Его Чужая Ведьма

Пролог

Семейные дрязги

Восемь лет назад

— Гвенди, не ходила бы ты на это сборище… — недовольно пробурчал ее старший братец, скрестив на груди руки, сидя в своем рабочем кресле.

— Томи, ты ворчишь, как наш дедушка. Тебе не идет. Каждый год мы собираемся с подругами на поляне, и ничего до сих пор не случилось, — снисходительно проговорила девушка, оборачивая свою осиную талию шелковым красным поясом.

— Каждый год… — повторил недовольно мужчина. — Только в те разы ты еще не вошла в свой возраст расцвета! Ты уже не девочка, Гвенди. Ты красивая девушка, и стоило бы поберечься бегать по Зачарованному лесу и его окрестностям.

Томас Гринвальди был весьма озабочен благополучием своей маленькой сестренки. После смерти родителей старшим в доме стал он. На юнца легли все тяготы взрослой жизни, он слишком быстро стал мужчиной, серьезным и ответственным не по годам, а потому не стеснялся высказывать свое недовольство в адрес Гвенди.

— Ну хорошо, это будет в последний раз. Обещаю! — бросилась на шею брата девушка.

Гвендалин любила Томаса за его мужество, силу воли, а еще доброту его души и чистоту сердца.

Подружки именно из-за него бежали в гости к семейству Гринвальди в надежде заполучить возможность влюбить в себя холостого Томаса. Потому что мужчина был не просто красив, но еще и додельником слыл хорошим (поговаривают, увлекался кузнечным делом в кузне у старого гнома). Высокий, широкоплечий, с горящим взглядом (разбившим не одно юное сердце), умный и на хорошем счету у местного градоправителя. Томас настолько вник в дела своего родного города Гномира, что не представлял себя ни в какой другой роли, кроме управляющего. А пока довольствовался должностью первого заместителя. Набирался опыта и все так же присматривал за сестренкой.

— Страшный обвал на каменоломне не позволяет мне тебя встретить. Может, Рюмер с этим справится?

— Ты нужен этому городу, — расплылась в улыбке девушка, — а со своими забавами я вполне разберусь самостоятельно.

Гвендалин пребывала в хорошем настроении, она напевала себе под нос песенки и пританцовывала вокруг старшего брата.

— Я волнуюсь, ночь… Что вы там вообще забыли?

— Ну, Томас, — заканючила девушка. — Во-первых, сейчас вечер, во-вторых, лунное затмение случается раз в году. А именно в этот день…

— В этот день вылезают все ведьмы! Тебе среди них делать нечего, — отрезал мужчина, выпутавшись из хрупких объятий сестры, встал со своего места и направился к окну.

Гринвальди отдернул легкую ткань занавески и посмотрел на чернеющий лес. Томасу не нравилась эта затея, как будто внутренний голос просил его поостеречься и придержать столь юную и непоседливую особу дома.

«Не пускать. Хотя бы сегодня!»

— Дело решенное, Гвенди. Побудешь дома.

— То есть как? Что значит решенное? Я совершеннолетняя, и ты не можешь мне запретить, — притопнула ногой девушка. — Я пойду с подругами на поляну!

— Пока ты находишься под моим покровительством, здесь буду решать я! — отрезал Томас. — Иди в свою комнату. И надеюсь, ты не станешь злиться из-за подобного недоразумения.

Резкий стук в дверь прервал их неприятную беседу, и на пороге возник Рюмер — слуга, еще знавший их родителей.

— Господин, с каменоломни пришли. Ждут вас.

Томас кивнул и еще раз бросил в сторону сестры предупредительный взгляд. Гвендалин вскинула гордо подбородок и зашагала к выходу.

— Рюмер, запри госпожу Гвендалин в ее комнате.

Слуга растерялся от столь неожиданного приказа:

— Но, господин, я не уверен…

— Выполнять! — сурово сдвинул брови на переносице Гринвальди. — Я должен быть уверен, что с ней все хорошо.

Рюмер кивнул, хотя явно не одобрял подобного решения своего хозяина.

Когда Томас спустился к поджидавшим его у порога стражникам, он слышал, как была возмущена сестра таким несправедливым решением по ее мнению. Девушка активно пыталась вынести дверь своей комнаты, барабаня в нее от души, приправляя каждое действие бранными словечками.

Стражники с невозмутимыми лицами поприветствовали заместителя и, не задавая лишних вопросов, направились к выходу. Мужчины выдвинулись в сторону каменоломни. Разбор завалов и поиск ответственного за случившееся — все это могло занять время вплоть до раннего утра.

«Ишь, чего удумала, шастать в темном лесу!» — осуждал поведение сестры Гринвальди.

***

«Сбежала!» — наслаждалась вкусом победы Гвендалин.

Девушка была счастлива, что так ловко смогла обойти запрет брата.

Рюмеру, конечно, влетит, но это будет потом, а сейчас…

Подруги уже давно заждались, и тайный ритуал на исполнение желания в лунное затмение мог пройти без нее. А этого никак нельзя было допустить. Только не сегодня.

Гвендалин Гринвальди осторожно ступала по каменистым поверхностям вблизи скал Фар. До Зачарованного леса оставалось ходом еще около двух часов, и если бы не суровый нрав Томаса, она бы спокойно добралась на своем скакуне.

Девушка тяжело вздохнула, но все-таки продолжила свой путь, несмотря на позднее время и таивший в себе опасности путь.

«Все-таки не день…» — с горечью проговорила Гвендалин, в этом братец оказался прав. Лесные звери, магические существа и твари часто выходили из своих убежищ именно в темное время суток.

«Ничего!» — и именно тогда, кода девушка подумала, что ей все подвластно и по плечу, она зацепилась носком дорожной туфли за одно из корневищ, торчащих в земле.

С грохотом она полетела вниз. И только чудом не разбила себе лицо и не сломала нос, потому что успела выбросить руки перед собой в момент падения.

— Чтоб тебе икалось, любимый Томас, — ругалась на брата Гвендалин, поднимаясь с земли.

И в этот самый момент яркая вспышка осветила темное пространство. Овальное кольцо портала возникло из ниоткуда на границе леса и скал.

— Что это такое? — в удивлении замерла девушка и уставилась на сияющий проход.

Из портального кольца появился какой-то человек, его тело и лицо были скрыты походным плащом, в руках он удерживал фиал с непонятным булькающим содержимым.

— Ты кто такой? — не стала скрываться Гвендалин, смело заявив о себе.

— Дева… — растерянно пробормотал басовито незнакомец, запустив магические огоньки в воздух, чтобы как можно лучше рассмотреть ее в темноте.

С лица Гвендалин показалась ему невероятно красивой… и высокой. Таких, как она, в их стране никогда не было.

Девушка в свете огней рассмотрела лишь густую бороду, торчащую из-под капюшона, и сверкающие, как сланец, глазищи.

— Отвечай! — требовательно проговорила девушка, поставив руки в бока. — Я, Гвендалин Гринвальди, не пропущу тебя, если ты немедленно не представишься.

Как она собиралась оказать незнакомцу сопротивление, было ведомо одной ей. Но страха девушка старалась не показывать.

— Гимбл Пок, — холодно представился незнакомец, а затем он скинул капюшон с головы. — А ты пойдешь со мной, дева…

— Гном! — вскрикнула девушка, но это было последним, что она смогла сделать.

Гимбл откупорил фиал и плеснул в лицо Гвендалин его содержимое.

Фиолетовое свечение заволокло весь обзор, а затем девушка почувствовала легкую слабость и головокружение.

— Гвендалин, я, Гимбл Пок, заклинаю твою волю и подчиняю доброе сердце. Сегодня ты разделишь эту звездную ночь и ложе со мной. По праву старшего в доме Поков, хранителя Чертога Йонеджи.

И девушка пошла за ним, не сопротивляясь.

Гном держал красавицу за руку и вел туда, где заканчивался лес и начинались скалы. Затем чужак пробормотал заклинание и раскрыл новое портальное кольцо. Гвендалин, не оглядываясь, вошла в сияющее пространство.

Гном последовал за своей находкой, а когда портальное кольцо закрывалось, высунул пухлую руку и пышущим порошком стер любые следы своего присутствия.

***

Томас Гринвальди не находил себе места уже шесть месяцев. Сестра как сквозь землю провалилась. Нигде девушку найти не могли. А вместе с ее пропажей и рухнуло все то последнее, что удерживало их семью от гибели и краха.

Сначала Томас ударился во все тяжкие: пост свой забросил, настойками увлекся, по женщинам круговерть устроил. Градоправитель на него за это совсем осерчал и с должности своего помощника сместил.

Но Гринвальди было все равно. В деньгах мужчина не нуждался, а город… Да кто-нибудь другой справится, раз он не смог…

Да и люди народ странный: сначала страдают, потом легенды складывают. Так и местные строго-настрого запретили девицам по лесам шастать — беглый тролль, гляди того, унесет, закопает живьем и съест. Нет, сначала съест, а потом косточки закопает в Зачарованном лесу.

Вот и пугали такими страшилками девочек с малого детства.

— Рюмер! Господин хороший прибыл, да совсем не в подобающем виде. Где только и шатался?

Но старому слуге было не важно, в каком виде, главное — прибыл, главное — молодой хозяин ляжет в собственную постель и будет почивать себе в родных стенах. Под его приглядом. А уж Рюмер на этот раз не оплошает. Даже в колдовской лавке мужчина снадобье защитное прикупил.

А другого и не нужно.

За другое Рюмер чувствовал перед всеми вину свою. Не доглядел молодую хозяйку, упустил девушку — она взяла и пропала, насовсем пропала.

А хозяин занемог. Первую неделю ничего и слышать не хотел про отдых, все поиски устраивал в надежде на спасение своей сестренки Гвендалин. А госпожа не вернулась, ее словно и не было никогда в Величавце. Раз — и исчезла. Ни ведьмы, ни городская стража не справились с этими изнуряющими поисками, а Рюмер на себя за все вину принял и даже предлагал хлыстом за содеянное себя наказать. Так прям и требовал. Вложил хлыст в руки хозяина и попросил привести наказание в исполнение.

Томас хлыст бросил, а сам в кабинете заперся и не выходил из него три дня. Горе свое оплакивал да сестру проклинал за непослушание и недоверие. Ведь предупреждал он ее, дуреху, об опасностях.

День ко дню прибавлялся, а девушка все никак не объявлялась. Никому и дела уже не было до семейства Гринвальди. Был человек и не стало. А жизнь-то идет, некогда оплакивать ушедших…

Только Томас все никак места себе не находил, а еще тяжело ему далось наступление зимы, холодной и немой. Снег землю в лесу укрыл. Считай, схоронил все следы последние. А Гринвальди очень надеялся, может, на белом покрове что проявится. Но все было тщетно. Ничего смена сезона не изменила, только усугубила тоску по родной душе. Вот и праздники подступали, приближалось начало нового календарного года. Первый Новый год без его любимой хохотушки Гвенди, как же жить без нее окаянной?

Праздничный стол накрывать не стали. Рюмер поставил на каминную полку семь новогодних свечей и ушел к себе спать. А хозяин из светлой памяти к сестре решил все-таки зажечь эти свечи, а на седьмой загадать желание.

И как только огонек на фитиле седьмой свечи воспылал, пролетел эхом стук в дверь по опустевшему дому.

Томас прислушался. Снова стук.

— Рюмер, — прокричал хозяин, подзывая своего слугу.

А тот только собирался уже ложиться в постель, да не успел, быстро сунул босые ступни в домашние тапки и прибежал в чем был. Так они и стояли оба, посматривая на дверь, не решаясь ее открыть.

Тихий плач привлек их внимание и побудил все-таки отпереть дверь.

На ступеньках крыльца стояла корзинка, небольшая, но довольно вместительная, а в ней… под теплым одеялом находились дети. Крохотные и плачущие. А сбоку на красном поясе (до боли в ребрах знакомом) к корзинке была привязана записка:

«Милый братец, прости, что не послушала тебя и сбежала. Это твои племянники. Воспитай их как сможешь. С любовью, Гвендалин».

И больше ни строчки…