Его притязания

Глава 9

Брук

Боже мой. Это было невероятно. Я никогда не испытывала ничего подобного. Сначала во время грозы, а теперь на пляже? Кто бы мог подумать, что Мейсон Монтгомери способен на что-то столь злобно-вкусное?

То, что мы находились на открытом месте, где кто-то мог нас увидеть, усиливало возбуждение до такого уровня, о котором я даже не подозревала. Святая корова.

Мне удалось восстановить чувствительность ног и завязать плавки. Затем я плюхаюсь в кресло и вздыхаю. Я не могу быть более довольной.

И тут Мейсон протягивает руку и берет меня за руку. Он подносит ее к губам и целует, а затем кладет на свое бедро, накрывая своей. Одержимый. Интимный. Вызывающий.

Черт, этот парень проникся ко мне так, как никто другой. Мне конец. Со мной покончено. Я открою свое сердце и впущу его. Я рискну быть растоптанной, если смогу чувствовать себя так. Восторг, когда он улыбается мне, то тепло в моем сердце, когда он берет меня за руку. Это все.

— Мейсон, тебе придется отнести меня обратно в джип. Я не уверена, что смогу скоро идти.

Он смеется.

— Очень жаль, потому что я собирался сказать тебе то же самое.

Мы улыбаемся друг другу.

— Ну, тогда, наверное, мы застряли здесь. По крайней мере, у нас есть тень, — я достаю свою сумку. — И закуски. Держи.

Мы разделяем немного смеси, которую я принесла, и я сажусь поудобнее, расслабляясь. Шум волн о риф и чайки над головой так успокаивают. В сочетании с послеполуденным бризом, который только что поднялся, я не думаю, что буду возражать, если мы останемся здесь навсегда.

Я слышу звонок и понимаю, что это первый раз, когда кто-то из нас слышит свои телефоны. Должно быть, это его. Я слышу, как он достает свой телефон из рюкзака и читает сообщение. Затем что-то меняется в воздухе между нами.

— Нихуя себе!

Я резко поднимаюсь на ноги.

— Что такое?

Он смотрит на меня. Почему он смотрит на меня?

— Я не могу поверить в это, — его руки сжимают телефон, ноздри раздуваются.

— Что? Скажи мне!

— Картер только что прислал мне твою статью. Что за игру ты затеяла?

У меня в ушах стучит. Я не понимаю. Моя статья сияла.

— Что ты имеешь в виду? Я написала очень хорошую статью о тебе. О компании. Что не так?

— Хорошую? Ты называешь этот кусок дерьма хорошим? — он швыряет в меня телефон, вставая и забрасывая наши вещи в рюкзак. — Вставай. Мы уходим. Сейчас же.

— Подожди! Просто подожди. Я не понимаю. Подожди, дай мне прочитать.

Он уже уходит. Мне ничего не остается, только как можно быстрее собрать свои вещи и последовать за ним.

— Мейсон, я не могу читать в таком свете, пока бегу за тобой. Подожди, пожалуйста.

Он останавливается и поворачивается ко мне, положив руки на бедра. Он крутит шеей из стороны в сторону, мышцы напряжены. Я догоняю его, задыхаясь.

— Пожалуйста, дай мне секунду. Что-то должно быть не так.

— Нет, черт возьми, что-то не так. Мое решение связаться с такой подлой лживой стервой, как ты, — вот что не так.

— Мейсон! — я настолько ошеломлена его словами, что не могу мыслить здраво.

— А разве это не твоя статья?

— Подожди, пожалуйста. Дай мне прочитать, — я поворачиваюсь так, чтобы солнце было у меня за спиной, и наконец-то могу увидеть экран. Вот черт. — Мейсон, это не то, что я написала! Я клянусь. Клянусь тебе! Я не знаю, что случилось.

— Да, конечно. Значит, всемирно известное новостное издание просто выдумывает всякую ерунду, да? Это гораздо логичнее, чем репортер, готовый на все, чтобы получить материал, включая ложь, когда ей не о чем писать! — он поворачивается и снова направляется вверх по тропе. — Советую тебе не отставать, я уже близок к тому, чтобы оставить твою задницу позади.

Слезы начинают падать, и мне приходится бежать, чтобы не отстать. Почему он мне не верит? Что случилось? Мне нужно позвонить Митчеллу. Я знаю, что мы сможем все прояснить.

Я задыхаюсь, когда мы возвращаемся к джипу. Он бросает свою сумку на заднее сиденье, когда я забираюсь внутрь. Он не ждет, пока я пристегнусь, и выезжает с парковки, разбрасывая гравий.

— Мейсон, притормози. Пожалуйста. Послушай меня. Это не то, что я написала. Это ошибка. Я клянусь.

— Прекрати говорить, Брук. Просто замолчи, или, клянусь, я заставлю тебя выйти, и ты сама найдешь дорогу обратно в отель.

Я сижу в абсолютной тишине. Я не могу думать. Наверняка есть способ все исправить.

Мы возвращаемся в отель через двадцать минут. Он выпрыгивает из машины и мчится ко входу в отель. Я бегу за ним, хватаю его за руку. Мейсон крутится и вырывается.

— Не трогай меня, мать твою. Я больше никогда не хочу тебя видеть, — он уходит, оставляя меня на месте, ошеломленную.

Я не могу пошевелиться. Мое сердце разбито вдребезги. Все эмоции сегодняшнего дня, все эти американские горки, на которых я оказалась, — это слишком. Я вижу, как Картер выходит на улицу, и мы встречаемся взглядами. Он медленно идет ко мне.

— Мисс Андерсон. Вы написали отличную статью.

— Картер, клянусь, я не писала, клянусь…

Земля уходит из-под ног, и все вокруг погружается в темноту.

Я просыпаюсь и оглядываюсь по сторонам, гадая, что случилось. Я в своем гостиничном номере, на кровати. Голова болит. Когда зрение проясняется, я вижу Картера, сидящего в одном из кресел у большого окна с видом на море.

— Картер?

Он поворачивается ко мне.

— Брук, ты хорошо себя чувствуешь? Ты упала в обморок. Я успел подхватить тебя до того, как ты ударилась головой, и горничная отеля помогла мне занести тебя в номер. Такое случалось раньше? Может, мне вызвать врача?

— Нет, никакого врача. Со мной все в порядке. Да, я уже падала в обморок, когда у меня был низкий уровень сахара в крови. Все в порядке. Мне просто нужно поесть, наверное.

Он выглядит облегченным. Я оглядываю комнату.

— Где Мейсон?

Картер сдвигается на своем месте и прочищает горло.

— Прости, но его здесь нет. Он очень зол из-за статьи, которую ты написала. Но он не знает, что ты упала в обморок. После того как я вернул тебя в комнату, то пытался позвонить или написать ему, но он не ответил.

— Вот черт. Знаешь что? Кажется, у меня его телефон. Я читала статью, когда мы возвращались к джипу, и, кажется, положила его в сумку. Он дошел до комнаты вместе с нами?

— Да, он там.

Я беру сумку и вижу, что в ней лежит телефон Мейсона. И тут я понимаю, что Картер думает, будто это я написала статью. Но он все еще здесь.

— Картер, ты тоже злишься? Почему ты мне помогаешь?

Он смотрит мне прямо в лицо.

— Потому что я вижу, что ты для него значишь. Тот потенциал, который есть у вас вместе. И я хотел услышать от тебя, написала ты это или нет. Это не имеет смысла, чтобы между вами была такая связь, но ты все равно написала что-то подобное.

— Картер, благослови тебя Бог. Нет, я этого не писала. То есть я написала статью и отправила ее своему редактору, но она не была похожа на то, что было опубликовано. Спасибо, что поверил мне. Это делает тебя одним из лучших, — слезы снова начинают наворачиваться, когда я думаю о том, насколько обидными были слова Мейсона.

— Не начинай. Мы разберемся с этим, — он оглядывает мою комнату, его взгляд останавливается на моем ноутбуке. — Эй! Можешь поднять отправленные письма? Показать мне статью, которую написала?

Мои глаза расширились.

— Картер, ты гениален. Да! — я вскакиваю с кровати и бегу к столу, включая свой компьютер. Я открываю отправленное письмо и поворачиваю экран к нему лицом.

Он читает его. И его лицо начинает краснеть. Краснеет. Мышцы на шее выглядят напряженными. Он стоит, спина прямая. Челюсть напряжена.

— Нам нужно выяснить, откуда взялась статья, которую опубликовали.

— Ну, мой редактор послал меня сюда специально, чтобы найти компромат на Мейсона.

— Что?

Я рассказываю Картеру о лжи, о давлении, чтобы получить что-то на Мейсона, обо всем этом.

— Я не могу представить никого другого, кто бы изменил мою историю. Я просто не понимаю, почему.

Он поворачивается ко мне.

— Брук, мне так жаль, что все так получилось. Могу только представить, что сказал Мейсон. Он склонен выходить из себя, особенно когда его переполняют эмоции. Это бывает так редко. Он всегда так осторожен. Но, встретив тебя, он наконец-то решил впустить кого-то в свою жизнь.

Я киваю. Кратковременная эйфория от того, что меня оправдали, омрачается осознанием того, что Мейсон так и не поверил мне. Даже не дал шанса объясниться или попытаться понять, что произошло.

— Не волнуйся, Брук, я разберусь с Мейсоном. Я объясню…

— Не нужно, — я прервала его. — Ему было неинтересно слушать мою версию. Он так быстро поверил, что я могу сделать что-то подобное, даже после того, что у нас было, — я сглотнула огромный комок в горле. — Я не могу быть с человеком, который будет делать выводы при первом же недоразумении. Просто не могу. Так что неважно, что он думает, — я поднимаю глаза и улыбаюсь Картеру. — Но я ценю, что ты веришь в меня. Надеюсь, он заслуживает твоей дружбы.

— О, Брук, пожалуйста. Я знаю, он, возможно, вел себя как задница, но он такой замкнутый, ты первая женщина, которой Мейсон открылся, о которой я могу даже подумать. Уверен, он почувствовал себя преданным.

Теперь я злюсь.

— Знаешь что, Картер? Я тоже чувствую себя преданной. Он должен был поверить мне. Но не стал. Так что все. Между нами все кончено. Он сказал, что больше не хочет меня видеть. Ну и ладно. Я улечу первым же рейсом утром.

Я встаю и иду к своей двери, открываю ее.

— А теперь извини меня, я бы хотела побыть одна.

Картер опускает голову, но делает то, что я прошу. Когда он проходит через дверь, я протягиваю руку и касаюсь его руки, останавливая его.

— Еще раз спасибо за все, что ты для меня сделал, Картер.

Он просто кивает и выходит за дверь. Я закрываю ее за ним и начинаю всхлипывать, понимая, что только что закрыла дверь для последней связи с Мейсоном Монтгомери, которая у меня когда-либо будет.