согласно заявлениям моих соседок, хороший любовник нынче большая редкость.

Лиз опасалась, что ее реплика обидит его, но Ник лишь равнодушно пожал плечами.

— Возможно, они правы. На твоем месте я бы принял их слова на веру и постарался бы держаться подальше от такого рода развлечений. Через несколько лет ты встретишь человека, которого полюбишь всем сердцем и с которым у тебя будет много общего.

— Например, что?

— О, ты сама прекрасно знаешь, о чем идет речь. Одинаковое социальное положение, общность интересов, здоровое чувство юмора, честолюбие и цели…

— Это все, за исключением социального положения, есть у нас с Гарри.

— Сколько ему лет?

— Двадцать четыре.

— Он слишком молод, чтобы строить серьезные отношения с женщинами.

— Да брось ты! Полным-полно людей, которые вступают в брак в этом возрасте.

— И почти все они через два-три года разводятся. Тебе такая перспектива нравится?

— Конечно нет. Никому бы не понравилось, но бывают и исключения.

— Наибольший шанс на успех в этом деле имеют те, кто уже стал настолько самостоятельным, что в состоянии взять на себя ответственность за жизнь другого человека и сделать его счастливым.

— Согласна с тобой, но любовь приходит неожиданно и независимо от плана, намеченного человеком.

— Если ты для него смысл всей его жизни, то он никуда не денется, — раздраженно возразил Ник. — Любовь — это своего рода сладкая иллюзия. Я не утверждаю, что ее не существует, но длиться вечно она не может.

— Не читай мне нотаций, пожалуйста. Мне не нужны наставления и указания, как строить свою дальнейшую жизнь. Я уже выросла. Я сама обеспечиваю себя, плачу налоги, наметила план продвижения по карьерной лестнице и не настолько глупа, чтобы остановиться в самом ее начале из-за того, что беременна или еще какой-нибудь подобной глупости. Почему бы нам не сменить тему и не поговорить о чем-нибудь отвлеченном, например об электронике.

Сам того не замечая, Ник расплылся в добродушной улыбке, отчего его лицо стало еще более привлекательным. Когда он приезжал в прошлый раз, Мод и Мэри в один голос заявили ей, что Ник очень обаятельный и симпатичный молодой человек и, будь они свободны, обязательно постарались бы его охмурить.

— Он относится к тому типу мужчин, — сказала тогда Мод, — которые ведут себя воспитанно и сдержанно, как и положено настоящим джентльменам, но внутри них горит неукротимый огонь страсти.

Девушки болтали на кухне, а Лиз находилась в гостиной. Она не могла видеть их лиц, но прекрасно слышала разговор.

— Я знаю, о чем ты говоришь, — заметила Мэри. — Да, думаю, если он серьезно увлечется кем-то, то станет просто необузданным. Я рада, что мой Эндрю не такой. Одно дело восхищаться неукротимым темпераментом дикаря, и совсем другое — жить с ним бок о бок. Нет уж. Я предпочитаю хорошо выдрессированных и предсказуемых мужчин.

Лиз вспомнила этот разговор сейчас, когда предмет обсуждения сидел напротив нее и преспокойно пил кофе. В принципе она была согласна с соседками.

— У тебя другие духи, — неожиданно произнес он. — Это не «Фаруш».

Лиз было приятно, что он запомнил запах и название духов, подаренных ей герцогиней.

— Это «Мадам Роша». Тебе нравится?

— Не так, как те.

— Мне их подарил Гарри, — заносчиво сказала она.

На самом же деле это был подарок от администрации магазина за сделанные Лиз в нем покупки. Солгав, она тут же горько пожалела об этом.

Она не умела врать, но почему-то присутствие Ника иной раз заставляло ее совершать необдуманные поступки.

Но Ник либо пропустил ее слова мимо ушей, либо сделал вид, что не расслышал. Если бы она могла прочесть его мысли и выяснить, что все-таки он испытывает к ней! Только лишь братские чувства? Простую ответственность? Или он держится с нарочитым равнодушием, скрывая истинные эмоции?

Наступил май, когда Ник вновь прилетел в Женеву. Испытательный срок для Лиз давно и успешно закончился, и теперь она с нетерпением ждала обещанного отпуска.

— Как у тебя со временем? — спросил он.

— Не очень. А что?

— Моя кузина Агнесс в сентябре выходит замуж. Она приглашает тебя на свадьбу. Все транспортные расходы я беру на себя.

Лиз не скрывала своей радости: она всегда мечтала побывать в Америке и познакомиться с родственниками Ника.

— Я поговорю с начальником. А за кого выходит Агнесс?

— За своего шефа мистера Дениса. Он вдовец с двумя маленькими детьми. Агнесс любила его с юности, но он женился на другой. Кузина же отказывала всем претендентам, она предпочитала одиночество браку без любви. Потом жена шефа серьезно заболела и год назад умерла. Не уверен, любит ли Гордон Агнесс по-настоящему или просто знает, что она способна заменить его детям родную мать…

— Она догадывается об этом?

— Думаю, да, но она беззаветно любит его и считает такое положение дел наилучшим для себя. Кроме того, вокруг него вьется множество других женщин, готовых броситься ему на шею.

— Бедная Агнесс! Ей пришлось многое пережить, когда Гордон женился на другой.

— Полагаю, она поведает тебе о том, что намного страшнее видеть страдания своего возлюбленного, теряющего любимую жену. Хочешь еще кофе?

Все последующие за его визитом недели Лиз размышляла над словами Ника о своей кузине. Было ясно, что он восхищается Агнесс и по сравнению с ней Лиз выглядит эгоисткой. Так за что же Ник должен ее полюбить? Как ей завоевать его любовь?

В конце концов она пришла к заключению, что надо не только думать о себе, но и стараться приносить радость и пользу другим людям. Она раздобыла адреса разных клиник и домов для обездоленных людей и собиралась уже поехать в один из них, когда случилось нечто такое, что сыграло важную роль в ее жизни.

Как-то в субботу, когда наступила ее очередь идти за продуктами, нагруженная пакетами Лиз возвращалась из супермаркета. Неожиданно какой-то пожилой человек, шедший впереди нее, споткнулся и упал. Девушка поставила свои покупки у стены дома и поспешила ему на помощь. К счастью, неподалеку была скамейка, и Лиз довела старика до нее и усадила. Несмотря на то что его одежда была ветхой и потрепанной, старик отличался учтивыми манерами и весьма галантным обхождением. Оказалось, что он жил в том же доме, что и она, в одной из самых маленьких квартир почти под самой крышей. Звали его Сальвадор Санчес.

С этого дня Лиз стала проводить почти все свое свободное время с ним. Зрение у него было слабое, и он уже не мог самостоятельно читать. А книги занимали большую часть его старомодно обставленной комнаты. Лиз готовила и приносила ему супы и такие блюда, которые он мог быстро разогреть на плите. Иногда она стирала ему белье и прибиралась в квартире.

Сеньор Санчес принадлежал к тому же поколению, что и герцогиня. Ему было девяносто лет. Когда-то он вел активную жизнь, но сейчас стал затворником. Больше всего на свете он боялся очутиться в доме для престарелых.

Лиз познакомила с ним Гарри. Мужчины долго говорили об институте Пастера, врачебной этике и о многом другом. Но ни Нику, ни своим соседкам по квартире Лиз не обмолвилась о сеньоре Санчесе ни словом. Те и не подозревали, что она проводит столько времени с этим пожилым человеком.

За несколько недель до отлета на свадьбу Агнесс сеньор Санчес сильно простудился, болезнь переросла в бронхит. Он запретил Лиз вызывать врача.

— Если я умру, значит, так и должно быть. Моя миссия на Земле завершена, и мне пора отправляться дальше.

Он выздоровел, но болезнь истощила его силы, сделав еще более слабым, чем прежде. Лиз понимала, что не может оставить его и лететь на свадьбу. Если бы он умер в ее отсутствие, она бы никогда себе этого не простила. Между ними установились необычайно теплые, почти родственные отношения. Лиз не могла покинуть старика, понимая, что жертвует столь желанной для нее поездкой в Америку. Она решила написать Нику письмо и объяснить сложившуюся ситуацию.

Лиз начинала работу в десять часов, и у нее имелась возможность сходить утром в булочную и купить еще теплых слоек для сеньора Санчеса, исхудавшего за время болезни и ставшего похожим на мумию.

У нее был запасной ключ от его квартиры. Обычно она приходила утром, готовила ему настой ромашки, выкладывала булочки на тарелку и несла готовый поднос в постель, где он и завтракал. Так было и в то утро. Когда она вошла в спальню, то увидела, что сеньор Санчес сидит на кровати, подпертый со всех сторон подушками. Шторы на окнах были раздвинуты, и солнечные лучи лениво скользили по книгам, дивану и зажженной лампе у кровати. Рука его покоилась на груди, лицо было умиротворенным. Обычно он очень чутко спал и просыпался при малейшем шорохе. Предчувствуя недоброе, Лиз коснулась его руки: она была холодна как лед.

Гарри поехал на похороны вместе с ней. Кроме них на кладбище был только нотариус сеньора Санчеса. После похорон по его настоянию они все вместе вернулись на квартиру старика для оглашения завещания.

— Возможно, он был скрягой при жизни и теперь тебе предстоит унаследовать его несметные сокровища, — шепотом высказал предположение Гарри, когда они сели в машину нотариуса.

— Вряд ли. Мне достаточно одной книги на память об этом человеке. Я знаю, что он был очень беден, ведь оплата жилья съедала почти всю его пенсию. Прошлой зимой ему пришлось продать последнюю картину, чтобы оплатить счета за отопление.

Завещание было коротким: все книги и мебель должны были быть проданы, а вырученные деньги направлены на оплату счетов. Оставшаяся сумма должна была быть зачислена на счет благотворительного общества помощи ветеранам Второй мировой войны. Лиз в наследство достался небольшой несгораемый сейф, полный различных фотографий и документов. Гарри помог перенести сейф к ней в комнату.

— А я-то надеялся, что он полон денег или ценных бумаг, — разочарованно протянул он.

Позднее, когда Лиз приступила к разборке бумаг, она поняла, что ей досталось нечто бесценное.

Ник встретил ее в аэропорту.

— Раньше я не замечал, что ты выглядишь как настоящая европейка, — сказал он.

В то лето по всей Европе вошли в моду мини-юбки. Их носили все: и те, у кого были длинные и красивые ноги, и те, кто такими достоинствами не обладал. На ней был коричневый шерстяной пиджак, короткая бежевая юбка, вокруг шеи был повязан шелковый шарф леопардовой расцветки. Туфли и сумка были черные.

— Живя в Женеве, волей-неволей приходится следить за модой.

Лиз подала ему руку для приветствия и одновременно подставила щеку для поцелуя. Ник поцеловал ее в обе щеки, а потом склонился и поцеловал руку.

— Как ты перенесла свой первый трансатлантический перелет?

— Превосходно. Говорят, что полет — это скука. Но, по-моему, это не так, особенно когда летишь в первый раз.

Ник внимательно посмотрел на нее, и Лиз была уверена на все сто процентов, что догадалась, о чем он думает: занималась ли она любовью или все еще девственница?

— Ты купил мне билет первого класса, хотя вполне можно было бы лететь и вторым.

— Это был бы сплошной кошмар, а мне хотелось, чтобы ты наслаждалась каждой минутой полета.

Он приехал в аэропорт на шикарном лимузине отца, поездка в котором превратила долгий путь к особняку Вернонов в увеселительную прогулку. Ник вел машину спокойно и уверенно, уделяя все свое внимание дороге, и Лиз могла исподволь наблюдать за ним.

Ему было двадцать девять, а ей почти двадцать. На нем был темно-синий пиджак, голубая рубашка, расстегнутая у ворота, серые брюки. Уверенный в себе и довольный жизнью, он, казалось, только что сошел со страниц какого-нибудь модного журнала. Его итальянское происхождение выдавала смуглость кожи и черные волосы. Голубые глаза были того же оттенка, что и одежды богоматери на иконах древних мастеров.

Забыв о приличиях, она с удовольствием разглядывала своего спутника. Когда движение на трассе стало менее интенсивным, Ник обернулся к ней и перехватил ее изучающий взгляд. Еще год назад она бы смутилась, покраснела и отвела глаза. Но сейчас пропасть жизненного опыта между ними постепенно уменьшалась, и она с улыбкой встретилась с ним глазами.

— Тон твоей рубашки отдаленно напоминает мне цветовую гамму с картин Пикассо голубого периода. Не удивляйся моей образованности. За последние недели у меня на многое открылись глаза, в том числе и на живопись. Так случилось, что мне в руки попались роскошные альбомы с репродукциями известных художников.

— Ни за что не поверю, что ты все вечера проводишь дома, листая альбомы по искусству! Гарри все еще присутствует в твоей жизни?

— Да, но в данный момент он улетел домой. Просто я закрутилась с работой и не успела тебе написать об этом. Со мной недавно приключилась почти невероятная история, и я стала обладательницей удивительных документов, которые здорово помогут мне в моей карьере. Позднее я все расскажу тебе. Сначала скажи, как у тебя обстоят дела.

— О, проект почти завершен. Все, что сейчас нужно, так это дополнительное инвестирование. Ты не представляешь, насколько слепы большинство высокопоставленных чиновников, не признающих, что будущее человечества может измениться коренным образом с внедрением моего изобретения.

Ник говорил с присущей ему убежденностью, которая много лет назад заставила ее поверить, что он станет одним из тех, кто перевернет весь электронный мир. Интересно, изменится ли он сам тогда?

— В итоге нашим главным инвестором стала Джейн Треверс.

— А кто это?

— По образованию она инженер-электронщик. Родилась в Великобритании, но воспитывалась в Америке. Ее дедушка — владелец роскошного замка в пригородах Ноттингема, одного из памятников средневековой архитектуры Англии. Джейн воспитывалась под влиянием идей своего дяди, Ричарда Найджела. Тебе знакомо это имя?

— Это один из китов английской электронной промышленности, не так ли?

— Абсолютно точно. Лет пятнадцать назад его называли молодым гением электроники. С его помощью были разработаны и внедрены в производство первые электронно-вычислительные машины. Его жена Эллис, в девичестве носившая фамилию Томас, по профессии модельер. Они познакомились, когда она была гувернанткой Джейн в Ноттингеме.

Когда Ник рассказывал о Джейн, на его устах играла улыбка, и Лиз это насторожило. Стараясь не выказывать беспокойства, она спросила:

— А сколько ей лет и где вы познакомились?

— На одном из съездов электронщиков. Она приблизительно моего возраста… Нас объединяет общность взглядов на будущее электроники.

— А что она за человек?

— Ты увидишь ее на свадьбе Агнесс и поймешь сама. Вся ее жизнь проходит в перелетах из Ноттингема в Филадельфию и обратно.

У Лиз похолодело все внутри: неужели эта английская аристократка с высшим инженерным образованием и есть та самая женщина, которая сумела завоевать сердце Ника?

— С нетерпением жду этого момента, — как можно веселее отозвалась она. — А тебе не страшно, что она может ненароком передать твой замысел Ричарду Найджелу, у которого найдутся средства, чтобы воплотить его в жизнь раньше тебя?

— О нет. Найджел не из тех, кто ворует чужие идеи, ему достаточно собственных разработок. К тому же у Джейн нет доступа к нашим материалам.

— Но если она не знает, в чем заключается проект, то почему она финансирует его?

— Она верит в меня и знает, что я способен перевернуть мир так же, как когда-то сделал ее дядя.

Господи! Да она же влюблена в тебя! — хотелось закричать Лиз, но вместо этого она спросила:

— Джейн работает на него?

— Нет, у нее своя фирма, занимающаяся машинным моделированием одежды и различных аксессуаров к ней. Существует несколько направлений деятельности компании, включающей разработку костюмов для театральных постановок, всевозможных шоу, а также повседневной стильной одежды, позволяющей в основном работающим женщинам одеваться со вкусом и сравнительно недорого.

— Звучит обнадеживающе.

— После того как вы познакомитесь, есть вероятность, что она пришлет тебе каталог своей продукции. А что за необыкновенная история, о которой ты упомянула?

— Я познакомилась с одним старичком, жившим в нашем доме. Он представился как Сальвадор Санчес, и никто не знал, что его настоящее имя — принц Мигель Сальвадор де Санчес. Он был потомком древнего аристократического баскского рода, славящегося своим свободолюбием. В годы Второй мировой войны он был активным участником Сопротивления, и за его голову фашисты назначили большую награду.

— Это он сам рассказал тебе?

— Нет, он просто знал, что я хочу стать настоящей журналисткой. Две недели назад он умер и оставил мне в наследство весь свой архив, а также письмо, разрешающее использовать документы по своему усмотрению. Он прожил удивительную и богатую событиями жизнь. Я написала биографический очерк о нем и отослала в одно издательство. Надеюсь, к моему возвращению уже будет принято решение и его напечатают.

— У тебя есть с собой копия очерка? Было бы интересно прочесть.

— Мне бы хотелось, чтобы ты прочитал его уже опубликованным, когда под ним будет стоять мое имя.

— А как насчет фотографий? Смогут ли издатели отыскать старые фотографии Санчеса?

— Я отправила им несколько его снимков, которые нашла в архиве. Один из них относится к тысяча девятьсот двадцать четвертому году. На нем Санчес запечатлен на пляже в Ницце среди известных людей того времени. Надо сказать, он был очень привлекательным в молодости.

— Похоже, ты влюбилась в объект своего исследования, — насмешливо заметил Ник, вопросительно посмотрев на нее.

— Думаю, что многие женщины были от него без ума в то время. К сожалению, в старости все переменилось.

— Хватит ли у тебя материала, чтобы написать о нем большую монографию?

— Я еще не думала об этом. Полагаю, да. Но книга потребует гораздо больше времени и сил, нежели очерк. Не знаю, справлюсь ли я.

— Конечно же, справишься. Тебе просто надо распланировать свой рабочий день так, чтобы оставалось по два-три часа для работы над книгой. Иными словами, ни дня без строчки!

— Легче сказать, чем сделать, если учесть, что я зачислена в штат и загружена сверх всякой меры.

— Значит, придется сократить развлечения, — ядовито бросил он. — Если личные свидания для тебя важнее карьеры, то пусть все останется так, как есть. Для достижения заветной цели всегда приходится чем-то жертвовать. Возможно, когда книга будет издана, ты прославишься. История жизни воина-аристократа, умершего в полном забвении, вызовет большой резонанс. А что с его семейной жизнью?

— Он был женат трижды. Но не потому, что ветреность и непостоянство были в его характере. Все его жены умерли. С первой он познакомился еще в юности. Во время войны она была подпольщицей. Фашисты схватили ее и отправили в концентрационный лагерь, где она и погибла. Его вторая жена умерла при преждевременных родах вместе с ребенком. А его последняя любовь, испанская актриса, была неизлечимо больна еще до их знакомства. Но он все равно женился на ней, и они прожили вместе меньше года. Как видишь, его личная жизнь была трагической.

— Сдается мне, что с таким архивом ты сможешь заработать кучу денег. Просмотри наиболее удачные биографические публикации, прежде чем приступишь к работе.

Его уверенность в ее способностях и возможностях написать крупное исследование окрылила Лиз. Эта окрыленность вкупе с предстоящими несколькими днями праздника вместе с любимым человеком подняла ее на вершину счастья. Небольшой ложкой дегтя в этой бочке меда была Джейн Треверс, зудящей занозой засевшая в сердце.