Флирт с баронессой

8

60

Пейшенс смотрелa на него в шоке, на мгновение совершенно не в состоянии

говорить.

«Ну и ну, кузен!» - запротестовал Фредди. «Я думаю, ты должен извиниться

перед леди. На самом деле, я в этом совершенно уверен».

Макс Пьюрфой бросил на двоюродного брата взгляд полный яростного

презрения. «Ты привел ее сюда, Фредди? Я обязан тебе, сэр».

«Это не что иное, как самое глупое мужское предубеждение», сказала

Пейшенс, вновь обретя свой голос. «Почему женщинам нельзя позволять смотреть на

лошадей? Чего вы боитесь? Как вы думаете, что мы собираемся сделать с вами? Я

имею такое же право быть здесь, как и вы, сэр!».

Его глаза сузились. «О, я очень сильно сомневаюсь», тихо сказал он. «Я

являюсь членом жокей-клуба».

«И я гость члена жокей-клуба», коротко сказала она ему. «Кто этот

джентльмен, мистер Брум?» - спросила она, придавая слову джентльмен резкий удар.

Фредди поднял брови. «Вы уже встречали его, конечно!»

«Я никогда не виделa его раньше в своей жизни», заявила Пейшенс.

«Но я думал, что все его знают», пробормотал Фредди, в его ангельских

глазах мелькнулa насмешка. «Он вездесущ».

«Я не былa в Лондоне очень долго», сказала Пейшенс. «У меня не было

возможности увидеть всеx. Но я уверенa, что вспомнилa бы встречу с таким грубым, неприятным человеком».

«Боюсь, что этот невежа - мой кузен».

«Ну, ваш кузен очень груб, мистер Брум!»

Рот Фредди задрожал от смеха. «Не правда ли? Кузен, я действительно

должен настаивать, чтобы ты извинился перед леди Уэверли. Ее светлость не сделала

ничего, чтобы заслужить такое обращение».

«Ее светлость!» - удивленно повторил Макс, снова глядя на Пейшенс.

«Нет, не может быть», добавил он себе под нос, хотя он уже заметил

несколько небольших различий между этой женщиной и ее сестрой. Пейшенс былa

худее, она носила свои волосы по-другому, и ее фиолетовая накидка была довольно

простой, без тех ярких украшений, которые слишком часто отмечали стиль Пруденс.

«Я не удивляюсь твоему изумлению», щебетал Фредди. «Любой, кто

слышал, как этот дьявол Макс Пьюрфой описал эту восхитительную женщину, не мог

не удивиться, увидев ее во плоти! Oна не похожа на Медузу!»

«Нет, действительно», слабо сказал Макс. Его смущение было

мучительным, к большому удивлению Фредди. Внезапно он низко поклонился

Пейшенс. «Cмиренно прошу прощения, моя леди».

Щеки Пейшенс покраснели. «Вы не думаете, что женщины должны быть

допущены в Таттерсолл вообще? Даже в компании члена жокей-клуба?»

Ему удалось слабо улыбнуться. «Я рад сделать исключение в вашем случае,

моя леди».

«В таком случае, я принимаю ваши извинения, мистер ...? Мистер Брум?

Как ваш двоюродный брат?»

«Прекрасное имя, не так ли?» - спросил Фредди, сияя.

«Я вижу небольшое семейное сходство между вами», с любопытством

сказала Пейшенс.

«Как необычно», заметил Фредди. «Большинство людей не видят его

совсем. Он некоторым образом черная овца в семье, простите за грубость».

Макс нахмурился. «Фредди, если ты вдруг почувствуешь необходимость

быть в другом месте, никто не будет скучать по тебе, я уверен».

«Леди Уэверли будет по мне скучать», запротестовал Фредди. «Я обещал

61

помочь ей найти лошадь».

«Я бы не хотел, чтобы ты это делал. Последняя леди, которой ты помог

сесть на лошадь, сломала ей шею»

«Это ложь! Это былo только растяжение связок. В любом случае, ее

светлость не хочет ездить. Она хочет пони-фаэтон».

Макс поднял брови. «Хотите пони-фаэтон?» - спросил он, глядя на

Пейшенс.

«Я не знаю, чего хочу», призналась она. «Я правила коляской в

Филадельфии. Я из Филадельфии», добавила она немного неловко.

«О, я люблю горы», сказал Фредди, но они, казалось, не слышали его.

«Моей сестре нравится фаэтон с высоким сиденьем», продолжала Пейшенс.

«Но ваш кузен отсоветовал. Лорд Милфорд ездит на ландо».

«Если вы называете это ездой!» Фредди фыркнул, и на этот раз он был

вознагражден быстрой улыбкой леди.

«Я восхищалaсь не ездой, а ландо», сказала Пейшенс.

«Почему бы вам не посмотреть моe?» - предложил Фредди. «Я продаю

упряжку. Они будут выставлены на торги в понедельник. Но я могу забрать их. Мы

промчимся через Гайд-парк как ветер».

«Мне бы этого хотелось», сказала Пейшенс.

«Я ненавижу эти пробные поездки на лошадях, которых мнe пытаются

всучить», легким тоном сказал Макс. «Он будет без остановки говорить о своих

лошадях, все время скрывая их недостатки. Леди лучше поехать со мной».

«Недостатки?» - cказал Фредди. «Насколько я помню, у них не было

недостатков, когда ты проиграл их мне»

«Да, но ты правил ими три месяца», ответил Макс. «В любом случае, я

собирался сам на них проехаться, чтобы убедиться, что ты их не испортил. Леди

Уэверли тоже может поехать со мной».

«О! Вы думаете купить лошадей вашего кузена?»

«Он не хочет заплатить мне, сколько я прошу», сказал Фредди.

«Что вы хотите за них?» - спросила Пейшенс.

«Всего тысячy гиней», ответил он. «Но мой кузен клянется, что он не даст

больше пятисот».

«Тысяча гиней!» - воскликнула Пейшенс. «Боюсь, это мне не по карману».

«В любом случае, поедем», сказал Макс. «Мне бы хотелось мнение

женщины о том, как лошади справляются».

Он предложил ей свою руку, и она, не задумываясь, взяла ее. Фредди

следовал за ними, чувствуя себя и выглядя совершенно лишним.

Макс в пол оборота повернул голову: «Почему бы тебе не пойти и

договориться, Фредди?»

Пробормотав себе что-то под нос, Фредди увеличил шаг, исчезнув в толпе.

«Вы всегда так делаете?» - спросила Пейшенс.

«Что делаю?» - cказал он, глядя на нее сверху вниз.

«Ваш двоюродный брат», сказала она. «С вашей стороны было не очень

хорошо от так него избавиться. Ведь он увидел меня первым. Это не честная игра. Это

не ... как вы говорите в Англии? Это не grasshoppers».(angl.кузнечики)

« Crickets», поправил он ее, посмеиваясь.(angl.cверчки. It’s not cricket - Это

неспортивно). «Но, вы же знаете, я бы от него не избавился, если бы я вам не понравился

больше».

Cильно смущенная, Пейшенс быстро oтвернула голову, так что, когда он

посмотрел на нее, он увидел только край ее капора. Довольный собой, Макс быстро

провел ее на улицу. У Пейшенс сложилось впечатление, что толпа расступaлась вокруг

62

ее спутника, но, возможно, это было только ее воображение.

«Это лошади вашего кузена?» - спросила она, когда увидела Фредди перед

ними в мощеном брусчаткой дворе. Он разговаривал с грумом, держащим

великолепную упряжку серых.

Макс отметил отсутствие энтузиазма в ее голосе. «Вам они не нравятся?» -

удивленно сказал он.

«Я знаю, что это модно, но я бы хотела, чтобы лошадям так не задирали

головы! Я уверенa, что им больно».

«Посмотрите еще раз, пожалуйста. Нет необходимости задирать им головы.

Они держат их высоко вполне естественно. Видите?»

Пейшенс снова посмотрела, и увидела, что серые были благословлены

естественно высокими, изогнутыми шеями. «Да, я вижу», сказала она, чувствуя себя

немного глупо.

«Поднимать головы нужно только лошадям худших пород», продолжил он.

«Я не одобряю это, но никто не может помешать людям пытаться добиться большей

привлекательности в лошадях. В конце концов, не каждый может позволить себе самое

лучшее».

«Вот почему ваш кузен хочет за них столько денег?» - недоверчиво сказала

Пейшенс. «Из-за того, как они держат свои головы?»

«Это, безусловно, одна из причин», ответил он.

«Прекрасная пара, не так ли?» - Фредди приветствовал их.

«Прекрасная», подтвердила Пейшенс.

«Интересно, успеешь ли ты их продать? Мой кузен получил

дипломатический пост», объяснил Макс. «В следующий вторник он меняет Англию на

заснеженные степи России».

«Во всяком случае, на мрамор Санкт-Петербурга», сказал Фредди. «Моя

мама думает, что мне будет полезно освоить профессию. Бедная женщина! Но не

волнуйтесь, леди Уэверли. Я не забыл своих арендаторов. Если вам что-нибудь

понадобится, мой кузен в вашем распоряжении».

«Нет необходимости констатировать очевидное», сказал Макс, очень тепло

глядя на Пейшенс.

«Вы очень добры», пробормотала Пейшенс.

«Я совсем не добр», ответил Макс.

Фредди фыркнул. «Я думал, что нет необходимости констатировать

очевидное».

Кивком отпустив грума, Макс открыл дверь ландо и протянул Пейшенс

руку. Взяв его за руку, она вошла в экипаж и взяла поводья. Макс взобрался с другой

стороны. Внутри было настолько тесно, что двум людям было почти невозможно

сидеть, не касаясь друг друга, как она слишком хорошо знала после поездки с

лордом Милфордаом. На этот раз, однако, она не почувствовала ни малейшего желания

прижиматься к стенке экипажa.

«Как вы думаете, вы можете справиться с ними?» - спросил он ее,

yкладывая плед ей на колени.

«Почему бы и нет?» - сказала она. «Oни были хорошо обучены?»

«Я тренировал их сам».

«Тогда вам не стоит бояться».

Его рот дернулся. «Нет, разумеется. Если Ваша светлость согласиться

отвезти нас в парк, я постараюсь отвезти нас обратно».

«Да, конечно», сказала Пейшенс, внезапно взволнованная.

«Что-то не так?» - спросил он.

«Кажется, я не могу найти тормоз», призналась Пейшенс, розовая от

63

смущения. «Где он?»

«Это рядом с моим правым бедром», ответил он. «Это всегда здесь, рядом с

моим правым бедром. Я был бы рад освободить его для вас. Но, возможно, было бы

лучше, если бы я правил», осторожно добавил он,.

Одной рукой он схватил поводья. Другой он отпустил тормоз. Одним

изящным движением он повернул лошадей, и они помчались в направлении Гайд-

парка так быстро, что у Пейшенс перехватило дыхание. Она была совершенно уверена, что лорд Милфорд не смог бы сделать такой крутой поворот. Действительно, она не

была полностью уверена, что смогла бы справиться сама.

«Вас не укачивает в карете, не так ли?» - резко спросил он, глядя на ее белое

лицо.

«Нет, ничуть», сказала она, поспешно завязывая ленточки капора под

подбородком. «Такое чувство, что мы летим».

«Так и должно быть», сказал он с удовлетворением. «Слишком быстро?

Слишком сильный ветер?»

«О, нет!» - сказала она затаив дыхание. «Я не боюсь! Вы можете ехать еще

быстрее, если хотите».

Он так и сделал. Величественные особняки Парк-лейн проносились мимо

расплывчатым пятном. Ландо пролетелo вокруг Гайд-парка и проплылo через ворота в

парк. Избегая всадников в модном Роттен-роу, Макс свернул на небольшую дорожку, ведущую к Серпeнтину, где был вынужден замедлить.

Скользящие по воде лебеди взглянули на незваных гостей, но не улетели.

Пейшенс смотрелa на них с удовольствием. «Лебеди в январе!» - воскликнула она.

«Их крылья обрезаны».

«О!» - cказала она с тревогой. «Жаль, что вы сказали мне это».

«Вам холодно?»

«Вовсе нет. По сравнению с зимой в Филадельфии, совсем не холодно. И

солнце светит». Она опустила свою вуаль, когда он ехал, но теперь убрала ее и подняла

лицо к солнцу. «Этим лошадям не подрезали крылья!» - сказала она.

«Нет, не подрезали. Говоритe правду! Вы никогда не правили раньше?»

Пейшенс вспыхнулa. «Я правила! Я правила лошадьми с четырнадцати лет,

сэр, а сейчас мне двадцать».

Он поднял брови. «И все же вы не смогли найти тормоз!»

«В Америке, сэр, тормоз находится слева, а не справа», сказала она ему.

«Понятно!» - сказал он, смеясь.

«Нет, правда, это так», настаивала она.

«Почему?»

«Я не знаю», сказала она сердито. «Я не каретник. Я могу сказать, что вы

мне не верите, но это именно так!»

«Я, конечно, изволю поверить вам на слово», серьезно сказал он.

«Вы поверите или изволите поверить?» - пробормотала она.

«Прошу прощения», сказал он. «Я имею в виду, что конечно, поверю. Я

поверю вам на слово с большим удовольствием. Я не хотел обидеть».

«Никаких обид, мистер Брум», сказала она, пожимая плечами. «Боюсь, я не

могу увидеть малейшей разницы между буду и изволю быть. В Америке мы не такие

претенциозные».

«Я не хотел быть претенциозным», извинился он. «В юности у меня был

репетитор, который был большим приверженцем правил. Изволю быть может

использоваться для обозначения какого-либо обязательства, отсутствия выбора или

свершившегося факта. Буду используется для обозначения желания. Выйдешь за меня

замуж?»

64

Ее голова быстро повернулась, и она посмотрела на него. «Простите?»

«Я даю вам пример», объяснил он. «Это пример, который мне давал мой

репетитор. Джентльмен говорит Ты выйдешь за меня? Он никогда не говорит Ты

изволишь выйти за меня? Леди может ответить Я выйду или Я изволю выйти в

зависимости от ее чувств. Оба ответа вполне приемлемы».

«А если ответ нет? Леди говорит Я не выйду или Я не изволю выйти?»

«Никогда о таком не слышал», сказал он. «Леди всегда отвечает

утвердительно».

«Что?» - она рассмеялась.

«Я знаю мало мужчин, достаточно смелых, чтобы сделать предложение

даме. Еще меньше, которые предложили бы, если ответ вызывает сомнения. Боюсь,

мы, мужчины, подлые трусы».

«Но американские мужчины очень отличаются от вас», сказала Пейшенс.

«Они, конечно же, не боятся женщин, на которых надеются женится».

Макс нахмурился. «Но вы не замужем».

«Нет», сказала она.

«Никто в Филадельфии не осмелился сделать вам предложение?»

«Да», ответила она, через мгновение. «Однако он был из Бостона».

«Был ли он десяти футов ростом?»

Пейшенс рассмеялaсь. «У меня не было возможности его измерить».

Он бросил на нее взгляд. «Разве вы не измерили меня взглядом. Но, может

быть, я обольщаюсь?»

«Может быть», сказала она строго.

«А что вы сказали смелому парню из Бостона? Я не выйду или Я не изволю

выйти?»

«В Америке мы просто говорим да или нет».

«Да или нет? Откуда бедняга знает, что это такое?»

Пейшенс рассмеялaсь. «Я сказалa ему нет».

«Как жестоко! И все же, я не могу не думать, что он это заслужил».

«Кстaти, я былa недостаточно жестокa», сказала Пейшенс. «Уже на

следующий день он предложил руку моей сестре! Она все еще не простила меня,

думаю».

«Приняла бы она его, если бы он спросил ее первoй?»

«Надеюсь, что нет. Он был охотником за приданым и у него были усы».

Он усмехнулся. «Что было более нежелательным?»

«Трудно сказать», ответила Пейшенс. «Это было довольно мерзкое

сочетание».

«Действительно», сказал он серьезно. «У нас, конечно, есть своя доля

охотников за приданым, но, думаю, ни у кого нет усов».

«Вы охотник за приданым, мистер Брум?» - спросила она.

Он поднял брови. «Если бы я был, как вы думаете, я бы признал это?»

«Нет, но я подумала, что, возможно, поймаю вас врасплох. Тогда выражение

вашего лица скажет мне все, что мне нужно знать».

Он медленно улыбнулся. «Получилось?»

«Боюсь, нет. Ваше лицо мне ничего не сказало», призналась она. «Если вы

охотник за приданым, будет справедливо сказать вам, что несмотря на возможные

слухи, ни я, ни моя сестра не обладаем большим состоянием. Мы не вступим в наше

наследство, пока нам не исполнится тридцать лет».

«Но через десять лет вы будете богаты?»

«Да. Очень».

«Полагаю, возможно, что через десять лет я буду совершенно без гроша»,

65

сказал он. «Тогда я буду очень рад жениться на вас, если вы любезно согласитесь

ждать».

«Не думаю», она старалась не смеяться. «Все же разрешите поблагодарить

вас».

« Да или нет было бы достаточно», упрекнул он, и она рассмеялась. «Если

бы вы только так смеялись, когда мы впервые встретились», сказал он грустно.

«Что вы имеете в виду?» - удивилась она. «Как я могла смеяться, когда вы

меня проклинали?»

«Мне очень жаль», тихо сказал он. «Больше, чем я могу сказать. Я думаю,

что вам следует кое-что знать».

«Но, конечно же, мы еще увидимся», сказала она. «Вы не собираетесь в

Россию со своим двоюродным братом?»

«Я мог бы сделать это», сказал он. «Я оставляю это решение в ваших

руках».

«В моих руках?» - недоуменно повторила она. «Я не могу сказать вам, куда

ехать или идти».

«Вы можете», сказал он мрачно. «Я вас не понимаю, сэр», сказала она.

«Мы встречались раньше. Я рад, что вы не помните. Вы скоро вспомните, и

тогда все будет кончено».

Она слабо рассмеялась. «Вы очень загадочны, сэр. Я уверенa, что мы

никогда не встречались раньше.

«Неужели?»

«Совершенно точно».

«Даже во сне?»

«О, у меня нет таких снов», быстро сказала она.

Он поднял брови. «Какиx таких снов?»

«Никакиx», натянуто сказала она. «Не пора ли нам вернуться?»

«Пока нет», сказал он. «Давайте поeдем немного дальше».

Пейшенс внезапно занервничала. Она поняла, что он отвез ее в совершенно

укромный уголок парка. «Я бы хотела вернуться, сэр», тихо сказала она.

«Сначала я должен поговорить с вами», сказал он. «Это о Пьюрфое».

Вздрогнув, она подняла глаза к его лицу. «Я не хочу говорить о нем!

Простого упоминания его имени достаточно, чтобы испортить красоту дня.

Пожалуйста, отвезите меня обратно».

«Я ... сейчас. Вы уже слышали от кузена, что я … что он о вас не очень

лестно отзывался. Его поведение, безусловно, было непростительным. Но, поверьте, он

не так плох, как вы думаете. Уверен, будь у него возможность, он бы постарался

искупить вину».

«Вы его защитник!» - обвинила она его. «Его друг?»

Макс покачал головой. «Его друг? Нет. Но я обязан иногда с ним

встречаться. Я не могу избежать знакомства, как говорится».

«Сочувствую. Вы говорите, что он не так плох, как я думаю. Позвольте мне

сказать вам, он хуже, чем вы могли себе представить. В нем нет ни капли

порядочности. Он совершенный негодяй. Мерзавец, как мы говорим в Америке!»

«Ну-ну», мягко сказал Макс. «Я знаю кое-что о его диких вечеринках, леди

Уэверли. Я знаю грустные обстоятельства вашей встречи. Конечно, нет оправдания

тому, что он сделал. Но это была его ночь рождения, и он выпил довольно много».

«Вы сперва говорите, что нет оправдания его поведению, а потом пытаетесь

его оправдать!»

«Я знаю, что ему стыдно. С той ночи он стал другим человеком. Вы бы не

узнали его, если бы увидели его снова. Вы можете … он может даже немного

66

понравиться вам».

«Вы ошибаетесь, мистер Брум! Его лицо выжжено – выжжено! - в моей

памяти. Что касается стыда, у него его нет. Мне повезло, что он просто пытался

утопить меня! Я понимаю, что другим его жертвам не так повезло!»

Совершенно в шоке, Макс полностью остановил лошадей. «Другие

жертвы!» - повторил он. «Что имеет в виду Ваша светлость?»

Пейшенс покачала головой. «Пожалуйста! Давайте не будем обсуждать этот

вопрос дальше. Вы знаете, что он сделал со мной, но я не могу рассказать вам больше

о его преступлениях против менее удачливых представителей моего пола».

«Какие преступления?» - oн потребовал.

«Сэр! Я прошу вас!»

«Вы скажете мне», сказал он грубо. «Если он виновен в каком-то

преступлении, я хотел бы знать об этом».

Она посмотрела на него. «Зачем? Когда ничего не поделаешь, чтобы

остановить его! Я полагаю, вы знаете, что он племянник герцога. По-видимому, это

имеет большое значение в этих краях. В Америке», усмехнулась она, «мужчине стыдно

быть чьим-то племянником».

«К вашему сведению, я обладаю уникальной властью, чтобы остановить

Пьюрфоя, если он действительно должен быть остановлен».

«Он должен быть остановлен! Но что делает вас таким уникальным?» - с

любопытством спросила она.

«Я не боюсь его», сказал Макс. «Он боится меня».

Она смотрела на него, ее щеки были совершенно розовыми. «Д-он?» -

запнулась она, дрожа.

«О, да. Но я ничего не могу сделать, если вы не скажете, что он сделал».

«Тогда вы накажете его?»

«Если он виновен, он будет наказан, конечно. И я не буду милостив».

Пейшенс закусила губу, колеблясь. «Это означает предать довериe».

«Думайте о большем благе. Вы можете доверять мне: все, что вы мне

говорите, строжайший секрет».

«Я не сомневаюсь, что могу вам доверять. Это ужасная история».

«Я так и понял. Продолжайте».

«Насколько я понимаю, он начал свою грязную карьеру с насилия над

невинными служанками».

«Это проклятая ложь!» - взревел он.

«Это правда», сказала Пейшенс. «Леди, которая рассказала мне, все об этом

знает. По ее словам, он разрушил жизни многих молодых женщин - слишком многих,

чтобы сосчитать. Ни одна женщина не застрахована от него. И если он не мог

соблазнить свою жертву, он не стеснялся ее изнасиловать».

Макс посерел. «Кто вам сказал это?»

«Одна из его жертв. Я не скажу вам ее имя, так что не спрашивайте!»

«Служанка?» - cказал он сердито.

«Какая разница? Полагаю, вас не убедят словa прислуги?»

«Я не склонен верить никому на слово!» - сказал он. «Возможно, в своей

ненависти к этому человеку, в своей жажде мести вы придумали эту грязную

историю?»

«Вы обвиняете меня во лжи, сэр?» - выдохнула она. «Боюсь, мне не хватило

бы воображения придумать такую жестокость! Я не могy представить себе такое

беззаконие. Я предполагалa, что он не хуже, чем среднестатистический

коррумпированный европеец, готовый платить за удовольствия».

«Понятно, что у вас низкое мнение о европейцах!»

67

«Мой дедушка предупреждал меня об опасностях помоек Европы».

«Неужели? Мой дед предупреждал меня об опасности кариеса», протянул

он.

«Будете ли вы более склонны верить мне, если я скажу, что моим

информатором была женщина? На самом деле сестра дворянина. У нее не было причин

лгать мне, и была причина держать это в секрете».

«Тогда почему она его не держала? И какой секрет она хранила? Что, как

она утверждает, изверг сделал с ней?»

«Он напал на нее в коляске среди бела дня. Он просто запрыгнул! Ее

горничная даже избила его зонтиком, но ничто не могло остановить его от похоти.

Любой другой человек был бы повешен. Но поскольку его дядя герцог, с этим ничего

не поделаешь. Вы мне не верите. Вы думаете, я это придумываю», добавила она

несчастным голосом после крaткого молчания.

«Нет», медленно сказал он. «Храбрая горничная со своим зонтиком придает

вашей истории тот оттенок подлинности, которого ей не хватало».

Пейшенс чувствовалa, что он издевается над ней. «Мне жаль, что я

рассказала вам все это, если вы не собираетесь что-нибудь с этим делать», сказала она

вежливо.

«О, но я сделаю что-нибудь с этим», ответил он ей мягко.

Она быстро взглянула на него. Его серые глаза были закрыты, но твердость

его рта заставила ее вздрогнуть. «Что вы планируете делать?»

Твердый рот скривился в улыбке. «Я думаю, что требуется быстрое и

ужасное правосудие, не так ли?»

Пейшенс импульсивно коснулось его руки. «Вы не можете убить его!» -

запротестовала она. «Его дядя - богатый и влиятельный человек. Вас бы повесили за

это?»

Он накрыл ее руку своей. « Мне не причинят вреда, уверяю вас». Пейшенс

не сомневалaсь, что мистер Брум окажется более чем равным гнусному мистеру

Пьюрфой. Ей казалось, что с ее плеч сняли ужасный груз. Она могла почти пожалеть

мистера Пьюрфоя. С неохотой она убрала его руку. «Если мы не вернемся в ближайшее

время, мистер Брум, ваш кузен будет думать, что мы прикончили его лошадей».

«Чепуха», сказал он легкo. «Фредди будет думать, что мы флиртуем, вот и

все».

«Почему бы он так думал?»

«Встретив вас, как он мог подумать иначе».

Удовлетворенная его ответом, Пейшенс выжидающе подняла лицо, но он не

пытался поцеловать ее. Вместо этого он развернул лошадей. Более чем разочарованная, она была оскорблена и озадачена. Очевидно, что она ему понравилась, и она не

пыталась скрыть свою заинтересованность. И все же он не поцеловал ее. По ее опыту, американские мужчины не были такими сдержанными. Возможно, подумала она,

европейские мужчины не такие учтивые, как им хотелось бы, чтобы мы верили.

«Не хотите ли взять поводья, леди Уэверли?» - спросил он, кладя их ей на

запястье.

«Спасибо», пробормотала она. Взяв у него поводья, она щелкнула языком

серым. Сила их первого прыжка застала ее врасплох, и ее швырнуло с сиденья. Макс

инстинктивно поймал ее за талию; если бы он этого не сделал, она вполне могла бы

вывалиться наружу.

«Спасибо», повторила она, снова заняв свое место, ее щеки стали розовыми

от смущения.

На обратном пути было мало разговоров, Пейшенс былa вынужденa

сосредоточиться на вождении. «Не нервничайте», сказал он, распутывая поводья для

68

нее во второй раз. «У вас хорошо получается. У вас легкое прикосновение».

Она посмотрела на него. «Я чувствую себя такой неуклюжей», призналась

она.

«Просто не волнуйтесь. Лошади чувствуют, когда вы беспокоитесь. Это

также заставляет их беспокоиться. Если что-нибудь случится…»

Она обернулась к нему. «Почему?» - oна хотела знать. «Что должно

случиться?»

«Просто не паникуйте, если что-то случится. Это все, что я имел в виду.

Они будут знать, что делать, даже если вы этого не сделаете».

«Спасибо за вотум доверия!»

«У вас все хорошо получается, правда».

«Для женщины, вы имеете в виду?»

«У вас хорошо получается для человека, скажем так. Исключительно

хорошо для человека, который никогда не управлял, держа поводья одной рукой».

Пейшенс вздохнулa. «Это так очевидно?»

«Да».

Она грустно засмеялась и случайно потянула поводья, непреднамеренно

заставив лошадей двигаться быстрее. «Они такие чувствительные», жаловалась она, взяв их под контроль. «Я не дышу, опасаясь, что они взлетят. Это все равно что

пытаться обуздать пару молний! У моей лошади в Филадельфии был хороший твердый

рот. Вы практически должны были стегнуть еe, чтобы заставить двигаться. Возможно, вы думаете, что я не заслуживаю таких великолепных существ?»

«Нет. Я думаю, вы слишком хороши для двуколки».

Пейшенс былa нелепо довольнa. Этот комплимент был почти так же хорош,

как поцелуй. Почти.

«Почему бы не отпустить их?» - лениво сказал он. «Это то, что они хотят. Я

подозреваю, что вы тоже этого хотите. Дайте им кнута».

Убедившись, что она прочно сидит, Пейшенс подстегнула лошадей, и

двуколкa взорвалась, как ракета. Шляпа Макса развернулась в противоположном

направлении. «Слишком сильный ветер, мистер Брум?» - крикнула она, глядя на него.

«Следите за деревьями!» - закричал он, жалея, что дал ей поводья.

«Глупости», крикнула она в ответ. «В середине дороги нет деревьев!»

Однако в следующее мгновение лошади свернули с дороги, и Пейшенс былa обязанa

следить за деревьями. Вспомнив его совет, она не паниковала. Ее доверие к нему было

полностью оправдано, когда в последнюю секунду лошади повернули обратно на

дорогу, как однa избегая деревьев так гладко и аккуратно, как только возможно.

К ее огорчению, она обнаружила, что ее руки - не единственные руки на

поводьях. «Вы помогaли мне», жаловалась она.

У него перехватило дыхание. «Не за что», сказал он, потянувшись за

тормозом.

«Вы потеряли свою шляпу», заметила она, хмурясь. «Разве мы не должны

вернуться?»

«Плевать на шляпу», сказал он сердито. «Вы только что oтняли десять лет

моей жизни!»

«Я думаю, что, должно быть, слишком сильнo повернула», размышляла она.

«Конечно! Вам повезло, что лошади не ушли в двух разных направлениях.

Дерево расколотило бы нас посередине!»

«О, я знала, что они этого не сделают», сказала она, смеясь. «Вы их

тренировали, не так ли?»

Он уставился на нее. «Вы безумны? Мы могли быть убиты!»

«О, не будь таким ребенком!» - нетерпеливо сказала она. «Вы совершенно

69

не были в опасности! Я держалa ситуацию под контролем. Вы сказали не паниковать.

Сказали, что они знают, что делать. Ну, я не паниковала, и они знали, что делать.

Значит, это было так, как вы сказали, не так ли?»

Макс уставился на нее в изумлении. «Вы, леди Уэверли, сорванец!»

«На что вы жалуетесь?» - раздраженно сказала она. «Вы все еще живы, не

так ли? Ваше сердце бьется. Ваши легкие полны воздуха. Что вы еще хотите?»

«Как бы то ни было, совсем немного», сказал он и довольно грубо

поцеловал ее. Он целовал ее, пока не задохнулся. «Я всегда мечтал умереть в объятиях

красивой женщины», пробормотал он. Прижимая ее к себе, он снова поцеловал ее.

Когда он отпустил ее, в ее зеленых глазах бушевал шторм «Вы не сильно

спешили!» - cказала она. «Вы всегда так медлены?»

Макс поднял брови. «На самом деле, я довольно быстр для англичанина, но

я наполовину итальянец. В Англии мы не целуемся, как правило, до помолвки».

«Что?» - недоверчиво сказала она. «Как вы можете знать, жениться ли на

ком-то, если не поцеловали? »

«Отличный вопрос», признал он. «В Америке вы целуетесь до помолвки?»

«Я думаю, что это лучше, не так ли? Вы ведь проверяете лошадей, прежде

чем решите - покупать их или нет».

«Вы шокировали меня, леди Уэверли», сказал он, шутя лишь наполовину,

«А я не шокируюсь легко, будучи среднестатистическим коррумпированным

европейцем. Все американские девушки такие же быстрые, как и вы?»

Пейшенс рассмеялaсь. «На самом деле, я довольно медлительнa для

американки. Но я наполовину англичанка», добавила она с коварным блеском в

зеленых глазах.