Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 38

Посильную помощь Крингтон, тем не менее, оказал. Забрал пару найденных в статуэтках записок и всю кипу любовных и околюбовных посланий, полученных виконтом, с обещанием передать некоему своему специалисту, который мог бы сличить почерки. Таким образом, можно было выяснить, были ли тайный корреспондент одним из тех, кто писал Фертису любовные письма, и вся история со статуэтками была всего лишь игрой, или нет. Также он взялся за расшифровку составленного мною списка корреспондентов — сам я, не зная двора, провозился бы с ним неделю — и предложил представить меня отцу пострадавшего.

— Как ведущего расследование покушения следователя, разумеется, — предупредил меня безопасник, пока мы шли до места по галереям и коридорам дворца. — Сейчас, согласись, не самое подходящее время объявлять об изменениях в матримониальных планах.

По мне, так закаленный в дворцовых интригах придворный должен был воспринять подобную рокировку не моргнув глазом, но спорить не стал. Было очевидно, что у этой просьбы были и другие, не озвученные мне причины.

Комнаты графа находились в противоположном тому, где обитал его сын, крыле дворца, что тоже являло собой определенное свидетельство отношений между родственниками. Граф находился у себя, но не один, что не помешало ему нас принять. В гостиной, куда нас привел слуга, находились пять вельмож, которые судя по нахмуренным физиономиям и почти нетронутой бутылке коньяка, стоящей между ними, вели непростую беседу, которую сам граф был только рад прервать. На вошедшего безопасника гости старшего Фертиса посмотрели с затаенным любопытством — видимо, о происшествии уже знали все — а по мне лишь скользнули равнодушным взглядом. Впрочем, демонстрировать любопытство никто из них не стал и, извинив вынужденного прервать беседу графа, потянулись, кто к коньяку, кто к сигаре, кто к газете.

— Я рад, что вы столь оперативно взялись за расследование, господин Винтерфилд, — бодро проговорил тот, когда Крингтон меня представил, увлекая в кабинет. Вот только, развернувшись спиной к оставшимся в гостиной аристократам, я почувствовал буравящий мне спину пристальный и весьма недоброжелательный взгляд. Я выдержал ровно те три секунды, необходимые для того, чтобы выйти через дверь и развернуться в коридоре по направлению к кабинету, и только тогда как бы невзначай глянул обратно в гостиную. Все четыре джентльмена сидели, уткнувшись, кто в газету, кто в записную книжку, и, казалось, любопытства по отношению к залетному следователю никто не проявлял.

Однако странный взгляд мне точно не показался, в этом я был уверен. Тем не менее, решив обдумать этот инцидент позже, я сосредоточил свое внимание на Фертисе, который, едва ступив в кабинет, разом растерял напускную благожелательность.

— Я хочу знать, кто это был! — вскипятился граф, едва за нами закрылась дверь.

— Его Величество тоже, — напомнил я ему, что не он один пылает гневом, и сразу перешел к делу: — Мне нужны имена всех, с кем общался ваш сын.

— Нужны?! Вы же следователь, вот и ищите!

— Следствие пойдет куда быстрее, если я буду оперировать уже готовым списком, — возразил я. — Пока основная гипотеза в том, что ваш сын был знаком с преступником и сам пошел на встречу, — Фертис по-прежнему хмурился и недовольно кривил губы, поэтому я пошел дальше: — Ни за что не поверю, что вы не следили за своим сыном.

— Следил, — снова дергая лицом, согласился граф и отвернулся к стене, но которой висел портрет миловидной женщины средних лет. А после минутной паузы добавил: — Полный список вам доставят ближе к вечеру. Если это окажется один из них…. — на лице Фертиса заиграли желваки, но что «если» он так и не договорил. Впрочем, тут и без слов было понятно.

— Вы не замечали каких-нибудь странностей в его поведении в последнее время? — задал я новый вопрос после того, как понял, что граф сам разговор продолжать не собирался.

— Странностей? — усмехнулся тот. — Брайн всегда был одной большой странностью.

Создавалось впечатление, что на сына он практически махнул рукой. А ведь при этом цинично пытался пристроить того в супруги к моей Таис! Симпатии от этого к графу с моей стороны определенно не добавилось.

— Еще что-нибудь, господин Винтерфилд? — прервал мои размышления их объект.

— Да, последний вопрос. У вашего сына обширная коллекция синтийских статуэток. Откуда?

— Причем здесь это? — искренне удивился старший Фертис. — А впрочем, за этим я не следил. Что-то Брайн сам покупал, но больше дарили.

Большего отец потерпевшего либо не мог, либо не желал сказать, поэтому пришлось откланяться.

— И еще раз, господин следователь, — обратился ко мне Фертис когда мы уже вышли из кабинета, и слуга открыл предо мной дверь, ведущую из покоев графа. — Мне нужно знать, кто это был, — повторил он с нажимом каждое слово.

— Я понял, господин Фертис, — отозвался я, не добавляя в этот раз, что ни он один желал ответа на этот вопрос. Граф на демократическое обращение поморщился, но протестовать не стал. Кивнув напоследок, он распахнул дверь в гостиную, я же развернулся к выходу и в тот момент снова почувствовал на себе тот взгляд. Едва удержавшись оттого, чтобы обернуться, я лишь замер на мгновение, за которое дверь позади меня захлопнулась, отрезав и полный ненависти взгляд.

«Кто же из них?»

— Господин следователь, — напомнил мне о том, что мне пора было идти, уставший держать передо мной дверь слуга. Я опомнился, осознав, что так и стою перед дверью, и, благодарно кивнув, покинул, наконец, покои графа.

В конце концов, имена всех четверых я мог узнать от Крингтона, что дополнило список причин, требующих отправиться на поиски главного королевского безопасника. О местонахождении его кабинета я имел представление весьма приблизительное и, наверное, проплутал бы по дворцу до полуночи, если бы тот не нашел меня сам.

— Так, тебе туда нельзя, — неожиданно выскочил он из-за угла, образовываемого поворотом коридора.

— Почему? — его заявлению я удивился даже больше, чем внезапному появлению. Нахмурившись, огляделся, осознав, что сам не заметил, как мои ноги вынесли меня совсем не туда, куда я планировал. Мягкое освещение давали искусные хрустальные светильники, стены даже на вид казались бархатными, а украшали их позолоченные дубовые панели и картины подозрительно похожие на те, что в виде репродукций можно было найти в учебниках истории. Где я оказался, не знал, но одно было очевидно, то, что служба безопасности, пусть и королевская, не стала бы обитать в такой богатой обстановке.

— Потому, — в привычной для него краткой манере ответил Крингтон, однако все-таки пояснил: — Тебе же сказали, что до свадьбы ни-ни.

Вот как! Выходило, что я сам того не подозревая, нашел комнаты Таис. Я осмотрелся еще раз — почему-то казалось, что подобное знание мне очень скоро пригодится.

— А я искал вас, господин Крингтон, — ответил я безопаснику, покорно сворачивая вслед за ним в соседний коридор.

— Зачем? — похоже, мне удалось его удивить. — А! Совпадений почерка специалист не нашел. Писал те записки кто-то другой.

— Ясно, — я и сам от этой экспертизы многого не ожидал. В тот момент другой вопрос интересовал меня гораздо больше: — Кто были те четверо в приемной графа Фертиса?

— Зачем тебе? — Крингтон посмотрел на меня с подозрением. Я же пожал плечами.

— Пока сам не понял, но, кажется, что один из них очень недоволен то ли самим фактом расследования, то ли моим в нем участием.

— Ага. Займусь, — пообещал он, почему-то приняв мои слова как побуждение к действию для себя самого. — Что теперь собираешься делать?

— Имена, — напомнил я тому.

— Ах да…. Герцог Жакерд Дранкиз и граф Терез Морлин — сторонники нашего графа в Совете, а виконт Ранер Раленсиль и граф Закар Ардиктон — сомневающиеся. Соответственно, граф собрал их, пытаясь в очередной раз переубедить.

Имена мне ничего не сказали. Впрочем, немедленно бросаться разбираться с неизвестным доброжелателем я не собирался — в приоритете было расследование покушения. Однако подобное странное внимание не могло не вызвать вопросов. Связана ли была неприязнь с этим делом оттого, что кто-то не хотел, чтобы преступник был найден? Или у этого человека были на мою невесту свои планы, а он узнал о нас с Таис? В конце концов, тогда в моих покоях и рядом с ними собралась целая толпа, и кто-нибудь из них мог проболтаться. А если копать глубже, то неприязнь могла быть связана с моей работой в Глорихейме. Ведь представляя меня Фертису, Крингтон назвал меня по имени перед всеми.

— Попробую разобраться, откуда взялись статуэтки, — ответил я на вопрос безопасника. — Вариантов немного: либо ограбили частную коллекцию, либо приобрели у ростовщика.

— Гм, — согласился Крингтон. — Тебе туда, — внезапно показал он направо на следующей развилке, а сам тут же скрылся в противоположном направлении.

Разумеется, обходить всех столичных ростовщиков и выяснять, кто из них торгует синтийским фарфором, самостоятельно я не собирался, тем более что знал, кто мог помочь мне решить эту задачу в такой короткий срок. Просто оттого, что таких торговцев могло быть несколько десятков. Можно было еще рассмотреть вариант, что статуэтки приобрели в другом городе, но я его отмел. Самая интенсивная торговля подобными вещицами велась в столице, поэтому было маловероятно, что неизвестный даритель стал бы искать фарфор где-либо еще.

Я уверенно прошел мимо отведенной мне комнаты, направляясь к выходу их дворца, когда снова почувствовал на себе чужой взгляд. Не любопытствующий, не мимолетный, которые бросали на меня проходящие мимо скучающие придворные, а чересчур внимательный, чтобы быть случайным. Оглядываться я снова не стал, но и вести за собой соглядатая не имел желания. Я попробовал пропетлять по коридорам, но неизвестный преследователь ориентировался во дворце куда лучше меня. Избавиться от него в королевской резиденции было нереально, а на улице я мог и попытаться. Следуя моментально созревшему плану, я свернул к покоям Брайна Фертиса, чтобы выйти оттуда через четверть часа — найти нужную мне вещь в гардеробе виконта оказалось нелегким делом — с небольшим свертком в руках, а соглядатай за это время, разумеется, никуда не делся.

Он проводил меня до лестницы, ведущей из дворца на аллею, затем до ворот, последовал за мной по проспекту, свернул, преследуя меня, на первом же перекрестке в Старый Город, и уже побежал следом, когда я начал петлять между особняками. Но так как я свой собственный план знал, а преследователь пребывал относительно него в неведении, мне удалось выгадать фору в несколько минут, в течение которых я, свернув за очередной особняк, развернул сверток, натянул на себя белый плащ и такую же белую шляпу. После чего уже спокойно вернулся к проспекту, где тут же остановил свободный пассажирский экипаж, назвав адрес за два перекрестка от конторы «Питерстау». Выйдя их мотодиля, я сделал дополнительный крюк, после чего — мысленно попросив прощения у младшего Фертиса — засунул и плащ, и шляпу в ближайший мусорный бак. А через несколько минут уже звонил в дверь конторы частных сыщиков. В том, что те ответят, я не сомневался. Так как их квартира находилась на втором этаже здания конторы, вероятнее всего можно было застать их на месте именно в такой поздний час.

— Синтийская керамика? — госпожа Тауэр как встретила меня в парчовом халате, так в нем же и прошла со мной в особый кабинет на первом этаже, две длинных стены которого занимали металлические стеллажи, содержащие, наверное, самую обширную в королевстве картотеку. Быстро пробежав по ним глазами снизу вверх, а затем справа налево, она открыла один из ящиков и стала быстро перебирать карточки. — Танцоры, говоришь? — уточнила она. — Этот вряд ли, этот тоже нет, этот вполне может быть….

Еще через несколько минут к нам присоединился ее деловой партнер и по совместительству супруг. Мешать жене он не стал, лишь, устроившись напротив меня за простым канцелярским столом, просматривал карточки, которые доставала Регина.

— Помнишь Гнобеля? — отложив в сторону просмотренные карточки, обратился ко мне Дитер. Я кивнул. Названный сыщиком банкир был одним из частых контактов Натенди. Тем не менее, никакой подозрительной активности за ним до сих пор обнаружить не удалось.

— Два дня назад вернулся из Трондела, — продолжил делиться новостями Петерс. — Десять дней назад туда уехал, а два дня назад вернулся. А в ночь до его отъезда произошел тот инцидент в ратуше. Слышал?

— Непредвиденным образом сработал один из рядовых артефактов, — процитировал я официальную версию, полученную Глорихеймским Следственным Управлением.

— Сработал-то, сработал, а по нашим сведениям при этом еще несколько артефактов пропало, а с ними и два ящика накопителей. Вот я и думаю, совпадение это или нет?

Супруга сыщика громко фыркнула, но от своих поисков не отвлеклась.

— Когда прибыл в Дарон, за ним следили? — поинтересовался я, тоже склоняясь к тому, чтобы дать положительный ответ на вопрос Петерса.

— Пока ничего подозрительного, целый день проводит в своем банке. Богатые к нему, оказывается, захаживают клиенты.

— Список есть?

— А как же, — Дитер встал и, приобняв по пути жену, прошел в дальнюю часть комнаты, где за стеллажами скрывалось его настоящее рабочее место. Отделанный в строгом, но дорогом стиле кабинет, в котором он принимал посетителей, на самом деле служил декорацией. — Вот, — протянул он мне список, на обратном пути снова задержавшись рядом с супругой.

Я взял тот без особого трепета, так как за последний месяц видел уже множество подобных, со списками имен, которые мне ничего не говорили, кроме того, что как-то слишком много стало в королевстве и аристократов, и нуворишей. Быстро просмотрев список, я, к своему удивлению и потаенному предвкушению, увидел пару знакомых фамилий.

— Кто это? — поинтересовался я у сыщика, указывая на третьего по счету клиента Гнобеля.

— Дранкиз? — оторвался, наконец, от жены тот. — Весьма влиятелен при дворе, состоит в Совете. Богат, скорее даже, очень богат. Ему принадлежат первые по запасам магмаза рудники.

— Ого! — не мог не удивиться я. — Это объясняет влияние. Хотя сомневаюсь, что Его Величество рад этому. Поразительно, что подобный стратегический запас находится не в ведении короны.

— Герцог исключительно лоялен, — покачал головой Дитер. — А то, что шахты не отдает, так, кто же откажется от такого куша? К тому же залежи магмаза там открыли только после того, как он приобрел их у почти разорившегося графа Лисли.

— Лисли?! — поразился я еще раз. Нет, если посещение подозрительным герцогом банка я мог еще назвать совпадением, то тот факт, что этот герцог при этом являлся владельцем когда-то принадлежащих Лисли рудников, уже не смог.

— Подозрительно, да? — сыщик и сам осознал всю эту странность.

— Нужно узнать, когда и при каких обстоятельствах Дранкиз приобрел эти рудники.

— Эта информация у меня будет уже завтра, — пообещал Петерс. — И, пожалуй, я сниму пару ребят со светских хлыщей и поставлю их наблюдать за герцогом.

Идея была, безусловно, здравая, вот только если Дранкиз большую часть дня проводил во дворце, куда обычно всепроникающие сотрудники сыска так просто проникнуть не могли, слежка могла оказаться делом бессмысленным. Пока я размышлял о том, стоило ли привлечь к этому Крингтона, Регина выложила передо мной одну единственную карточку.

— Вот, — с глубоким удовлетворением отметила она результат своих поисков.

— Что это? — внезапно возмутился ее муж. — Крамм? Он даже на фарфоре не специализируется.

— Это не является помехой к тому, чтобы им торговать, — женщина пожала парчовыми плечами и уселась на третий стул.

— Но не коллекционными статуэтками же?! Да вот хотя бы…. — сыщик снова принялся перебирать лежащие на столе карточки, метая в мою сторону то одну, то другую.

— Нет, — Регина, придержав кончик той, что выбрала сама, спокойно вернула остальные карточки в общую кучу. — Ты помнишь, что Крамм сделал четыре месяца назад? — она с вызовом посмотрела на мужа и сама ответила на собственный вопрос: — Скупил имущество виконта Глазероя!

«Очередного разорившегося аристократа» — подумал между тем я.

— И что? — уже с вызовом вопросил супруг.

— А то, — с еще большим вызовом продолжила его супруга, — что в числе прочего приобретенного Краммом имущества были …. вот….. — сыщица развернула прикрепленную к карточке небольшую газетную заметку, чтобы прочитать — …. хрусталь голизский…. не то…. столовое серебро, вот…. обширнейшая коллекция фарфоровых статуэток синтийских танцоров!