Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 7

От неожиданности, я не сразу поверил своим глазам, но факты были налицо: демона нигде не было, а очередной недозаклинатель лежал плашмя прямо перед нами. Не успел я задуматься над тем, жив ли тот, монах дернул ногой, затем попытался поднять руку, поэтому решив не искушать судьбу дважды, я метнулся вперед и прежде чем тот успел дотронуться до маски, из которой так и торчал брошенный орденской посланницей символ, сбросил ту с его физиономии. Кожу кончиков пальцев, что касались артефакта, странно покалывало, будто на том сохранились остатки каких-то активных заклятий.

— Брат Тарием, — мрачно проговорил я, а лишенный прикрытия монах совсем не по-монашески выругался. Затем и вовсе, начал махать кулаками, за что пришлось уложить того на живот и завести передние конечности за спину.

— Это вы убили брата Наира? — вопрос был скорее риторический, но правила есть правила. Ответом мне был лишь очередной набор ругательств, который монах выдавал продолжая извиваться всем телом и пытаясь лягнуть то меня, то легата. О конструктивном диалоге в таком ключе, очевидно, не могло быть и речи, поэтому неугомонного отступника от данных им при вступлении в монастырскую братию заветов пришлось усмирить довольно жестким способом и связать его же собственным поясом, а рот заткнуть кляпом, наспех сооруженным из носового платка.

После этого я смог, наконец, обратить более пристальное внимание на артефакт. Тем более, что там было на что посмотреть. Между двумя отверстиями для глаз находилась самая настоящая миниатюрная пентаграмма с вплавленным в центре темным кристаллом, чье происхождение в темноте было не разобрать. От верхней и нижней частей маски исходили рогоподобные отростки, расположение каждого из которых было строго перпендикулярно граням пентаграммы. Выглядела маска жутковато и весьма недвусмысленно, отчего было совсем непонятно, каким образом ее столько лет умудрялись выдавать за священную реликвию. Удар орденским символом пришелся ровно посредине пентаграммы, что, видимо, и прервало ритуал.

— Повезло, — хмыкнул я негромко.

— Везенье тут не причем! — едко отозвалась госпожа легат. Она каким-то образом умудрилась отыскать свою шляпу и снова выглядела донельзя строго. А ведь совсем недавно дрожа словно трепетная лань прижималась к моему плечу. Ну, да ладно!

— Хотите сказать, что знали о том, что собой представляет этот артефакт?

— Если бы вы ознакомились с диссертацией магистра Кельпира…. вернее, брата Наира, — запнулась та ненадолго, — то тоже бы об этом знали!

— Вот как….

Ну, если сами богословы об этом знают, и при этом….

— Да, в диссертации, — зачастила монашка, вернее, по ее же словам, совсем не монашка, — брат Наир по своему почину или, скорее всего, с чьей-то подачи развил считавшиеся ранее еретическими идеи мэтра Лиона, который почитал магию как раз тем самым чудом, ниспосланным Единым, и в качестве доказательств приводил примеры из жизни святых, которые использовали магические артефакты для того, чтобы повсеместно распространить учение о едином боге.

— То есть, вы хотите сказать, что ушлые святые отцы сами вызывали демонов, пугая тем самым недалеких крестьян, а затем победоносно тех изгоняли якобы святым словом? — почему-то я был этим совсем не удивлен.

— Не совсем так! — орденская посланница, разумеется, вскинулась на защиту своих собратьев. — Вполне возможно, что артефакты попали к святым случайно.

— И те ими воспользовались, как я и говорил, — этим я закруглил неожиданный теологический диспут, так как то были дела дней минувших и, на мой взгляд, ничего не давали мне в плане мотивов преступника. Кстати, о преступнике. Тот усиленно мычал, видимо, желая высказать и свое мнение по обсуждаемому вопросу.

— А вы, брат Тарием, зачем в это ввязались? — решил я повторить попытку наладить контакт с задержанным и вытащил у того изо рта кляп. — Тоже решили стать святым?

— Торжествуете, господин Винтерфилд, злорадствуете…. — практически выплюнул тот и замолчал. А ведь совсем недавно, казалось, господин монах просто искрился красноречием.

— По какой причине вы убили брата Наира? Зачем вам понадобилось вызывать демона?

— Это все он! — выкрикнул вдруг Тарием, непонятно кого имея в виду.

— Кто он?

— Брат Шеор, наш эконом. Он все придумал!

«Интересно!» — хмыкну про себя я и выслушал жалостливую историю о нерадивом монахе, которому доверили всего только самую малость — определить пожертвования, сделанные монастырю за месяц, в столичный банк — однако того внезапно обуяли самые что ни на есть греховные соблазны, заставившие часть пожертвований потратить в одном известном своей порочной репутацией столичном заведении. И так несколько раз на протяжении года, пока, что было ожидаемо, растраты не заметил монастырский эконом и вместо того, чтобы призвать блудника к покаянию, заставил ввязаться в это недостойное дело.

— Племянника своего хотел подставить! — обвинял монах эконома. — Завидовал он ему. И титул тому, и положение в обществе, и наследство! А брат Шеор, вышло так, что ни с чем остался.

— А зачем ему наследство-то? — удивился я. Неподходящие, казалось бы, для монаха мотивы.

— Как зачем? Должность настоятеля купить. Как раз в монастыре святого Пантирия место вакантное образовалось. А тут еще и Наир — любимчик отца Фонтия — нос свой из-за книжек показал! Вот и решил Шеор одним ударом сразу двух зайцев, так сказать….

— Убить? — подсказал я. Не то, чтобы подобные нюансы отношений внутри обители меня удивляли — люди всегда плетут интриги и замышляют друг против друга, неважно где, в монастыре, университете или королевском дворе, различия лишь в масштабе — тем не менее, что-то в этом готовом объяснении казалось мне подозрительным. — А демона зачем вызывали?

— Не хотел я его убивать! Случайно вышло! Наир ведь на самом деле верил во все эти истории про святых, обдурить его оказалось легче легкого. Под конец только начал догадываться, и тогда мы с ним повздорили.

Я для вида замахнулся, а маска будто сама …. — из монаха полились новые оправдания. — Сам не знаю, как так вышло! Словно наваждение какое-то. Не хотел я! Это она, — он снова дернулся в сторону маски, — заставляла меня это делать!

— Неужели? — сказанному я ничуть не поверил, но брата Тариема внезапно поддержала госпожа легат:

— Существует мнение и некоторые свидетельства, что артефакты подобного рода могут обладать самосознанием и подчинять своего носителя, если тот не обладал достаточной волей, чтобы этому противостоять.

— Да, да, — тут же согласно закивал монах. — Не смог я противостоять. Поддался.

— А когда студентов нанимали демона вызывать, кому тогда поддались?

— Каких студентов? — почти одновременно удивились брат Тарием с орденской посланницей. Вот только, если госпожа легат сделала это искренне, в голосе монаха слышалась откровенная фальшь.

Впрочем, последующий допрос пришлось отложить из-за весьма своевременного прибытия жандармов, да и очень уж мне не хотелось затевать прения с госпожой легатом в присутствии подозреваемого. Сметливый Карилл — я решил, что после закрытия дела буду хлопотать о его повышении — получив мой приказ снять охрану с монастыря, не распустил ту по домам, а собрал в ближайшем к монастырю жандармском отделении, так что стоило мне активировать амулет вызова, не прошло и получаса, как вся эта орава топтала кладбище, а затем словно медведь улей разворошила и сам монастырь.

И настоятеля, и эконома снова допросили, кельи обыскали. Разумеется, ничего нового не нашли. Разумеется, эконом все отрицал. Разумеется, настоятель ничего не знал. Тем не менее, последний подтвердил, что протежировал брата Наира на должность настоятеля того самого монастыря, о котором упоминал Тарием, однако в остальном, кроме слов самого обвиняемого предъявить эконому было нечего.

Кое-какие подвижки появились, когда следствие вместе с задержанным и изъятым на время следствия артефактом переместилось в Управление. Разбуженные студенты с любопытством рассматривали задержанного монаха, державшегося то цинично-надменно, то принимавшего вид оскорбленной невинности — видимо, еще не решившего, какой линии поведения придерживаться — пока, наконец, Пертц не выдал:

— Вроде похож.

— Похож?! На кого я похож?! — немедленно взвился брат Тарием. — Сделали из меня чучело, забаву для недоучек, которые не могут выучить даже пары тезисов из Свода!

— А откуда вы знаете, что они недоучки? — тут же поймал я его на оговорке.

— Да по ним и так видно! — процедил монах и поджал губы, больше не сказав ни слова. Тем не менее, запрос наставнику нерадивого студента я отправил, а дальше за дело взялись эксперты. Беззастенчиво отправив тех работать остаток ночи, я заперся в своем кабинете, закрыв дверь прямо перед носом назойливой госпожи легата, следовавшей за мной повсюду хищной коршунихой. Зачем она меня преследовала, хотела ли на деле доказать, что не монашка, я старался не думать. Впрочем, больше чем дама-следователь меня заботило то, что уже вторую ночь провожу в Управлении, снова так и не успев послать весть Гансу. Как бы старик не начал волноваться — ему это вредно. Пока сам волновался, не заметил, как уснул, а проснулся, казалось, через мгновение от оглушительного стука в дверь. Первая мысль опять была о не монашке — надо же, привязалась! — но глубокий баритон за дверью никак не мог принадлежать орденской посланнице.

— Этьен! Винтерфилд! Сколько можно дрыхнуть?!

За окном было еще темно, хронометр показывал начало седьмого.

«Они что, издеваются?!» — я, как был, рывком распахнул дверь, предвкушая циничную расправу над шутниками, кто покусился на мой сон, но обнаружил в помощницкой Анция, за спиной которого все-таки оказалась вездесущая госпожа легат.

«Терр подери, когда же все это кончится?!» — нервно бормотал я про себя, когда, захлопнув дверь, принялся наспех надевать сапоги, оправлять рубашку, натягивать сюртук и приглаживать штаны бытовым заклинанием.

— Что случилось? — поинтересовался я уже спокойным светским тоном, когда полностью одетый открыл дверь во второй раз.

— След нашли, — довольным тоном объявил эксперт, никак не отреагировав в отличие от не монашки на мой изменившийся внешний вид. — Везунчик ты, Винтерфилд.

— Везенье тут ни при чем! — радостно ответил я. Новость была такая, что даже присутствие рядом орденской посланницы не могло ее омрачить. — Показывай!

Мы быстро прошли коридорами и спустились на первый этаж, половина которого занимали лаборатории экспертов.

— Вот! — Анций кивнул на заключенный в контейнер для вещдоков накопитель, одновременно подсовывая мне бумажки с графиками спектров. — Совпадение ауры твоего монаха с остаточным следом на жестянке. Хорошо, что догадались сразу по горячим следам записать спектр, иначе к этому утру уже все выветрилось бы.

— Отлично! Еще что-нибудь?

— Частичные следы есть еще на нескольких предметах, но это, полагаю, будет главной уликой.

Я кивнул, соглашаясь, и уже собрался, было, идти в арестантскую, чтобы вытащить из камеры задержанного, как на меня накинулась госпожа легат.

— Господин Винтерфилд! Вы так и не доложили мне о сути того дела, связанного со студентами….

«Доложил?!» — от негодования и удивления, что я у нее в докладчиках, я даже остановился. — «Эх, надо было все-таки запереть ее в одном из склепов хотя бы на денек! Оставила бы там все свои командирские замашки….»

Но рассуждать в сослагательном наклонении не принято, особенно у следователей.

— Госпожа, Сазеренн, — «Спокойствие, только спокойствие». — Если вы, находясь в Следственном Управлении, со всеми своими полномочиями вот уже несколько часов до сих пор не удосужились самостоятельно ознакомиться с материалами интересующего вас дела, то может и не стоит вам стремиться к той карьере, о которой вы якобы мечтаете?

Последние слова я произносил уже мягко и почти по-отечески. Не монашка побледнела и поджала губы. Я так и не узнал, какие выводы она для себя из этого сделала, но подобными претензиями она меня более не беспокоила.

— Таким образом, имеются неоспоримые доказательства того, что демона вы пытались призвать дважды, хоть и чужими руками в первый раз. Вкупе с убийством, ваше дело будет рассматриваться как особо тяжкое, — все время, пока я это говорил, на лице бывшего монаха — его разжаловали еще во время обыска в монастыре — не дрогнул ни один мускул. Казалось, что теперь он показывал истинную сущность хладнокровного преступника. Или это была очередная маска? Кстати о масках….

— Вы не столь наивны, господин Винтерфилд, чтобы думать, что можете меня облапошить, — с ленцой отозвался Тарием. Вот кто был, действительно, спокоен. — Ваши собственные эксперты показали, что именно кровь, попавшая на реликвию, привела к активации артефакта.

— Вы об этом тоже знали и поэтому убили брата Наира, — немедленно парировал я.

— Доказать вы это не сможете, — покачал головой бывший монах, а я постарался не улыбнуться — вот, он почти и проговорился.

— Не будьте так уверены, — надо было чем-то задеть его, пробить плешь в его самоуверенной невозмутимости, и я по какому-то наитию добавил: — Мы нашли тайник.

И Тарием дрогнул: дернулся, словно пытаясь бежать, но тут же осознал свою ошибку и уставился на меня ненавидящим злым взглядом. Всего только на мгновение, но мне этого хватило.

Третий по счету обыск в монастыре монахи восприняли стоически и с положенным им смирением. Сам настоятель с завещанным святыми праотцами спокойствием смотрел, как взламывали каменную кладку стен и разбирали дощатый настил пола. Обыскивали две кельи — преступника и его жертвы — и, что было вполне ожидаемо, учитывая, что в отношениях этих людей было много того, что не лежало на поверхности, искомое нашли во второй.

Тайным сокровищем оказался древний фолиант с жесткими пергаментными страницами и обложкой из мягкой кожи — я понадеялся, что не человеческой — наглядно продемонстрировавший, насколько тонка или, что вернее, эфемерна грань между тем, что жрецы почитали и том, что проклинали. Ритуалы, артефакты, пентаграммы, заклинания…. Я сунул нос в книгу — будь я демонологом, то не высунул бы, пока не дочитал все до конца — и чуть не лишился его, когда труд древних заклинателей захлопнула и буквально вырвала из моих рук госпожа легат.

— Конфискация с санкции Ордена, — злорадно выдала она, сверкая на меня горящими глазами истой фанатички, и прижала толстенный том к своей груди. Было даже удивительно, что та до сих пор и полностью не иссохла.

Однако я лишь пожал плечами — до содержания этих писулек мне на самом деле не было никакого дела — и сосредоточил свое внимание на остальных уликах — паре выдохшихся универсальных амулетов. Дорогущая, на самом деле, вещь такой амулет, позволяющий немагу применить к себе несколько заклинаний, например, невидимости или другой иллюзии. Амулеты были разряжены и когда в последний раз ими пользовались, было уже не отследить, тем не менее, можно было найти того, кто эти вещицы сделал.

Я увяз в деталях следствия и единственный раз оторвался от дел, когда из выходящего на проспект окна кабинета Варгиса наблюдал за долгожданным отбытием госпожи легата. Та дожидаться последней точки в расследовании и суда не стала, а упаковав конфискованные артефакт и том порочащей последователей Единого литературы, в сопровождении охраны — трех затянутых в черные рясы накаченных чурбанов с каменными рожами — уселась в такой же черный мотодиль и покинула Глорихейм. Я загадал, что навсегда. Никаких других вариантов, размышляя разумно, и не могло предполагаться.

Вздохнув — Варгис хмыкнул, однако я сделал вид, что не заметил — я вернулся к тому, что не давало мне покоя с момента задержания Тариема. Его мотивы. Все его попытки уйти от ответа и свалить вину на других фигурантов дела были шиты белыми нитками, да тот это и не скрывал. На психа, вызывающего демонов и убивающего людей ради удовольствия или великой цели, он тоже похож не был. Опрос людей его знавших ничего не дал, других контактов не удавалось найти, а от попыток надавить на него бывший монах уворачивался будто скользкий уж. Последний наш разговор состоялся уже глубокой ночью — из-за этого неразговорчивого типа опять пришлось остаться ночевать в Управлении. Я уже не пытался убедить его, лишь заметил, что шансы остаться в здравом уме после ментального вмешательства в память, которое ему предстояло уже на следующий день, были один против десяти.

— Вы мне нравитесь, господин Винтерфилд, — вдруг отозвался Тарием, взглянув на меня в упор, — и мне жаль, что вы мне не поверили. Боюсь, вы привлекли к себе внимание и гнев очень могущественного человека.

— Кто?!

Это была новая неожиданная зацепка, но мой вопрос в ту ночь так и остался без ответа.

«Пусть же твои мозги превратятся в желе!» — бывшего монаха мне было совсем не жаль. Утром должен был прибыть ментальный маг, вот только оказалось, что он зря спешил к нам из столицы. Бывший брат Тарием был найден на рассвете, висящем на жгуте, сплетенном из порванной на лоскуты его собственной рясы, и безнадежно мертвым.

Начальство с облегчением закрыло дело и в приватном разговоре посоветовало забыть о последних словах монаха. Совет был здравым, но следовать я ему не стал, впрочем, волноваться попусту тоже. Ведь, как говорилось в известной притче, неприятности, как и неприятелей, искать не приходится, они всегда находят тебя сами.