Его невыносимая невеста

5.3

— Поздравить? — ледяным голосом переспросила Эмма Глостер и смерила меня таким высокомерным взглядом, от которого меня покоробило. — Кимберли, ты издеваешься? Все на факультете знают, что мой отец мечтает увидеть меня герцогиней Вирской, а я из-за этого с первого курса кручусь вокруг Честона. Но только на третьем он заметил меня. А теперь я должна поздравить тебя? Ты… У меня даже слов нет. Приличных!

Эмма резко осеклась. Ее голос перешел на опасные вибрации и, видимо, она резко осознала, что теряет самообладание и ведет себя неподобающе.

Я же лишь огромным усилием воли держала лицо, а сама судорожно пыталась вспомнить, знала ли я о желании Эммы стать герцогиней Вирской или нет. Но мысли скакали и путались, и я отправила себе импульс спокойствия.

Успокоившись, поняла, что не могу вспомнить ни одной фразы Эммы или ни одного поступка девушки, которые бы этим утром могли напомнить мне, что она влюблена в Ричарда и хочет стать его женой. И тем самым остановить меня.

Выходит, Эмма ошибалась. Не все на нашем факультете следили за её личной жизнью и были в курсе матримониальных планов Глостеров.

— Я не знала, что ты влюблена в Ричарда. Я…

— Я не влюблена в него, Ким, — перебила меня Эмма. — Причем тут любовь? Выгодный договорной брак для двух семейств: Честонов и Глостеров. Ее величество тоже была не против моей кандидатуры. Кстати, королева в курсе вашей помолвки?

Вряд ли. Хотя Честон мог уже и отправить сестре магический вестник с шокирующей новостью. Но об этом я пока не имела информации, поэтому честно ответила:

— Не знаю.

— Что ж, бывает, — медленно проговорила Эмма, её красивое лицо совсем стало холодным и чужим. — Жаль, что я ошиблась в тебе, Кимберли. Я считала тебя подругой. А ещё порядочной.

Это был удар под дых, — у меня, действительно, перехватило дыхание. От несправедливых слов.

— Я смогу простить тебя лишь при одном условии — если у вас с Честоном случилась такая великая любовь, о которой со временем сложат легенду. Если же нет, то наши дороги с этого дня будут идти лишь параллельно.

Эмма отвернулась и ушла в сторону дубовой аллеи — гордости Дома Блант, а я недоверчивым взглядом прожигала ее невероятно прямую спину.

Простить меня? За что?

Все-таки высокородные, а Эмма была из них, заносчивые и чересчур гордые, считают, что мир крутится только вокруг них.

Я заставила себя посмотреть в глаза каждой из девушек, что стали свидетелями некрасивой сцены. К своему облегчению, из восьми лишь две смотрели на меня волком, остальные выглядели просто растерянными.

— Всем хорошего дня, — кивнула я и, наконец, вошла в Дом.

— Кимберли, поздравляю тебя! — раздалось несколько неуверенных голосов за спиной, а меня охватило сильнейшее раздражение.

Раньше Эмма Глостер никогда не кичилась своим высоким положением в обществе и древней родословной, вела себя сдержанно и с достоинством. Как и положено себя вести единственной дочери герцога Глостера и истинной леди.

Выходит, сейчас Эмма так сильно разозлилась и расстроилась, что совсем не смогла сдержать эмоции?

Скорее всего, наше нежное прощание с Ричардом и его жаркий поцелуй моей руки оказались для нее слишком шокирующей и неприятной сценой, раз она планировала стать герцогиней Вирской.

Я поднялась на четвёртый этаж Дома, прошла по длинному коридору и остановилась у белоснежной деревянной двери. Приложила руку к замку своей комнаты, в которой я проживала ещё с одной девушкой — своей лучшей подругой Мирой Эйн, и открыла с помощью магии Дома (лишь я и Мира могли открыть нашу дверь).

Джек с саквояжем молча ступал за мной по пятам и теперь замер в ожидании. Стало интересно, расскажет ли слуга хозяину то, чему недавно стал свидетелем?

К моему удивлению, Мира оказалась в комнате. Подруга напевала под нос что-то веселое, вытаскивала вещи из саквояжа и раскладывала их в наш общий шкаф.

— Кимберли! Как я рада, что ты тоже решила приехать пораньше!

Карие глаза Миры мягко и радостно вспыхнули, девушка всплеснула руками, и толстая каштановая коса сделала кульбит с груди за спину.

Мира бросилась ко мне, её взгляд удивленно споткнулся о худощавую фигуру Джека. Парень же поставил мой саквояж у стены и низко поклонился.

— Я могу быть свободным, миледи?

— Можешь. Спасибо.

Когда за слугой Ричарда закрылась дверь, Мира сначала крепко обняла меня, затем отстранилась и принялась внимательно разглядывать. С самого первого курса подруга так встречала меня после долгой разлуки.

— И я рада тебе, Мира.

Я сдержала тяжелый вздох и с тревогой подумала, вдруг и Мира влюблена в Ричарда Честона? Возможно, что подруга делилась со мной и рассказывала о сердечной привязанности, а я просто не помню?

Я знала за собой этот недостаток. В моей голове задерживались лишь мысли касательно опытов, заклинаний, магических плетений, лечения и всего остального в таком же духе. Ведь страсть я испытывала лишь к учебе в Бирне, теневому лазарету и своим исследованиям в лучшей лаборатории мира. То, что мне было неинтересно, из моих мыслей мгновенно испарялось.