Две свадьбы

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Он не хочет отвечать на ее вопросы, как бы ловко она его ни провоцировала.

Марго сгорала от любопытства, досады и легкого возбуждения.

Но как она ни выведывала, Брюс отвечал загадочной улыбкой и словами, что скоро она сама увидит.

Вздохнув, Марго откинулась на спинку сиденья. И стала ждать. Брюс не из тех людей, которых можно к чему-то принудить после того, как решение ими принято. Только в другой момент она восхищалась бы силой его характера, а на этот раз была возмущена, поскольку эта сила оказалась направлена против нее.

Шоссе вилось по живописным берегам, оканчивающимся пляжами. Мыслями Марго вновь вернулась к тому времени, которое провела здесь с Мелани. Эти места видели, как они обе постепенно взрослели.

— Давненько я сюда не заглядывала, — поведала она.

Забавно видеть все опять. В лунном свете пейзаж казался волшебным. Или это потому, что он сейчас с ней рядом?

— Я любила бывать здесь.

Марго старалась узнать местность. Жилые кварталы были похожи на строения средиземноморского побережья, создавая чувство раздвоенности, словно ты и там и здесь.

— Любимые места в Калифорнии. Мелани сказала, что вы часто приезжали сюда, когда она была маленькой.

Марго кивнула.

— Мы приходили сюда рано-рано. На пляже — никого. Элайна никогда не любила валяться на песке, поэтому мы оставались с Мелани вдвоем. Принимали солнечные ванны.

Она задумалась, вспоминая то время.

— Пойдем в ресторан? Интересно, изменилось ли здесь?

— Возможно, — сказал Брюс, внимательно всматриваясь в ее лицо.

В ресторане специально готовились к их приходу. Французский ресторанчик должен понравиться Марго.

— Пикник на пляже? — пыталась угадать Марго.

— Вы не любите оставаться в неведенье? — спросил Брюс.

— Правдивее сказать невозможно, — улыбнулась она.

— Ваше испытание почти завершено.

Брюс повернул на улицу, выходящую прямо на пляж. Между пляжем и дорогой пролегала террасная полоса, покрытая высокой травой, заросшая кустами, которые служили приютом множеству белок. Прямо перед ними оказалось древнее, сучковатое дерево. От старости кора с него слезла, отвалившиеся куски валялись рядом. Оно стояло, как великан, внезапно возникший из зелени.

Марго была взволнованна, на нее нахлынули воспоминания. Будто она и не покидала этого места.

— Я припоминаю, что недалеко отсюда был дом с колокольней. Прямо как сворачивать на пляж.

— Он тут и остался.

Брюс старался говорить безразлично, боясь, что она разгадает его намерения раньше, чем он решится сам их раскрыть. Поставив машину на стоянку, он поспешил присоединиться к Марго.

— Вы правы, дом с колокольней здесь.

Она потянула его за руку, приглашая подойти ближе к дому. Словно ребенок, после долгого отсутствия спешивший к родному порогу.

Дом был все таким же, может быть, только появилось ограждение, чтобы никто случайно не свалился вниз. От дома до пляжа было шагов триста, не больше.

Ей потребовалось всего мгновение, чтобы заметить стол, который стоял прямо под крышей башенки. Накрытый на двоих он был застелен белоснежной скатертью. Широкая бархатная лента служила ограничительной линией, не разрешая проход.

— О. — Огорчение в ее голосе было неподдельным. — Видимо, у кого-то здесь заказан ужин.

— Да. — Брюс убрал ленту. — Заказан, Марго, для нас.

— Это вы организовали? — глаза ее расширились. — Боже, как романтично.

Она открывала в нем все новые стороны, каждое новое открытие — приятнее предыдущего. Ей действительно будет не хватать его.

Брюс посмотрел на ресторан, стоявший по соседству с башней, и заметил в окне метрдотеля. Встретив взгляд Брюса, тот кивнул ему.

Они сели за стол.

— Строго говоря, ужин организовал Филипп, а я только отдал распоряжения.

— Филипп?

— Метрдотель из ресторана напротив.

— Да, похвально, что оба вы знаете, как накрыть на стол и завоевать сердце женщины.

Марго убрала салфетку со своего блюда и, обнаружив приготовленного по всем правилам кулинарной науки омара, подняла на Брюса глаза. Беспокойство снова шевельнулось в ее душе. Сколько усилий, чтобы сделать этот вечер запоминающимся...

— Мелани? Она принимала какое-то участие в этом?

Волны лунного света делали ее лицо нереальным, неземным.

— Ваша дочь никогда не откажется услужить.

— И посекретничать. — Крохотная морщинка появилась и исчезла с ее лица. — Мы весь день вместе работали с ней, хоть бы слово сказала. Могла бы намекнуть. А она сделала вид, что очень удивлена вашим звонком.

— Я попросил Мелани об этом. Она милая девочка, на нее можно положиться.

Такая готовность идти навстречу заходит далековато, подумала Марго.

— Рискуя надоесть, все же опять спрошу, зачем все это?

Брюс сжал ей руку.

За весь вечер он не позволял себе ни единого прикосновения.

Марго снова хотела спросить, что за сюрприз, но промолчала. Оставалось надеяться, что обед и будет сюрпризом. А не что-нибудь такое, что может разрушить все очарование.

Брюс отмстил маленькие морщинки между бровей. Он рассчитывал на другую реакцию.

Взяв бутылку охлажденного вина, он наполнил бокалы, потом произнес тост:

— За будущее.

Марго вспомнила, что этот тост она произносила. Тогда это была расплывчатая фраза, теперь будущее вырисовывалось яснее. Будущее, разводящее их в разные стороны. Как бы она ни относилась к такому повороту событий, с самого начала было понятно, что все кончится именно так. Нельзя рассчитывать, что эта чудесная передышка продлится долгое время.

Верить в подобную ерунду — худшее, что только можно себе представить. Стоит только поверить, и положение ее станет уязвимым. Такой риск не оправдан. Снова пережить такое ей не по силам.

Марго предложила свой тост:

— Лучше выпьем за настоящее.

— Хорошо. За настоящее.

Они сдвинули бокалы, раздался тихий звон. Брюс задумался о том, что, может быть, ее тост несет подсказку. Возможно, ему не следует дожидаться конца обеда, а начать действовать немедленно.

Если он в состоянии.

Отставив бокал, он нащупал в нагрудном кармане припасенное кольцо. Кольцо, которое носил с собой весь день, как талисман.

При виде его манипуляций у нее в глазах появился испуг. Она схватила его за руку.

— Что вы делаете?

Он не понимал, почему она так испугалась.

Кажется, не так-то все просто, как он думал.

— Боюсь, что у меня нет дара произносить цветистые речи, как, например, у Джованни.

— У вас собственные достоинства, — сказала она, сдерживая улыбку и одновременно пытаясь успокоиться. — То, что вы говорите, говорится искренне. Поверьте, Брюс, для женщин это очень много значит. У Джованни заранее приготовленная фраза, хорошо отрепетированная, но лишенная непосредственности и искренности. Она не трогает сердца.

Ему понравилось ее высказывание.

— Рад слышать, поскольку это означает, что вы не будете сердиться, когда я буду заикаться и мямлить. — Он с надеждой взглянул на нее. — При вас я становлюсь совершенно косноязычным.

Сделав глубокий вдох, Брюс попытался преодолеть скованность.

— Не вижу другого пути, как только сказать это. — Он взял ее руку в свою. — Никогда бы не подумал, что смогу полюбить кого-то после смерти Элен, но я ошибался. Я люблю вас, Марго.

Сердце ее переполнилось радостью, устремилось к нему. Как ей не хотелось, чтобы до этого дошло, до объяснений в любви! Она боялась, жутко боялась полюбить его.

Резко вырвав руку, она отклонилась назад. Взгляд ее скользнул куда-то в сторону.

— Я... я просто не знаю, что сказать.

Боль разлилась в груди, было трудно дышать. Брюс изо всех сил старался держаться. Зализывать раны будет потом.

— Обычно говорят: «Я тоже вас люблю». — Он пытался поймать ее взгляд, найти в нем подтверждение, что она разделяет его чувства. Надежда исчезала. — А Флоренция прекрасно подошла бы для медового месяца, — печально сказал Брюс.

Марго сжала губы. Голова гудела.

— Уверена, что множество людей с вами согласятся. — Все еще избегая его глаз, она подняла свой бокал. Ее руки дрожали так сильно, что несколько капель пролились на скатерть.

— Марго, если я непонятно изложил свое предложение, я повторю его снова: выходите за меня замуж.

Словно ее поймали в ловушку, загнали в угол, откуда никуда не скрыться. Но должен быть выход. До этого всегда он находился.

— Я поняла, Брюс, и мне очень жаль, потому что придется отказать и причинить вам боль, а мне бы этого совсем не хотелось. — Слезы на мгновенье ослепили ее. Она сморгнула их. — Я бы никого не хотела обижать. И... ну зачем вам надо было это делать?

Ее словно разрывали на части. Если бы жизнь была иной, если бы она до сих пор верила в счастливый конец, как ее тетушка или Мелани, то сказала бы «да». Прокричала бы!

Но ничего не изменишь. Все мужчины когда-нибудь уходят и оставляют вас. Уходят тогда, когда разочарование ударит больнее всего.

В отчаянии Марго вскочила из-за стола.

— Марго, подождите! — крикнул он вслед. — Куда вы?

Марго не ответила. Потому что не знала. Все, что она знала, это то, что ей надо убежать от него. Раньше, чем она сделает трагическую ошибку, сказав «да», как требовало все ее существо.

Она бежала, не видя дороги, слезы застилали глаза.

Не зная, что и подумать, Брюс позвал ее снова, но опять безрезультатно. Мелькнула мысль, что не стоит ее удерживать. Если она не хочет его, то давить и чего-то требовать бесполезно. Он не станет...

Черта с два.

Его место с ней рядом.

Это противоестественно, чтобы брачное предложение вызывало такую бурную реакцию и слезы. Здесь что-то не так. Тут что-то другое, что — он пока не понимает, но не отступит, пока не поймет.

Брюс догнал ее, схватил за руку и повернул лицом к себе.

— Вы движетесь дьявольски быстро для женщины на высоких каблуках, — сказал он, пытаясь овладеть своим гневом, понимая, что злость плохой попутчик и ничего не решит.

Марго глотала воздух, пытаясь восстановить дыхание.

— Практика.

Он не улыбнулся.

— Так, и от скольких предложений вы удрали?

Марго отдышалась, но не смогла унять внутреннюю дрожь.

— Ваше первое.

Он покачал головой. Так дело не пойдет.

— Не верю, что никто раньше не просил вас выйти замуж.

— Поверьте. — Печальная улыбка осветила ее лицо. — Я никогда не позволяю себе заходить так далеко. Сбегаю при первых признаках каких-либо серьезных намерений.

Почему? Чего она боится?

— На этот раз вы не сможете убежать.

Она пыталась, но не смогла, всякий раз оттягивая расставание. В этом ее ошибка. А теперь приходится дорого платить. Цена слишком высока: превращение прекрасных воспоминаний в печальные. Почему он не смог вовремя остановиться? А она?

Пожав плечами, Марго отвернулась.

— Почтенный возраст делает реакцию не такой молниеносной.

Он взял ее лицо в руки. Она поборола нестерпимое желание крепко прижаться к нему. Поборола с трудом.

Брюс разглядел немое желание в ее глазах.

— Вы еще не достигли почтенного возраста, Марго. Но я хочу быть рядом с вами, когда это случится.

Она не будет слушать, не позволит увлечь себя пустыми обещаниями.

— Нет. Это все слова, слова. Ничего, кроме слов.

Он начал понимать.

— Да, это слова, но мои слова, Марго. Мои слова и моя честь. Разве я лгал вам когда-нибудь?

К ее горлу подкатил комок.

— Не знаю...

— Не лгал.

Она попыталась отвернуться, но он схватил ее за плечи и удержал.

— Черт возьми, Марго, неужели вы думаете, что я ничего не понимаю?

Она подняла голову. Голос ее дрожал.

— Если бы понимали, то не сделали бы предложения.

— Я говорю, что понимаю, о чем вы думаете, — сказал он мягко. — И понимаю, что творится в вашем сердце. — Лицо ее приняло враждебное выражение, но тут же смягчилось от его нежного взгляда. — То же, что и в моем. Я люблю вас, Марго, и отчаянно не хочу, чтобы вы исчезли из моей жизни.

Она не собирается верить ему, никогда. Известно, что случится, если она поверит.

— Это вы теперь так говорите, но...

— Навсегда, — повторил он с силой. — Не будет никаких «но», Марго. Не все мужчины созданы по единому шаблону. Я не ваш отец и не отец Мелани, я не тот мужчина, который может обидеть вас. Я очень люблю вас и не собираюсь исчезнуть из вашей жизни.

Брюс спешил во что бы то ни стало пробиться к ней.

— Мне потребовалось немало времени, чтобы открыть свое сердце, но теперь оно открыто и ваше. Вы в моем сердце. И я не отпущу вас оттуда. — Руки его разжались. Теперь ее удерживал лишь его взгляд. — Я остаюсь здесь, и вам придется привыкнуть к этому.

— Нет, не остаетесь. Вы уезжаете во Флоренцию, — напомнила она.

Он знал, что обещает.

— Без вас — нет.

— А если я не поеду?

Брюс не сомневался ни секунды.

— Тогда и я не поеду.

Смахивает на то, что он действительно так решил, но на деле может оказаться обманом. Джек клялся в вечной любви только для того, чтобы затащить ее в постель.

— У меня есть предложение от фирмы поехать во Францию.

Новость вонзилась ему в сердце, как острый нож.

— Отклоните его.

— А если нет? — Она смотрела ему в глаза, искала признаки отступления. — Если мне хочется во Францию?

Если она этого хочет, то и он хочет того же.

— Тогда я еду с вами.

— И что будете делать? — с вызовом спросила Марго. Волны с шумом набегали на берег, раскричались чайки. Идет буря.

Буря уже бушует.

Ответ был прост:

— Заниматься с вами по ночам любовью. Это будет мне компенсацией за потерянные годы.

Она жаждала поверить и пыталась не поддаваться этому желанию.

— Вы так поступите? Ради меня?

— Да, да и да. Что еще?

Она поглядела ему в глаза и поняла, что он поступит так, как обещает. Пойдет на любые жертвы за ее согласие стать его женой. Возможно, с его точки зрения, жертвы невелики.

Марго сплела пальцы вместе.

— Знаете, Брюс, я не хотела любить вас. — От нее не ускользнуло, что его глаза загорелись надеждой. — Пыталась, как могла. Но, видимо, выбора у меня не было. — Она сжала губы, подавляя рыдание. — Вот что страшно. Выбора не было.

Он потянулся к ней. Не надо делать никаких признаний, если ей это так больно. Ему не требуется, чтобы она обнажала перед ним душу, надо только, чтобы она любила его.

— Марго...

Она отодвинулась. Если он дотронется до нее, то она расплачется, а ей необходимо высказать все наболевшее.

— Позвольте мне договорить. Перед тем, как должна была родиться Мелани, я написала Джеку, чтобы он знал, где я. Я еще надеялась, что он поймет и приедет. Письмо пришло обратно с пометкой: «вернуть отправителю». Надписанное его почерком. Он даже не потрудился распечатать его. Я вынашивала его ребенка, а его не интересовало, все ли у меня хорошо, не нужно ли что-нибудь. Мне или малышу.

Слезы высохли. Она выплакала все слезы по Джеку давным-давно.

Он слушал, ненавидя человека, который так поступил с юной, любящей девочкой — Марго.

— Я поклялась себе, что никогда больше не поставлю себя в такое положение. Никогда не позволю мужчине завладеть моим сердцем. — Она подняла на него глаза. — Если... если я отдам его вам...

Достаточно он сдерживался. Брюс схватил ее в объятия.

— Обещаю, что я о нем позабочусь.

Господи, как хорошо, когда он держит ее в своих крепких объятьях! Она позволила себе отдаться сладостному ощущению его близости, насладиться им.

— Я могу дать вам свой ответ на семи языках. На восьми, если считать тот, который я сейчас учу. — Она была смущена. Смущение мешало ей сказать «да», но еще хуже было сказать «нет» и потерять его. — Который вы предпочитаете?

Ветер играл ее волосами, раздувая пряди. Брюс пригладил их рукой.

— Мне все равно, если только ответ будет «да».

Она обхватила его за шею, прижимаясь к нему.

— Si.

Он усмехнулся.

— Итальянский.

— Ты делаешь успехи.

— Ты даже не представляешь, какие большие, — сказал он, прежде чем слиться с ней в долгожданном поцелуе.