Думаешь, мы друзья? (СИ)

Глава 25. Август. Встреча вторая

Последний день моего здесь пребывания.

8:13 Он: Выспалась?

А: Пойдет

А сам? Что делаешь?

Он: Иду точку открывать

Немного опаздываю

А дальше… зовет покататься сегодня. Если честно, то с самого первого дня пребывания на отдыхе в Анапе чувствую себя не очень — будто болею, хотя симптомов никаких нет. Возможно, дело в плохом сне — подушка-медуза лишь мешала уснуть. Идти куда-либо не хочется со вчерашнего дня, но я напоминаю себе, что отдых заканчивается. Поэтому надо попытаться сделать максимум.

Иду на то же место.

Скорее всего, сегодня он был там с утра — ему надо было собаку в ветеринарку отвозить. Поэтому шанс увидеть его здесь мал.

Подхожу ближе и вижу — их двое. Внутренне ликую, внешне — ноль эмоций. Когда я уже непосредственно стою у досок — в укрытии никого. Видимо, расставляют лежаки.

Стою и жду.

Появляется паренек, которому я говорю про желание покататься на доске. Узнаю цену, оплачиваю (никогда не любила халяву — чувствую себя должной), выбираю ту же оранжевую доску и жду, когда ее подготовят. В этот раз решаю попробовать освоение доски без жилета (как выяснилось, здесь мелко) и лишь в купальнике, как полагается.

Доска уже почти готова встретиться со мной, как возвращается он…

— О, привет. Ты все-таки пришла? — удивляется моему присутствию, будто не он приглашал.

— Привет. Сложно было отказаться от щедрого предложения. Дай пять, не пожатие плиз, — прошу, когда он опять тянет руку.

— Давай.

— Блин, больно же, не так сильно можно, — ладонь и правда горит.

— Давай, — соглашается.

Раздается второй хлопок.

— Ты еще сильнее дал! — с упреком замечаю и сверлю глазами. — Покалечил меня, смотри!

Показываю свою ладонь, что пошла пятнами.

Берет ее в свою руку и…

— Нет — в третий раз не поведусь! — выдергиваю из его ладони.

— Распишитесь за инструктаж, — подает тетрадь с ручкой его напарник.

— Не нужно ей расписываться! — вклинивается между нами. — Вдруг утонет.

— Нет-нет, мне надо расписаться! А вдруг что случится, — наперекор его словам выхватываю тетрадь и тянусь за ручкой.

— Не будет расписываться, у меня не сойдется. Кирилл, убери это! — командует напарнику. — Спасать еще придется…

Издевается, зараза…

— Я вижу, у Кирилла доброе сердце, — в сторону паренька говорю. Тот только понятливо улыбается, не особо возникая между нами. — В отличие от тебя, — поджимаю губы обиженно. — Он меня спасет если что.

— Сегодня ветер в море уносит, осторожней, — комментирует Кирилл.

— Ты без жилета сегодня? — возникает тот, кого не просили.

— Ага. Здесь же все равно мелко.

Села на доску и погребла. Проплыв немного, попыталась прощупать веслом дном. Не смогла ощутить его, а потому решила остановиться — достаточно.

Вид открывался невероятный — открытое море, небо, которое лишь недавно окрасилось в живой цвет благодаря появившимся солнечным лучам, тихий шум моря… улеглась на доске, смотрю на небо, а затем прикрываю глаза…

Немного погодя открываю, любуюсь и закрываю глаза вновь…

Хорошо…

Слышу шум, оповещающий о каком-то движении недалеко — едва уловимый.

Сажусь на доску, оборачиваюсь и вижу его на другой доске…

— О, я тебя услышала! — радуюсь, что слух не подвел.

— Блин, а я хотел незаметно подобраться, — удрученно откликается.

— Зачем?

— Чтобы тебя веслом ударить.

— Очень смешно, — саркастично комментирую.

— Точнее инициировать, что сам тону, чтобы ты переживала, — добавляет конкретики и немного очков в свою пользу.

— Я бы тебя не спасла, ты же знаешь.

С моими навыками плавания сама себя не спасу.

— Знаю. Пришел тебя спасать.

— В смысле? — непонимающе смотрю на него.

— Как только ты легла на доску, я понял, что тебя унесет течением. Оглянись, где мы.

Оборачиваюсь в сторону берега. Далекого берега…

— Блин, надо обратно, — произношу, сглотнув слюну.

— Ага. А то оказалась бы в Турции в гареме. Или акулы бы съели.

От представления перспектив, стало жутко. Даже если они далеки от реальности в данный момент все казалось возможным.

— Все, не пугай! Сейчас все сделаю!

Пытаюсь развернуться — не получается. С трудом разворачиваю доску на 90 градусов, на пару секунд беру передышку, а доска опять в первоначальном состоянии — лицом в бескрайнее море…

В итоге — отдалюсь от друга, который приплыл спасать.

Тяжело дается управление доской, не как в первый раз.

Он меня опять догоняет, чтобы помочь.

— Буксирую? — предлагает вновь.

— Не, я попробую сама, — упрямлюсь по глупости.

Не хочу, чтобы он еще больше напрягался. И так отвлекла человека от дел своим далеким заплывом…

Но самостоятельно не справляюсь, а потому с третьего раза соглашаюсь на его помощь.

— Знаешь, как буксировка работает?

— Не-а.

И он, как терпеливый инструктор, объясняет ее суть. Параллельно делает все для буксировки — привязывает ко мне свою доску и гребет к берегу. Он впереди, а я за ним хвостиком.

С одной стороны чувствую себя будто в книге — меня спасают и есть в этом что-то… будто из книг и фильмов. А с другой — неудобно перед ним. Поэтому подключаю и свое весло.

— Смотри, медуза, — указывает на яркую полупрозрачную жительницу моря.

— Красивая, — на выдохе произношу. — Она жалит, да?

— Конечно, — подтверждает он. — Знаешь, сколько после них у меня ожогов было?

— Бедненький, — искренне отзываюсь.

Понемногу приближаемся к берегу, но еще далековато.

— Блин, устал, — признается он и останавливается. Я его отлично понимаю — гребля отнимает много сил.

— Прости… — единственное, что могу вымолвить. Продолжаю грести, но не уверена, что особо помогаю.

Неожиданно он делает такой мах веслом, что капли воды накрывают меня.

— Эй! У меня косметика растечется! — возмущаюсь. Лицо мокрое из-за него.

— Косметика — зло, — выдает он и брызгает снова.

— Хватит брызгаться!

Пробую сделать то же самое, но не выходит — водичка до него не долетают.

— То есть я ее спасаю, а она меня еще и брызгает, — порицает, сопровождая слова укоризненным взглядом.

На это мне нечем возразить. Но это не означает, что я бросила попытки.

— Кстати, как вернемся, Кирилл вернет тебе деньги за борды. Как ты вообще решила такое провернуть? — возмущается, не довольный моим желанием оплатить услугу.

— Да не надо у него их забирать, — не соглашаюсь с ним.

— Он еще их найти не мог сразу. Я ему объясняю — она как цыганка, показала перед тобой купюру, сдачу получила и свинтила.

— То есть ты меня еще и цыганкой назвал? — офигеваю я и пытаюсь опять плеснуть в него водой — вдруг поможет образумиться.

— Да хватит брызгать своего спасителя! А то оставлю тут, — угрожает он мне еще.

Показала язык в его широкую спину.

— Кстати, что мне будет за твое спасение?

Порой кажется, что в нем живет Скрудж Макдак — его любимый персонаж из Диснея.

— Бургер. Или что скажешь, — не знаю, что ему предложить.

— Ты свое спасение оцениваешь в бургер? Не, не пойдет. Прибыль с твоих книг.

— Это слишком, — возражаю. — Тем более, мои книги еще не продаются.

— Согласен лишь на это. Мои двадцать процентов, — начинает торги его расчетливая душонка.

— Не жирно? Максимум десять, — торможу его мечты.

— Тоже пойдет. Десять процентов от прибыли.

— С одной книги, которую сейчас пишу, — тотчас поправляю его.

И он остается доволен спустя непродолжительные переговоры.

— Но при выполнении условий — позже скажу каких, — добавляю также.

Одно из них знаю уже сейчас — он не должен ни при каких обстоятельствах прочитать книгу, которая пишется про него. Не смогу это пережить. А это идеальный обмен — ему компенсация за историю, в которой он фигурирует, а мне… мне достаточно запечатлеть четыре года с ним внутрь книги, чтобы забыть. Но ему это знать не нужно.

До берега доплываем все-таки. Как хорошо, что он не оставил мое плавающее тельце без присмотра…

Вновь вместе ходим вдоль берега — дежавю.

— Кстати, я поняла, чего мне в тебе не хватило, — между делом решаю признаться.

— Чего? — слышу в голове напряжение.

— Зеленого цвета! Ожидала увидеть в зеленой кепке, шортах, тапках, на крайний случай, а тут…

— А, ты об этом, — расслабляется он.

И мы идем дальше. Я понимаю, что это, скорее всего, наша последняя встреча. И рада, что она состоялась. Спасение оказалось неожиданным поворотом — самое то для книги! Но вот глубоко внутри понимаю — он общается и относится ко мне просто как к одногруппнице, знакомой, другу, наверное, но не больше. Я же… стараюсь обломать вытянувшиеся стебли — им ни к чему цвести.