Его притязания

Глава 3

Брук

Сейчас пасмурно, и я надеюсь, небо останется таким же. Может, я не сильно обгорю, катаясь в его джипе. Я пытаюсь решить, что надеть для нашей поездки.

Думаю, пара льняных шорт с белой хлопковой майкой и льняной рубашкой с длинным рукавом должны подойти как нельзя лучше. Сандалии на танкетке и длинные волосы, собранные в высокий хвост. Практично.

Я беру свою большую холщовую сумку для бассейна и бросаю в нее несколько необходимых вещей. Полотенце для бассейна, поскольку я не знаю, поедем мы на пляж или нет. Телефон, конечно же. Зарядное устройство, потому что никогда не угадаешь. Солнцезащитный крем, салфетки, блеск для губ, кошелек, дорожная упаковка салфеток для рук, которую я беру с собой повсюду, и маленький пакетик крекеров с арахисовым маслом и какой-то смесью.

Я всегда беру с собой в дорогу какую-нибудь полезную закуску на случай, если меня где-нибудь задержат. Можно взять с собой и на сегодня, ведь никогда не знаешь. И мне нравится быть готовой.

Я обильно наношу солнцезащитный крем на ноги и открытые участки кожи на шее и лице. Затем немного макияжа, пока проверяю телефон. 9:45. Вполне достаточно времени.

Захватив пару бутылок воды из мини-бара, я засовываю их в сумку, выходя из номера.

Оглядев все вокруг, я удовлетворенно вздыхаю. Мне нравится, когда отели распределяют номера в виде капсул, как здесь, вписывая их в окружающую среду, вместо того чтобы сваливать все в одно высокое здание.

Ветер немного усиливается, когда я иду по тропинке к главному офису отеля, размахивая хвостиком. Я проверила погоду, когда одевалась, и заметила, что небольшой тропический шторм, который находится к востоку от нас, по прогнозам, должен пронестись к северу отсюда.

Я поворачиваю направо, где указатель указывает на главный вход в отель, и вижу большой черный блестящий джип, припаркованный прямо напротив парковки. Мейсон прислонился к нему, и я невольно признаюсь себе, как красиво он выглядит и в повседневной одежде.

Его солнцезащитные очки отражаются в зеркале, но я вижу, что он смотрит в сторону, разговаривая по телефону. Я наблюдаю, как мимо проходят две привлекательные женщины, и они обе любуются им, хихикая. Он даже не замечает этого. Странно, это не вяжется с тем образом плейбоя, который у меня сложился о нем.

Он поворачивается и видит, что я приближаюсь, затем говорит несколько коротких слов в телефон, прежде чем повесить трубку. Его улыбка становится сдержанной, когда я останавливаюсь прямо перед ним.

— Доброе утро, мисс Андерсон.

— Доброе утро! — я похлопала по своей сумке. — Я взяла с собой кое-что на всякий случай.

Его брови поднимаются, почти оценивая.

— Всегда лучше быть готовой.

Он открывает для меня дверь и придерживает за локоть, когда я забираюсь внутрь. От его прикосновения меня пронзает электрический ток. Я пристегиваю ремень безопасности и бросаю сумку на сиденье, скрещивая ноги, чтобы между ними было какое-то давление. Почему мне кажется, будто я вступаю в схватку не только с ним, но и со своим телом?

Мейсон заводит джип, и мы отъезжаем от отеля, поднимаясь по склону холма и выезжая за ворота территории. Когда мы выезжаем на главную дорогу, я оборачиваюсь, чтобы посмотреть назад. Отсюда открывается великолепный вид на отель и горы, спускающиеся к морю прямо за ним.

Наверное, мне нужно начать разговор.

— Вам трудно запомнить, что здесь нужно ездить по левой стороне дороги?

— Знаете, иногда это трудно запомнить. Приходится следить за другими машинами. Многие туристы забывают об этом, особенно если это их первый визит. Кстати о туристах, давайте сначала поедем во Фредерикстед через тропический лес.

— Звучит неплохо.

Мы поворачиваем направо, проезжаем через хребет, и я вижу вдалеке южный берег. Глубина острова с севера на юг составляет всего около мили. Это так увлекательно — находиться в одном месте и видеть оба берега.

Я знаю, что с востока на запад он гораздо шире. Как я читала, около двадцати миль. Для Карибского острова это много, но достаточно мало, чтобы исследовать его за один день.

Мейсон поворачивает направо на дорогу, как он говорит, «Махогани-роуд», и вскоре я понимаю, что она действительно напоминает джунгли: пышная густая листва и лианы, свисающие с деревьев. Я поднимаю глаза и понимаю, что мы едем под несколькими высокими манговыми деревьями.

— О, я обожаю манго, а вы? Если бы я жила здесь, у меня бы точно было манговое дерево во дворе.

— Да, манго — мой любимый фрукт. На участке, который я недавно купил, есть зрелое дерево, я вам его покажу. Июль — пик сезона манго, здесь даже проводится фестиваль манго каждый год в середине июля. Мы просто пропустили его. Но на моем дереве еще полно спелых плодов.

Он говорит почти дружелюбно. И снова я задаюсь вопросом, где же его оскорбительные черты характера, о которых я так много слышала. Пока никаких признаков.

— Круто, спасибо.

Мейсон продолжает движение через тропический лес, и мне нравится, что он такой зеленый и яркий. Наконец мы выезжаем на западную часть острова и поворачиваем налево.

Я вижу множество семей, которые устраивают пикники на пляжах, чтобы провести день. Вода кристально чистая, солнечные блики сверкают на поверхности. Это поистине идеальное место.

Мы приближаемся к Фредерикстеду, и становится виден причал круизных лайнеров.

— К счастью, сегодня здесь нет кораблей, так что народу будет немного. Давайте проедем через старый район с датской архитектурой, а потом начнем двигаться на восток.

Я киваю головой в знак согласия, любуясь старой каменной кладкой и красочными зданиями.

Мы поворачиваем налево на шоссе Королевы Марии, и Мейсон внезапно сворачивает на обочину и останавливается рядом с пикапом старой модели, в кузове которого лежат свежие фрукты. Пожилой джентльмен сидит на потёртом складном стульчике в тени рядом с ним, в его руке свободно болтается мачете.

Мейсон обращается ко мне:

— Хотите свежей кокосовой воды?

— О да, звучит здорово.

Мы вылезаем, и Мейсон приветствует мужчину, прося два кокосовых ореха. Он ухмыляется, ловко срезая с них верхушки, и протягивает их нам с соломинкой, пока Мейсон расплачивается.

Я делаю один глоток и смотрю на Мейсона.

— Боже мой, вкус потрясающий. Я могла бы пить такое каждый день!

— Я знаю, правда? Хотя не похоже, что у Генри есть лицензия. Или соответствие с какими-то нормами департамента здравоохранения. Не хотите ли вы написать разоблачительную статью о нелегальных придорожных фруктовых киосках здесь, на острове Санта-Крус? — самодовольный сукин сын подмигивает мне.

— Это не то, чем я занимаюсь, и вы это знаете.

— По-моему, очень метко подмечено.

Мы стоим на обочине, пьем и смотрим на проезжающие мимо машины. Я решаю прикусить язык и пропустить это мимо ушей.

Полагаю, я заслужила это после того, как вчера пыталась застать его врасплох насчет его компании. Покончив с кокосами, мы отдаем их Генри для компостной кучи.

— Это было так освежающе, спасибо.

Мейсон кивает мне.

Я замечаю все больше фруктовых лавок и полей вдоль дороги. Удивительно видеть, что здесь может расти.

Глядя на Мейсона, я не могу не оценить, насколько он красив. Понятно, почему у него такая репутация, заслуженная или нет. Либо женщины бросаются на него, либо мужчины ему завидуют.

Он и так горяч, не говоря уже о том, что у него есть деньги. Я сжимаю бедра, отводя взгляд от его профиля.

Университет Виргинских островов находится справа, когда мы проезжаем мимо. Интересно, есть ли у них студенты, интересующиеся писательством? Может, у них есть факультет журналистики?

Я делаю мысленную пометку выяснить это. Когда-нибудь я бы не отказалась преподавать в таком месте. Никогда не знаешь.

— Наш нефтеперерабатывающий завод находится впереди, на южной стороне острова.

Я на мгновение напрягаюсь, раздумывая, что сказать дальше. Мне нужно тщательно подбирать слова.

— Мистер Монтгомери, расскажите мне об этом. Что вы делаете с нефтеперерабатывающим заводом?

Он испускает долгий вздох.

— Зовите меня Мейсоном. Мой отец — мистер Монтгомери.

— Хорошо, Мейсон. Не мог бы ты рассказать мне еще немного о нефтеперерабатывающем заводе и о том, что делаешь, чтобы он снова заработал?

Он долго рассказывает об истории нефтеперерабатывающего завода, о том, как тот был закрыт в течение многих лет, но они снова его открывают.

— Конечно, вопреки сложившемуся мнению, мой главный приоритет — обеспечить безопасность для жителей острова и окружающей среды. Мы прилагаем все усилия, чтобы привести все в соответствие с нормами. Нет, даже лучше. Это потребует значительных затрат и потерь времени, но я твердо намерен это сделать, — он смотрит вдаль, как будто в глубоком раздумье, а затем снова на меня. — Я покажу тебе.

Мы поворачиваем к воротам, и охранник машет нам рукой, узнавая его. Мейсон проводит для меня экскурсию по офисным зданиям, а затем мы надеваем каски, и он показывает мне внутреннюю работу нефтеперерабатывающего завода.

Я удивлена тем, как много они действительно делают для обеспечения безопасности работников, а также местных жителей и окружающей среды. Это совсем не то, чего я ожидала. Не могу понять, почему мой редактор так настойчиво требует, чтобы я нашла компромат на Мейсона.

На первый взгляд кажется, он искренне заботится о сотрудниках и компании. Меня удивляет, как он называет многих из них по имени. Мой редактор даже не знает имен такого количества людей в нашем здании.

Я задаю вопросы всем, с кем он меня знакомит.

— Какие условия труда? Есть ли у вас профсоюз? Как насчет загрязнения окружающей среды? Что насчет возможности разлива нефти?

По языку его тела я понимаю, что он начинает разочаровываться во мне, но не так сильно, как я, когда все мои вопросы не приводят ни к чему, что могло бы стать уликой.

Мы заканчиваем экскурсию и возвращаемся к его джипу.

— Эй, после всех этих допросов ты, наверное, голодна? Хочешь попробовать лучшую жареную курицу и пирожки «Джонни», которые ты когда-либо брала в рот? — он ухмыляется так, будто только что выиграл этот раунд. Ладно, хорошо, он так и сделал. Но я пока не собираюсь сдаваться.

— Звучит здорово.

Мы выезжаем с нефтеперерабатывающего завода и через несколько минут заезжаем на гравийную парковку перед рестораном с названием «Ла Рейн Чикен Шак» на фасаде.

— Сюда нужно приезжать пораньше, иначе очередь будет сумасшедшей. И принимают они только наличные, но, к счастью, я вспомнил и позаботился о том, чтобы у меня было немного денег, прежде чем мы покинем отель. Нужно быть готовым, верно?

Я ухмыляюсь Мейсону, не упуская из виду его намек о моей большой пляжной сумке.

Когда мы подходим ко входу, до нас доносится восхитительный запах цыплят, жарящихся на открытом огне. У меня аж слюнки потекли.

— О, я могу сказать, что это будет вкусно, — Мейсон невольно улыбается мне.

Мы подходим к стойке и делаем заказ. Мейсон предлагает каждому взять по половине цыпленка, две лепешки джонни и плантайн (прим. перев. — банан для жарки). Да! Я обожаю плантайны. Еда не заставила себя ждать, и вскоре мы заняли столик под вентилятором и сели.

Его глаза следят за мной, когда я откусываю первый кусочек курицы.

— Мм-м. О, Боже, ты прав. Это так вкусно!

Мейсон усмехается и причмокивает.

Мы оба поглощаем еду. Он был прав. Пирожки «Джонни» просто идеальны. Я могла бы заказать дюжину и съесть их в одиночку.

Мы как-то заставляем себя встать и убрать со стола, а потом ковыляем к джипу.

— Мейсон, я так наелась, но это было очень вкусно. Спасибо.

— Давай заедем в Кристианстед и посмотрим на набережную. Потом вернемся обратно по Солт-Ривер и заедем в Кейн-Бей. Так мы доберемся до моего дома, — Мейсон ухмыляется, как маленький ребенок. Очень интересно увидеть другую сторону человека с репутацией безжалостного генерального директора.

Мы едем к северной части острова. Мейсон сворачивает с мощеной улицы в сторону центра города и паркуется на первом попавшемся свободном месте. Выйдя из машины, мы направляемся к воде.

Я получаю огромное удовольствие, любуясь старыми зданиями. Датская архитектура в сочетании с красочным колоритом Карибского моря — это сочетание мне очень нравится.

Мы гуляем по набережной, рассматриваем лодки, слушаем, как перекрикиваются между собой береговые птицы. В гавани пришвартовано несколько парусников.

Мейсон упоминает, что у его брата Джексона есть большая яхта, и он часто приплывает на ней в США, но сейчас она находится в Майами.

Я расспрашиваю его о других членах семьи и школьной жизни, хотя ответы на эти вопросы я уже знаю, поскольку читала о нем в интернете. Еще один брат, Райдер, живет в Атланте. Родители в Хьюстоне, где находится штаб-квартира компании.

Окончил университет Лиги плюща, вернулся домой, чтобы учиться у отца. Я все еще не могу добиться от него ничего, чего бы еще не знала.

Я останавливаюсь, чтобы выглянуть из-за края пирса и увидеть огромных тарпонов (прим. перев. — считаются одними из самых крупных морских промысловых рыб, в среднем до двух метров в длину), кружащихся в воде.

— Ух ты, смотри, какие они большие!

— Я знаю, правда? Наверное, они ждут, когда туристы бросят им хлебные крошки.

Он знает одно местечко в коротком переулке с «отличным» джелато, и мы заходим туда, чтобы съесть по ложечке.

Я наберу десять фунтов за эту поездку!

Мы снова идем вдоль воды и останавливаемся, чтобы посидеть на скамейке с навесом, обеспечивающим тень от солнца. Я слышу отчетливое гудение и поворачиваю голову в ту сторону, когда понимаю, что взлетает гидросамолет.

— Эй! Зацени! Как весело взлетать и приземляться на воду!

Мейсон только ухмыляется.

— Что?

— Ничего. Просто… твой энтузиазм по поводу этого места заставил меня вспомнить, что я чувствовал при первом визите.

В его взгляде есть что-то такое, что я не могу передать.

— Это прекрасный остров, Мейсон, что еще может не понравиться? Надеюсь, он останется таким и после того, как ты запустишь нефтеперерабатывающий завод.

Он встает, делая глубокий вздох. Я его раздражаю, и хотя он пытается это скрыть — это видно. Я слишком сильно наслаждаюсь своим влиянием на него.

— Пойдем, Брук, я хочу показать тебе свою землю. Будет интересно узнать, что ты о ней думаешь.

В мгновение ока мы оказываемся в джипе и отправляемся обратно на западную сторону острова. Мы проезжаем мимо пристани Солт-Ривер и направляемся к северному берегу. Здесь открываются захватывающие дух виды, когда дорога проходит по краю скал, уходящих прямо в воду. Мне нравится ездить в таком джипе, и я понимаю, почему он не закрывает крышу.

Ветер, соленый воздух, шум волн. Я понимаю, что в последнее время никто из нас не проверял свои телефоны. Я достаю свой — нет связи. Мейсон только качает головой, словно уже знает, что у него тоже нет связи.

Должно быть, это один из недостатков жизни на Карибском острове. Недостаток или особенность, смотря с какой стороны посмотреть. Я считаю это особенностью.

Я смотрю на море, когда чувствую, как джип с визгом останавливается. Мейсон выскакивает из него и начинает бежать, прежде чем я успеваю понять, почему мы остановились. Я смотрю в ту сторону, куда он направляется, и мне требуется секунда, чтобы понять, что я вижу. Время замедляется, и все происходит в замедленной съемке.

Вот машина в кювете, из капота вырывается пламя. Я слышу панический крик и понимаю, что кто-то все еще находится в машине.

Тогда я различаю женщину и двух детей, которые стоят рядом с машиной и пытаются открыть заднюю пассажирскую дверь. Крик, который я слышала, принадлежал обезумевшей маме.

Мейсон подходит к машине и пытается открыть дверь, но она либо заперта, либо заблокирована. Из-под капота валит дым, пламя охватило салон машины. Мать причитает, бьется в окно голыми кулаками.

Я выхожу из джипа и бегу к ней так быстро, как только могу, хватаю двух ее испуганных детей за руки и оттаскиваю их подальше от опасности.

Я с трепетом наблюдаю, как Мейсон открывает переднюю пассажирскую дверь, снимает подголовник с сиденья, а затем говорит маме отступить в сторону. Он направляет металлический стержень подголовника в сторону машины и со всей силы бьет им по окну. Стекло разбивается вдребезги.

Он опускает подголовник и лезет внутрь, отстегивая потерявшего сознание ребенка и вытаскивая его из машины как раз в тот момент, когда пламя начинает охватывать заднее сиденье. Я чувствую жар отсюда, должно быть, там, где он находится, пекло.

Мейсон бежит с ребенком на руках ко мне, мама рядом с ним. Когда они оказываются на безопасном расстоянии от огня, он передает ребенка маме, а мы оба осматриваем его на предмет ожогов или травм. Ничего не находим.

В этот момент слышится сирена подъехавшей машины скорой помощи. Видимо, мама успела позвать на помощь, пока вытаскивала себя и двух других детей. Маленькая девочка приходит в себя и плачет, облегчение переполняет всех нас.

Поблагодарив нас, мама и ее дети садятся в машину скорой помощи и едут в больницу, чтобы пройти обследование. Но не раньше, чем мама в последний раз крепко обнимет Мейсона и улыбнется ему со слезами на глазах. Я взяла свой телефон, чтобы проверить, есть ли сигнал, и успела сделать снимок их объятий, чтобы, надеюсь, поделиться с ним позже.

Я слышу, как он тихо говорит ей, что будет рад покрыть любые медицинские расходы, и дает ей свой номер телефона. Я потеряла дар речи и была более чем возбуждена его героизмом.

Какая девушка не была бы такой?

Машина полностью сгорела и все еще тлеет на обочине. Прибывшая бригада тушит пламя и следит за тем, чтобы пожар не начался снова. В этот момент я замечаю красную полосу на руке Мейсона.

— Мейсон! Ты ранен!

— Что?

— Твоя рука! Ты, наверное, порезал ее, когда тянулся к той маленькой девочке. Дай мне посмотреть.

— Ничего страшного.

— Дай посмотреть! — я беру его за руку и внимательно осматриваю. Рана не слишком глубокая. — Думаю, тебе нужно наложить швы.

Он пожимает плечами.

— Это просто царапина. В любом случае, девчонки любят шрамы, верно?

Кто этот парень? Я достаю бандану из сумки.

— Могу я хотя бы обвязать это вокруг твоей руки?

Он хмыкает.

— Если это заставит тебя замолчать, то ладно.

— Что заставило тебя бежать к горящей машине? Ты мог погибнуть!

Он долго молчит, прежде чем посмотреть вверх и прямо перед собой.

— Брук. Это был просто инстинкт. Я понял, что им нужна помощь, и помог.

— Хорошо, но ты же понимаешь, что не так уж много бизнесменов-миллиардеров, которые бы инстинктивно рисковали своей жизнью, чтобы вот так броситься на помощь незнакомцу? Я имею в виду, ты проходил какую-нибудь подготовку?

— Нет, но любой порядочный человек поступил бы так же. Ничего страшного, — он смотрит на меня. — И не пиши об этом, поняла? Это останется в тайне.

Я киваю, совершенно не понимая его. Но мне кажется, что я хочу этого. Он разрушает все мои представления о нем.

Спустя несколько минут мы проезжаем по дороге Норт Шор, когда Мейсон сворачивает налево, удаляясь от воды.

— Мои владения находятся вот здесь, — он указывает на то, что выглядит как джунгли на склоне горы.

Дорога круто поворачивает, и я вижу, что мы неуклонно поднимаемся в гору.

— Мой агент нашел этот удивительный участок, расположенный высоко на холмах, где дует легкий ветерок. Здесь есть манго, как я уже говорил, и папайя, и даже дерево авокадо. Когда я стоял на месте, где будет построен дом, и видел вид на север, до самого Сент-Томаса и Сент-Джона вдалеке, а передо мной простиралась зеленая долина, спускающаяся к морю, я понял, что должен его заполучить, — его улыбка заразительна. Я хочу увидеть его такую улыбку еще неоднократно. — Мне очень нравится проводить время здесь, на острове Санта-Крус. Местные жители такие теплые и дружелюбные. Темп жизни спокойный и неторопливый. Время на острове — это настоящее наслаждение, и пока я здесь, мне все по плечу. А это значит, что я не позволю себе расстраиваться, если строительство моей виллы займет в два раза больше времени, чем я ожидаю. Не могу дождаться, когда все начнется.

Мы несемся по неровной тропе в сторону его владений, дороги практически нет.