Две свадьбы

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Брюс терпел столько, сколько мог. Все это время он успокаивал себя, словно разговаривал с другом. Что за детские переживания, в самом деле! И он, и Марго, и Джованни вполне взрослые люди и поступать могут соответственно.

А дело в том, что он отчаянно не хочет, чтобы Марго находилась в объятиях этого Джованни, будь то для танцев или для чего другого. Брюс хотел заключить ее в свои объятия. И только в свои!

У Джованни Марчелло — обаяние жгучего брюнета, медоточивый голос, кроме того, Брюс неоднократно слышал в конторе, что и денег у него невпроворот. Сочетание блестящее. Сочетание, предполагающее свободный доступ ко всем мыслимым земным благам и развлечениям.

Брюс опасался, что для Джованни Марго проходит как раз по этой статье, статье развлечений. И что хуже всего, ее может это устраивать.

Рисковать не стоит.

Оставив Вестона, Брюс пересек зал и рывком остановил увлекшегося иностранца.

Неожиданно грубо вырванный из нирваны, в которую он позволил себе погрузиться, прижавшись к прелестной даме, тот недоуменно оглянулся.

— О, но мы даже не закончили этот танец, — запротестовал он, видя, что Брюс пытается заменить его. Джованни не собирался выпускать Марго из своих объятий.

— Весь смысл заключается в смене партнеров, — сказал Брюс.

— Разве существуют такие правила? — Не прерывая танец, Джованни обратился к Марго за разъяснениями.

Но ответил ему Брюс.

— Никаких особенных правил не установлено, пара может танцевать, пока танцуется. Кроме правила, что место надо уступить хозяину. — Он выжидательно поглядел на Джованни.

Мотая головой, не в силах разобраться в изложенных скороговоркой объяснениях, тот наконец сдался.

— Этот ваш язык, я что-то не совсем понимаю. — Джованни улыбнулся. Брюс ответил ему улыбкой, похожей на оскал. Джованни увидел то, что ему требовалось увидеть. — Но чувства, они одинаковы у всех. Я склоняюсь перед ними, мистер Рид. — Кивнув головой, Джованни ретировался.

Марго легко скользнула в объятия Брюса, и удовлетворенно вздохнув, положила голову ему на грудь. Ей только показалось или действительно его сердце бьется сильнее, чем обычно? Из-за нее?

Ее пронизала дрожь.

— Хорошо, все идет превосходно, — пробормотала она.

Брюс нежно прижал ее к себе. Он мог поклясться, что, зарывшись лицом в его грудь, она улыбается. По крайней мере одному из них весело.

Марго подняла голову. И увидала то же, что и Джованни за минуту до этого. Брюс ревновал. Действительно ревновал. Ее самолюбие было польщено.

— Разве цель приема не в этом? — тихо спросила она. — Заставить Джованни расслабиться, потерять бдительность, чтобы подсунуть бумагу, на которой должна стоять его подпись?

— Да, но... — Брюс остановился, часть его гнева стала улетучиваться по мере того, как он начинал смотреть на происходящее ее глазами. Усмешка на лице выразила его смятение. — Я, похоже, поступил как осел.

— Ну, не совсем как осел... — Ее глаза смеялись, казалось, она не очень сердилась. — Скорее, как ослик. — Она открыто улыбнулась. — На самом деле, я нахожу ваше поведение довольно милым.

— Я докучал вам. — Брюс был сильно расстроен. Не хочется даже думать, какое впечатление он произвел. — Я не всегда так поступаю.

— Откуда мне знать.

Он заглянул ей в глаза.

— Буду счастлив вам продемонстрировать.

Она насторожилась.

— Как же?

Даже если он и заметил неуловимое изменение ее голоса, легкое движение, увеличившее дистанцию между ними, то не подал виду.

— Почему бы вам не согласиться на предложение Вестона?

— Которое из двух? — Ее лицо осветилось, легкая отчужденность пропала, будто ее и не было.

Его глаза говорили о том, о чем вслух не говорилось.

Брюс не сомневался, что у Вестона появились относительно нее специфические намерения. Да у половины мужчин в этой комнате они появились. И с этим, кстати, ему придется смириться. Остается надеяться, что она даст ему шанс.

— Предложение поехать во Флоренцию, Марго. Работать на компанию.

Поедем со мной во Флоренцию, молчаливо взмолился он. Инстинкт подсказывал ему, что если он выразит свою мысль словами, то она откажется. Потому ли, что действительно не хочет, или тут есть еще какие-то препятствия, о которых он пока не может догадаться?

Марго знала, что соглашаться не собирается. Не может, иначе все рухнет.

Но в настоящий момент ей хотелось пошалить.

— Что позволит мне общаться с Джованни на постоянной основе?

— И со мной, — со значением подчеркнул он и сильнее сжал ее руку, прижимая другой вторую, лежавшую у него на груди.

— И не беспокойтесь, о Джованни я позабочусь.

Она постаралась не смеяться. Он такой очаровательно серьезный.

— Не означает ли это, что если он попробует ко мне сунуться, то спать ему придется в пучине моря?

— Насчет спать — не знаю, но задремать он может надолго.

Она представила Брюса, угрожающе размахивающего громадными кулаками над головой хрупкого противника. Похоже на сцену из жизни пещерного человека, но между тем очень трогательно.

— Я обожаю, когда вы играете мускулами.

Если бы можно было коснуться ее лица, прижаться губами к глазам, ощутить ее аромат! Сохранился ли запах духов во впадинке на шее? Можно ли его почувствовать на вкус?

Черт, как хочется узнать.

— Для вас это шутка, не так ли? — тихо спросил он. Не потому ли, что она не разделяет его чувств?

Или, может, разделяет?

Нет, какие шутки, подумала Марго. Все, что делал Брюс, ей не казалось смешным. Лишь трогательно забавным, а это огромная разница.

— Вам не потребуется сражаться с оказывающими мне внимание мужчинами, Брюс. Я сама справлюсь. Я довольно долго обходилась собственными силами. — Гораздо дольше, чем ей хотелось, и достаточно долго, чтобы привыкнуть и приспособиться.

— Знаю. — На сей раз он не устоял. Кончиками пальцев убрал с ее лица выбившийся локон. — Может, подошло время позволить проявить себя кому-то другому.

— Понятия не имею, как. — Оглядевшись, она увидела, что, кроме них, никто не танцует. У них вошло в привычку танцевать независимо от музыки. Марго отпрянула от него. — Музыка прекратилась.

Единственной музыкой, которая что-то для него значила, были звуки ее голоса, низкого, влекущего. Он продолжал слышать ее.

Не смущаясь, он кивнул.

— Да.

Брюс собирается сказать ей что-то, чего ей слышать не хочется. Марго видела это в его глазах. Она не хотела, чтобы вечер заканчивался, но так и произойдет, если он попросит ее поехать в Италию с ним. Не с компанией, а именно с ним. Она не сможет сделать это, не станет рисковать.

Почему, почему он хочет все испортить?

— Может, пойдем посмотрим, где здесь кормят, я проголодалась, — внезапно заявила она.

Не ожидая его согласия, она резко повернулась на каблуках и направилась к буфету.

Брюс следил за ней глазами, гадая, что он такого сказал, почему у нее так неожиданно поменялось настроение. Вид у нее стал совсем измученный.

Он терялся в догадках.

Вначале, стоило ему воздвигнуть барьер между ними, она легко разрушала его. На помощь к ней приходили острый ум, юмор и очарование. И вот сейчас, когда он понял, что относится к ней очень и очень серьезно, она вдруг сама уходит в сторону.

Почему?

Казалось, он интересует ее до тех пор, пока сам равнодушен. Это сбивало с толку. Она не похожа на тех вертушек, которые получают удовольствие, подсчитывая разбитые сердца.

И тем не менее посторонний наблюдатель пришел бы именно к такому выводу.

Он не желал оставаться посторонним. Хватит.

Вздохнув, Брюс отправился за ней вдогонку. Может, они смогут разобраться, в чем причина непонимания между ними. Разобраться раньше, чем препятствие вырастет в неодолимую преграду.

У буфета он наткнулся на Джованни. Тот, несомненно, специально поджидал его.

Никакого желания беседовать с Джованни у него не было. Особенно теперь, когда все мысли были заняты одной Марго. Но, кажется, альтернативы не предполагалось.

Джованни хотел убедить его, что не встанет на пути сильных чувств. Он по-братски хлопнул Брюса по плечу, товарища по битве между полами.

— Знаете, приятель, я восхищаюсь теми, кто готов отстаивать свою собственность.

Свою. Можно сказать что угодно. Но лгать не в его привычках.

Очень просто уверить Джованни, что он и Марго составляют пару. Тогда восторженный итальянец не будет больше ему помехой.

Просто, но только бесчестно. Он не привык к вранью. Слишком поздно начинать в его возрасте.

Так ли? — прозвучал в голове внутренний голос. А как же Марго? Разве это не начало нового пути?

Так или иначе, но представлять Марго как свою собственность означает вести себя нечестно, в первую очередь по отношению к Марго.

— Если вы имеете в виду Марго, то она не принадлежит мне.

Брюс огляделся и увидел ее за буфетной стойкой в компании первого вице-президента. Тот хохотал над тем, что она ему рассказывала. У нее талант, подумал он, создавать у людей хорошее настроение.

— Нет? — Джованни выглядел изумленным. По его лицу начало расплываться удовольствие. — Но, судя по тому, как вы себя вели, как встречаются ваши глаза, я подумал... — Он со значением понизил голос. Брюс отрицательно покачал головой, и улыбка Джованни стала еще шире. — В таком случае Марго ничем не связана?

— Если кто и связан, то не она.

— Но... о, понимаю. Вы ухаживаете за ней. И отдаете себе отчет, конечно, что у вас обязательно появятся соперники.

Это тебе не спортивное состязание, подумал Брюс. Поглядев на Джованни, он увидел, что тот только что не потирает руки от удовольствия.

— Замечательно. Пока она не приняла решения, вы не можете осуждать меня, если я потанцую с ней. Она — обворожительная женщина. — Итальянец тихо рассмеялся.

Брюс поднял брови, не понимая, что в этом смешного.

Джованни пояснил:

— Если бы она была моей, я бы держал ее под замком, никому даже глазом не разрешил взглянуть. — Его улыбка была простодушной и сластолюбивой одновременно.

Вот тебе награда за твою правдивость, обругал себя Брюс. Но что тут поделаешь...

— Конечно, я знаю. — Джованни кивнул. — Очень печально для вас, но удачно для меня. Вы извините меня, я неожиданно ужасно проголодался.

Брюс не сомневался, что голод Джованни к желудку никакого отношения не имеет. Может, подойти к Марго самому? Несомненно, он успеет первым. Он выше ростом, шаги у него шире.

Но со стороны будет смотреться очень глупо. Достаточно одного строгого выговора себе за одну ночь. Не собирается же он принимать участие в таких гонках.

А потом, что бы он ни чувствовал, как бы к ней ни относился, но никаких ограничений по отношению к Марго налагать не имеет права. Даже если бы она была его женщиной.

Решив выбросить буфет из головы, он отправился в бар. Пожалуй, надо выпить.

— Вечер удался, как вы думаете? — спросила Марго, когда они выходили из зала.

Брюс обнял ее за талию. Наконец-то она снова с ним. Джованни практически монополизировал ее на весь вечер.

— С точки зрения Вестона — да, — согласился он. — Марчелло согласился утром подписать контракт.

Она уловила его иронию.

— А с вашей точки зрения?

Брюс пожал плечами. Ему не хотелось говорить об этом, но раз она спросила, надо отвечать.

— Я обнаружил в себе некоторые не слишком положительные качества.

Понятно, что он имеет в виду. Другой бы устроил сцену. Брюс же галантно отступил в сторону, позволив ей самой делать свой выбор. Трудно не восхищаться таким человеком. Так она и делала. Может, даже слишком восхищалась.

— Вы слишком суровы к самому себе. — Они почти достигли вращающихся дверей, когда она внезапно вспомнила и остановилась. — Мне надо завернуть к стойке портье.

— Хорошо. — Он повернулся и пошел назад по коридору. — А что?

— Надо оставить письмо Джованни.

Ее беззаботное признание ударило его с силой железного кулака. Поскольку они только что расстались, то, вероятно, содержание письма может быть интимного свойства.

Чего удивляться? На какую женщину не произвело бы впечатление внимание Джованни, а он был просто сверхвнимателен к Марго.

Настолько внимателен, что один или два раза был на волосок от необходимости впоследствии обратиться к дантисту. Лишь невероятные усилия Брюса по укрощению своего темперамента спасли его от столь печального исхода.

Портье наблюдал за ними из-за стойки. Когда он разглядел Марго, его улыбка засияла подобно полуденному солнцу.

С неподдельным энтузиазмом он спросил:

— Чем могу вам помочь?

Марго открыла сумочку и вынула ключ.

— Не могли бы вы передать это мистеру Джованни Марчелло? — Она подвинула ключ поближе к портье. — Он в номере 1209. Скажите ему, пожалуйста, что леди очень благодарна, но ключ ей не понадобится.

С этими словами она снова взяла Брюса под руку и направилась к выходу из гостиницы.

Брюсу оставалось лишь молчаливо смотреть на нее, поскольку способность говорить его оставила. На секунду ему захотелось вернуться и удавить Джованни. Негодяй попытался назначить Марго свидание прямо у него под носом.

— Он дал вам ключ от своего гостиничного номера? — наконец выдавил он.

Голос Брюса не обманул ее, она понимала, что он готов взорваться.

— Ну да, — сказала она, как будто речь шла о безделице, не стоящей внимания, а не о наглом непристойном предложении.

Гнев его с трудом угасал. Вместо того чтобы подниматься на лифте в комнату Джованни, она здесь, с ним. Причин для ревности нет. Свой выбор она сделала.

— Но вы не купились на его посулы.

Будто бы это не очевидно. Ее зубы сверкнули.

— Ни в коем случае.

Пропуская ее вперед, он неотрывно следовал за нею.

— Что он говорил?

Марго обернулась, невзначай коснувшись его щеки.

— Вам будет неприятно слушать.

Пожалуй, верно. Достаточно знать, как она ответила. Не стоит искать причин для дополнительного раздражения. Гнев ослепляет.

Брюс попросил подошедшего слугу подогнать машину.

— Хотите куда-нибудь поехать? — неожиданно вырвалось у него. По ее лицу он понял, что застал ее врасплох. — Потанцевать. — Это первое, что пришло ему в голову.

Ей было смешно и немного неловко.

— Я думала, что мы потому и ушли. Из-за того, что вы устали от танцев.

— Нет, — возразил он. — Я устал от созерцания вас, танцующей с Джованни. И еще от его надоедливого внимания к нам, когда мы танцевали вдвоем. — Брюс обнял ее за плечи, не потому, что хотел подчеркнуть свое право обладания, а... так, казалось ему, было правильно. — Я хочу держать вас в своих объятиях, не опасаясь, что всякую минуту мне постучат по плечу. — Он вгляделся ей в лицо. — Если только вы не устали.

Если усталость и была, то она исчезла без следа. Марго покачала головой, сережки в ушах сверкнули, глаза тоже.

— Дорогой, я могу танцевать до зари.

И он поверил.

Все произошло очень быстро. Как только Джованни подписал договор о слиянии двух компаний за океаном, день открытия флорентийского отделения окончательно определился.

Брюс был поставлен перед фактом, что на завершение всех домашних дел у него не более двух недель.

Почти ничего.

Он твердил себе, что на самом деле ему требуется всего один вечер. Правильная обстановка и правильный подход.

И правильный ответ.

Поставив намеченную цель, он не собирался сворачивать с пути. Запустил механизм подготовки. Звонил, делал покупки.

Он давно уже не рисковал, пускаясь в авантюры, касающиеся личной жизни.

В машине Брюса из CD-проигрывателя неслись нежные, романтические мелодии из старых кинофильмов.

Он купил этот диск специально для нее, подумала Марго. Трудно представить, что он держал такое для себя.

Он и в самом деле один на миллион.

Повернувшись к нему, она поглядела на его профиль. Наполовину в тени, наполовину освещенный лунным светом. Суровая внешность, оболочка, под которой трудно предположить нежную душу.

— Вы ведете себя очень загадочно, — сказала она.

Брюс едва взглянул в ее направлении и ничего не ответил, добавляя таинственности.

Они двигались по магистрали вдоль Тихого океана. По правую руку мерцало, переливаясь, громадное пространство воды. Луна была полной, от нее тянулась длинная, уходящая вдаль дорожка.

Что происходит, непонятно.

Брюс позвонил в магазин Мелани перед самым закрытием и предложил сегодня встретиться. Без всяких колебаний Марго согласилась. В конце недели он уезжает. Через пять дней навсегда уйдет из ее жизни. Не считая мимолетных встреч на семейных праздниках.

Мысль болезненно отдалась в сердце, вызывая желание провести с Брюсом как можно больше времени. Пока еще не конец.

«Конец» — то, чем завершается каждое приключение, напомнила она себе.

Ее радовал его звонок. Если бы он не позвонил, то она сделала бы это сама. Какое ей дело до условностей? Сейчас, когда осталось так мало времени, не до церемоний. Жаль упустить последние деньки, проведя их врозь.

— Разве вам не надо домой, собираться? — спросила она, видя, что он упорно молчит. Что за скверная привычка! — Я могу помочь. Я очень хорошо умею упаковывать вещи. Последние три года живу на чемоданах, поэтому в таких вопросах стала экспертом.

— У меня есть время, чтобы собраться.

Марго покачала головой.

— Типично мужской подход. Вы оставляете все на последнюю минуту, потом хаотично швыряете вещи в чемодан, спеша успеть на самолет.

Он рассмеялся. Доля правды в подобном описании, возможно, есть.

— Хорошо, — великодушно разрешил он, — когда придет время, я позволю вам помочь.

— Позволите? — насмешливо откликнулась Марго. Она посмотрела прямо ему в лицо, всем своим видом изображая обиду. — Должна сообщить вам, что наблюдать, как я упаковываю вещи, — невиданная привилегия.

— Тогда я буду жить в надежде на это событие, — ответил он с гораздо большим чувством, чем того заслуживало ее обещание.