Его десятый развод

Глава 14

ВАЛЕНТИНА

Эта была тяжелая и бессонная ночь.

Люди Харитонова в спешке помчались за доктором. Остальные, вместе с Ибрагимом кое-как спустили уже невменяемого Константина на первый этаж.

Выглядел муж из рук вон плохо. Те длинные минуты, до приезда врача показались мне вечностью. Все, что я могла сделать — это обкладывать Константина, нет, не трехэтажным матом, который он несомненно заслуживал, а мокрыми полотенцами, чтобы хоть как-то сбить его жар.

Я держала его за руку, не дышала, чтобы сосчитать его пульс. Я клала мокрое полотенце на его лоб, чтобы он не потел. Я пыталась поить его водой, чтобы не допустить обезвоживание.

Я так переживала за него!

Ибрагима, мое отношение к мужу, кажется удивляло. Я и сама удивилась, как сильно оказывается прикипела к Харитонову за все то время, что мы находимся вместе.

Когда же наконец в доме появился Богданыч, я выдохнула с облегчением. Врач качал головой, тихо ругался сквозь зубы, но действовал быстро и профессионально.

— Валентина, можно вас на минутку? — спрашивает доктор уже на рассвете.

Он берет меня под локоток, и под неодобрительные взгляды Ибрагима, выводит в коридор.

— Как он, доктор? — спрашиваю я.

Я просидела все это время рядом с Константином. Видела, как доктор ставил ему капельницы, уколы, менял эластичную повязку на воспаленной ноге.

— Валентина, вы, как его жена, должны повлиять на него! — строго требует от меня доктор.

— Но, как? — удивляюсь я. — Он меня не слушает…

— Сделайте так, чтобы слушал!

— Да он мне даже слова сказать не дает…

— Вместо того, чтобы спорить со мной, лучше думайте, как повлиять на него! Ему нельзя ходить! Хорошо, сейчас я вовремя успел. Надеюсь, что вовремя, и что у него не разовьется гангрена.

— О, Господи… — вздыхаю я.

— Все очень серьезно, Валентина! — делает мне внушение Богданыч. — Если эти его выкрутасы не пройдут даром, то ему оттяпают ногу!

Мне становится дурно. И хотя я не была долго знакома с Константином и не знала его близко, но даже я понимаю, каким ударом это будет для него.

— Но ведь шанс у него есть?

— Пока есть, Валентина. Мы будем надеяться, что есть. Но ему нужен полный покой ноги. А этого можно добиться, если он будет передвигаться в инвалидном кресле.

— Он слышать про него не хочет, доктор…

Доктор внимательно оглядывает меня. Прищуривается.

— Я думаю, вы сможете повлиять на него. — в итоге отвечает он.

— Понимаете, у нас с ним… фиктивный брак. — признаюсь я. — Между нами нет никаких чувств, и…

— А вы уверенны в этом? — вдруг спрашивает врач.

— В чем?

— В том, что нет чувств?

— Нет… — усмехаюсь я. — То есть, нет у нас чувств.

Однако доктор многозначительно умолкает.

— Что-то определенно есть, Валентина. — выдает в итоге свой вердикт Богданыч.

— Нет, вы ошибаетесь…

— Я живу уже седьмой десяток лет, милочка, и уж поверьте, кое-что замечаю.

Я не спорю. Доктор, конечно, опытный, компетентный, первоклассный специалист, но тут он явно заблуждается.

— Может… вам лучше с Ибрагимом поговорить? — предлагаю я. — Уверенна, что к Ибрагиму он прислушается больше, чем ко мне.

— Нет. — категорично отрицает доктор. — Ибрагим не имеет такого влияния на Харитонова, а вы, милая, имеете!

— Что⁈

Я глупо улыбаюсь. То, что говорит доктор — нонсенс. Харитонов меня за человека не считает. Какое влияние я могу на него иметь? Мы знакомы без года неделю.

— Сейчас, Валентина, именно вы имеете самое сильное влияние на своего мужа. Используйте свое влияние ему на благо!

Доктор уходит, а я возвращаюсь к мужу. Жар спал. Ему стало лучше. Сейчас он безмятежно спит. Я сажусь рядом и беру его за руку.

— Может, пойдешь к себе, госпожа? Тебе надо поспать. — предлагает Ибрагим.

— Нет. Я останусь рядом с Константином.

Ибрагим кивает. Хоть он и пытается держать лицо, но видно, что он озадачен моим поведением. Помощник мужа уходит к себе, оставляя нас с Константином наедине.

Муж начинает ворочаться.

— Спите, Константин Романович… — шепчу я, и провожу пальцами по его скулам. — Спите, все хорошо!

* * *

ВАЛЕНТИНА

Открываю глаза я уже в спальне.

Какого черта⁈ Я ведь сидела рядом с Харитоновым! Ничего не понимаю.

Привстаю. Мужа рядом нет. Часы показывают четырнадцать часов.

Да, опять я долго спала, что, учитывая бессонную ночь, неудивительно.

Я быстро встаю, иду в ванную, делаю все необходимые процедуры. Я в джинсах и футболке, тот кто принес меня спящей в спальню, не стал меня переодевать. Просто уложил в кровать, и укрыл пледом.

Мне интересно, как себя чувствует Харитонов, и поэтому я стремительно несусь вниз.

В гостиной никого. Значит, Константин поднялся с дивана. Уже хорошо.

Я слышу его голос, доносящийся из кухни, и мне он как мед на душу. Я рада, что муж оклемался.

И тут мой взгляд напарывается на пылящееся в углу инвалидное кресло. Вся радость моментально улетучивается, уступая место злобе.

Вот старый упрямый осел!

Кровь приливает к моим щекам. Я подскакиваю к креслу, и со всей злости толкаю его к кухне.

Порогов нет, кресло современное и маневренное. Мне без труда удается закатить его.

Муж и Ибрагим удивленно смотрят на мое эффектное появление вместе с креслом.

— Что это значит? — озадаченно интересуется Харитонов.

Он стоит! Он, осел такой, стоит! На той ноге, которую вчера чудом не оттяпали из-за гангрены! Такой злой я себя не ощущала ни разу в жизни. Такое ощущение, что в меня вселилась львица, потому что я готова растерзать этого дурня на куски.

Со злостью подкатываю инвалидное кресло вплотную к Харитонову.

— Быстро сел! — как гаркну на него.