Двойной сюрприз от Джулии

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Вот, наконец, и Том Каллахан, муж Лоретты. Джулии потребовалось всего несколько секунд, чтобы составить первое представление о человеке, который был женат на ее двоюродной сестре и сейчас неторопливо приближался к ней по лакированному паркетному полу своего просторного рабочего кабинета. Здесь царила благословенная прохлада. Плохое настроение и физическая усталость не помешали, однако, Джулии отметить про себя высокий рост, темную густую шевелюру и золотистый загар родственника. Костюм из грубой хлопчатобумажной ткани подчеркивал стройную фигуру. На вид Тому было лет тридцать, может, чуть больше.

Каллахан подошел к ней, взял ее горячие ладони в свои холодные руки. Какое-то время они смотрели друг на друга, не разжимая рук, не зная, с чего начать разговор. Несмотря на неловкость положения, его уверенное и сильное рукопожатие было для нее как спасательный круг. Потом он осторожно приподнял ее и прижал к груди. Джулию это нисколько не удивило: во вторник, на похоронах Лоретты, ее все время поддерживали незнакомые люди, так она плохо выглядела.

— Джулия, — наконец сказал он. Его голос звучал более низко и хрипло, чем вчера по телефону.

— Том, — с трудом произнесла она. Каллахан был силен, атлетически сложен.

Джулия поняла это, ощутив, как сильные мышцы напрягаются у него на руках. И какая у него широкая и мускулистая грудь! Как хорошо, что Том такой сильный мужчина, — как раз сейчас его поддержка была ей просто необходима. Наверняка у него такой же твердый характер. Она рассеянно отметила, что это один из самых красивых мужчин, каких она только встречала в жизни: черные глаза светились как полированная древесина тикового дерева; волосы цвета патоки, сверкающие на солнце, были немного растрепаны, а особенно на макушке, что могло бы вызывать у женщин вполне понятное желание протянуть руку и ласково пригладить их.

Он все еще прижимал ее к груди нежно и осторожно, словно боясь спугнуть. Джулия вдыхала его крепкий мужской запах и чувствовала, что дрожит всем телом, тогда как он оставался спокойным и собранным.

— Спасибо, что смогла приехать, — наконец сказал он низким грудным голосом, ее дрожь передалась ему, и сердце Тома забилось сильнее.

— Это мой долг, — ответила она.

У Джулии был и другой мотив для того, чтобы встретиться с Томом. Сегодня он должен узнать все. Добираясь из Филадельфии самолетом, а потом на машине, она много думала об этом.

Дон Джарвис, управляющий Тома Каллахана, работающий у него на полставки, привез Джулию сюда из аэропорта Олбани, хоть ей и не хотелось проводить с этим человеком весь день. К счастью, принеся ей искренние соболезнования по поводу смерти Лоретты, Дон не делал больше попыток заговорить с ней, не ожидая, видимо, ничего нового от их разговора.

Наконец Том медленно, словно желая убедиться, что она может стоять, отпустил Джулию. Они стояли лицом к лицу, уже не прикасаясь друг к другу, но по-прежнему очень близко.

— Все это так тяжело, — сказал Том, и его лицо исказилось болью.

— А разве может быть иначе?! — согласилась она, чувствуя, как к горлу подкатывает комок.

— Прости, что не встретил тебя в аэропорту.

— Все в порядке! Я же сама просила тебя по телефону не менять свой распорядок дня из-за меня.

— Понимаешь, когда ты вчера позвонила, я… — Он замолчал, тряхнул головой, не в силах подобрать нужные слова, потом слегка оттянул ворот рубашки. — Знаешь, — снова начал он, — я сейчас отпущу мою помощницу Марси на весь день, вернусь, и мы поговорим. Ведь, чтобы все обсудить, нам понадобится время, и совершенно ни к чему, чтобы нас прерывали, кто бы это ни был. Мне ужасно жаль, что ты не смогла разыскать меня до похорон.

— Да, мне тоже. Я очень старалась.

— Я несколько дней был на западном побережье.

— Как оказалось, Лоретта не записала нужный адрес и телефон. Я просмотрела ее бумаги и обнаружила много разной чепухи, потом я…

— Я знаю, что ты сделала, — сказал Том, — и очень ценю это. Должно быть, для тебя эти дни были просто ужасны. Подожди, я скоро.

Он вышел в соседнюю комнату, и, когда давал своей помощнице необходимые инструкции, его голос дрожал (так, по крайней мере, показалось Джулии). Его уход дал ей время подумать и снова ощутить все возрастающую тревогу, которая начала ее терзать пять дней назад, несколько часов спустя после того, как Джулия узнала о смерти Лоретты. И она почти четыре дня искала в бумагах сестры адрес того места, где летом отдыхает Том Каллахан, ее муж! А он, кажется, не слишком удивился тому, что она не смогла его найти.

Только сейчас Джулия почувствовала, как устала оттого, что пять ночей спала урывками. Она опустилась в кожаное кресло ржаво-коричневого цвета, повернутое к гигантскому, во всю стену, окну, выходящему на Бриллиантовое озеро, красота и спокойствие которого сразу же начали оказывать на нее свое целительное воздействие.

Летнее убежище Тома Каллахана находилось на частном уединенном островке, окруженном со всех сторон блестящим зеркалом прозрачной воды, а на далеком противоположном берегу возвышались лесистые горы Адирондак. Джулия прекрасно понимала, почему он выбрал именно это место. Вот чего она совсем не понимала, так это…

Том вернулся с подносом, на котором стояли две большие чашки кофе, сливки и сахар. На его вопросительный взгляд Джулия ответила:

— Да, спасибо. Только побольше сливок и немного сахара, пожалуйста.

Она надеялась, что сладкое поможет ей избавиться от тошноты, которая все утро подкатывала к горлу.

— Не следишь за весом? — осторожно поддразнил Том, добавляя ей в чашку большую ложку сливок.

— Только не сейчас.

А Том неожиданно поймал себя на том, что сам внимательно следит, но не за ее весом, а за лицом и фигурой. Джулия была красива, ее не портили даже усталость и печаль, застывшие на лице, и синевато-серые тени под голубыми глазами. Ее пшеничные волосы ниспадали на плечи эффектными кудрями, в которые так и тянуло запустить руки. Кожа была гладкой, цвета спелого абрикоса, на носу — едва заметные золотистые веснушки. А какие невероятно чувственные губы, какие красивые длинные ноги!

Его охватило волнение, и, повернувшись, чтобы положить ей в чашку ложечку сахара, Том случайно рассыпал его. Ничего особенного не случилось, так как все находилось на подносе. Конечно, он зачерпнул из сахарницы новую ложечку сахара, но эта неловкость почему-то смутила Тома.

Он раньше не задумывался о том, что представляет собой двоюродная сестра его жены как женщина. Он отрицал любую вероятность того, что она покажется ему хоть сколько-нибудь привлекательной. Возможно, ее тихий, хотя и взволнованный, голос в телефонной трубке не способствовал этому. Да он и не хотел, чтобы она ему понравилась. Том был довольно эмоциональным человеком, это было одним из его достоинств, но сейчас он не хотел усложнять и без того непростую встречу. Для них обоих все заканчивалось, а не начиналось. И после сегодняшнего разговора они вряд ли увидятся вновь.

Том отогнал прочь мысли о ее физических достоинствах, размешал сахар в кофе и передал чашку. Решив разделаться со всем неприятным как можно скорее, он спросил:

— Ты говорила, что была автомобильная авария. Все произошло быстро? Она была за рулем?

— Полиция сказала, что все произошло мгновенно. Машина ехала со скоростью девяносто миль в час. Погибли оба.

— Оба? — автоматически переспросил Том, хоть и не было заметно, что он по-настоящему удивлен. Значит, Лоретта была не одна!

Джулия прикрыла ладонью рот и откашлялась. У нее не было иного выхода, как рассказать всю правду.

— Кто-то другой сидел за рулем, — сказала она хрипло. — Мужчина.

Эти слова были очень неприятны. Конечно, Джулия хотела решить все вопросы как можно быстрее, но она надеялась, что у нее будет возможность хотя бы подготовить его… и себя тоже. Короткий разговор не значил ничего при данных обстоятельствах, но и от него была своя польза. С другой стороны, Том Каллахан, очевидно, предпочитал смотреть неприятностям в лицо.

Они разговаривали только о жене Тома. Безусловно, в их браке были проблемы, Лоретта сама признавала это. Джулия знала многие подробности: как они расходились и как пытались помириться, о ребенке, который так и не появился на свет, хотя Лоретта лечилась от бесплодия. Тем не менее Лоретта оставалась женой Тома и до самого конца надеялась спасти их брак. И если раньше Джулия верила в возможность этого, то сейчас она сомневалась, что, останься Лоретта жива, что-нибудь изменилось бы.

— Его звали Филлип Куин, — уточнила она, решив сказать правду, — правду, которую больше невозможно утаить. — Его семья считает, что они были любовниками. Мне… так жаль.

Она заставила себя посмотреть на Тома, готовая увидеть на его красивом загорелом лице шок и отчаяние. Но никак не думала, что не увидит ничего подобного, ее сообщение не вызвало никаких эмоций! Но возможно, он скрывает свою боль?

Джулия интуитивно взяла его за руку и погладила по загорелым сильным мышцам, но вдруг поняла, что погорячилась, и отпустила. Услышав шум катера, заводимого Доном Джарвисом, Джулия подумала, что он наверняка отвозит помощницу Тома на берег.

— Мне тоже жаль, — сказал он тихо, но твердо. — Но эти двое и не могли погибнуть иначе. Девяносто миль в час! Безнадежная скорость для езды, особенно по улицам большого города.

— Но… — руки у нее задрожали.

— Ты думала, что эта новость будет для меня шокирующей? — спросил он спокойно. — Ты ожидала, что она причинит мне боль?

— Твоя жена и другой мужчина… Конечно, я…

— Джулия, Лоретта впервые изменила мне пять лет назад. И неоднократно потом. Наш развод был очень болезненным и длительным — потребовалось три года, чтобы окончательно развестись. С тех пор я виделся с ней дважды, и то по ее просьбе. Обе встречи были ужасны. Да, когда-то она была значительной частью моей жизни и такой ужасной ранней смерти Лоретта не заслужила, но сказать, что сейчас у меня сердце кровью обливается из-за ее гибели, я не могу. А если у нее действительно был любовник и она была счастлива с ним в последние мгновения своей жизни, я рад за нее.

Разведены! Том и Лоретта на самом деле были разведены? Джулия знала, что Лоретта не допускала даже мысли о разводе! Этот дом и вместе с ним весь мир, казалось, покачнулись, а загорелое лицо Тома Каллахана, который внимательно, не мигая наблюдал за ней, медленно расплывалось перед глазами. Она почувствовала слабость и, прикрыв глаза, удобнее устроилась в глубоком кресле. Очень хотелось спать, но Джулия постаралась стряхнуть сонливость.

Молодая женщина ни на секунду не сомневалась, что Том говорит правду. Три года как разведены! Вот почему ей пришлось так долго копаться в том жутком беспорядке, что царил у Лоретты в квартире (Джулия считала, что Том тоже живет в этой квартире в Филадельфии), чтобы найти телефон и адрес Бриллиантового озера, где он отдыхал. Недаром ее охватила тревога, когда она начала разбирать вещи Лоретты и возникла уверенность, что на самом деле все далеко не так просто, как ей представлялось.

Лоретта лгала все это время. Возможно, больше самой себе. «Тяжелый период в нашей жизни, — так она оценивала ситуацию. — Но это временная разлука. Нам обоим просто необходимо пожить отдельно, нам нужна свобода. Ах, если бы я могла подарить Тому ребенка! Он всегда хотел детей, да я и сама уже давно готова стать матерью, Джули. Давно готова. Моя работа на телевидении ничего для меня не значит, я только хочу, чтобы я, Том и наш ребенок стали одной семьей. Я знаю, он тоже этого хочет. — Джулия слышала все это два месяца назад. — Мое бесплодие губит, душит наш брак. Медленно, как… как будто чьи-то руки сжимают его все сильнее и сильнее. Мы решили, что наилучший выход из положения — взять на лето тайм-аут, и, пока я буду искать суррогатную мать, Том поедет жить на озеро. Мы вдвоем разработали необходимый контракт, прежде чем он уехал. Понимаешь, мы не можем разобраться в наших отношениях, ругаемся по пустякам, а потом приходим в себя, просим друг у друга прощение, даем друг другу обещания, которые через два дня нарушаем. Несколько недель мы вместе тщательно обдумывали идею о суррогатной матери и все пункты контракта. Так что мы приняли правильное решение, временно расставшись».

Почему она лгала ей? Эта ложь так унизительна, Джулия не ожидала такого отношения к себе.

— Джулия, с тобой все в порядке? — В тихом голосе Тома звучала тревога.

Она попыталась открыть глаза и прогнать головокружение — пара глубоких вдохов и выдохов, и она снова могла контролировать себя, но желудок опять скрутило, подступила тошнота.

— Ты выглядишь ужасно, — сказал он, на его лице отразилось искреннее участие.

— Да… Я беременна, — ответила она. Джулия ждала его реакции, каждый ее мускул и нерв были напряжены до предела. Она не сомневалась в словах Лоретты насчет благополучного исхода дела, и Том должен был знать об этом. Однако ее признание не вызвало даже проблеска понимания в его глазах, но выражение его лица стало еще более участливым. Он не стал тратить время на бесполезную суету вокруг нее, а просто сказал:

— Я принесу печенья и воды и соленых чипсов. Не двигайся, хорошо? Я на минутку.

Джулия попыталась сказать что-нибудь вежливое, но он уже ушел. Она осталась сидеть, стараясь справиться с тем, что творилось у нее в животе. Это началось пять дней назад, и симптомы уже определились. Интересно, как быстро Том догадался, что ей нужно — именно соленые крекеры и чипсы. Конечно, и усталость усилила ее тошноту. Так получилось, что Джулия оказалась единственной близкой родственницей Лоретты. Друзья Лоретты сразу же отстранились, ее отец несколько лет назад уехал из этих мест, мать, тетя Джулии, умерла, когда Джулии было восемнадцать. А Шэрон, мать Джулии и тетя Лоретты… жила у своего второго мужа. Да, ее мама была счастлива в эти дни, может быть, поэтому Джулия чувствовала себя совершенно одинокой и не решалась просить у нее помощи, в которой так нуждалась. Вторым мужем ее матери стал тридцатисемилетний «вечный актер», всю жизнь ждущий свою грандиозную роль, и Шэрон Грегори, актриса, была одержима стремлением найти такую роль для него, чтобы он смог наконец осуществить свою мечту. Выходя замуж во второй раз, она взяла девичью фамилию, что позволило ей представляться посредником своего мужа, Мэтта Кэйди, избегая конфликта интересов. К тому же Шэрон не любила теперь встречаться с Джулией, двадцать три года которой напоминали ей о возрасте.

Отстраненность матери и подтолкнула Джулию уехать из Калифорнии, которая до девяти лет была ее домом, в Филадельфию. Это все способствовало ее сближению с Лореттой, хотя они не виделись более тринадцати лет. Сближению? Джулия начинала в этом сомневаться.

— Вот. — Это вернулся Том.

Он принес воду со льдом, пакет подсоленных крекеров и большой пакет необычных чипсов. Джулия тут же начала жевать соленый крекер, чувствуя, как успокаивается желудок.

— Я извиняюсь за эти чипсы, — сказал он, показывая на пакет. — К сожалению, они имеют привкус боврила.

На его лице отразилось такое искреннее раскаяние, что она чуть было не рассмеялась.

— Что такое боврил? — тихо спросила она, пробуя их. Пожалуй, они не такие уж и соленые. Чипсы не мешало бы подсолить.

— Это горячий мясной бульон, который пьют в Англии, — осторожно ответил Том, стараясь не испугать ее. — Месяц назад я ездил туда по делам и… Понимаешь, я ел это нечто вместе с моим братом Лайамом. Я выполняю своеобразную миссию: ищу самые причудливые в мире закуски, чтобы он их попробовал. — Он усмехнулся в надежде, что она тоже улыбнется. — Ему шестнадцать лет. Он приехал сюда из Филадельфии на лето.

— Ну и как, ему понравилось? — заинтересовалась Джулия.

Она была рада отвлечься от этого чреватого одними расстройствами разговора и поболтать о пустяках почти так же сильно, как была рада тому, что крекеры помогли ей справиться с тошнотой. Том говорил так неторопливо, так старался отвлечь ее от грустных мыслей, что она была ему очень благодарна за такое понимание.

— Он даже не притронулся к этой закуске, а набросился на жареную индейку с кетчупом и маринованным луком, если я не ошибаюсь.

— С маринованным луком? — Ее лицо озарилось улыбкой, стала заметна крошечная складочка на курносом носу, и он снова увидел ее веснушки. У него перед глазами тут же возник образ ребенка — этакой девчонки-сорванца, которая ловит лягушек, лазает по деревьям и свистит совсем как мальчишка, сунув два пальца в рот.

— По правде сказать, — сообщил он, все еще наблюдая за ней, — большинство закусок соленые.

— На самом деле? Соль — вот то, что мне нужно.

Джулия достала один чипс и откусила кусочек. К ее удивлению, ее желудок да и она сама одобрили новый вкус. Тогда она решила чередовать крекеры и чипсы с водой.

Том продолжал наблюдать за ней. И она знала, что он давно не сводит с нее глаз.

— Тебе, наверное, очень трудно сейчас.

— Нет. Только последние дни были напряженными.

— И какой у тебя срок?

— Небольшой. По подсчетам врачей, около шести недель. Четыре недели после… зачатия, а тест на беременность я сделала в прошлую пятницу. Лоретта… так ничего и не узнала.

— Маленький срок, — сказал он несколько напряженно, услышав имя бывшей жены.

— Да, — с трудом, одними губами, улыбнулась она.

Маленький срок беременности, а какой значительный переворот в ее жизни. В эти дни, снова и снова всё обдумывая, она каждый раз приходила к этому выводу и уже успела привязаться к новой жизни, что росла у нее внутри. В том, как все начиналось, не было смысла, но это произошло. Она знала, что стала частью чего-то важного, значительного. А если Том не захочет нести ответственность за содеянное и не даст ей того, чего она хочет?..

— Тошнота — ерунда, — уверенно сказала она. — Сейчас для меня этот малыш важнее всего на свете. — Джулия постаралась скрыть необъяснимую агрессивность, прозвучавшую в ее голосе.

Том сразу же откликнулся на ее слова.

— Это замечательно, — сказал он. — Малыши — это удивительные живые сосуды с надеждой, любовью и огромным потенциалом внутри, правда? Я очень рад за тебя, Джулия.

Джулия улыбнулась ему в ответ: Том понимает ее. И они могут вместе найти правильный выход из этой запутанной ситуации. Но когда его взгляд остановился на ее левой руке, Том перестал улыбаться: на ней не было обручального кольца. Он слегка нахмурился, и тошнота снова о себе напомнила. Да, она не замужем и у нее нет друга. И скоро Том узнает почему.

— Опять? — заметил он и склонился над ней. — Хочешь, я провожу тебя на балкон подышать свежим воздухом? Экономка оставила нам еду. Мы можем поесть на балконе, там тень и довольно прохладно из-за легкого ветерка с озера.

— Замечательно звучит. — Она приняла его предложение с радостью. И он замечательно — нежно и заботливо — сказал это. Встретить сейчас кого-то, кто бы заботился о её физическом состоянии и хорошем самочувствии, было так неожиданно и так приятно, что она готова утратить самообладание, с таким трудом обретенное. Пожалуй, она не чувствует себя одинокой.

Он вел ее перед собой, мягко придерживая. Его теплая, как будто бархатная, рука лежала у нее на плече, мягкая ткань рубашки касалась ее оголенной руки. Джулия чувствовала спиной тепло его тела сквозь тонкую ткань своей кремовой блузки и даже на мгновение прижалась к нему, доверившись его поддержке. В первый раз она полностью осознала значимость этого ребенка, что растет внутри нее.

Том вел Джулию к балкону и чувствовал, что против его воли влечение к ней снова разгорается. Так она беременна! Вот в чем главный секрет ее красоты: это нельзя объяснить чертами лица или какими-то другими достоинствами, красота исходит из самых сокровенных глубин женской души. Он чувствовал волнующую полноту ее груди и знал, что скоро Джулия будет выглядеть как какой-нибудь спелый и сочный тропический фрукт. Том не переставал удивляться тому, почему она не замужем и почему не упомянула о друге.

Джулия опять почувствовала, как подступает тошнота, и с большим трудом взяла себя в руки.

— Тише, тише, — успокаивал он ее, как нервного жеребенка. — Иди медленно и жуй эти крекеры!

— Кажется, ты много знаешь… — она сделала паузу, отчаянно жуя крекер, — об этом! — благополучно закончила Джулия.

— Да, действительно, — ответил Том. — У меня шесть младших братьев. Так что в детстве я в течение многих месяцев был поставщиком крекеров.

— Шесть? — Джулия сразу подумала, что мать Тома, должно быть, отважнее любого воина.

— И еще один, старше меня.

— И ни одной девочки?

— Ни одной девочки, — бодро согласился он. — После четвертого ребенка мама перестала возражать против рождения других детей. Она ссылалась на то, что ни она, ни папа не могут обратиться в аптеку из-за отсутствия таковой в нашем районе. Да и с какой стати ей было это делать, она любила мальчиков.

— Я тоже люблю мальчиков, — сказала Джулия. — В детстве я сама была настоящим сорванцом.

— Я так и подумал, — тихо пробормотал он, тяжело дыша.

Наконец они добрались до балкона. Джулия вряд ли запомнила лабиринт из комнат, по которому они шли, так как в основном смотрела под ноги, чтобы не упасть. Пол местами был паркетный, а кое-где лежала керамическая плитка, она также обратила внимание на два больших дорогих турецких ковра. Почему-то раньше ей не приходило в голову, что Том может оказаться настолько богатым и преуспевающим человеком.

Том посадил ее на деревянную скамеечку под навесом и пообещал:

— Сейчас я принесу поесть, хорошо?

— Отлично, — кивнула Джулия.

Он оказался прав: на свежем воздухе ей стало намного лучше. С балкона нельзя было увидеть порт, откуда она приехала, вместо этого отсюда открывался удивительный вид: вдали сверкала полоска воды, вдоль которой полумесяцем раскинулся песчаный пляж, чуть ближе — зеленая лужайка, окаймленная яркими цветами. Дул прохладный ветерок, прогоняя прочь жару, дразня и лаская ей щеки и лоб.

Том принес сандвичи с индейкой, содовую, в которой плавали кубики льда, и огромную кисть сладкого зеленого винограда.

— Вполне подходящая еда для беременной.

— Попробуем. — Джулия оторвала от кисти одну виноградинку, прокусила ее атласную кожицу и сразу же почувствовала, как из нее брызнул сок. Она не спешила глотать ее, она наслаждалась. Блаженство!

Он одобряюще усмехнулся и откусил кусочек сандвича идеальными жемчужно-белыми зубами. Потом вдруг, как по команде, они снова ощутили напряжение в воздухе. Несколько минут они молча ели, пока Том не решился наконец заговорить первым.

— Кажется, ты была поражена, услышав, что я и Лоретта развелись, — сказал он. — Неужели она и тебя опутывала ложью о нашем «семейном счастье»?

— Да. — Джулия нисколько не была удивлена, что Том вернулся к прерванному разговору о том, что затрагивало интересы их обоих. К тому же не было никакой необходимости смягчать ответ.

— Насколько близки друг другу вы были? — Эти слова прозвучали как обвинение. — Насколько близки вы были? — чуть с нажимом повторил он.

— Когда мне было девять лет, она спасла мне жизнь. Поэтому и стала бесплодной, но тогда никто этого не знал.

— Это сближает, — согласился Том.

— Так и есть, вернее, так было. И я чувствовала себя обязанной ей, хотела выразить ей свою благодарность за все те годы, что мы не виделись, — сказала Джулия и тут же поймала себя на мысли, что ведет себя с Томом так, будто знакома с ним не час, а знает его уже несколько недель. — Ей было шестнадцать, когда это случилось. Наши семьи отдыхали вместе на небольшом лыжном курорте в Вермонте. Мы сняли домик, самый простой, ничего роскошного. Однажды вечером мы с ней катались на коньках, и я упала. Какой-то мальчишка не успел затормозить и проехался своим хоккейным коньком прямо по моей левой руке. Была повреждена артерия (у меня до сих пор шрам в этом месте). А через десять минут начался сильный шторм, и меня отвезли в местный медпункт, так как в более оснащенную больницу путь и по земле, и по воздуху был закрыт не менее чем на двое суток. Я потеряла много крови, в медпункте не было крови нужной группы, в том числе первой группы с отрицательным резусом, которую можно без риска перелить любому человеку. Лоретта оказалась единственным донором на тот момент. Она отдала мне две пинты: первую — в ту же ночь, а вторую — на следующее утро. Этого было достаточно для меня, но сама она потеряла слишком много крови, и через два дня у нее проявился шоковый токсический синдром. В довершение она забыла, что у нее еще не закончились месячные. В отличие от меня она заболела очень серьезно. Ты сам прекрасно знаешь, что с ней случилось. У нее были сильно повреждены маточные трубы и яичники.

— Да, — кивнул он, и лицо у него стало каменным. — Доктора сказали, что именно поэтому она не могла зачать. Я и представить себе не мог, что ты в этом как-то замешана.

— Замешана? Это была моя вина! — Голос у нее дрогнул.

— Нет, — он отрицательно покачал головой, — это была чрезвычайная ситуация, Джулия.

— Если бы я знала… если бы мои родители знали, чего может лишиться Лоретта, отдав мне свою кровь…

— Но ты не знала. Да и как ты могла узнать?

— И Лоретта ни разу не сказала мне: «Это твоя вина».

— Да, — согласился Том. — Действительно, она иногда проявляла чудеса героизма.

— Для меня, девятилетней девочки, она была настоящей героиней. Два месяца спустя она рассказала мне, какой удар нанесло ей это драматическое событие…

— Могу себе представить. — Он скривил губы в какой-то странной улыбке. — Она обвела тебя вокруг пальца.

— Но этот поступок не идет ни в какое сравнение с тем, что она сделала для меня и чего ей это стоило! — сказала Джулия раздраженно.

Враждебность Тома к бывшей жене проявлялась все четче и четче. Джулии стало неприятно. Почему все-таки Лоретта так отчаянно врала про несостоятельность своего брака? Неожиданно Джулия почувствовала, что не совсем доверяет этому человеку.

— Она не пыталась меня обманывать, — пылко продолжала она. — Лоретта могла соврать про ваш развод, но она действительно хотела тебя вернуть! Ты это сам сказал.

— Ну да, она так сильно хотела меня вернуть, что завела себе любовника, так, что ли?

Его железная логика поставила ее в тупик. Как могла Лоретта связаться с другим мужчиной в такое важное для нее время? Но Джулия проигнорировала слова Тома и сама решила атаковать:

— Она так хотела этого, что была готова найти какую-нибудь женщину, чтобы та выносила для нее ребенка. И все это только для того, чтобы сделать тебя отцом. Я не знаю, где правда — в вашем браке или вашем разводе, Том Каллахан, но ребенок, которого я ношу, твой!