Доверие (СИ)

Глава 19

По эту сторону разделяющего комнату на две части шкафа сумрачно, несмотря на сияющее за окном солнце. Приходится даже включить свет, чтобы спокойно ориентироваться на полках, а не искать одежду по памяти.

Да, она сама предложила встречу. И вчера в автобусе, когда стало понятно, что разговаривать в толпе никто не будет, и сейчас, набрав на мобильнике пару вопросов и получив на них вполне лаконичный ответ.

Только, несмотря на это, её всё равно слегка потряхивает. Правда, непонятно чего тут больше: страха или предвкушения.

«А может и того и другого».

В очередной раз переложив стопку одежды с места на место, Алиса слышит тяжкий вздох за спиной. Однако оборачиваться и смотреть не спешит. Она и так знает, что там, на дальнем краю дивана, сидит дядя. Чувствует его взгляд.

— Алис, ты уверена?

Нет, не уверена. Она вообще ни в чём не уверена последнее время. Словно балансирует на тонком бортике с закрытыми глазами.

Алиса морщится, выдыхая единственное, как ей кажется, верное:

— Да.

Пугать дядю ещё больше не хочется. Он и так переживает. Алиса прекрасно слышит, как он мало спит и ночами запирается на кухне, звеня пробирками. Только вот говорить что-то не имеет смысла. Он просто будет задерживаться на работе и делать, что бы он там ни делал, в ветклинике. В итоге ни сна ему это не улучшит, ни спокойствия. Ведь тогда на работе придётся что-то врать. Да и оставаться дома одной… Сейчас Алисе этого не хочется больше, чем обычно.

— Там настолько интересно было?

Алиса всё-таки оборачивается, натыкаясь взглядом на сосредоточенное лицо дяди. Простой человек. Ни намёка на звериный огонёк в глазах, что совсем недавно Алиса видела у своего отражения. Невольной искрой вспыхивает вопрос: «Как он может?». Без второй ипостаси. У него же это в крови. Даже, несмотря на то, что какой-то чёртов сбой лишил его всего ещё до рождения. Но где-то же внутри должен быть зверь! Они же с её отцом были братьями!

— Я привык, Алис, — словно поняв, о чём она думает, отзывается он. Улыбается мягко, прежде чем подняться с дивана и подойти ближе. — Я же говорил уже. За столько-то лет трудно не привыкнуть.

Алиса позволяет ему по-отечески зарыться пальцами в спадающие по плечам волосы и почесать за ухом. Родители всегда так делали, когда были живы.

— Там не то чтобы было интересно, — честно признается Алиса, на мгновение ткнувшись лбом в плечо и тут же отстраняясь. Она большая девочка, что это за нежности такие? — Просто… не знаю. Я не одинока?

— Ты не одинока, — подтверждает дядя и тут же хмурится, стоит Алисе упрямо качнуть головой.

— Нет, ты не понял. Они такие же! Я не знаю, какие точно, но… другие. Не простые люди. Это чувствуется. И это тепло… Я не знаю, как пояснить!

Алиса сдаётся, чувствуя, как, вслед за лёгкой вспышкой, приходит спокойствие.

Она реально не может описать те ощущения. Слишком быстро ускользают, словно вертящая хвостом мышь. Но ничего интересного в приземистых, окружённых лесом зданиях действительно нет. Старые казармы, как сказал Вересков. Или может его стоит теперь всегда называть по имени?

«Лу-ка» — пробует она на вкус чужое имя. И даже от него на языке отдает горечью трав.

— Всё будет хорошо, ты понимаешь? — поддержка, которая ей сейчас так нужна.

— Наверное. Дядь, — зарывшись пальцами в волосы и пройдясь по ним словно расчёской, Алиса вновь поднимает взгляд. — Я хочу узнать, кто они и…

«И найти таких же, как я сама», — повисает в воздухе, но дядя словно не чувствует, хотя и поддерживает, мягко обещая, словно и в самом деле может что-то сделать:

— Узнаешь. Обязательно.

И, на удивление, она ему верит. Не задумываясь, снова ныряет лбом в плечо, стоит только дяде раскрыть руки для объятий. Греется в чужом тепле, словно своей температуры тела ей мало. Но сейчас так хочется поддержки… И плевать, что она уже взрослая девочка. Никто же не смотрит. А тут все свои.

— Только будь осторожна.

Алиса с тихим вздохом кивает, елозя лбом по футболке. Раскрывать все карты она и не собирается.

Пиццерия, в которой они договорились встретиться, неприятно удивляет обилием народа и шумом. Хотя, забравшемуся в самый дальний уголок Луке, видимо, вполне комфортно. Только вот искать его пришлось через общий чат. Иначе, Алиса подозревает, пришлось бы обойти весь зал.

Он сидит поглощённый телефоном настолько, что, кажется, совершенно не замечает ничего вокруг. По крайней мере, на Алису взгляд поднимает лишь, когда дребезжит неосторожно задетый стул.

— Первая, — словно поспорил сам с собой, чуть удивлённо приподнимает брови Лука. — Привет.

— Поговорим, пока никого нет? — Алиса и сама забирается к стенке, предпочитая чувствовать спиной её твёрдость, чем кучу незнакомых людей и пустоту.

— А у тебя что-то горит? Не хотелось бы повторять всё по несколько раз. Хотя…

Он меняется в мгновение ока: гаснет мелькнувшая на губах улыбка и сходятся на переносице брови. Алиса невольно отстраняется, хотя совсем недавно сама подалась вперёд в инстинктивной попытке надавить. Загривок покалывает от обращённого на неё задумчивого взгляда, так что хочется провести по нему ногтями, заодно проверив: не пробилась ли шерсть.

— Чего?

— Ладно, хорошо, — сорвавшийся с губ вздох отдаёт какой-то усталой обречённостью. — Веришь в сверхъестественное? В то, что некоторые люди способны на гораздо большее, чем все привыкли считать?

Неприятное холодное покалывание тут же стекает вниз по позвоночнику. Жжётся колким ледком, отдавая страхом в кончиках пальцев. Алиса прячет руки, боясь возможного разоблачения, прежде чем уточнить:

— Вроде как в комиксах и в фэнтези книжках? — вопрос слетает с губ помимо воли. Пустая попытка перевести тему, ибо по взгляду видно, что Лука не просто так её поднял. — Окей. Допустим верю, что дальше?

— Я вижу нечто вроде аур. Не знаю, что это такое на самом деле. Для себя называю просто потенциалом, хотя теперь и не уверен, что это правильное название. Но сейчас немного не об этом… — он трёт переносицу, словно давая себе время собраться с мыслями, а когда продолжает, сердце Алисы ухает куда-то вниз. — Вокруг тебя я вижу паутину. Серенькую такую, тонкую. Не так давно этого не было. И мне её появление, если честно, очень не нравится.

«Да ты прикалываешься!» — сказал бы кто угодно другой на её месте. Паутина, ауры… Только руки снова непроизвольно, видимо от выброса адреналина, трансформируются и когти нервно скребут джинсовую ткань на коленях. Это, конечно, не повод доверять, но… Алиса помнит, как у самого Луки менялась радужка, там, в школе, а значит он тоже не такой как все.

«А если он действительно может помочь?»

— Что ты предлагаешь?

Вокруг полно народа, но никто не обращает на них внимания. Хлопают двери, впуская и выпуская людей, что снуют туда-сюда, даже не добираясь до их маленького уголка.

— Могу попробовать убрать. Обещать не берусь, ничего подобного не видел и не делал раньше. Или могу сходить за пиццей. Наверно заказ скоро будет готов. Ты ведь не против, что я сделал его без вас?

Он ехидничает. Это слышится в голосе и чуть приподнятом уголке губ. Только глаза остаются серьёзными. А Алисе сейчас плевать и на пиццу, какой бы вкусной и горячей она ни была, и на лёгкую подколку. В голове вертится куда более важное и нужное.

Пятьдесят на пятьдесят — получится или нет. Алиса понятия не имеет чего ждать от Луки, но…

«Он мог и не говорить о своей способности. Повременить, как это делаю я. Однако решил не только довериться, но и попытаться помочь…»

— Что надо делать?

— Просто тихо посидеть без резких движений, последить за округой. И, конечно, говорить, если что-то не понравится. Только чётко и ясно, чтобы я понял.

— Окей.

Он как-то неожиданно резко оказывается близко, так что Алиса едва не отшатывается навстречу стене.

— Я постараюсь быстро и не больно, — острая улыбка мелькает и гаснет на чужих губах.

Алиса уже видела подобное, однако сейчас это происходит гораздо медленней: наливаются цветом светло-карие радужки, светлеют до медово-золотистого, опоясывая расширившиеся зрачки. Это настолько красиво, насколько и жутко. Словно видишь в чужих глазах солнечную корону.

Когда Лука поднимает руки, Алиса быстро оглядывается, но народ всё также торчит ближе к кассам и скоплению яркого света, а соседний с ними столик пустует.

Чужие пальцы скользят настолько близко, что кажется удивительным отсутствие исходящего от них тепла. От Луки наоборот тянет какой-то странной прохладой, словно от окошка зимним днём. А ещё землёй. Да так, что кажется вот-вот и на зубах заскрипят песчинки. Только дышать с каждым движением чужих рук становится легче. И теплее. Так что разница между ней и Лукой становится всё ощутимей. И кожу покалывает в тех местах, рядом с которыми только что были его пальцы.

Да и сам Лука меняется: кожа постепенно бледнеет, даже губы белеют, словно от напряжения или холода. У Алисы от этого зрелища внутри поселяется холодок, будто пробрался извне, колкой снежинкой замерев где-то в районе солнечного сплетения.

— Ты как?

Лука хмурит брови, замирая с вновь приподнятой рукой, но не отвечая. Алиса видит, как подрагивают пальцы, а в следующее мгновение замечает приближающихся к ним гостей.

— У нас пополнение, — как можно чётче, как и просил Лука, сообщает Алиса и вздрагивает, пойманная врасплох последним движением.

Лука словно что-то подцепляет, дёргая на себя, прежде чем прикрыть глаза, пряча их от чужих взглядов.

— Мы что-то пропустили? — чиркают ножками по полу отодвигаемые стулья. Смотрят вопросительно две пары глаз.

— Нет. Допрос ещё не начинался, — Лука медленно поднимается из-за стола. — Думайте над вопросами, а я пока за заказом схожу.

— Ну и чем вы тут занимались? — тут же интересуется Костя, стоит только Луке смешаться с народом в центре зала. Алисе даже кажется, что он всё это время терпел, удерживая язык за зубами. — Ну, в смысле…

Он не договаривает, так же как не завершает пас руками, которые успел поднять, оборачивается к брату, недовольно сверкнув глазами и тут же сдуваясь.

— Порчу снимали, — стараясь не рассмеяться, словно по секрету сообщает Алиса. И только замолчав, понимает — она сказала чистую правду. Если Лука не соврал про паутину, то чем-то подобным её и можно окрестить. С натяжкой, наверное, вряд ли есть кто-то способный на подобное, но всё же…

После манипуляций Луки дышится намного легче, а по коже волнами расходится тепло. Словно исчезли сковывающие её всё это время невидимые глазу оковы.

— В смысле…

— Примерно так, да. Список вопросов готов?

На стол ложится коробка с пиццей. Крышки предусмотрительно нет, так что ничего не мешает горячему парку подниматься вверх, щекоча носы аппетитными запахами сыра, копчёного мяса и соуса.

— Надеюсь никто не против карбонары.

— Взятка? — ответа Костя не дожидается: хватает ближайший кусок, откусывая и тут же смешно раскрывая рот.

— Не хочу, чтобы меня пытали слишком уж рьяно.

— Ты говоришь про супергероев и всё такое… но в чём это заключается? — в отличие от брата, Макар предпочитает разговор пицце.

Алиса тоже могла бы задать вопросы. Их не один и не два, но она слышит как тяжело и при этом быстро бьётся чужое сердце и молчит. Лука и так сегодня сделал для неё больше чем достаточно. Раскрылся, хотя мог промолчать. Помог вновь дышать полной грудью и чувствовать, как медленно, но верно, отступают последствия непонятной болезни.

— Не знаю. У каждого своё. Всегда.

— В смысле? — Алиса всё-таки не сдерживает данное себе обещание не давить вопросами.

— В смысле я же тоже не просто так там оказался.

— И какой у тебя дар?

— Снимать порчу, — Лука усмехается, даже не делая вид, что говорит серьёзно. Но проходит мгновение и лицо его меняется, намекая на то, что шутки кончились: — Вижу подобие аур. Правда, называю его потенциал. У вас вдвоем красивый. Чем-то похож на северное сияние. У Алисы — на подхваченный ветром листопад.

Внутри от этих слов становится странно тепло. Словно кто-то по шёрстке погладил. Приятное, но заставляющее напрячься чувство. Так же как и…

Алиса присматривается, понимая — не показалось. Лука едва заметно светится. Словно химическая палочка, которые в изобилии продают перед новогодними праздниками, только свет этот теплее и уютней. Золотистый, как положенный на свет мёд или янтарь. Почти такой же, каким светились его глаза совсем недавно.

— А ещё призраков.

По спине скользит холодок, Алиса аж плечами передёргивает от этого неприятного ощущения. Щурится, пытаясь понять, шутит он или нет.

— Гонишь! — отрывается от экрана мобильника Костя, кажется, озвучивая общую мысль.

— Ещё пару недель назад так же бы сказал. Сейчас, увы. — И, словно наконец-то дав себе перерыв, утягивает с картонки кусок.

— А здесь они есть?

Пищит телефон, привлекая внимание и Костя, едва успев кивнуть за спину, тут же возвращаемый к экрану. Хочется его пнуть, но Алиса не уверена, что не заденет по кому-то кроме цели.

— Слишком много народа и я ещё не привык быстро их определять. А у вас какие способности?

— Меня можно гонять с почтой в Хогвартс, — глянув поверх экрана мобильника, сообщает Костя. Дёргается, словно от пинка, оборачиваясь к брату.

Алисе прекрасно видно со своего места как меняется у того выражение лица. От виноватого, до упрямо-обиженного.

— Сова, — качнув головой, чётко и спокойно поясняет Макар, и, бросив на брата ещё один взгляд, забирает с картонки последний кусок.

— В смысле я оборотень. Это так странно, но прикольно. Когда крылья в полете расправляешь…

От чужого откровения перехватывает дыхание, а сердце в груди частит, словно куда-то торопится. Лука слушает внимательно, Алиса видит, каким интересом светятся его глаза и немного завидует… как и Косте. Хотя последнего понимает, вторая ипостась это… Удивительно и завораживающие. Звериная сила в человеческом теле. Выносливость, обострённое восприятие…

— Он тебя достал своими россказнями? — перегнувшись через освобожденный от коробки стол, интересуется Алиса. — Не один вечер, наверное, трещит?

— Нет. У нас оно одно на двоих, — а потом без перехода обращается к Луке, благо Костя снова схватился за телефон, на мгновение замолчав. — Так зачем мы такие особенные «Бастиону»?

— Защищать страну и людей?

— На это есть солдаты и полиция.

— А они всесильны?

Алиса ёжится от чужого тона. По поджатым губам и нахмуренным бровям видно, что Макар ступил на запретную территорию.

— Они могут сделать многое.

— Но не всё. Далеко не всё.

Адиса уже открывает рот, чтобы остановить их, хотя не знает как. Слишком опасно. Кажется, скажи что не то и рванёт одного или другого, хотя и не совсем понятно почему. Однако сказать так ничего и не успевает. Костик оказывается быстрее и, похоже, даже не понимает, что переносит возможный удар на себя, ляпая:

— Да ладно вам. У Америки команда Мстителей и Люди Икс, а у нас будет своя. Круто же!

— Ещё какие-то вопросы будут?

Расслабляясь, уточняет Лука. Видимо Костя, сам того не подозревая, согнал их с опасной тропы.

Вопросы были. О «Бастионе», о предстоящих тренировках и плане действий. На что мог, Лука отвечал, только, как оказалось, знал далеко не всё.

— Слушай, а у нас будет, как у Бэтмена знак?

Алиса давится заказанным в процессе разговора чаем. Кашляет, морщась от попавшей в нос жидкости, тогда как Костя продолжает пояснять, что имел в виду, хотя это лишнее:

— Ну, в смысле луч прожектора в ночном небе или там что-то типа…

— Мы поняли, Кость. Но нет.

— Почему? А как нам узнавать, что кто-то в беде? А патрулирование улиц будет?

— Нет.

— Да ладно⁈ Какая ж мы тогда команда супергероев?

— А много Мстители твои любимые патрулировали город? Или Люди Икс? — переводит на себя активность брата Макар, так что Костя на мгновение тушуется, прежде чем отразить удар недовольным:

— Человек-паук так и делал.

— Мы не Человек-паук, мы пока что профаны.

Алиса в разговоре не участвует. Гораздо легче удерживать тайны при себе, когда молчишь и не привлекаешь внимание. Тем более что разговор получил довольно забавное направление и наблюдать куда как интересней.

И информативней.

— У меня есть крылья и когти, и я вполне могу патрулировать город. Ну, или хотя бы район, — шёпотом возмущается Костя, недовольно зыркнув на брата. Однако тот в его сторону даже не смотрит, видимо найдя за спиной что-то более интересное.

Алиса тоже оглядывается, но рядом с ними всё ещё никого нет и некому подслушать этот странный разговор.

«Если, конечно, поблизости нет призраков» — поправляет себя Алиса. Как бы странно не звучало признание Луки почти в самом начале, но она ему верит. В сложившейся ситуации вообще трудно поступить иначе.

Однако лицо Луки не меняется, оставаясь всё таким же равнодушным, словно они тут о погоде говорят, а не о…

— Могу, — Костя недовольно сверкает глазами в сторону брата, словно тот что-то собирается сказать, и Алисе кажется, что на мгновение чужая радужка наливается желтизной. Однако стоит лишь моргнуть, и цвет чужих глаз оказывается прежним. Никакого намёка на желтизну. Только Костя успокаивается немного и смотрит уже в сторону Луки. — Честно! Вчера спас девушку от воров.

— И вернулся с подбитой лапой. Мистер супергерой, — всё-таки открывает рот Макар.

Костик тут же вспыхивает, недовольно поджимая губы.

— Подумаешь, слегка задели.

— Ты летал по городу?

Алиса удивляется реакции Луки. Тот даже вперед подаётся, словно нашёл что-то интересное или, судя по лицу, возмутительное.

«А что такого? Сова в городе ничем не хуже лисицы. Вторую ипостась надо выгуливать хоть иногда» — Алиса по себе знает. Иначе зверь внутри начинает ощущаться сильнее. Она тоже его чувствует, порой ловя себя на том, что хочет опуститься на все четыре лапы, а кончики пальцев эфемерно зудят от желания почувствовать шершавую поверхность асфальта и процокать по нему крепкими когтями.

Особенно остро это начинает ощущаться сейчас, после несколько странных манипуляций.

Алиса красочно представляет, как перекинется дома, когда в сознание врывается следующий вопрос Луки:

— Как давно ты изменился?

Лёгкое чувство превосходства окрыляет, а с губ едва не слетает: «Конечно с детства!». Только вот чужой ответ быстро спускает с небес на землю, вводя в ступор:

— Около недели-двух где-то.

«Как⁈ Не может такого быть! Фильмы всё врут, оборотничество врожденная, а не приобретаемая способность!»

А вот Лука реагирует вполне спокойно, словно примерно такого ответа и ждал. Лишь сводит брови на переносице чуть сильнее, прежде чем отчитать:

— И ты при этом уже полез в противостояние?

— Я его уже отчитал. Лука, ты… сталкивался с этим прежде?

Алиса переводит взгляд с одного на другого. На Костю даже смотреть нечего, тот сидит, недовольно насупившись и уткнувшись в экран мобильника, словно его это не касается и не он только что пытался доказать какой молодец. Зато Макар наконец-то смотрит прямо. Волнуется, будто это не брата касается, а его самого.

— Нет, оборотней не встречал. Но всем нужно было время, чтобы освоиться и разобраться в силах и это не неделя.

На языке вертится вопрос: кому это всем. Лука уже упоминал про других, но умело увиливал, не вдаваясь в подробности, словно не хотел отвечать.

Вот сейчас бы задать прямо в лоб, так чтобы не смог соскочить, но с губ срывается кажущийся куда более нужным:

— А ты не такой же?

И адресован он Макару.

— Нет. Я перьями не обрастаю. — И непонятно чего в его голосе больше: сожаления, обиды или облегчения. — Как и никто в семье, так что спросить нам некого…

Новый звоночек.

Алиса знает, так не должно быть. Просто не бывает. Ни родители, ни дядя не рассказывали о том, что оборотнем можно было бы стать в подростковом или каком другом возрасте. Только от рождения и точка.

«Может дядя тоже сможет перекинуться, если узнать, как это сделал Костя?»

Надежда мыльным пузырем разрастается внутри ровно до тех пор, пока не лопает, соприкоснувшись с острыми гранами реальности. Алиса не собиралась рассказывать о своей звериной сути, а значит и о проблеме дяди. По крайней мере до тех пор, пока не поймёт что это безопасно.

Но потом обязательно выяснит, как помочь дяде.

— Может, закончим на сегодня? — как бы между делом, на мгновение оторвавшись от телефона, интересуется Костя. — У меня друг приехал…

Прохладный ветер бросает в лицо запах приближающегося дождя, путается в распущенных волосах, ласковой волной поднимая концы. Алиса жмурится, впервые за последние дни снова дыша полной грудью. Разбирает на составляющие окружающие запахи, на некоторое время выпадая из реальности и не слыша прощания Макара и Кости.

Пахнет мускусом и нагретой на солнце шерстью. Мгновение и запах меняется, переплетаясь с новыми нотами: уже знакомым привкусом земли и травы. Алиса оборачивается, наконец-то замечая отсутствие новых друзей, и замирает.

Рядом стоит только Лука. Смотрит, словно тоже выпав из реальности. Сосредоточенный, с широко распахнутыми глазами, словно увидел что-то невероятно интересное. Ветер треплет волосы, то бросая чёлку в глаза, то сдувая назад. Лука лишь морщится, когда волосы падают на лицо, и продолжает смотреть. Алиса догадывается, что увидит в чужих глазах ещё прежде, чем заглядывает в них: расплавленный янтарь. Тот самый, которым светится радужка Луки в моменты использования силы.

Единственное, что остаётся сейчас сделать — оглядеться.

Они стоят в нескольких метрах. Все трое. Макар, Костя и… Как там его?

«Вроде бы они говорили, что его зовут Глеб».

Разговаривают, сбившись в кучку, но так что Алисе вполне виден чужой друг. Примерно одного роста с Костей и соответственно выше Макара, с растрепанными под рукой мастера ветра каштановыми волосами, что в нормальном состоянии вероятно прикроют уши. Чёрная толстовка небрежно расстёгнута и хлопает по бокам, стоит тому только экспрессивно поднять руки, что-то рассказывая.

Костя смеётся, перетягивая внимание на себя. Хлопает по плечу, разворачивая друга в противоположную сторону, так что тот сверкает короткостриженным затылком. Смотрины закончены, пора и по домам.

Лука трёт глаза, словно ветер закинул в них песка или какой-то другой сор. Смаргивает, поднимая взгляд.

— Красиво было?

Алиса немного завидует, невольно вспомнив недавний рассказ о том, как видит их через призму своей силы Лука.

— Что? — шумный выдох и растерянный взгляд.

— Что ты видел? — почти на грани слышимости, так чтобы никто посторонний не разобрал.

— Не знаю, но… Это было красиво.