Дракон всегда прав (СИ)

21. Путь домой

Оба дракона тяжело вздыхали, выпуская клубы дыма. Они имели настолько жалкий и потрёпанный вид, что без слёз на них взглянуть было нельзя.

Сине-золотистый дракон пытался поднять крылья. Но они крепко прибиты к земле последними дротиками.

Подоспели карлики. По трое около каждого дротика. Они водили руками, шептали, пританцовывали. Их лица покраснели от натуги. Земля медленно, нехотя, но отдавала металлические штыри. Наконец, одно крыло было освобождено. Алекс подтянул его, прижимая к себе девушку.

Машу трясло. И даже жар, исходящий от дракона, не мог её согреть.

— Маша, успокойся, всё хорошо, — выдохнул дракон и прикрыл глаза.

Многочисленные раны кровоточили. Крылья напоминали решето, хотя дыры начинали затягиваться.

Рядом лежал Стас. Он принципиально повернулся валетом и теперь время от времени лупил Алекса хвостом по морде. Впрочем, последний не оставался в долгу.

— Детский сад. Алекс, тебе надо быть в форме завтра вечером. У тебя проведение ритуала, если ты не забыл, — пробурчал Великий, взмахнул крыльями. И крикнув напоследок: — Маша, теперь твоя судьба в руках Алекса. — Сделал круг над лежащими тушами и скрылся в темноте.

Трибуны расходились. Касым пригласил всех в большой зал на банкет. Смотреть больше было нечего, и зрители с удовольствием приняли приглашение. Тем более что после жаркой баталии многие стали слегка подмерзать.

— Маша, иди, мне надо восстановиться. Я найду тебя во дворце, — Алекс пододвинул свою голову.

Как ему хотелось поцеловать девушку, но не в облике же дракона это делать.

— Алекс, я спасла тебе жизнь. Спаси теперь и ты мою. Отпусти меня.

Она провела ладонью по его чешуйчатой морде. Ладошка окрасилась голубой драконьей кровью.

— Не могу, — сил было мало, и тратить их на разговоры не хотелось. Он опять вздохнул.

— Алекс, я не хочу умирать, понимаешь? Отпусти меня, я хочу жить, — она всхлипнула и с надеждой посмотрела в заплывший драконий глаз.

— Маша, я обещаю, ты будешь жить. Потом поговорим, иди во дворец.

Рыдания вырвались из горла девушки. А тут ещё прилетел удар хвостом Стаса, который сбил девушку с ног.

Ударившись коленками об землю, она вдруг разрыдалась. Алекс, приподнявшись на передних лапах, собрал свои силы и со всей дури долбанул Стаса своим хвостом по макушке. Стас крякнул, выдохнул дым. Но решил нанести ответный удар. Он взмахнул опалённым крылом, желая ударить им Алекса. Но вместо этого полетел пепел, который забивал нос обоим драчунам. Драконы начали кашлять, выплёвывая клубы дыма, смешанного с последними огненными искрами. Из глаз катились слёзы, которые застывали драгоценными камнями — синими сапфирами и красными рубинами.

— Бескрылый, я тебя проткну! — шипел Стас.

— Палёный… — выдохнул Алекс, и в воздухе снова повис запах жжёной кожи.

Маша, открыв рот и потирая ушибленные колени, теперь уворачивалась то от искр огня, то от острых камней.

— Успокоились, если не хотите, чтобы я пригласила дрессировщиков. Макс, уведи отсюда Машу, пока эти два придурка в борьбе за её сердце не поджарили её, — элегантный ирбис в один прыжок преодолел огромное расстояние и приземлился около драконов. Он недовольно бил хвостом. Маше было странно видеть кошку, которая не мурлыкала, а разговаривала.

Следом на другом ирбисе ехал Эд, который, увидев клубы дыма, вдруг спрыгнул, обернулся китом и выпустил струю воды на драконов.

— Вы сегодня ночуете на улице. — Маша не поняла, когда Лиана вдруг стала человеком.

— Мать, ты же знаешь, что регенерация замедлится, если они будут друг друга колошматить. Их разделить надо. Прохладно на улице. Мы Алекса перетащим, а эти, — и он мотнул головой в сторону родни Стаса, — пусть своего забирают.

— У меня нет во дворце места для двух раненых туш. Ничего, ночь охладит их пыл.

Макс, успев обернуться человеком, подошёл к Маше. Он обнял её за плечи и хотел увести, как девушка вырвалась из его объятий и кинулась обратно к Алексу.

Она обхватила ладонями его морду и, заглядывая в единственный целый глаз, плача, прошептала:

— Алекс, если ты меня любишь, отпусти, умоляю.

— Я люблю тебя, Маша, поэтому не отпущу. Уходи.

Алекс снова прикрыл глаз. Сил не было, чтобы высказать, что творилось у него внутри. Человек, сидевший внутри дракона, рыдал. Говорят, что мужчины не плачут, мужчины огорчаются. А как быть, когда дорогой твоему сердцу человек страдает, и невольная причина этого страдания ты сам? В груди сердце сжималось и переворачивалась душа. Эти слёзы на родном лице. Какая она хрупкая и беззащитная. «Бедная моя девочка. Кто же напугал тебя до смерти? Я сделаю всё, что зависит от меня, чтобы спасти тебя и сделать счастливой. Я не могу отказаться. Если я это сделаю, ты достанешься Стасу. Я не хочу, чтобы ты доставалась ему. Моя магия, она приняла тебя. Она и сохранит тебя. Я найду выход, верь мне, только дай мне восстановиться. Если я буду слаб, вряд ли я смогу помочь нам. Только не делай глупости. Умоляю тебя, не делай глупости», — Алекс слышал её рыдания и думал свою думу, успокаивая в первую очередь себя. Как мать в самолёте должна сначала надеть маску на себя, чтобы потом смочь это сделать ребёнку, так и Алексу нужно было позаботиться сейчас о себе, чтобы потом были силы для спасения Маши.

Но девушка не умела читать его мысли. Её плечи вздрагивали. Рыдания вырывались из самого чрева.

— Алекс, умоляю тебя, Алекс! — просила она. Маша понимала, что если сейчас он её не отпустит, то завтра, накануне ритуала, будет уже поздно.

Макс и Эд оторвали девушку от драконьей морды. И, неверно истолковав причину её слёз, повели в сторону дворца, приговаривая:

— Маша, всё будет хорошо. Не переживай ты так. Алекс будет жить. Не тревожь его. В драконьем обличье регенерация пройдёт быстрее. И к завтрашнему вечеру он будет уже в форме.

И от этих слов она зарыдала ещё сильнее.

Во дворце царила эйфория. Нарядно разодетые дамы, элегантные кавалеры, неформальная молодёжь; супружеские пары, оборотни с содержанками, хозяева с наложницами. Карлики шныряли между гостями, успевая разносить подносы с едой и напитками, прибирать, затирать, выводить перепитых, разнимать буянов.

Маша уже не рыдала. Она заставила взять себя в руки. Редкие всхлипы всё ещё вырывались из её груди, но они были тише. Плечи вздрагивали, но ощущал это только Макс, который приобнял девушку, накинув на неё неизвестно откуда взявшийся плащ, плащ наследника: ярко-синий с золотым вкраплением. С другой стороны от неё шёл Эд. Молодые люди то и дело здоровались, благодарили за поздравления. Ещё бы, ведь сейчас они стали официальной свитой наследника. Как могли, они скрывали Машу от любопытных глаз. И она была им за это благодарна.

Неожиданно девушка остановилась. На неё кто-то пристально смотрел. Она это чувствовала. От этого пронизывающего взгляда становилось не по себе. Она повернула голову в сторону, откуда веяло колкостью и холодом.

В конце коридора стояла высокая холёная женщина. Её тёмная ониксовая кожа словно светилась изнутри. Волосы были на тон темнее кожи. Блестящие, волнистые. Небольшая красная шляпка. Платье из красных и чёрных квадратов подчёркивало точёную фигуру женщины. Маша смотрела на неё как на произведение искусства: красное и чёрное. Только ярко-синие глаза смотрели холодно, словно хотели заморозить.

Рядом с ней стоял мужчина: высокий, широкоплечий. Его кожа была цвета белого мрамора. Русые волосы. Серые глаза.

— Ну что, молодёжь, с победой вас! — радостно воскликнул мужчина и направился к троице. — Трофей охраняете. Давайте, пока она в очередной раз не скрылась. Выбрал сынок себе бегунью, — он подошёл поближе и теперь, никого не стесняясь, в открытую рассматривал девушку.

Маша поплотнее закуталась в плащ. Ей казалось, что её раздевают взглядом.

Женщина, в отличие от мужчины, шла неторопливо. Она, словно корону, гордо несла свою голову. Подошла. Усмехнулась.

Маша вся съёжилась под её взглядом. Матери Алекса она явно пришлась не по вкусу. Женщина, заметив на руке браслет, протянула руку, задела его своим длинным наманикюренным ногтем:

— И когда же на тебя успели надеть браслет дракона?

— Давно, — Маша нервно сглотнула слюну.

— Давно, говоришь. Ты знаешь, сколько стоит эта вещица?

— Так забирайте её, — дерзко ответила девушка.

Ещё не хватало, чтобы её отчитывала женщина, которая и свекровью-то не станет.

— Да ты дерзишь! — тоненькая бровь изумлённо поползла вверх.

Маша не ответила. Она была слишком на взводе. Да и народ стал вокруг них собираться. Родителей и друзей Алекса поздравляли, а её рассматривали как диковинную зверюшку.

Она лишь поражалась тому контрасту, который был между родителями. Мать с отцом словно кофе с молоком. В Алексе смешались две крови: его кожа намного светлее материнской, она словно каштановый мёд. От матери он унаследовал синие глаза, а от отца крепкое телосложение. Его красота была завораживающей и манящей. Позади родителей Алекса топтался высокий бледный юноша. Он добродушно улыбался.

— Мама, — парень задел руку женщины, и Маша поразилась, насколько светлой показалась кожа парня на тёмном фоне кожи его матери. Как такое возможно? — Это девушка Алекса? — и тут же без перехода: — Привет, я Ник. Его брат. Дурачок.

— Привет, Ник, ты очень милый, — Маша улыбнулась этому большому ребёнку.

— А ты будешь со мной играть? Алекс играет в машинки. Я тебя тоже научу.

— Буду… — начала Маша, но мать Алекса перебила девушку:

— Нельзя давать обещания, которые ты не сможешь выполнить. После ритуала тебя отправят в инкубатор. Ник, иди возьми себе мороженое. Я куплю тебе куклу, с которой ты сможешь играть.

Но Ник обиженно надул губы и захныкал:

— Я не хочу куклу. Они все злые и глупые. Я хочу эту. Купи мне её у Алекса. Она добрая. Мы с ней будем играть. Правда, ты ведь добрая? — и он шмыгнул носом.

— Ещё встретимся, нам пора. Пошли, Ник. Отец, забери своего сына, — и она, словно королева, забрала свою свиту.

Отец попрощался, взял за руку великовозрастное дитя, послушно пошёл за супругой. Ник обернулся и на прощание крикнул Маше:

— Я обязательно научу тебя играть в машинки! Я тебе это обещаю. А ты обещай, что будешь меня слушаться и не будешь драться! — и он улыбнулся своей доброй улыбкой.

Маша посмотрела вслед. Улыбнулась. Ей понравился этот большой чудак.

— Что с ним? — спросила она у своих охранников.

— Говорят, что если ребёнка при родах проклинает мать, он становится дурачком. Ник рождён человечкой для отца Алекса. Говорят, что мать даже не пожелала взглянуть на малыша. Она схватила чек и смылась, как только врачи ей позволили это сделать.

— Смылась? — переспросила Маша. — Она осталась жива?

— Ну да. Сейчас человечков кесарят, если их не успели запечатать. Только прямой наследник Великого должен родиться сам, а остальные… — Макс, получив удар в спину, недоумённо посмотрел на Эда.

Тот показывал глазами на Машу, которая после этих слов побледнела.

— Так было раньше. Сейчас, я уверен, всё по-другому, — поспешил он успокоить девушку.

Маша прикусила губу, чтобы не разреветься. Знать, что тебе осталось жить всего полтора года — невесёлая перспектива. И тотчас девушку посетила другая мысль. А сможет ли она полюбить того, кто должен будет её убить? Сможет ли она захотеть счастья ребёнку, с рождением которого должна закончиться её жизнь?

— Мы куда? — спросила Маша.

— Куда хочешь? Сейчас зайдём в твои покои. Я пришлю карлицу. Скажешь, что из одежды тебе принести, а то эта в неприглядном виде. Прими душ, от тебя дымом пахнет. Переоденься и приходи к нам. Хочешь, мы зайдём за тобой?

Маша помотала головой: «Я сама. Я ещё не решила, хочу побыть одной или повеселиться перед смертью».

До покоев шли молча.

Маша обдумывала очередной план побега. Алекс лежит раненый. За ней не погонится. Сил не будет. Стас тоже. Родителям Алекса до неё нет дела. Надо проверить, есть ли за ней слежка.

— Маша, имей в виду, что тебя не выпустят за пределы усадьбы. А внутри ты вольна перемещаться как хочешь. И не тревожь пока Алекса. Он слишком слаб. Всё равно он не сможет стать человеком, пока хотя бы тридцать процентов ран не затянется. Да и потом он станет слишком помятым человеком. Дай ему отойти от боя. Тогда к вечеру ты получишь того красавца, которого знала.

Тёплая вода успокоила девушку. Она завернулась в полотенце. Села на лавку. Во что бы ей хотелось одеться? Можно лечь спать. Но навряд ли она уснёт.

— Маша, к вам можно? — в ванную комнату заглянула карлица. — Леся хотела с вами попрощаться. У неё скоро самолёт. Спрашивает, что передать родным?

— Принеси мне джинсы с ковбойкой, мокасины, и можешь меня провести к ней? Я хочу отправить родным письмо.

Сказано — сделано.

В середине комнаты Леси стоит огромный чемодан. На кровати сидят девушки. Странная вещь — жизнь. В Хивернии Машу Леся даже не замечала. Маша же считала её недалёкой, которую только мальчики интересуют.

А жизнь повернула так, что здесь, вдалеке от родных, они вдруг поняли друг друга.

Маша уже не рыдала. Она просто спокойно выдавала Лесе всё, что знала о своём невесёлом будущем.

— А ты чего домой едешь? Ты же хотела оплатить ипотеку? — спросила Маша, закончив своё печальное повествование.

— Я за этот аукцион и турнир на две квартиры заработала. Касым хорошо оплатил разогрев. Даже не ожидала, что не раздвигая ноги можно столько заработать. Меня Касым в отпуск отпускает. Сказал, что если надумаю, то всегда могу вернуться. Только больше таких заработков не обещает.

— Хорошо тебе. — Маша задумалась. — Ты на чём поедешь?

— На магнолёте. Я уже заказала, — и увидев задумчивый вид подруги, пояснила: — Это как такси, только без водителя, очень удобно. Делаешь заказ. Магнолёт сам прилетает по заданной траектории. Набираешь код и летишь, куда был этот заказ оформлен.

Маша задумчиво посмотрела на чемодан, потом на Лесю.

— Ладно, давай прощаться. Мне пора. Так что родным передать? Сказать, что всё хорошо, жених любит, или правду?

— Не надо правду. Они не знают, что я не у жениха. Я тебя до аэропорта провожу, — неожиданно добавила девушка. — Если не выпустят из дворца, значит, судьба такая. Меня же не выпускают, чтобы никто из особей не покусился на мою честь. В аэропорту, сама знаешь, все запахи и магию глушат. Так что смогу попрощаться с тобой.

Леся не стала возражать. Она лишь удивлённо посмотрела на Машу. Приподняла в немом вопросе бровь. Маша неопределённо пожала плечами.

— Что же, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Пойдём, машина пришла.

— А ты как бы поступила? — Маша подхватила тяжёлый чемодан подруги.

— Не знаю, Маша, не знаю.

Магнолёт прибыл прямо выходу из комнаты в сад. Касым, зная, что Леся сегодня улетает, открыл портал. Леся открыла дверь на террасу, перешагнула через порог, перетащила чемодан. Маша ей помогала. После того как багаж был уложен, Маша проследовала за подругой. Два худенькие девушки спокойно уместились в двухместном магнолёте.

— Направление: межпровинциальный аэропорт, — чётко задала маршрут Леся.

Кабина закрылась. Машина вздрогнула, поднялась над дворцом и полетела в указанном направлении.

Над головой расстилалось звёздное небо. В любой другой момент Маша обязательно бы полюбовалась открывающимися красотами, но сейчас в голове пульсировала одна мысль: «Неужели удалось?»

Алекс услышал мерное гудение мотора. Магнолёт скрылся за дворцовыми стенами. Зелёный огонёк говорил, что он пустой, а горящий рядом оранжевый — что летит по заданному маршруту. Вскоре он снова увидел летящую машину. На сей раз оба огонька были оранжевые.

— Машка твоя полетела, — выдохнул клубы пара Стас.

Алекс отвернул голову, отвечать не стал. Вот ведь вредная Лиана, специально оставила лежать врагов бок о бок. Человек внутри бескрылого робко постучался:

«Слышь, тварь бескрылая, выпусти магию. Может, и правда Маша решила сбежать».

«Магнолёт сюда мог прилететь только с согласия Касыма. Не выпущу. Даже если и она, куда дальше границ она денется?»

«А если попытается скрыться?» — спросил человек.

«Пусть попытается», — усмехнулся бескрылый и отключил связь.

Нет, всё-таки когда ты человек, а внутри тебя дракон, ты можешь больше: у него ментальная связь, а у тебя логическое мышление. Когда же ты закрыт в теле дракона, то он правит балом. А ты сиди себе и помалкивай, и не спорь с бескрылым, ибо дракон всегда прав и для всех, кто ходит на своих двоих.

До аэропорта девушки добрались без приключений.

— Что теперь? У тебя же нет документов. — Леся посмотрела по сторонам. — Сейчас я куплю тебе билет. Но… Как быть?

— Дай мне твой паспорт, — попросила Маша. — Тебя всё равно выпустят. Скажешь, что прилетела в аэропорт, а паспорт потеряла. По отпечатку пальца установят твою личность и выпустят.

— А ты? Ты на меня не похожа.

Но вместо этого Маша попросила у Леси немного денег. Пока Леся покупала билет, Маша сбегала в сувенирную лавку и купила там себе платок и очки.

Теперь надо было одновременно пройти по одному документу. Вернее, по документу в первой линии, а Лесе надо было пройти одновременно по параллельной по отпечатку пальца.

— Нет, Машка, мы не будем так рисковать, — вдруг Леся остановилась на полпути. — Иди по моему паспорту. Я завтра улечу. Перекантуюсь ночь в аэропорту. А ты иди. Держи мой чемодан. Давай. Если они нас двоих заловят, будет хуже.

Маша посмотрела на подругу. Обняла.

— Спасибо, Леся. Если мы потом не встретимся, ты прости меня за всё.

— Беги, пока во дворце тебя не хватились.

Маша подхватила чемодан и пошла к стойке регистрации. Леся стояла рядом, как провожающая.

Регистрация прошла без сучка и задоринки. Чемодан забрали. Машу попросили снять очки. Она не стала спорить, сняла. Распахнула как можно шире глаза, а потом неожиданно стала тереть один, словно соринка попала.

На билете поставили отметку. Теперь девушки направились на паспортный контроль.

Полусонный сержант посмотрел на одну, потом на другую. Зевнул:

— Кто летит?

— Я, — ответила Маша.

Он поднёс к свету паспорт, посмотрел на фотографию, перевёл взгляд на Машу. Она сняла очки. Профилем повернулась к офицеру, продолжая разговаривать с Лесей:

— Я как долечу — позвоню. Ты не задерживайся. Мама будет ждать, как жалко, что ты не можешь лететь со мной.

— Сёстры, что ли? — снова зевнул он. Пассажиров на ночной рейс набралось немного, и ему было скучно.

— Ага, — ответила Леся. — Двойняшки.

Глаза Маши округлились. Хороши двойняшки: одна писаная красавица, вторая внешность на сдачу получила.

— Я и смотрю, что вы похожи. Решил, что паспорт ваш, — сказал он Лесе. Она ему явно понравилась, и он больше на неё обращал внимание, чем на Машу. Вернее, вторую просто не замечал. — Куда летим?

— Домой. У мамы день рождения, — сказала Маша и надела обратно очки.

— А ты чего не летишь? — обратился он к Лесе.

— Представляете, приехали в аэропорт и я обнаружила, что паспорт дома оставила. Утром полечу.

— А, — снова зевнул офицер. — Проходи, — сказал он Маше. — Не хочешь поболтать? — это уже к Лесе.

— Можно, только ты же на посту, — запросто ответила Леся, просчитав в голове, что можно попробовать вылететь следующим рейсом, если офицер пропустит.

— Вот, держи, забыла совсем, — Маша уже почти дошла от входа в таможенный отсек, как вернулась и сунула в руки Леси какой-то журнал. — Чтобы не скучно было ждать, пока молодой человек пост сдаст.

Леся машинально сунула в карман журнал. Маша его купила, чтобы читать в полёте. Зачем она его отдала Лесе, когда… Пальцы нащупали что-то твёрдое между страниц. Паспорт. Маша, воспользовавшись, что офицер буквально глазами поедал подругу, незаметно вложила паспорт между страниц журнала. Таможенники проверять документы уже не будут. Это делают погранцы. Таможенники проверят только груз, а у Маши с собой даже сумочки не было. А на родной земле драконам её не достать.

— Счастливого полёта, сестрёнка. Я прилечу сразу, как только найду паспорт! — крикнула Леся и помахала Маше.

Вот и всё. Дверь в таможенный отсек закрылась.

Леся счастливо улыбнулась. Через три часа Маша приземлиться в Хивернии и забудет как страшный сон своё путешествие в Зоммер.