Его невыносимая невеста

25.3

— Нет. Не слышал, — процедил мой родственник.

Мрачное выражение лица князя Норэта вдруг изменилось на моих глазах. По нему будто рябь прошла, а затем — ни ярости в темных глазах, ни крепко сжатых тонких губ, ни играющих желваков на окаменевших скулах.

Просто высокомерное выражение, нечитаемый взгляд. А я… внезапно снова обрела способность двигаться.

Наши взгляды встретились. На мгновение. Но в глубине глаз, так похожих на мамины, я различила угрозу. На несколько секунд меня вновь парализовало, а после оковы снова спали. Меня предупредили?..

— Ваша светлость…

Не знаю, как меня не раскрутило на сто восемьдесят градусов при звуке голоса Ричарда. Спокойный, сухой, с ноткой вежливого и искреннего удивления… Он раздался совсем рядом со мной, а меня затопило облегчение.

— Вы вернулись. Что-то забыли?

Вероятно, князь Норэт редко попадал в подобные двусмысленные ситуации. Но способность носить невозмутимую маску при плохой игре у него была развита великолепно.

Дед уже не смотрел на меня, но, видимо, все же настороженно ждал, начну я обвинять его или нет. Соответственно, разразится международный скандал либо нет.

После вопроса Ричарда прошла секунда. Другая…

Встретилась глазами с Роджером. В карих глазах друга застыло еле заметное облегчение. И настороженность. Оллин тоже ждал. А ведь друг сделал все, чтобы остановить меня и князя без скандала, вдруг озарило меня.

И мой благородный жених столько предпринял мер, чтобы сегодняшний день прошел безупречно, и чтобы никто не смог навредить моей репутации…

Если сейчас я заявлю, что князь Норэт применил ко мне магию принуждения и повел непонятно куда, скандала не избежать. Только вот чем в итоге он завершится? Смогу ли доказать свои слова? Не обвинит ли князь меня во лжи и мании преследования? Тем более, смутная догадка о природе магии принуждения Норэта говорила о том, что об этой способности деда мало кто знает. Подозревала, что мама точно знала. И на себе тоже испробовала её применение. Возможно, не раз.

Значит, князь, скорее всего, обвинит меня во лжи. Начнется расследование. Наш король вмешается…

Все эти мысли пронеслись в моей голове всего за несколько мгновений, подгоняемые импульсом бодрости, который я себе отправила. И я приняла решение промолчать. Но после ухода князя осторожно обо всем рассказать Ричарду. Честон должен знать, что у князя Норэта в отношении меня, как оказалось, есть собственные планы. Причем церемониться со мной он не собирался…

— Да, вернулся, — медленно отозвался дед, который понял, что я не собираюсь его обвинять. — Забыл о важном действии, которое собирался совершить и не совершил. Я хотел лично пригласить вас, ваша светлость, и вашу очаровательную невесту, на празднование своего юбилея и передать портальный камень, который обеспечит вам беспрепятственный переход сразу ко мне во дворец.

После этих слов князь, действительно, достал из кармана сюртука небольшой бархатный мешочек и с легкой улыбкой передал его Ричарду.

— Когда состоится это радостное событие? — уточнил Честон, искусно скрывая удивление.

— Уже через неделю.

— Почту за честь, ваша светлость.

— Буду рад видеть вас, герцог.

— Ваша светлость, — Роджер выступил вперед и низко поклонился. — Позвольте и мне навестить вас в ваш торжественный день, чтобы выразить свое почтение и восхищение.

— О, сегодня вы его достаточно выразили, милорд, — сухо отозвался дед, наградив друга таким ледяным взглядом, что, если бы Роджер, действительно, являлся поклонником министра финансов Кэрнии, сейчас от разочарования ужасно расстроился бы.

— Я бы сказал: «с избытком», — сухо кивнул князь, тем самым прощаясь с Оллиным.

Князь Норэт умел отказывать. А Роджер умел играть роль до конца.

— Вы не сказали мне свое мнение, сэр, по поводу политики золотого стандарта. Я переживаю. За Бирнаю. — Друг низко поклонился, скрывая выражение лица.

— Золотой стандарт вытащит вашу страну из инфляции, сэр. Не переживайте так сильно.