Два кольца и брызги шампанского

Эпилог

Четырнадцатое февраля, день свадьбы Анджелины и Джона, стало чудесным днем.

К полудню католический собор Святого Антония был до отказа набит друзьями и родственниками, собравшимися, чтобы пожелать жениху и невесте счастья и убедиться воочию, что проклятье наконец-то снято.

Кольца, разлученные на полвека, нес по проходу двухлетний Лукас Ковелли. Священник благословил их, и жених надел кольцо невесты на руку жены, а невеста надела кольцо жениха на руку мужа.

Полувековое проклятие было снято, когда два рода соединились в браке — вечной любви.

Час спустя белый лимузин подъехал к парадному входу в гранд-отель «Хэйвен», и из него появился Джон в черном смокинге. Он подал руку сидящей в машине жене и помог ей выбраться, стараясь не испортить старомодное белое свадебное платье, то самое, которое было на Виттории в день ее свадьбы.

Расшитый бисером корсаж подогнали под тонкую талию Анджелины. Платье было с открытыми плечами и большим вырезом, обнажавшим ее стройную шею, на которой красовалось бриллиантовое колье в форме сердечка — подарок Джона новобрачной. Юбка пышными фалдами ниспадала до пола и завершалась длинным шлейфом, отделанным кружевом.

Джон взял жену за руку, они поднялись по покрытым ковровой дорожкой ступеням и вошли в отреставрированный вестибюль отеля. Анджелина останавливалась, оглядывая букеты роскошных цветов. Розы. Сотни роз повсюду. В центре бил фонтан с шампанским для гостей.

Новобрачные вошли в огромный зал с элегантными обоями в темно-красных и голубых тонах. Богато отделанные деревянные части и обновленные полы выглядели как и столетие назад. Ковелли знали свое дело. Старший Ковелли гордился бы родными. Джон жалел, что им не довелось увидеться.

Молодые попозировали перед фотокамерами и направились к столу.

Анджелина наклонилась к Джону, широко улыбаясь.

— Ты держишься молодцом.

Он взял ее за руку.

— Когда ты рядом, я чувствую себя прекрасно. Но не забывай, что через три часа мы уезжаем. Мне так хочется остаться с тобой наедине.

Она поцеловала его.

— Мне тоже.

Джон всматривался в ее прелестное лицо.

— Я говорил тебе, как ты хороша?

— Несколько раз, но, будь добр, не останавливайся на этом.

— Обещаю. Я люблю вас, миссис Росси. Ты исцелила мою душу.

Она нежно погладила его по щеке.

— А ты подарил мне любовь, на которую я и не надеялась. Не дождусь, когда мы останемся одни, чтобы показать тебе, как сильно я тебя люблю.

Три года спустя бабушка Виттория сидела в кресле-качалке со спящей на руках правнучкой.

В комнату вошли пятилетний Лукас и его сестренка Тесса, которой было два с половиной года, и попросили:

— Расскажи нам что-нибудь, бабушка.

Она шикнула на них, чтобы они не разбудили двухлетнего Рафаэле, спящего на полу.

— Расскажу, если не будете шуметь.

Дети повиновались. Лукас, Тесса, Рафаэле-третий и шестимесячная Лия. Виттория улыбнулась, обратившись памятью к своей молодости. Детству в Италии. Своей первой и единственной любви, Энрико. Судьба и вправду благоволила к ней, наградив ее любовью и семьей. И вот новое поколение Ковелли. И все они пошли от ее любви. Неувядающей любви, объединявшей семью в горе и радости.

— Расскажи о дедушке Энрико, — попросил Лукас. — О его медалях, которые он получил за то, что летал в самолете над Италией во время войны. И о том, как ты спасла ему жизнь.

Виттория сотни раз рассказывала им об этом, но ни ей, ни детям не надоедал рассказ.

— Его самолет упал возле моей деревни. Он был ранен, поэтому я спрятала его в амбаре, пока не переправила в безопасное место.

— А потом нас всех прокляли, — выпалил пятилетний малыш.

— Нет, — покачала головой Виттория, оглядывая своих красивых правнуков. Ей трудно было говорить от переполнявших ее чувств. — Судьба всегда благоволила к Ковелли.