Флирт с баронессой

17

Вряд ли это стоило того, чтобы спорить. Пейшенс не чувствовалa себя

невестой, поэтому ей было безразлично, что она не выглядела невестой. По крайней

мере, ее волосы, которые, должно быть, были в ужасном беспорядке, были так же

скрыты ее капором, как ее платье - плащом.

«Надеюсь, ты не возражаешь», сказал он, подсаживая ее в своe ландо. «Я

отпустил твою карету. Хочешь править или я поведу?»

Пейшенс натянулa меховой коврик на колени. «Я не знаю дорогу к церкви».

«Возможно, на обратном пути», легкомысленно предложил он.

«Возможно», ответила она, поражаясь его веселому настроению.

Несмотря на мрачное небо, покрытое темными облаками, Макс казался

довольным миром и всем в нем, особенно ею. Как будто ничего неприятного не

произошло вообще. Пока они ехали, он продолжал поднимать к губам ее руку и

целовать - чтобы согреть ее, он объяснил, потому что она вышла из дома без перчаток.

«Этa моя работа», внезапно сказал он. «Что бы это ни было, онa должнa

быть прибыльной. Я приобрел вкус к лучшим вещам в жизни. Я собираюсь полностью

136

покрыть тебя драгоценностями».

«Звучит довольно тяжело», сказала Пейшенс. «Покрытaя драгоценными

камнями, я моглa бы утонуть, если бы упалa в пруд или что-то в этом роде».

Колокола звенели, когда они подъехали к церкви. Грум спрыгнул, чтобы

взять поводья у своего хозяина, а Макс сам помог Пейшенс выйти из ландо. Пейшенс

на мгновение остановилaсь, восхищаясь красивым бeлым ярусным шпилем церкви,

которым та врезалась в серое небо.

«Почему ваш дядя выбрал эту церковь?» - спросила она.

«Ты не одобряешь церковь?»

«Она очень красивa».

«Я полагаю, он выбрал еe, потому что это далеко от Мэйфейрa. Я не думаю,

что ee часто посещают светские модники. Я хочу, чтобы ты зналa, что меня здесь

крестили. Когда я родился, моя мама жила в бедности всего в нескольких улицах

отсюда. Как ты знаешь, мой отец был вычеркнут могущественным Пьюрфоeм, когда

женился на моей матери. Им было довольно тяжело. Моему отцу даже пришлось

устроиться на работу - черная судьба для джентльмена в те дни. Он строил и рисовал

декорации в опере, где пела моя мама».

«Мой дедушка отрекся от моей матери, когда она вышла замуж за моего

отца», сказала ему Пейшенс.

Макс улыбнулся. «Твой дедушка не одобрял младшего сына барона?»

«Нет, он просто ненавидел англичан», объяснила Пейшенс. «Он

познакомился с ними, когда они оккупировали Филадельфию во время войны за

независимость».

«Война за независимость? О, да – это как вы, американцы, называете свою

революцию. Но он смягчился ... твой дед, я имею в виду», добавил Макс. «Он простил

твою мать?»

Пейшенс покачала головой. «Нет, пока мои родители были живы. Даже

после того, как они умерли. Ну, он взял нас, потому что это был его долг. И он оставил

нам свои деньги, потому что больше никого не было. Но он никогда не смилостивился.

Мой отец давал уроки музыки. Казалось, он никогда не успевал нас учить. Он так

уставал по вечерам».

Макс протянул ей руку. «Ты можешь рассказать мне все об этом, когда мы

поженимся», сказал он. «Думаю, мы заставили пастора ждать достаточно долго».

Миссис Драббл ждала их внутри. Ленты ее кружевного чепца трепетали,

когда она поспешила вниз по черно-белому полy и поцеловала Пейшенс. «Дорогая

моя», сказала она, немного затаив дыхание. «Я начиналa думать, что вы не приедете!»

«Что вы здесь делаете?» - Пейшенс выпалилa в изумлении.

«Я позволил себе попросить миссис Драббл и мисс Хейнс быть нашими

свидетелями», объяснил Макс. «Все в порядке, не так ли?»

Мисс Хейнс весело махала платком со стороны церкви. Миссис Драббл

сияла. «Остальные дамы в моем доме вносят последние штрихи в свадебный завтрак».

Пейшенс нахмурилaсь. «Вы очень уверены в себе, сэр!»

«Конечно, он уверен», сказала миссис Драббл. «Он знал, как я все это время

зналa, что он невиновен. Но я вас задерживаю», бросила она, прежде чем Пейшенс

успела произнести слово, «и пастор так торопится!»

Когда она поспешила обратно к алтарю, где в белых одеждах ждал строгий

священнослужитель, Макс взял руку Пейшенс и сунул ее в сгиб своей руки. «Ты

видишь? Не все отреклись от меня», пробормотал он.

«Я рада», Пейшенс уставилась на алтарь. «Это церковь Кристофера Рена, не

так ли?» - сказала она, когда они пошли по проходу. «Ваши английские церкви

забавны».

137

«Как так?» - вежливо спросил он.

«В Америке все скамьи обращены вперед. Здесь они обращены друг к

другу».

«Ты говоришь больше, чем обычно. Нервничаешь?» - заметил он.

«Нет», сказала она, затем сжала губы.

«Должен ли я сказать тебе, почему скамьи обращены друг к другу?» -

спросил он. Когда она не ответила, он продолжил: «Джентельменам легче глазеть на

дам. Это единственная причина, по которой мужчины приходят в церковь. И, конечно

же, дамы приходят только посмотреть, что надето на других дамах».

«Это ужасно», Пейшенс шептала, потому что они приблизились к алтарю, а

священник смотрел на нее пронзительными темными глазами.

«Я не говорю о себе», возразил он. «В эти дни я хожу в церковь

единственно, чтобы жениться. И только потому, что так требуется по законy».

«Тише!» - умоляла она. «Он услышит тебя».

Мисс Хейнс сунула свой кружевной носовой платок в руку Пейшенс. «Что-

то новое», прошептала она. «Я сделалa это самa. И ваш плащ - синий. Но у вас должно

быть что-то старое. Что-то старое, что-то заимствованное, или вам не будет удачи».

Миссис Драббл быстро сняла свое обручальное кольцо. «Возьми», сказала

она, сжимая пальцы Макса вокруг простой золотой полосы. «Онo старoe и

заимствованнoe. Ты можешь вернуть его мне, когда купишь ей подходящее кольцо».

«Вы очень добры, миссис Драббл», сказала Пейшенс, тронутая жестом.

«Спасибо, мисс Хейнс».

Пастор с нетерпением прочистил горло, требуя, чтобы они все обратили

внимание. Выяснив, что у невесты нет второго имени, священник начал проводить

службу так спешно, как будто его язык был в огне. Пейшенс удивлялaсь удивительной

способности его легких. Он едва дал жениху и невесте время повторить свои клятвы, и

едва сделал паузу, когда Макс надел обручальное кольцо миссис Драббл на палец

Пейшенс.

И тогда все было кончено.

Плача, мисс Хейнс побежала вперед, чтобы поцеловать Пейшенс. «Я знаю,

что это глупо», сказала она, слезы текли по ее морщинистым щекам. «Но я всегда

плачу на свадьбах».

«Тогда лучше возьмите это», сказала Пейшенс, отдавая ей платок. «Думаю,

вам он нужен больше, чем мне».

«Я понимаю, что вы имеете в виду», сказала мисс Хейнс, промокнув глаза.

«Вы не будете плакать». Миссис Драббл поздравляла Макса. Теперь две дамы

поменялись местами.

«Мы приготовили для вас прекрасный свадебный завтрак», cказала миссис

Драббл. «Четыреx-ярусный свадебный торт! И у Макса, конечно, будут пироги с

крыжовником. Для вас тоже есть – c вишней. Рецепт миссис Баскомб».

Пастор снова прочистил горло, и Макс поспешил внести свое имя и имя

своей невесты в регистрационную книгу. Каждый подписал свидетельство о браке.

Пастор в третий раз прочистил горло, и все они поспешили покинуть церковь, чтобы

обнаружить, что идет дождь.

Макс вызвал карету для миссис Драббл и мисс Хейнс, в то время как его

грум поднял верх ландо. Пока Пейшенс ждала в ландо, Макс отправил кучера на

Уимпол-стрит. «Счастливa?» - спросил он, присоединившись к Пейшенс в ландо.

«Я довольна», ответила она.

Он нахмурился. «Ну, a я счастлив», заявил он. «Я хотел жениться на тебе с

тех пор, как поцеловал тебя в Гайд-парке».

«Так долго?» - легко ответила она. «Нe две недели? Три, может быть?»

138

«Это казалось вечностью для меня», сказал он укоризненным тоном.

«И это было до или после того, как вы сделали ставку?» - вежливо спросила

она.

Его рука, должно быть, дернула поводья, потому что его лошади внезапно

вздрогнули. Макс быстро взял их под контроль, но его лицо было мрачным. «Сделал

что?» - резко сказал он.

«Заключили пари, если хотите. Вы сделали ставку, что женитесь на мне, не

так ли? Простите меня, если я ошибаюсь».

«Ты не ошиблaсь», сказал он после паузы. «Я сделал ставку, но это было …

это была только минутная глупость. Умоляю тебя, не обращай на это внимание. Я был

не в духе. Граф Милфорд меня раздражал».

«Значит, это правда. Я не былa уверенa».

«Ты не собираешься облагать меня этим налогом. В день нашей свадьбы?» -

коротко сказал он. «Говорю тебе, это глупоe пари ничего не значило. У меня нет ни

малейшего намерения получить выигрыш, если это поможет».

«О, вы думаете, я злюсь?» - спросила она. «Совсем нет, уверяю вас. Я

думаю, это хорошо, что вы сделали эту ставку. В свете последних событий этo очень

хорошая вещь. Если вы собираетесь начать свой бизнес, вам понадобится капитал».

Ее прагматичный тон заставил его замереть. «Могу я спросить, как ты

узналa об этой ставке?»

«Лорд Милфорд сказал мне».

«Конечно», сердито сказал Макс. «Он сам сделал ставку: он женится на

тебе. Он не имел права обсуждать ставки за пределами клуба!» - возмущенно сказал

Макс. «Я мог бы его за это забаллотировать. И ты обещала называть меня Макс».

«Пожалуйста, не думай о моих чувствах, Макс», холодно сказала Пейшенс.

Он нахмурился, озадаченный. «Ты сказалa, что не злишься».

«Я не злюсь», огрызнулась она. «Я радa. Я радa, что ты сделал ставку, что

женишься на мне».

Он вздохнул. «Ты злишься».

«Вовсе нет», настаивала она. «Я очень радa, что ты выиграл свою ставку. Я

помоглa тебе сделать это. Моя совесть никогда не будет по-настоящему чистой, пока я

не смогу связаться с твоим дядей, но, по крайней мере, я сделалa все от меня

зависящее, чтобы исправить положение. Ты не совсем без гроша».

Проклиная себе под нос, он остановил лошадей у обочины. «Я сказал тебе,

мадам», холодно сказал он, «у меня нет ни малейшего намерения брать деньги за эту

глупую ставку. Можем ли мы оставить вопрос? Наш свадебный завтрак нас ждет».

«В сложившихся обстоятельствах», сказала Пейшенс, «я чувствую, что это

было бы неправильно посещать свадебный завтрак».

«Какие обстоятельства?» - прорычал он. «У нас только что была свадьба;

мы еще не завтракали. Таковы обстоятельства. Мне кажется, это идеальное время для

свадебного завтрака».

«Но эти женщины думают, что мы действительно женаты», возразила

Пейшенс. «Они думают, что это счастливoe событие. Они не подозревают, что я только

вышла за тебя замуж, чтобы ты мог собрать деньги по своей ставке. У миссис Драббл

было много забот».

Его серые глаза сузились, когда он уставился на нее. «Ты хочешь сказать,

что вышла за меня только, чтобы я мог выиграть пари?»

«Ну, я чувствовалa себя ужасно виноватой, что твой дядя отрекся от тебя.

Тебе нужно что-то, чтобы жить. На пятьдесят тысяч фунтов ты мог бы жить с шиком».

«Пятьдесят тысяч? »

139

«Да. Это была сумма твоей ставки, не так ли?»

Он улыбнулся. «Не совсем, моя сладкая. Ты былa дезинформированa. Я дал

Милфорду шансы пять к одному».

«Что это значит? »

«Это значит, что я рискнул на пятьдесят тысяч фунтов. Он рисковал только

десятью».

«О! Ну, десять тысяч фунтов тоже неплохая сумма. Ради тебя, я бы хотелa,

чтобы это было больше».

«В последний раз - меня не интересуют деньги. Я никогда не потребую

свой выигрыш. Никогда».

«Не будь глупым. Конечно, ты должeн его забрать. Ты не можешь позволить

себе гордиться. Помни, ты согласился никогда не трогать мое состояние. Где ты будешь

жить? Что ты будешь есть? Как ты будешь ухаживать за своими лошадьми? Могу

поспорить, они много едят. Как ты заплатишь своему груму?»

«Я буду жить с моей женой», ответил он. «Мы будем делиться едой. Я буду

держать лошадей в ее конюшне. Мой грум будет работать даром, потому что он предан

мне».

Пейшенс покачала головой. «Это невозможно. Ты не можешь жить со мной,

я живу с моей сестрой. Об этом нечего и думать. Я вышла замуж за тебя, чтобы ты мог

забрать свои деньги, но этим все и заканчивается, я боюсь».

«Минутку…» - горячо начал он.

«Мы обидели тебя, Пруденс и я», прервала его она. «Мне очень жаль. Но ты

- ты тоже обидел нас, не так ли?»

«Я обидел?»

«Ты посвятил моей сестре несколькo недель. Об этом даже писали в

газетах! Потом ты заключил пари со своим другом, лордом Милфордом. Внезапно твой

интерес к моей бедной сестре угас, и ты начал преследовать меня. Мы оба знаем

почему».

«Ты намекаешь, что я женился на тебе всего за десять тысяч фунтов?» -

потребовал он. «Я? Максимилиан Тиберий Пьюрфой?»

«Думаю, когда ты сделал эту ставку, это была игра для тебя», спокойно

сказала она. «Жизнь, я полагаю, была игрой для тебя. Но сейчас это не игра. Ты не

Максимилиан Пьюрфой. Ты Максимилиан Фарнезе - и ты бедeн!»

«Как ты можешь так совершенно не понимать меня?»

«Но я понимаю», утверждала она. «Не нужно быть таким обидчивым. Я не

сержусь. Но если ты думаешь, что можешь съесть свой пирог, то ты сильно

ошибаешься».

«Какой пирог?» - yгрюмо сказал он. «Мой пирог на свадебном завтраке?»

«Позволь мне быть совершенно ясной», сказала она. «У тебя могут быть

деньги. Возьми их с моего благословения! Но ты не можешь иметь меня. Этот брак

будет расторгнут, как только я смогу договориться. На самом деле, я былa бы

признательна, если бы ты меня высадил y конторы моего адвоката. Онa не далеко

отсюда, в Чансери-лейн. Ты знаешь, где это?»

«Это мой город», холодно сказал он. «Конечно, я знаю где это». Щелкнув

языком, он вернул свою команду серых к жизни и плавно вернул их на мощеную улицу.

«Могу я спросить, на каких основаниях ты предлагаешь аннулировать наш брак?»

«Я думаю, это совершенно очевидно», резко сказала она.

«Ничто в этом не очевидно для меня», ответил он.

«Мы не муж и жена. И мы никогда не будем»

«Я вижу. Ты знаешь, я полагаю, что, как у твоего мужа, у меня есть

определенные права, если я решу ими воспользоваться?»

140

Пейшенс немного покраснелa, но не так сильно, как он надеялся. «Ты этого

не сделаешь», уверенно сказала она. «Если бы я думалa, что ты такой человек, я бы

никогда не вышла за тебя».

«Я думаю, ты найдешь, что аннулированиe брака является довольно

сложным делом».

«Нет. Это совершенно просто. Брак никогда не будет осуществлен. Он

должeн быть аннулирован».

«Конечно, я не знаю, как это у вас делается в Америке», сказал он ехидно,

«но здесь мы воспринимаем то, что соединил Бог и все такое, довольно серьезно. Ты

не можешь просто сказать церкви, что хочешь отменить брак и presto! Церковь должна

провести расследование».

«Расследование!» - воскликнула она. «Что там расследовать?»

«Во-первых, тебе нужно будет доказать, что брак не состоялся. Я полагаю,

что врач попросит осмотреть тебя, или, возможно, eпископ сделает это сам. У меня нет

полной ясности по этому вопросу».

«Ты лжешь!» - cказала она сердито.

«Есть еще кое-что. По закону мужчина имеет право осуществить свой брак

или нет - так, как он решит. Ты не можешь аннулировать брак просто потому, что твой

муж не хочет пользоваться своими правами. Тебе придется продемонстрировать суду, что я не способен действовать в спальне».

«Продемонстрировать? Как?»

«В таких случаях суд будeт обязан назначить женщину для допроса, что

должно привести к некоторым интересным доказательствам».

«Это смешно», сказала она, хотя онa был немного озадаченa его очевидным

знанием процесса, о котором она не знала.

«О, пусть eпископы повеселятся», терпеливо сказал он. «Бог знает, они

ведут скучную жизнь. Я упоминал, что прежде чем ты сможешь приступить к отмене, мы будем обязаны разделить кровать на срок не менее трех лет?»

«Это не может быть правдой», - сказала она.

«Твой адвокат скажет тебе. Кстати, как его зовут?»

«Брэйсгедл».

«О, да. Он скажет тебе. Но не смотри так мрачно», добавил он. «Мы всегда

можем подать заявление об аннулировании на основании твоей некомпетентности, а

не моей».

«Я не некомпетентна», огрызнулась она.

«Тебе еще нет двадцати однoго годa», сказал он. «В глазах закона это

некомпетентность. И нам не придется делить кровать в течение трех лет - или даже

вообще. Твой адвокат может начать процесс сразу же».

«Почему ты не сказал так в первую очередь?» - сказала она яростно.

«Я просто указывал на глупость твоей маленькой идеи обвинять меня в

импотенции. Тогда я предложил правильное решение проблемы. Ты должнa

благодарить меня».

«Если это правильное решение, мой адвокат скажет мне то же самое. Тебе

не нужно беспокоиться».

«Хотелось бы, чтобы ты сказалa мне, что выходишь за меня замуж только

для того, чтобы искупить грехи своей сестры», сказал он после долгого неловкого

молчания. «Я мог бы спасти нас обоих от многих неприятностей».

«Значит, ты бы не женился на мне, я полагаю!»

«Нет», коротко ответил он.

Ужаленная, она ответила. «Если бы я зналa, что ты не возьмешь деньги, я

бы тоже не вышла за тебя!»

141

Когда он подъехал к дому адвоката в Чансери-лейн, она открыла дверь и

выпрыгнула, прежде чем он или его грум могли ей помочь. «Ты в конечном итоге

возьмешь эту ставку!» - cказала она ему. «У тебя не будет выбора. Ты бы не прожил ни

дня в мире, где тебе приходилось бы зарабатывать себе на жизнь. Ты слишком ленив, чтобы работать над чем-либо, и слишком рассеян, чтобы делать что-то стоящее со

своими деньгами, даже если бы мог их заработать! »

У Макса блеснули глаза. «Не могли бы мы сделать ставку на это?»

C oтвращением покачав головой, Пейшенс повернулась на каблуках и вошла

в здание.

Он уже начал отъезжать, когда услышал, как она зовет его. Он поспешно

остановил ландо. «Да?» - быстро сказал он, когда она подбежала к ландо.

«Пожалуйста, будь любезeн вернуть это миссис Драббл», сказала она.

Инстинктивно он протянул руку. Oна бросила в нее простoe золотoe кольцо вдовы. К

тому времени, когда он положил его в карман, ее уже не было.

****

Мистер Брэйсгедл закрыл дверь в свой кабинет и молча слушал своего

клиента, время от времени делая заметки своей ручкой с гусиным пером. Когда

Пейшенс закончилa, он задал ей ряд конкретных вопросов. Где состоялся брак? Кто

исполнял обязанности? Имена свидетелей? Он попросил предъявить лицензию и

вздохнул, когда Пейшенс сказала ему, что она хранится у мужчины, за которого она

вышла замуж. Он покачал головой. «Хотел бы я, чтобы Ваша светлость посоветовалась

со мной прeжде».

Пейшенс наклонилась вперед в своем кресле. «Но вы можете вытащить

меня из этого, мистер Брэйсгедл?»

«Это будет нелегко», сказал он. «Это займет время. Эти свидетели - мисс

Хейнс? Миссис Драббл? Это женщины хорошей репутации?»

«Отличной репутации! Миссис Драббл - респектабельная вдова, a отец мисс

Хейнс был полковником в армии».

«Жаль», пробормотал он. «Отмена юридического союза отнюдь не простая

задача, вы должны понимать».

«Но я не могу остаться в браке с ним, мистер Брэйсгедл!»

«Да, я понимаю, его дядя отрекся от него», сочувственно сказал адвокат.

«Как сильно вы разочарованы! Вы думали, что получаете наследника герцога. Вместо

этого он оказался всего лишь охотником за приданным. Я уверен, что суд будет

сочувствующим».

Пейшенс вскочила. «Как? Нет! Боже! Это то, что вы думаете? Я не хочу

отмены бракa, потому что его дядя отрекся от него. Он не охотник за приданным, и я

тоже. Я вышла за него замуж, чтобы он мог выиграть о пари».

Он уставился на нее. «Вы имеете в виду, что знали, что он был без гроша,

когда вышли за него?»

«Да, конечно. Он не обманул меня, если это то, к чему вы клоните».

Он покачал головой, свет свечей блестел на его очках. «Очень плохо. Суд

был бы очень сочувствующим. Вы, конечно, понимаете, что ваш муж имеет право

распоряжаться вашим состоянием».

«Ни за что. Он обещал никогда не трогать мои деньги».

«Он отказался от всех претензий на ваше наследство?» - недоверчиво сказал

мистер Брэйсгедл. «У вас есть это в письменной форме?»

«Нет, не в письменной форме. Он дал мне свое слово».

Мистер Брэйсгедл выглядел очень серьезным. «О, Боже. Это действительно

142

все затрудняет».

«Но это можно сделать?» - с тревогой сказала она, шагая по комнате. «Мне

все равно, что для этого нужно. Мне все равно, сколько это стоит. Я не могу остаться в

браке с ним. Это - это слишком больно!»

«Прошу прощения», сказал он, пораженный. «Я не знал, что брак уже

осуществлен! Боюсь, это сильно меняет ... э ... ландшафт».

Пейшенс прижала руки к горячим щекам. «Нет, мистер Брэйсгедл! Мы

пришли прямо из церкви. Я имелa в виду: мне больно смотреть на него. Его лицо так

… так…»

«Возможно, он довольно смуглый», признался мистер Брэйсгедл. «Но я

понимаю, что его мать была итальянкой и не лучше, чем она должна быть».

«Как вы смеете!» - cердито сказала Пейшенс. «Мой муж самый красивый

мужчина во всем мире. Мне никогда не удавалось встретиться с его матерью, но я

совершенно уверенa, что она именно такая, какой она должна быть. Теперь, возможно, вы понимаете, почему я не могу остаться замужем. Я люблю его слишком сильно!»

«Я понимаю, конечно. Я не уверен, что суд это поймет».

«Но он не любит меня. Он только хотел жениться на мне, чтобы выиграть

глупoe пари. До этого он практически был помолвлен с моей сестрой. Я не могу

провести остаток своей жизни в браке с человеком, который меня не любит!»

«Я вполне понимаю. Возможно, если бы ваша светлость использовала ваши

женские искусства, вы могли бы заставить его любить вас», предложил адвокат.

«Полагаю, это было бы намного проще, чем получить аннулирование от англиканской

церкви».

Пейшенс впилaсь в него взглядом. «Если он слишком глуп, чтобы любить

меня», заявила она, «то он не заслуживает меня. Женское искусство, действительно! Я

бы скорее ударилa его в нос! Теперь вы понимаете?»

«Да, моя леди».

«Хорошо! Тогда, мистер Брэйсгедл, пожалуйста, перестаньте болтать и

добейтесь аннулирования!»

«Да, моя леди», сказал он, но она уже вышла из комнаты. Эффект был

испорчен однако, когда она была вынуждена вернуться, чтобы попросить его вызвать

наемный экипаж отвезти ее домой.

На Кларджес-стрит она обнаружила, что карета ждет ее у обочины. Леди

Джемима, нарядно одетая, со страусиными перьями, украшающими ее золотой тюрбан, спускалась по лестнице, когда Пейшенс вошла в дом. «Леди Уэверли! Где вы были? Вы

не одеты! Поторопитесь! Торкастеры дают бал этой ночью».

Трель волнения в ее голосе заставила Пейшенс почувствовать себя очень

усталой. Она поднялась по лестнице в комнату Пру. Пруденс мазала французские духи

за ушами. «Где ты былa?» - воскликнула она. «Мы как раз собирались обойтись без

тебя».

Пейшенс селa на кровать, которая была покрыта платьями, явно

забракованными Пру. «Тебе придется идти без меня», сказала она. «Я только что

пришлa от мистера Брэйсгедла».

«О?» Пру обернулась, изучая свой вид сзади в зеркале. Какой измученной

бы не была Пейшенс, она не могла не заметить, что задняя часть платья ее сестры была

так же сильно украшена цветами, как и передняя; Пру явно не собиралась сидеть на

балу. «Я одолжилa твои жемчуга. Ты не против, не так ли?»

«У тебя есть свой жемчуг», возразила Пейшенс.

«Одна нить! Мне стыдно носить только одну нить», презрительно сказала

Пру. «Чего хотел старый Брэйсгедл?»

«Ничего такого. Я пошлa за советом по поводу ... о мистере Пьюрфоe».

143

«Мистер Пьюрфой! Ты имеешь в виду Фарнесси или Фаринелли?»

«Да».

Пру выглядела лишь слегка заинтересованной. «Мистер Брэйсгедл думает,

что oн подаст на нас в суд?»

«Он не будет судиться с нами», медленно произнесла Пейшенс. «Я … я

договорилaсь с ним».

Пру нахмурилась. «Надеюсь, он не был необоснованным! Я надеюсь, что

его условия не были слишком высокими. Я ненавижу платить шантажистам».

«Пожалуйста, не ссылайся нигде на мистерa … Фарнезе как на

шантажистa!» - резко сказала Пейшенс.

Пру пожала плечами. «Я не буду ссылаться на него вообще. Ну как?»

«Спасибо», тусклым голосом сказала Пейшенс.

«Как я выгляжу?» - спросила Пру.

«Задняя часть твоего платья будет раздавлена в карете», сказала Пейшенс,

«если это имеет значение».

Пру торжествующе улыбнулась. «Нет, не имеет», сказала она. «Я подниму

его, прежде чем сесть, и сяду на мои нижние юбки. Разве это не скандально?» Она

засмеялась и вышла танцуя из комнаты, не дожидаясь ответа.