Феечка с сердцем дракона (СИ)

Глава 21

Эренида Янброк

— И куда это ты собралась?! — Возмущенный вопрос Нарта настиг меня у самых ворот сада.

Я обернулась: обе жертвы моего вранья решительно вышагивали по дорожке и явно ждали если не извинений, то, как минимум, объяснений.

Забавно! Раньше Соль утверждала, что у нее с Нартом нет ничего общего, ведь в его жилах течет драконья кровь, а теперь вот они слились в едином порыве. Дурацкая ложь сплотила их покрепче любви к пегасам… И я бы порадовалась за старинного друга и соседку, но на душе было паршивенько.

Никогда еще я не чувствовала себя настолько лишней и чужой. Даже в тот день, когда я впервые уселась в фонтан фейской академии и стала магнитом для всеобщего осуждения, мне не было так погано.

Тяжело падать с высоты собственных амбиций! Сначала мне казалось, что я — великий воин, потом — что обладаю каким-то особенным фейским даром… А еще эти глупости про великую участь! Но сегодняшний ужин макнул меня лицом в неприглядную реальность.

Это не я должна выбирать между путем феи и путем дракона. Какое там! Мне следует примкнуть к тому, кто разрешит. Если разрешит! Вопрос только, нужен ли кому-нибудь источник проблем и разочарований.

Конечно, отец любит меня. И Фабиан пытается поддержать. Но на самом деле им обоим я не нужна. И что бы там ни разглядел архимаг, папа четко дал понять: из меня не выйдет истинный дракон. А Фабиан…

Сколько боли было в его глазах, когда я предложила пожениться по-настоящему! Я впервые готова была забыть про драконью жизнь, про Фервир, отказаться от притязаний на отцовский титул, потому что хотела дать дорогу своему брату. И не подумала о том, что для Фабиана я тоже обуза.

Наверное, он боялся отказать напрямую. Даже поцеловал в утешение… А толку? Поцеловал — и тут же побежал к Аэде отменять свадьбу. Вот и весь его ответ.

Он вернется к прежнему размеренному существованию, отец займется воспитанием наследника. Я же кое-как закончу академию, отбарабаню свои законные четыре курса и, если повезет, научусь сносно вскрывать чиреи. Хороший же из меня выйдет пример для будущего герда железного клана! «Смотри, малыш, как лихо твоя сестра ломает лягушачьи лапки!»

Нет уж, лучше останусь в Тайфо. Устроюсь в больницу подальше от академии, чтобы не мозолить глаза Фабиану и профессору Бургунди, который искренне верил в меня. И то, если кто-нибудь согласится нанять полукровку с огненной саламандрой.

Хоть Шасть пока не отреклась от меня!

— Простите, ребят, не успела вас предупредить, — вяло ответила Нарту и Соль, поглаживая ящерку, которая свернулась клубочком у меня на груди.

То ли пыталась согреть и пожалеть, то ли просто устала от суматохи с пегасом.

— Могла хоть намекнуть! — проворчала оранжевая. — Ладно, насчет беременности я сама виновата, нечего было устраивать спектакль… Но помолвка!

— Мне уже влетело от отца! — вторил Нарт и изменил тембр голоса, пародируя Тарвина: — Говорил я тебе не связываться с Янброками! В железных рудниках золото не добудешь!

— Так и есть, — вздохнула я. — Слушайся папу, Нарт. Вам обоим со мной лучше не связываться. Давайте, хорошо повеселиться!

И я уже материализовала крылья, прижав саламандру покрепче, чтобы она не упала во время полета, но Солианна схватила меня за локоть.

— Стоять! — скомандовала оранжевая, вздернув подбородок, отчего ее кудряшки-пружинки смешно подпрыгнули.

Может, однажды Соль станет отличной боевой скрипачкой, но вот устрашение врага — точно не ее сильная сторона.

— Колись, Эри! — И Нарт ловко отобрал у меня Шасть.

— Пус-с-сти, лаз-з-зурный щ-щ-щенок! — возмущенно зашипела та.

— Без ящерицы Эри точно никуда не денется, — пояснил Нарт Солианне и подозрительно сощурился. — Рассказывай, что стряслось!

— Да в порядке я! Ничего такого! Я что, не могу просто так захотеть обратно в фейскую академию?

Нарт и Соль обменялись выразительными взглядами и расхохотались. Даже обидно стало!

— Эри, ты не умеешь врать, — выдала оранжевая, насмеявшись вдоволь.

— Я ж тебя знаю, как облупленную! — Нарт вытянул руку, в которой держал извивающуюся Шасть, и поморщился, видно, саламандра пустила в ход зубки. — И такой кислой физиономии у тебя еще ни разу не было. Признавайся: с Фабианом поссорилась? Так перед свадьбой это обычное дело!

— Нет-нет, свадьбы никакой не будет. Они отцу Эри наврали, чтобы Фабиану за поцелуй не досталось, — отмахнулась Соль.

— Что?! — опешил Нарт. — И ты мне не рассказала?! А я считал тебя другом…

— Или вас все-таки поженят? — Оранжевая нахмурилась. — На тебе поэтому лица нет?

— Ну, если тебе целоваться с ним понравилось, не такая уж это и трагедия… Тем более, архимаг уже здесь…

— Это архимаг тебе что-то сказал, да? Это касается пророчества?

— Или ты из-за братика расстроилась? Вот когда родился Эйнар, я тоже…

— Хватит! — простонала, схватившись за голову.

И зачем я только свела этих двоих?! От них и по отдельности рехнуться можно, а уж на пару они своей болтовней кого угодно на погребальный костер загонят! Вот, кто должен работать дознавателем в службе королевской безопасности, — ни один преступник не устоит!

Само собой, я выложила Нарту и Соль всю историю от и до. От договоренности с Фабианом — и до слов верховного мага. Умолчала только, что ректор не захотел жениться на мне. Все же кое-какие крупицы гордости еще сохранила. А какие у меня были варианты? По-другому отвязаться от любопытной парочки я не могла, бросать им на растерзание Шасть тоже не хотелось.

Я надеялась, что полноценный ответ удовлетворит Нарта и Соль, и меня отпустят восвояси. Но… Не зря же говорят, что надежда умирает последней!

— То есть архимаг разглядел внутри тебя тень дракона?! — нездорово оживилась оранжевая. — Это точно связано с твоими снами, где ты превращаешься!

— Еще и сны были?! — возмутился лазурный. — Ну, конечно, зачем делиться со мной, мы же чужие…

— Ребят, это не имеет никакого отношения к реальности, — попыталась утихомирить друзей. — Верните Шасть, и я полетела…

— С ума сошла?! — взвизгнула Соль. — Нам надо найти этого Ставриса, пусть еще разок посмотрит, сравнит тебя с Нартом… Вдруг у него тоже есть внутренний дракон! Если мы поймем, как его разбудить, это перевернет все представления о полукро… — Она осеклась и смутилась. — Ну, о таких, как вы.

— Бесполезно, — хмыкнул Нарт, нисколько не обидевшись. — Архимаги и сами в этом не разбираются. Сказано же было: он просто передал волю наших богов…

Лазурный резко замолчал и выпучил глаза, как одна из жертв нашей с Соль элегии поноса. Впрочем, как оказалось, парня прихватило не внезапное расстройство желудка, а озарение.

— Боги… — повторил он, будто пробуя на вкус новое слово. — Ну, конечно! Тебе надо спросить у них!

— У огненного владыки?! — Психическое здоровье Нарта беспокоило меня не впервые, но сейчас как-то особенно сильно. — Он никогда никому не являлся!

— Зато являлись музы! Я своими глазами видел! Был в храме, когда к Тамиэль снизошла Терпсихора!

Я покосилась на Соль в поисках поддержки. Это же дичь какая-то, нет?! Ладно, Тамиэль удалось поговорить с высшими существами, но так она же, во-первых, была невестой самого короля, а во-вторых — феей танца. На тот момент — единственной и неповторимой. Ах, да! В-третьих, шла кровопролитная война, и муза помогала своим подопечным выжить.

А я что скажу? «Здрасьте, я не фея, но что-то никак не могу определиться, чем мне заниматься в жизни. Не дадите бесплатный совет?» Смешно!

Только никто почему-то даже не улыбнулся.

— Это может сработать… — задумчиво протянула Соль, а я обреченно застонала и закатила глаза.

Может, они мне мстят за выходку с помолвкой?! Ну нельзя же нести такое на полном серьезе!

— Нам не нуж-ж-жна муз-з-за, — подала голос Шасть. — Мы вс-с-стретим огненного владыку! Мне с-с-снился наш-ш-ш гос-с-сподин!

— А еще тебе снилось, что ты убиваешь Фабиана! — огрызнулась я. — Народ, умоляю, хватит! Давайте просто закроем эту тему!

— Нет-нет, ты не понимаешь! — Нарт аж просиял, довольный своей проницательностью. — Сам по себе огненный владыка ни с кем не говорил. Но он же женился на музе! Уж поверьте мне, жена кого угодно заставит делать то, что ей нужно! Мама постоянно манипулирует отцом, а он ведется, как ребенок!

— Тарвин?! — не поверила я.

— А ты думаешь, сам бы он легко согласился отпустить меня в фейскую академию?! — Лазурный фыркнул. — Да ни за что! Просто мама всю плешь ему проела, что в Тайфо я смогу найти себе невесту и наладить дипломатические связи. А папа до сих пор считает, что это была его идея!

— При всем уважении, Нарт, огненный владыка чуть умнее твоего отца…

— Мы же можем попробовать! — перебила меня Соль. — Летим в храм муз прямо сейчас! Здесь недалеко!

Она вызвала крылышки, и Нарт последовал ее примеру. Я осталась в меньшинстве. Сопротивляйся, не сопротивляйся, — эта парочка уже все решила.

С другой стороны… Какая разница, куда лететь? В храм муз или в академию — лишь бы быть подальше отсюда, когда Фабиан огорошит признанием Аэду и моего отца. Ну, пообщаюсь я со статуей музы, хуже от этого все равно не будет. Потому что хуже в принципе не бывает…

Мы выбежали за ворота, поднялись в воздух, но не успели толком набрать высоту, как на пути возникло новое препятствие. Точнее, оно возникло сзади.

— Эри! — резанул по ушам взволнованный голос мамы. — Эри, куда ты?! Постой!

Не будь она в положении, я бы, наверное, отложила разборки на потом. Но улепетывать от беременной феи — это как-то уж слишком подло.

Пришлось снизить скорость и позволить маме догнать нас.

— Эри, милая, это из-за меня, да? Поверь, я не хотела тебя расстроить! И уж тем более не собиралась портить твою помолвку.

— Все хорошо, мам, — вымученно улыбнулась я. — Мне тоже стоило сразу тебе рассказать, что…

— Мы собираемся вызвать музу, тетя Эйлин! — выпалил Нарт. — И заодно огненного владыку!

Нам всем очень повезло, что от свиста ветра закладывало уши, и мы не услышали маминых слов, так что репутация жены железного герда не пострадала. Правда, Соль немножко покраснела, — видно, обрывки ругательств до нее все-таки долетели.

К счастью, объяснения на себя взял Нарт. Он был так одержим своей затеей снова увидеть божество лицом к лицу, что в красках расписал свой план-капкан моей матери.

Я была уверена, что она рассердится, начнет отговаривать нас, погрозит нажаловаться отцу, однако мама подлетела ко мне поближе и задала только один вопрос:

— Тебе это важно, Эри?

От неожиданности я на долю секунды перестала махать крыльями и чуть не свалилась камнем вниз, но вовремя опомнилась.

— Не знаю, — ответила честно, вновь поравнявшись с мамой. — То есть я хочу понять, кто я такая на самом деле… Но вряд ли музы станут со мной говорить…

— Станут. Если тебе нужны ответы, ты их получишь. Чего бы мне это ни стоило.

Сказать, что я удивилась, — не сказать ничего. Я еще не видела маму такой решительной и твердо уверенной в чем-то! Может, это беременность прибавила ей смелости и веры в себя, а может, я раньше просто воспринимала маму иначе и не замечала боевой дух, который всегда горел в ее груди… Так или иначе, сейчас подле меня летела совершенно другая фея. И почему-то она ни капли не сомневалась, что музы ее услышат.

Полет до храма занял всего минут пятнадцать, и за это время мама поведала нам кое-что очень любопытное.

— Эвтерпа, муза музыки, уже приходила ко мне, — сообщила она в конец обалдевшим Нарту и Соль. — Тогда мы с Рондаром были на волоске от смерти, и она спасла нас. Она дала мне мелодию, которую я больше никогда не играла. Но помню каждую ноту! Эвтерпа внемлет ей. Должна внять! Иначе я разнесу музыкой каждую статую в этом проклятом саду! — И мама взялась за флейту, пристегнутую к поясу.

Мы с Нартом и оранжевой переглянулись. Разносить храм муз как-то не входило в наши планы, но кто ж станет спорить с беременной супругой железного герда?!

— Мож-ж-жешь рас-с-считывать на мою помощ-щ-щь! — прошелестела Шасть, прищурившись, как сытый котенок. — Я з-з-знала, ч-ч-что наш-ш-ша мама не без-з-знадежна!

— А ты, будь добра, не высовывайся! — отрезала мама. — Мы хотим поговорить с музами, а не выбесить их и отвернуть от фей на веки вечные!

Шасть выпустила в воздух маленький залп искр, но промолчала. Подчинилась она или решила действовать по своему усмотрению, так и осталось загадкой, а выяснять это было некогда: шпиль главного храма уже проступил на лиловом сумеречном небе.

Мы опустились на землю возле высоких ажурных ворот с изображением лиры, кисти и свитка, — трех главных символов фейских искусств.

Мама двинулась вперед, как самый настоящий полководец, мы поспешили за ней. Вечерняя служба уже закончилась, и сад пустовал, — удача была на нашей стороне. Из окон храма лился мягкий желтоватый свет, ложился на короткую мягкую траву аккуратными квадратиками, напоминающими плитку шоколада.

В отличие от меня, мама бывала здесь гораздо чаще, а потому безошибочно свернула на нужную тропинку и вывела нас к мраморному изваянию Эвтерпы. В полумраке безмятежный лик музы казался живым. Она словно застыла на мгновение, перебирая струны своей лиры.

Я благоговейно уставилась на статую: такая тончайшая работа! И почему раньше эти скульптуры вызывали у меня скуку? Вот так присмотришься — и мерещится, будто на щеках музы проступает румянец, будто пухлые, красиво очерченные губы, вот-вот изогнутся в улыбке, а струны зазвучат, лаская слух божественной мелодией… Аж дух захватывает!

— Смотри! — шепнула Соль и указала на диск луны, который только-только лениво вылезал из-за верхушек кипарисов.

Я аж поперхнулась: ночное светило было подкрашено алым. Кровавая луна?! Нет, я не верю в пророчества и вещие сны, но… Не бывает же таких совпадений!

— Может, не будем?! — запаниковала я. — В другой раз как-нибудь, поздно уже… И королева там… Она же это, не любит ждать, да?!

Но маму словно подменили. Она не видела вокруг никого, кроме Эвтерпы, словно впала в полусон-полутранс. Вдохнула поглубже, прикрыла глаза и прижала флейту к губам.

Музыка звучала чисто и проникновенно, заполняя собой все вокруг. По загривку поползли мурашки, — мелодия, созданная самой музой, била в самое сердце, дотягивалась до каждого уголка моей души и выворачивала чувства наизнанку.

Наверное, такие же ощущения испытывает глухой человек, к которому внезапно вернулся слух. Как я могла прежде не замечать талантов мамы? Почему ее дудочка казалась мне смешной и дурацкой?

Слезы навернулись на глаза, кулаки сжались так, что ногти впились в ладони. Если бы не Нарт и Соль, я бы кинулась к маме, повисла у нее на шее и разрыдалась, как маленькая девочка. Попросила бы прощения за выходки, за пренебрежение, за махровый эгоизм.

Мечи, поединки, драконы… Сейчас все это померкло перед самой величественной силой — силой искусства.

Мама играла, вкладывая в каждую ноту всю себя. Я видела, что у нее перехватывает дыхание от длинных пассажей, что к щекам прилила кровь, на шее проступили вены. И пусть она держала флейту, а не клинок, я впервые увидела в ней полноценного воина. Воина, который отчаянно сражается ради своего ребенка. И я мысленно пообещала себе, что сделаю все, чтобы мой будущий братик не повторил моих ошибок. Три раза в день я буду повторять ему: «Феи сильны, братишка. А наша с тобой мама из них — самая сильная».

И когда мама отняла флейту от губ, а статуя так и не пошевелилась, я не расстроилась. Я гордилась и чуть не плакала от благодарности.

— Это было прекрасно… — выдохнула растроганная Соль.

— Ага, — всхлипнул Нарт. — Жаль, что ничего не…

Договорить лазурному было не суждено: его прервал громкий треск. Воздух вокруг статуи искрился от сотен молний. Маленьких, средних и длинных, как меч моего отца. От разрядов тока у меня сильно закололо в кончиках пальцев, стало дико жарко, волоски на коже встали дыбом.

Вспышка — и статуя разлетелась на осколки, словно под ней взорвалась здоровенная бочка пороха.

— Ну, здравствуй, Эйлин! — донеслось из яркого свечения, на которое было больно смотреть. — Вообще-то я дала тебе эту мелодию не для того, чтобы ты дергала меня каждые пять минут!

— Пресвятая Эвтерпа! — пискнула Солианна и рухнула на колени, а Нарт застыл, разинув рот.

— В последний раз ты являлась ко мне много лет назад! — пожурила божество мама. — И я играла не ради себя. Ты нужна моей дочери!

Свечение слегка поутихло, и я смогла разглядеть высокую златокудрую женщину. Бесспорно, красивую, но очень уж недовольную. Да, ниспадающая драпированная туника, перехваченная изысканным поясом, вызывала восхищение. И осанка, и королевская посадка головы, и длинные белоснежные пальцы, — сплошное изящество. Однако выражение лица у Эвтерпы было точь-в-точь такое же, как у нашей библиотекарши, когда кто-то шумел или загибал страницы у книг.

— Видела я твою дочь. — Эвтерпа окинула меня неодобрительным взглядом. — Ты же приносила ее в наш храм, и она чуть не устроила пожар! Розги вы, конечно, зря отменили, но я тут уже ничем не помогу. Поздновато воспитывать! А благословлять я ее не буду, это заслужить надо.

На этом муза, видно, решила, что свидание окончено, и собралась раствориться в воздухе, но я выступила вперед.

— Постойте! Я насчет пророчества! Это правда, что меня ждет великая участь?! И если да, то какая? Это связано с фейской академией или с драконами?

Очертания Эвтерпы вновь обрели четкость, и муза нахмурилась.

— Великая участь? Я никаких посланий магам не передавала! А смысл? Вы все равно так и не научились их толковать! Вон, Терспихора — посылала знаки, посылала… Пока сама не явилась, никто ничего не понял!

— Значит, это был огненный владыка? — вмешался Нарт.

— Фламиандр?.. — переспросила Эвтерпа. — Ну, возможно… Да, скорее всего, он. Обратитесь к нему!

— Как?! — не выдержала я. — Позовите его! Пожалуйста! Через Терпсихору или как-нибудь…

— Я что вам, посыльная?! — возмутилась муза.

— Обещаю, что принесу вам кучу цветов!

— Тысячу! — поддержала меня мама. — Тысячу пионов, роз… Я выращиваю новые сорта!

— Те с земляничным запахом? И коралловыми бутонами?! — Эвтерпа жадно подалась вперед, но вовремя вспомнила, что она вообще-то божество, и приняла напускной равнодушный вид. — Ладно уж… Тер-пи! Тер-пи!

— Что терпеть?! — не поняла я.

— Да я не тебе! Терпсихора-а-а!

И в шаге от Эвтерпы ударила еще одна молния. Полотно вечернего небо будто вспороли кривым ножом, обнажив мерцающую изнанку, и к нам, как из-за кулис, вышла другая муза. С густыми каштановыми локонами и янтарными глазами олененка.

— Пресвятая Терпсихора! — выпалила Соль.

Она и без того уже стояла на коленях, а теперь еще и лбом в траву уткнулась от переизбытка религиозности.

— Твоего Фламиандра тут хотят видеть! — нехотя сообщила музе танца Эвтерпа. — Только скажи ему: если возле моей статуи будет хоть одна подпалина…

В отличие от своей сестры, Терпсихора была ко мне расположена более благодушна. Во всяком случае, она сразу меня узнала и заулыбалась, словно встретила старую знакомую.

— Ах, это ты! Флами много мне говорил про тебя… А зачем ты пришла? Он же ниспослал тебе пророчество!

— Ничему тебя жизнь не учит. — Эвтерпа качнула головой. — Ну, где смертные — и где пророчества?! Чтоб хоть раз кто-то разгадал наш божественный замысел…

— Прошу вас, объясните мне! — взмолилась я, сложив ладони лодочкой.

— Я не могу, дитя. — Терпсихора, казалось, искренне огорчилась. — Это замысел Фламиандра… А он не придет, здесь даже крошечного костра нет! И вообще, между нами, он не любитель светских раутов!

Шасть выскочила из рук Нарта, словно все это время только и ждала своего часа. Юркнула в траву и бешено завертелась вокруг своей оси, испуская фонтаны искр.

— Моя клумба! — ужаснулась Эвтерпа, но было поздно.

Цветник перед статуей весело запылал, как будто целиком состоял из сухого хвороста. Прямо на наших глазах пышные соцветия роз чернели и загибались, охваченные огнем Шасти. Музы отшатнулись от пламени, мы с мамой и Нартом тоже невольно сделали шаг назад, и только Соль немного замешкалась. Одна из ее прядей-пружинок вспыхнула, и оранжевая в панике захлопала себя по волосам, чтобы не превратиться в факел.

Костер разгорался, облизывал небо и тянулся к кровавому диску луны. Саламандры уже не было видно: огонь поглотил ее целиком, поднялся выше моей головы, принимая причудливые формы. Желто-рыжие языки сплетались в человеческий силуэт: сначала показался шар, напоминающий череп, затем проступили широкие плечи, крепкие огненные мускулы, руки, и, наконец, ноги.

— Флами, милый, ты бы хоть прикрылся, — смутилась Терпсихора.

Зря она беспокоилась: разглядеть что-то в слепящей фигуре, сотканной из пламени, было невозможно. Разве что угольно-черные глаза и прорезь рта.

— Приветствую тебя, Эренида! — Огненный владыка обдал меня дымом с отчетливым запахом сандала и сосновой смолы.

Мне полагалось что-то ответить, но у меня язык приклеился к зубам. Сразу три божества явились ко мне, — тут кто угодно бы утратил дар речи!

— Не бойся, — снисходительно произнес Фламиандр, протянув ко мне руку и потрепав по щеке.

Странно, но его огонь не обжигал, а вселял силы, дарил живительное тепло.

— Я знаю, зачем ты пришла, девочка моя. Ты хочешь обрести своего дракона? Ну что ж, твое время настало.