Дзен и искусство быть вампиром.

Глава 3

– Эй! – Заорала я, после того как была брошена поперек кожаного сиденья, частично приземляясь на него и частично на пол. Дверь захлопнулась за мной, и машина тронулась. – Эй! – Еще громче завопила я, выцарапывая себя в вертикальное положение. – Что, черт возьми, здесь происходит?

Другой парень с сексапильными глазами правил машиной, его взор встретился с моим в зеркале заднего вида за мгновение до того, как он сказал что-то, что звучало как немецкий, итальянскому парню. Последний ответил одним словом.

– Зоря.

– О нет, и вы туда же! – застонала я, гусиная кожа поползла по моим рукам и ногам. – Послушайте, вы совершили большую ошибку!

– Я думал, она была француженкой, – сказал водитель, его голос оказался приятным баритоном с легким немецким акцентом в нем. – А эта кажется американка.

– Она – американка, и она не очень счастлива прямо в этот момент, так что если бы вы любезно остановились и отпустили бы ее, она по любому не должна была бы кричать или доходить до совершенного безумия во взоре, чтобы из этого не было первым! – Громко сказала я, моя раздражительность в конец истрепалась и не подлежала ремонту.

– Кристофф… – начал говорить парень за рулем, его глаза метались от дороги, к зеркалу и на его приятеля.

Я схватилась за дверную ручку, настолько сердитая, что была готова выброситься из движущейся машины, спасаясь от обоих мужчин. Водитель быстро ударил по кнопке, закрывающей в машине все двери.

– Чертовы дочерние замки[11], – чертыхнулась я, пытаясь вырвать блокировку вверх.

– У нее был камень, – сказал мужчина, идентифицированный как Кристофф, дернув головой назад в мою сторону.

– Это не мое! – Заорала я, сотрясая камнем перед ним. – Я сказала то же самое тем другим людям, не упоминая призраков.

– Призраков? – Сказал водитель, глядя, скорее заинтересовано, чем скептически.

– Да. Думаю, это люди, утонувшие на корабле давным-давно, но я, кстати, не та, кого они ищут. Я никогда прежде не видела этот камень. Полагаю, он находился в книге, которую я купила сегодня днем, книге, которую пыталась отыскать француженка.

Не названый мужчина медленно вырулил и остановился на парковке у темного банка.

– Как вас зовут?

– Пия Томасон. Я из Сиэтла, а здесь с группой туристов, – мои щеки снова воспламенились к жизни. Я не думала, что смогу выдержать презрение, которое уверена было бы в глазах Кристоффа, если бы я упомянула, какого рода группой она была. – Я купила пару подержанных книг сегодня днем и думаю, что закладка, должно быть, была спрятана в одной из них, потому что уверена, черт подери, что никогда прежде не видела ничего подобного. Я быстро пересказала короткую встречу с женщиной на площади. – Вероятно закладка ее.

– Закладка? – Спросил водитель.

– Ага, это же закладка, видите? – Я изобразила, что моя рука была книгой и скользнула шелковым шнурком по ней.

– Могу вас уверить, Пия, это не может быть закладкой, – улыбаясь мне в зеркале, сказал мужчина.

Я не могла удержаться, чтобы не улыбнуться ему в ответ, очарованная сердечностью его голоса. Его лицо выглядело мягче, чем у его грубого друга, а зеленые глаза были с легким скосом по краям, и морщинками от смеха, расходящимися от них.

– Еще как может, но уверяю вас, это не мое. Я собиралась попытаться найти женщину, которой это принадлежит, но тут так много народу, что сомневаюсь смогу ли ее разыскать.

Он с минуту наблюдал за мной, прежде чем повернуться к Кристоффу, который оценивал меня с подозрительностью во взоре.

– Возможно, она говорит правду.

– Это маловероятно, – ответил Кристофф. – Она видела призраков.

– Это, скорее всего, благодаря камню, до сих пор я никогда прежде не видела ничего сверхъестественного. Ладно, временами парней на пляже, которые считают, что они Спидо[12]-герои, но это ж, ни к селу, ни к городу. И просто для вашего сведения – я ненавижу, когда обо мне говорят так, будто меня тут нет, даже больше, чем ненавижу быть запихнутой в машину и увезенной без моего согласия. Я так понимаю, технически это похищение, и, совершенно уверена, оно незаконно даже в Исландии.

Они оба проигнорировали меня.

– Она убегала от Ризничего, – сказал симпатяжка.

Кристофф сжал губы.

– Этот поступок, Алек, предназначен заставить нас думать именно то, что ты вообразил.

Алек! Ага, наконец, имя.

– Но…

– Если бы ты обязал меня не верить всему, что говорит тебе женщина, мы могли бы жить, зная, что задача выполнена, – сказал Кристофф, потирая место на своей груди.

Искреннее раскаяние заполнило лицо Алека. Я провела с минуту, размышляя, насколько сильно мне нравилось его имя, но перетащила мою соображалку к задаче избежать того, что еще могло со мной приключиться этим вечером, заполненным странными происшествиями.

– Ты сказал, что рана излечилась. Если она все еще беспокоит тебя…

– Она давным-давно зажила, но это напоминает мне, что безумие делать людям скидку. – Глаза Кристоффа пылали в темноте машины, когда он оглянулся на меня. – Говорят, что кровь Зори может излечить любую рану.

– Это что-то! – Сказала я, воздевая руки. – Я формально свободна. Я была оскорблена, подвергнута критике, мне почти промыли мозги какие-то ненормальные из секты, меня преследовали, умоляли пара призраков, и искоса смотрел третий, а теперь похитили, но когда вы начали говорить об использовании моей крови, мне самое время отправиться в постель и притвориться, что я никогда не отправлялась в эту поездку. Так как вы настроены везти меня куда-то, не отвезете ли меня в гостиницу Андерсона? Спасибо.

Я села обратно на сиденье, заставляя удержать то, что осталось от обрывков моего разума. Если бы я поверила достаточно сильно, что эти двое красивых, но явно неуравновешенных мужчин просто подбросят меня до гостиницы, а не собираются предать какому-то ужасающему кровавому ритуалу, вероятно, я могла бы выйти из этого с неповрежденным рассудком.

Алек вновь рассматривал меня дружелюбным взглядом.

– Мы могли бы отправиться к книготорговцу и посмотреть, подтвердит ли он ее историю.

– Это будет просто пустой тратой времени. Уверен, магазин в это время будет уже закрыт.

– Если бы я все еще говорила с любым из вас, что не соответствует истине, потому что я больше не признаю ваше присутствие, я бы указала, что хотя магазин закрыт, там может быть своего рода ключ относительно происхождения закладки, – сказала я, спокойно изучая ноготь.

– В этом есть смысл, – согласился Алек.

Я решила выпрямиться достаточно, чтобы наградить его благодарной улыбкой. Он развернулся и слегка подмигнул. Я начала ощущать легкое тепло, когда краска смущения снова устремилась вверх. Может такое быть, что он флиртовал со мной? Мужчина – красивый как он? Так скромно, как это возможно я села прямее увеличивая до предела свои достоинства (большие сиськи) и доводя до минимума недостатки (залежи тела).

– На самом деле, нет, но если ты собираешься настоять на том, чтобы дать ей презумпцию невиновности, мы вполне могли бы быстренько покончить с этим, а затем доставить ее на совет.

– Совет? – Спросила я, хватаясь за спинки их сидений и подтягивая себя вперед. – Что за совет?

Лицо Кристоффа казалось было сделано из гранита, настолько оно было холодно, как и сопутствующий пристальный взгляд, брошенный им в мою сторону.

– Я думал, вы не разговариваете с нами.

– Я решила, что в интересах избежания международного конфликта, сохраню линию связи открытой. Что за совет?

– Моравский Совет, – сказал Алек, ударив по газам и посылая нас рывком по ухабистой улице, делая крутой U-образный разворот, направляясь назад в сердце городка. – Не волнуйтесь, Пия; если вы правда та, за кого себя выдаете, вам нечего опасаться Совета.

Я села обратно, хватаясь за ремень безопасности, не расположенная пристегиваться на всякий случай, надеясь скоро совершить побег.

– Просто из нездорового любопытства, что именно за Моравский Совет? И что произойдет, если я сказала неправду?

– Вы предстанете перед Советом, чтобы ответить за семьдесят три смерти, которые ваши люди учинили за последние три года, – ответил Кристофф глубоким лиричным голосом, пославшим дрожь восторга по моей спине, как будто он так явно не отталкивал меня и, по-видимому, не заблуждался, что я была кем-то плохим.

– Мои люди? – Спросила я, пробегая в уме по ближайшим членам своей семьи. – Они управляют яблоневым садом в восточном Вашингтоне. Не думаю, что они проводили какую-то массовую казнь, о, фу, годы и годы. Хотя с моим братом, вы никогда не сможете договориться. Он же Майкрософтовский яппи[13].

Мой юмор, каким бы он ни был саркастическим, не прошел мимо Алека. Он хихикнул и сверкнул мне быстрой ухмылкой в зеркале, прежде чем вернуть взгляд к дороге, когда мы приблизились к площади.

Кристофф фыркнул и отвернулся к окну.

Я полагала, что у Алека займет вечность найти место для парковки, но он решил проблему, просто припарковавшись бочком поперек тротуара.

– Этот книжный магазин? – Спросил он, указывая на конец улицы, где она сообщалась с полностью пешеходной площадью.

Я кивнула.

– Позвольте мне взглянуть на книги, – сказал Алек, открывая для меня дверь и предлагая руку, чтобы помочь выйти из машины.

Я была одновременно очарована жестом и довольна теплом в его глазах.

– Боюсь, у меня только одна из них. Я выронила другую, когда Маттиас припустил за мной.

– Маттиас? – Спросил Алек, изучая книгу, которую я протянула ему. Он пролистал страницы, но ничего не нашел.

– Ризничий, – проинформировал его Кристофф. Он вернул жесткий взор ко мне. – Почему, именно, вы сбежали от него?

Я на мгновение смутилась, когда Алек обернул мою руку вокруг своей, накрыв мои пальцы свободной рукой, когда вел вниз по улице. Это был удивительно сокровенный жест, тот, что подарил мне больше удовольствия, чем я хотела бы признать.

Часть меня, мстительная, злобная часть, которой, как я на самом деле любила притворяться, не существовало, хотела, чтобы Дениз в этот момент прошла мимо нас. Я не злорадствовала бы, не гордилась бы собой, я бы просто улыбнулась и позволила двум моим невероятно красивым конвоирам сопровождать меня.

К счастью для моего эго, она не присутствовала в толпе, которая теперь пульсировала и толкалась в той странной ритмичной манере большой группы скученных в небольшом пространстве людей, в которой они пытались танцевать. Музыка ударила в нас с силой кирпичной стены, пока мы не скользнули на задворки ряда зданий, выстроившихся по ту сторону площади, что бы я смогла заставить себя слышать сквозь шум.

– Не отвечаете? – Сказал Кристофф, останавливаясь у металлической двери, несшей облезлую табличку с названием магазина. Одна из его с шоколадным оттенком коричневых бровей поднялась в насмешливом удивлении. У меня был плохой импульс дернуть ее обратно вниз.

– Я не ухожу от вопроса, я просто не хотела мычать про это перед всеми, – с достоинством сказала я. – Я сбежала от него потому, что он просто ошибался, как и вы двое – он думал, что я была этой особой – Зорей, и хотел жениться на мне.

Алек извлек большой набор ключей и начал ковырять ими в двери.

Кристофф оглядел меня с ног до головы. Я вспыхнула в энный раз за эту ночь, и чтобы предупредить явный комментарий, быстро сказала:

– Вы можете прекратить смотреть на меня так, будто я большой толстый лжец[14], потому что я не такая.

Кристофф с минуту моргал от удивления; потом его лицо напряглось в знакомом подозрительном выражении.

По какой-то причине оказалось, что именно это разозлило меня больше, чем, если бы он явился и обвинил меня в попытке выбить его из колеи.

– Вы можете верить чему хотите, но это абсолютная правда. Леди… как ее звали… Кристьяна, упоминала, что Маттиас и я должны пожениться, так чтобы он мог умереть на моих руках или что-то вроде. Так что вы просто можете сразу стереть этот «вы-настолько-безумны-что-лаете» взгляд с вашего лица.

Алек позади меня начал хохотать. Глаза Кристоффа полыхнули гневом изнутри, и на одну ужасную секунду я подумала, что он собирается ударить меня. Но вместо этого он сделал два шага вперед, прижав меня к стенке магазина.

– Вы имеете хоть какое-то представление кто я, женщина?

– Я знаю, что не нравлюсь вам, и должна сказать, что это чувство взаимно, – сказала я ему, мой живот дрожал, но было ли это от страха или злости, я не была вполне уверена.

Кристофф обернул длинные пальцы одной руки вокруг моего горла, напрягая их в предостерегающем сжатии.

– Я могу убить вас прямо сейчас.

Страх взял верх над гневом, но я не собиралась позволить ему заметить это. Я стиснула ткань своей юбки обеими руками, удерживая себя, чтобы не вцепиться в его запястья.

– Если я та, кто вы сказали, то разрушила бы ваши намерения, – подчеркнула я, игнорируя факт, что мой голос дрожал. – А вы должны были бы объяснить мою смерть Братству.

Медленная улыбка изогнула самые уголки его рта, но, ни сделала ничего, чтобы растопить лед в его взоре.

– Думаю, я наслаждался бы этим.

Мои глаза расширились от очевидной угрозы в его голосе, но прежде чем я смогла запротестовать, Алек прервал.

– Прекрати пугать ее, Крис. Это никуда не годится.

Его пристальный взгляд продолжал сверлить меня еще несколько секунд, и я чувствовала, что тону в волнах гнева и враждебности, что едва ли не накатывали из него. Он прорычал что-то на выдохе и, выпустив меня, повернулся на каблуках и потопал вниз по переулку.

Я свалилась у стены, мои ноги чувствовали себя так, будто были сделаны из тофу[15]. Тотчас же Алек оказался сбоку от меня, поддерживая и всматриваясь обеспокоенным взглядом.

– Вы в порядке, Пия?

– Ага. Ваш друг слегка впечатлительный, не так ли? Думаю, что занятия по контролю над гневом могли бы ему пригодиться, – ответила я, растирая шею, всматриваясь в темный силуэт, исчезающий в тенях.

К моему удивлению Алек защитил своего приятеля.

– Он не любит жнецов.

– Жнецов? – Я перетянула свой взор обратно к нему. – Это то, как призраки все время называли меня. А кто они?

– Жнецы были когда-то Иларги. То есть, технически они все еще и есть, хотя разделились на два типа, солнечных и лунных жнецов. Прежде их называли Иларги, до того как они почти все были истреблены. Позднее… ладно, это долгая история.

– А, Братство Благословенного Света, – сказала я, кивая.

Алек глазел на меня несколько минут до того как ответить.

– Вы знаете Братство?

– Нет. В самом деле, нет. Я раньше сбежала от парочки таких, но это все.

Я думала, он собирается рассказать мне об организации, к которой принадлежали они с приятелем, но вместо этого он сменил предмет разговора.

– У Кристоффа была напарница. Не Возлюбленная, вы понимаете, но женщина, с которой он подумывал сочетаться браком. Анжелика и Кристофф были вместе много десятилетий. Она была первой убитой три года назад. Он не забыл ее смерть. Это все еще преследует его.

– О, как ужасно, – сказала я, сокрушаясь о своих столь грубых действиях к мужчине, который скорбел об утраченной любимой. – Бедняга. Я понятия не имела… мне так жаль.

– Это не оправдывает Кристоффа, за то, что он напугал вас, но это сделано, я лишь надеялся объяснить кое-что о его психическом состоянии, – сказал он, открывая дверь, которую ему удалось разблокировать. Он щелкнул крошечным фонариком, сверкая им по комнате. – Будем надеяться, что мы найдем здесь что-то, что прояснит необычную ситуацию, которая, как вы сказали, схватила вас в тиски.

Мы быстро обыскали книжный магазин, но ничего там не нашли. Алек волей-неволей пролистал бумаги в ящиках старого раздвижного стола, служившего владельцу картотекой, пока я проверяла каждую книгу на полке, где прихватила две мои, проглядывая остатки, в поисках чего-нибудь, что было упрятано внутри любой из них.

Двадцать пять минут спустя мы вернулись к машине, обнаружив там Кристоффа прислонившимся с боку со скрещенными руками, выражение его лица было жестким, но сравнительно нейтральным. Он был молчалив, когда мы приблизились.

– Там ничего не было, – признал поражение Алек. – Но я не сбрасываю со счетов, что сказала нам Пия. Думаю, мы должны расследовать вопрос дальше.

Кристофф подошел ближе, закатив глаза, должна бы я сказать.

– Мы потратили достаточно времени впустую, Алек. У нас несколько часов до рассвета, чтобы добраться до Совета, так как это…

Алек, прервав его, заговорил на немецком.

Я с минуту покусывала нижнюю губу, пока двое мужчин спорили. Я должна была принять собственное решение – или захотеть остаться рядом и попытаться заставить их сделать выводы, или пожелать убраться как можно дальше, далеко от жуткого Кристоффа? Не было никакой гарантии, что в следующий раз он не почувствует желание придушить меня и, что остановится прежде, чем действительно убьет меня.

Непроизвольно мой взгляд перешел к Алеку. Хотя от Кристоффа шел более цельный, внутренний физический призыв, Алек, несомненно, не уступал в отношении наружности. Если и было что-то в нем, что можно признать выглядело лучше, так это выражение лица – оно было теплее и дружелюбнее.

Я подумала о прошлых двадцати пяти минутах проведенных нами вместе в затхлом мраке книжного магазина. Дважды он коснулся меня, когда мы искали, и однажды, когда он склонился выловить клочок бумаги, и его рука прижалась к моей груди. Он извинился и отодвинулся, но я все еще могла чувствовать это ощущение.

Кончиками пальцев я коснулась своей шеи. И тогда снова смогла ощутить стальную хватку пальцев Кристоффа.

Я уныло покачала головой. Даже если бы в Алеке была искра интереса, чтобы вдохнуть в нее жизнь, в целом от этой ситуации было плохое впечатление. Разумная вещь – указал мой приземленный мозг, я должна сейчас уйти, не оглядываясь назад.

Я просто сделала это, не остановившись, чтобы что-то сказать, просто развернулась и помчалась вниз по переулку к освещенной площади, заполненной людьми, которые обеспечили бы мне безопасность. Окрик слышался за мной, но я добралась до толпы, не будучи остановлена, испустив вздох облегчения, в котором было слишком много сожаления, чтобы сделать меня счастливой.

– Второй раз удача, полагаю, – сказала я самой себе, когда шла извилистым путем сквозь пульсирующую толпу к ее центру.

– Мадам! Мадам, пожалуйста, подождите!

Легкий рывок сзади за рубашку, заставил меня взглянуть через плечо. Крошечная француженка, в которую я врезалась ранее, протискивалась меж пар с взволнованным взглядом на лице.

– Это вы, о, я так рада. Я должна поговорить с вами. Это очень важно.

Я испытала такое облегчение, увидев ее, что, скорее всего, кричала.

– Аналогично! Но мы должны выйти отсюда. Я не смогу услышать вас из-за музыки.

– Что?

Я склонилась к ней и повторила предложение. Она кивнула и указала на кафе, куда я отослала призраков. Оно все еще было открыто, обслуживая ночной люд. Я поколебалась мгновение, не желая оставаться на открытом месте, где Алек и Кристофф могли найти меня, но в то же время, не хотела оказаться перед призраками, потому что не приблизилась к решению их проблемы. Наконец, выбрала последнее, как наименее волнительное.

Когда я вошла в кафе, то увидела Карла и Марту, сжавшихся вместе в углу. Они стояли у меня на виду, но я, махнув им в ответ, втиснулась на стул у крошечного столика. Призрака матроса нигде не было видно.

– Кофе? – Спросила я женщину, когда она извлекла зеркальце и изучила свое отражение.

– Нет. Вина!

– Мне нравится ваша мысль, – сказала я, улыбаясь, и попросила у официанта два бокала домашнего красного вина.

– Вы, наверное, думаете, что я очень нахальна, но уверяю вас, очень важно то, что я вам скажу.

– Собственно, я тоже искала вас.

– Искали? – Прервала она, беря бокал вина, предложенный официантом. Она сделала из него маленький глоточек. – Но вы не знаете, зачем я разыскивала вас?

– О, думаю, знаю, – сказала я и улыбнулась, протягивая экземпляр книжки об эпохе Регентства. – Танцующие люди.

Она осела от облегчения, потянулась к нему.

– Вы нашли ее. Я подумала, что она у вас, когда расспросила книжника, и он сказал, что английская леди с вьющимися белокурыми волосами, только что, купила ее.

– Вы понятия не имеете, что у меня за вечерок был из-за этой штуки, – сказал я, роняя книжку в ее руку. – Хотя не думаю, что вы полностью осознаете, во что влезли. Я полагаю, вы – Зоря?

Ее глаза расширились.

– У вас есть Свет?

– Нет. – Я покачала головой. – Но у меня состоялось неподалеку знакомство с людьми, которые обрисовали эту религию и чувствую, что имею право предупредить вас об этом.

– Предупредить меня? – Она удивила меня, рассмеявшись. – Предупредить меня о Братстве Благословенного Света?

– Они – Иларги, не так ли?

Ее улыбка слиняла.

– Нет. Больше нет. Прошло тысячелетие с тех пор, как это название применялось к нам. Мы предпочитаем имя Братство.

– Тогда, кем точно являются Иларги? Каждый раз, когда я упоминаю это имя, люди начинают смотреть насторожено или с испугом.

Она несколько мгновений поигрывала ножкой своего бокала, а ее взор избегал меня.

– Раньше Иларги были братьями моего народа. У них не было света, но они, тем не менее, служили цели. А потом были осквернены и изгнаны, теперь их осталась только горстка. Они стали нечистыми, вы понимаете. Они поедают души.

– Звучит довольно-таки мерзко, – сказала я, волоски на моих руках встали дыбом. – Не удивительно, что все становятся немного странными, когда их упоминают.

– Мои люди пытаются выследить тех Иларги, что остались, но это нелегко. Они коварные, знаете ли? И они скрываются среди обычных людей. Но Братство сильно, так что они не представляют для нас никакой угрозы.

– Здорово, я не знала об этом, – медленно сказала я, с осторожностью подбирая слова, чтобы не оскорбить ее. – Я просто знаю, что люди, которых я встретила сегодня вечером, казалось, были под впечатлением того, что я была вами, и собирались женить меня на исландце по имени Маттиас.

– На Ризничем? – Ее улыбка вернулась, хотя и кривая. – Я не встретилась с ним, но да, мы должны поженится. Это как предполагалось, будет сегодня вечером, но… – она взглянула на свои часы – … теперь слишком поздно. Церемония вместо этого состоится завтра. О, но я все говорю и говорю и даже не представилась. Я – Анники. А вы..?

– Пия Томасон. И не могу выразить, насколько я рада, что вы нашли меня. Если бы мне пришлось объяснять этим вечером несколько большему количеству людей, что я не Зоря, то думаю, мне понадобилась бы комната с мягкими стенками[16]. Призраки тоже будут взволнованы, увидев вас, хотя один из них блуждает рядом в поисках рома. Я так поняла, они нуждаются в помощи, чтобы отправиться куда-то.

– Думхи? Вы видели кого-то? Ах, но это и ожидалось. – Она опустила бокал с вином, ее улыбка увяла. – Это одна из обязанностей Зори, понимаете ли. Мы зажигаем свет, что озаряет дорогу умершим.

– Я сделала такой же вывод. Лучше вы, чем я, хотя должна сказать, что Карл и Марта походят на довольно приличных людей. Ээ… призраков. Но все-таки я уверена, они будут рады узнать, что вы сможете помочь им.

– Это – работа Братства. Я буду светом, который ищут потерявшиеся, – просто сказала она.

Я потягивала свое вино.

– Это наверное за гранью того, что я могу спросить, но вы не находите, что люди Братства немного слишком… ладно, из-за отсутствия лучшего слова, эксцентричные.

Она нахмурилась с легким выражением неодобрения.

– Эксцентричные? Что вы знаете о Братстве?

Я покачала головой.

– На самом деле немного, ничего кроме связи с северным сиянием и Луной.

– Свет – это сила Луны, – сказала она на полном серьезе. – Но я вижу это не то, что тревожит вас больше всего. Вы боитесь Братство?

– Не боюсь, просто немного тревожусь, – подстраховалась я, не упоминая, как Кристофф угрожал мне.

Она с минуту молчала, потягивая вино, перед тем как податься вперед.

– Вы – мирянка.

Я была немного озадачена комментарием. Она что, просто оскорбила меня?

– Вы не из нашего мира, но у вас добрые глаза и вы видели сегодня вечером такое, о существовании чего большинство людей никогда не узнает. Я расскажу вам о Братстве так, чтобы вы поняли, почему они эксцентричные. В мире есть тьма. Вы чувствуете ее, не так ли?

– Вы имеете в виду террористов и все такое? – Спросила я, сбитая с толку.

– Нет, они часть мирского общества. Я говорю о настоящей тьме – Темных, как их называют, хотя они больше известны, как вампиры.

– Вампиры! – Мой импульс рассмеяться умер от взгляда на ее серьезное лицо. Несомненно, она верила в то, что сказала… или она была очень хорошей актрисой, пошедшей на большие неприятности, чтобы сбить меня с толку.

– Да. Им не нравится это выражение, так как люди боятся вампиров, и они хотят, чтобы мир смотрел на них как на жертв, а не как на злобных убийц, которыми они являются, но вы не должны позволить себе быть одураченной. Они рождены во тьме и несут ее внутри себя, распространяя свое зло как болезнь. Знаете, у них нет душ?

Я моргнула пару раз и покачала головой.

– Это так. Они рождаются без них, проклятые так, как прокляты демоны, но они не так явно несут смрад Абаддона.

– Абаддон это… ад? – Догадалась я.

– Более или менее, да. Вампиры существуют с начала эпохи людей, надеясь господствовать над ними, заражая своей тьмой, пока весь свет не уйдет из мира. Братство пытается разгромить их, уничтожить их зло, очистить мир от отравы, которую они используют для невинных людей.

– Милый Боженька, – сказала я, видя истину, сияющую в ее глазах. – Как это может продолжаться и никто в – как вы это назвали? – мирском обществе не знает об их существовании?

– Темные очень умны, – сказала она, садясь обратно. – Они смешиваются со смертными, маскируясь так, чтобы их зло не было обнаружено, пока не стало слишком поздно. Но дети Света существуют сквозь века, находя их и очищая от тьмы.

– Ничего себе, – сказала я. – Я только… полагаю, я ошеломлена, что это происходило вокруг меня, а я понятия не имела. Вампиры! Мы говорим о той же самой ерунде, верно? Постойте – говорим о сексуальных вампирах типа Френка Ланджелла[17], соблазняющих женщин, или задоголовом, пугающем Гэри Олдмане – парне, убивающем людей?

Анники нахмурилась.

– Я не знаю о тех пугающих задоголовых людях, о которых вы говорите, но уверяю вас, нет ничего романтичного в Темных. Они бессердечные, бездушные злодеи, которые хотят только своего господства над смертным миром. И их почти невозможно убить.

– В самом деле? Так старый добрый кол в сердце – это заблуждение? – Спросила я, зачарованная вопреки ужасающей теме.

– Это значительно замедлит его, да, но не обязательно убьет, если это было сделано без использования силы Света.

– Солнечного света? – Спросила я, вспоминая о тайнике с Баффи и Ангелом на DVD, находящемся рядом с моим телевизором.

– Они горят намного лучше, чем смертные, но это займет массу времени – выставлять их на солнечный свет, чтобы причинить больше, чем неудобство. Они не сгорают во вспышке, как показано в кино.

– Ха. А что причиняет, вы знаете об этом? Святая вода?

Она покачала головой.

– За столетия Братство разработало лучший способ уничтожить их зло. Но мы не бесчувственные, бессердечные убийцы как они – мы призываем Свет, чтобы очистить Темных, очистить их ритуалом, что дарует им скорее искупление, чем проклятие.

– Святой Иосафат[18], – сказала я, слегка дрожа и потерев гусиную кожу на руках. – Я и понятия не имела. Не удивительно, что люди Братства были так беспощадно решительны. А где именно вы сталкивались со всем этим?

Слезы хлынули из ее глаз.

– Моя сестра, Сара… она была последней Зорей. Она… она была убита две недели назад, скорее всего, Темным. Они нашли ее с…

Она тяжело прислонилась к стене, добывая из своей сумки бумажный носовой платок.

– Мне так жаль. Я понятия не имела. Пожалуйста, не терзайте себя, рассказывая мне больше, – сказала я, чувствуя себя ужасно неловко.

– Нет, все нормально. Сара хотела бы, чтобы люди знали, как отважно она отдала свою жизнь во славу Света. – Она издала резкий короткий смех. – Некоторые люди зовут нас жнецами, знаете ли. Жнецы[19]. Как будто это все что мы делаем.

– Сожалею, – снова промолвила я, не понимая, что еще можно сказать.

Она промокнула нос и глаза, и сделала усилие, чтобы вернуть контроль над собой.

– Когда я услышала, что Сара убита, то была уничтожена, понимаете? Но потом Зенит сказала мне, что я займу ее место.

– Кто?

– Зенит. Этим титулом именуют особу, которая нас возглавляет. Так как меня не было с Сарой, когда она умерла, я не могла принять от нее камень. Зенит сказала мне забрать его здесь, до того как я отправлюсь на ритуал сочетания с Ризничим, но я была в ужасе от указаний и потеряла информацию, где найти камень. Но теперь вы нашли его для меня, так что я могу подняться на борьбу, там где ее оставила Сара.

– Вы в самом деле поразительный человек, – сказала я, все еще потирая руки. – Я не уверена, что была бы способна сделать что-то настолько самоотверженное.

Она подарила мне дрожащую улыбку.

– Вы – не обычная смертная, Пия Томасон. Я чувствую это в вас. Я не сомневаюсь, из вас получилась бы просто прекрасная Зоря.

– Здорово, к счастью, мы не должны проверять такую щедрую оценку.

Анники забормотала, соглашаясь, когда мельком взглянула на часы.

– Вы, должно быть, хотите пойти, встретится с вашими и увидеть будущего муженька, – сказала я, кладя пару монет на стол, прежде чем собрать свои вещи и встать.

– Да, уже поздно, но я надеюсь найти их прежде, чем взойдет солнце. – Она пожала мне руку. – Спасибо вам за такое осторожное хранение камня, Пия. Вы действительно благословлены Светом.

– Благодарю, – сказала я, задаваясь вопросом, готовилась ли я весь день, чтобы совершить свой хороший поступок. Почему-то возвращая свои мысли к моим действиям вечером, я чувствовала, что нет. – Удачи с вашим сражением. О, призраки! Здесь двое в углу, вон там. Карл и Марта. Хотите, чтобы я представила их вам?

– Нет еще. Я вернусь к ним, как только увижусь с Братством. Может быть, Свет продолжит сиять для вас, – сказала она, помахав на прощанье, когда поспешила в смутные сумерки.

Я мельком взглянула в угол, где находились призраки, когда мы вошли в кафе, но они ушли. Я задавалась вопросом, оставили ли они поиски своего пути, но решила, что теперь это проблема Анники.

Я проделала путь из кафе в замедленном темпе, обдумывая все, что она мне сказала. Я разглядывала людей вокруг, прогуливающихся по краям площади, центр которой все еще был переполнен танцующими. Вампиры! Блуждают рядом, претворяясь людьми! Кто бы знал!

– Пия! Какая удача!

Изумленная, я крутанулась вокруг, однако знакомый голос выкрикивал мое имя.

– Здесь!

Мое сердце упало, когда Дениз расчистила дорогу ко мне, утвердив одну руку на рукаве лысеющего мужчины с усами как руль у велосипеда. Взгляд отчаяния был в его глазах, которому я полностью сочувствовала.

– Это – Свен. Или Ларс. Или что-то вроде этого.

– Оскар, – сказал мужчина, награждая меня слабой улыбкой.

– Приятно познакомиться.

– Все еще одна? – Спросила Дениз, притворно оглядываясь. – Оу. Что ж, действительно очень жаль.

Я воздержалась от любых резких ответов и просто улыбнулась легкой улыбкой.

– Я так устала, что наверное это к лучшему. Думаю вернуться в гостиницу.

– Ночь еще молода, – сказала Дениз, хватая Оскара обеими руками и буксируя себя к нему. – Но поступай, как считаешь нужным. Думаю, что если бы я была в твоих туфлях, то тоже, скорее всего, была бы одна.

Я наградила ее жертву сочувствующей улыбкой и оставила Дениз с ее злорадством, думая с удовольствием, как бы изменилось выражение ее лица, если бы она узнала о двух мужчинах, с которыми я провела последний час, не упоминая о странном, но теперь, по-видимому, истинном предложении жениться от Маттиаса.

– Вот ты где! Мы искали тебя повсюду. Ты собираешься в гостиницу? – Рука опустилась на мою руку, но это была не твердая, непреклонная хватка Кристоффа.

Магда появилась из толпы, ее лицо покраснело, а в черных глазах плясали чертики. Следом за ней шел сопровождающий – Реймонд-турист, ожидание в его взгляде ясно показывало, как он предполагал закончить свой вечер.

– Да. Если честно, я немного устала.

– Мы можем вместе взять такси. Если оно здесь есть, – сказала Магда, смеясь, когда мы то сливались, то выходили из толпы в сторону оживленных улиц. – Думаю, каждый житель Исландии этой ночью здесь!

– Несомненно, любой в этом городе, – согласился Реймонд. – Посмотрю, смогу ли я найти для вас, леди, какой-нибудь транспорт.

Магда послала ему звучный воздушный поцелуй, беря меня за руку и медленно шагая со мной к краю площади. Я только в пол уха слушала ее легкомысленную болтовню о том, сколько веселья было у нее и Рея во время торжеств, большая часть моего внимания тратилась на осмотр людей шатающихся вокруг, но я не заметила чего-то, что напоминало клыкастых, смертоносных вампиров.

Я сидела, молчаливо созерцая вечер, когда такси, которое Рей нашел, со свистом несло нас на вершину городского холма, где находилась наша гостиница. Я подумала, что мы проехали мимо улицы, которая вела к церкви, где я была раннее, но слишком отвлеклась, чтобы обратить на это больше внимания. Не упоминая факта, что мой мозг начал ощущать нечеткость по краям. Магда безостановочно болтала, и, к счастью, требовались самые минимальные ответы для поддержания беседы.

– …такой знаменитый, что я никогда не могла предположить что-то столь прекрасное в стране, в названии которой не звучит ничего кроме льда и снега. Это определенно лучшие деньги, которые я потратила, – сказала Магда, стреляя в Реймонда озорным взглядом. – Надеюсь, что ты так же хорошо провела время, несмотря на эту стервозную Дениз. Она просто ужасна, не так ли? И ты видела беднягу, которого она заполучила в свои когти? Этот мужчина понятия не имел, как ему быть, когда она заметила его в одиночестве. Я хотела предупредить его, но как? Он – взрослый человек, и, конечно, должен быть в состоянии сказать ей, что его не интересует то, что она предлагает.

Воспоминание о почти идентичных словах, направленных на меня, заставило неловко скорчиться на сиденье. Это то, чем я являлась для такого как Кристофф? Отчаявшаяся, изголодавшаяся по мужчине женщина, которая испытывает недостаток в самоконтроле? Я бы свернулась в униженный шар, но мысль об улыбке Алека и тепле в его глазах придала мне немного мужества. Его друг думал, что я была наихудшим сортом нахалки – но какое это имело значение, когда у Алека было лучшее впечатление обо мне?

Что за глупые мысли.

– Вовсе не имеет значения, что они думают, – выговаривала я себе, выбираясь из такси.

– Нет, конечно, не имеет, – сказала Магда, спокойно подымаясь по ступеням к входу в гостиницу. Она приостановилась, стрельнув в меня заговорщицкой улыбкой, пока Рей расплачивался за такси. – У тебя что-то на уме, Пия, дорогая. Или я должна сказать кто-то?

Мои щеки вновь стали горячими, и я прокляла мои ирландские гены, которые позволяли любому видеть каждый мой румянец.

– Это был интересный вечер. Фактически раскрывающий глаза.

– А, такой, вот оно как? Хорошо, я не сомневалась, что все наладится. Готов немного снять напряжение, Рей?

Я оставила их хихикать и красть поцелуи, а сама проделала путь в свою комнату, эмоционально опустошенная вечерними приключениями.