Глава 11

Дэггер

Признание сорвалось с моих губ без всякого усилия. Ты моя пара. Моя пара. Слова, которые я так долго скрывал, но теперь, под влиянием ее восхитительного запаха…

Я опустил нос, чтобы коснуться кожи ее шеи и втянуть в себя ее знойную сущность. Она застонала, выгибаясь ко мне, и у меня закружилась голова от всех способов, которыми я хотел взять ее. Мой волк потребовал, чтобы она была моя.

«Сейчас же, жестко, быстро».

Но она так глубоко засела в моем сердце, что забота о ее безопасности заставила меня дрожать, как проклятый лист. Волки лаяли вдалеке, угрожая, что подойдут ближе. Я завез нас в каньон так глубоко, как только мог. Я не знал, как долго мы сможем прятаться здесь, и сможет ли Касиан сохранить ясность ума. Я знал только, что умру, пытаясь сдержать слово, данное Тавии. Чтобы она была в безопасности.

Когда она стала такой важной?

Может быть, в тот первый раз, когда я заметил ее, когда она подметала улицы возле замка, когда мой волк сказал мне, кто она, а я отверг это? Может быть, это случилось, когда она потеряла работу, прикрывая ошибки Зилины, а я пожалел ее несмотря на то, что она омега. Или, когда она встала передо мной в бункере, когда король Аделай впервые изменился, и я втайне гордился тем, какой сильной она стала.

Не потому ли, что я наблюдал, как она ухаживает за омегами, которые нуждались в помощи в Бесплодных землях, и без сомнения знал, что она никогда не примет меня?

Не имело значения, когда это произошло. Так же, как не имело значения, что произойдет после этой ночи. Вот в какой ситуации мы оказались. Я могу успокоить свою пару сейчас, уберечь ее от волков и разобраться с ее ненавистью позже. Возможно, она не захотела бы этого, если бы ее тело не сотрясали гормональные изменения, но, по крайней мере, я не причиню ей боль, как некоторые мужчины.

Когда все будет кончено… черт, я не хотел об этом думать.

— Дэггер, — выдохнула она. — Ты не должен мне лгать. Твоя пара важна для тебя. Я видела это в твоих глазах, когда ты сказал мне.

Тавия задохнулась между словами, ее голос перешел в скулеж, который приходит с течкой. Она так старалась быть рациональной.

— Не рискуй ею ради меня.

Я уставился на нее, желая доказать это, но ее слова и запах заставили меня застыть на месте.

— Есть… есть… кто-то еще.

Тавия сглотнула, словно от одной этой мысли ей захотелось заплакать. Она выглядела более уязвимой, чем когда-либо. Мне захотелось обвиться вокруг нее. Оградить ее от всех, чтобы они не видели ее такой, беззащитной.

Но нас было только двое.

Затем ее слова просочились сквозь туман похоти, который окружал меня. Кто-то другой. Мой волк взорвался от ярости прежде, чем мой человеческий мозг успел его догнать.

— Есть… Касиан, — закончила Тавия. — Он сделает это, чтобы тебе не пришлось.

Все внутри меня перевернулось между ударами сердца. Касиан. Она хотела, чтобы Касиан удовлетворил ее во время течки?

Просто слышать его имя из ее уст, в то время как она корчилась от желания, сделало меня кровожадным.

«Убей его. Сначала убей его, а потом предъяви права на пару».

Мой волк был так близко к поверхности, что мне показалось, будто когти кололи кончики пальцев. Но я никогда раньше не изменялся, поэтому был не уверен.

— Нет, — мой голос превратился в свирепое рычание, и зрачки Тавии расширились в ответ. — Это буду я. Больше никто. Только я.

Я не стал дожидаться ее согласия. Встав на колени, я расстегнул кожаный пиджак и стянул его с влажной кожи. Воздух не был прохладным ни в малейшей степени, но ощущение его на моей вибрирующей груди заставило меня захотеть прижаться к ней, чтобы впитать ее тепло.

Я скомкал кожу в комок и положил ей под голову, жалея, что мы не в более удобном месте. Вроде моих покоев в замке. Или, черт возьми, даже в том крысином бункере, откуда Аделай забирал Зилину. В любом безопасном месте.

Руки Тавии взлетели к моей груди, пальцы отчаянно царапали мой живот, пока не нашла мой пояс. Я положил свою руку на ее, чтобы остановить.

— Пока нет.

Ее прекрасные глаза вопросительно посмотрели на меня.

— Передумал?

Я покачал головой, не доверяя своему голосу. Я не передумал. На самом деле… Я все продумал.

Мало того, что я собирался держать свою омегу в безопасности во время течки, я собирался заставить ее чувствовать себя так чертовски хорошо, что, когда все это закончится, она все еще будет нуждаться во мне. Я ей буду нужен. Крепкая, как гвоздь, Тавия. Храбрая и свирепая Тавия.

Как Зилина нуждается в Аделае.

Как будто пустыне нужен дождь.

Желать… так же, как я желаю ее.

— Тебя когда-нибудь целовали раньше?

Тавия нахмурилась, тяжело дыша.

— Да.

Я склонился над ней, прижимая руки о твердую платформу между сиденьями, заключая ее в клетку.

— Нет, любимая. Тебя когда-нибудь целовали так, что у тебя сводило пальцы на ногах?

Я смотрел ей в глаза, позволяя своему доминированию вспыхнуть.

— У тебя перехватывало дыхание? Ты чувствовала себя расплавленной? Тебя целовали так, как будто ты самая прекрасная? Как будто ты сокровище? Тайна, которую нужно разгадать. Подарок, который нужно развернуть.

Наше дыхание смешалось на несколько ударов сердца, пока она обдумывала свой ответ.

— Ты должен знать, что нет.

— Откуда я могу знать?

— С какой омегой когда-либо так обращались? Как с сокровищем?

Честность в ее словах атаковала мое сердце, как вирус. Ей давно пора почувствовать, свою ценность. Человек, которым я был прежде, был обязан королю и законам королевства. Я никогда не смог бы их нарушить, не потеряв чести. Не потеряв уважение к себе. В этот момент потеря должности королевского генерала казалась мне подарком. Потому что это означало, что я свободен. Мне больше не нужно скрывать свои мысли, и не нужно делать свой выбор, который разъедал меня в тишине ночи.

Это означало, что я могу подарить омеге эти мгновения. Пусть она хоть ненадолго почувствует себя особенной. И единственное, о чем я жалею, так это о том, что раньше не вытащил ее из грязи.

Я медленно приблизился к ее губам, крепко сдерживая своего волка, чтобы не взять ее своим языком.

— Тебе наверняка захочешь побыстрее, — пробормотал я. — Но тебе придется вести себя тихо. Я пытаюсь тебе кое-что показать.

— Не знаю, смогу ли.

Я знал, что она права. Она извивалась от моей близости, она дрожала от желания.

— Попробуй.

Я прикоснулся губами к ее губам, мягким, как лепесток, прежде чем заставить ее рот открыться, чтобы впиться языком в ее тепло. Тавия замерла, почти задыхаясь от вторжения, но я отстранился, посасывая ее нижнюю губу между моими, прежде чем она смогла отступить.

Медленно. Постепенно. Сейчас не было ничего важнее, чем поцеловать правильно.

Этот поцелуй может быть нашим единственным.

Я не мог думать об этом сейчас.

Снова прижимая Тавию к себе, я попробовал ее на вкус. Неторопливые, томные глотки, которые заставили ее пальцы сжать мои бицепсы, даже когда она растаяла на платформе подо мной.

Клубника и вино. Именно такой была на вкус Тавия. Положив руку ей на подбородок, я наклонил ее голову и изменил угол, чтобы углубить поцелуй. Я хотел ощущать ее вкус на своих губах долгие годы. Хотел иметь возможность пробовать ее на вкус даже во сне. Ее запах, я хотел, чтобы он навсегда остался в моих легких. Я сильно желал, чтобы ее метка была на мне, как и моя на ней.

Черт.

Я должен быть осторожен. Я не могу претендовать на нее вот так. Не тогда, когда она метается в течке.

Прервав наш поцелуй, я откинулся назад, чтобы оценить ее реакцию.

Тавия уставилась на меня, выглядя смущенной и удивительной. Впервые с тех пор, как мы покинули замок, в ее глазах появилась ясность, и ее пристальный взгляд прошелся по моему лицу. Как будто она меня не узнала.

— Я… Я не знала, что ты так можешь, — прошептала она.

— Что могу, любимая?

— Заставить меня почувствовать себя… так.

Внутри у меня все сжалось, но я хотел услышать эти слова. Нужно было их услышать. С ее губ, чтобы я знал, что поступил правильно хоть раз в своей гребанной жизни.

— Почувствовать, что?

Тавия с трудом сглотнула. Дважды, прежде чем ответить.

— Особенной?

Слово прозвучало тихо. Как вопрос или секрет. Или и то, и другое.

— Да, — наконец признался я, целуя ее в щеку. — Ты особенная, омега, — прошептал я ей на ухо. — Мне жаль, что я не мог сказать тебе раньше. Но ты такая чертовски особенная… для меня.

Этого никогда не будет достаточно. Недостаточно, чтобы компенсировать то, через что она прошла, или мою роль в этом. За то, что я был более верен своему долгу, чем ей. Ничто и никогда не сможет искупить несправедливость, причиненную нашим обществом. Но независимо от того, как сильно у меня болело тело, независимо от того, как сильно она нуждалась в удовлетворении, я не стал бы брать ее в грязном Хаммере, прежде чем, она бы узнала, что это всегда должно было случиться.

Я обнаружил, слезы на ее глазах.

— Это я? — выдохнула она. — Ты не врал?

Я только покачал головой.

— Я твоя? Твоя пара омега.

— Ты моя, — заявил я. — И я собираюсь показать тебе гораздо больше, прежде чем закончится ночь.