Фредерика

Глава 15

На следующее утро маркиз получил письмо от Фредерики, благодарившей его за услуги и выражавшей сожаление, что ему пришлось перенести столько неудобств из-за поведения Джессами. Элверстоук прочитал письмо, понимая, что его вежливый тон скрывает – вернее, должен был скрывать по мысли автора – горечь унижения. Фредерика признала это, встретившись с ним через два дня на приеме.

– Нет-нет, я не сержусь! – сказала она в ответ на его насмешливое обвинение. – Я просто глубоко унижена! После всех моих протестов… Искренне прошу у вас прощения!

– Чепуха! При чем тут вы?

– При всем! – вздохнула Фредерика. – Я привезла Джессами в Лондон против его воли и пренебрегала им ради Кэрис. Мне не следовало в такой степени предоставлять его самому себе! – Подумав, она добавила: – Не то чтобы ему понравилось, если бы я слишком часто навязывала свое общество. Скорее это привело бы его в бешенство. Ведь он… очень одинок. Это тоже моя вина: я должна была хотя бы постараться что-то изменить!

– Вы бы зря потратили время. Объясните, почему вы придаете такое значение тривиальному и абсолютно незначительному эпизоду? Понятно, почему разволновался Джессами, но вам-то чего тревожиться?

– Если бы Джессами обратился не к вам, а ко мне, меня бы это только позабавило! – быстро отозвалась она. – Но меня бесит, что он втянул вас в эту историю! Хотя Джессами буквально взвивался под потолок, когда я пыталась расспросить его, и ответил, что это не мое дело, я уверена, что вы заплатили за причиненный им ущерб, и не могу этого вынести!

– Джессами тоже не мог, поэтому я всего лишь одолжил ему необходимую сумму в обмен на обещание несколько умерить усердие в учебе. Да, я понимаю, что вы горите желанием немедленно вернуть мне долг, но это, если мне будет позволено заметить, и впрямь было бы вмешательством не в свое дело и к тому же уничтожило бы все, чего, как я думал, мне удалось добиться.

Фредерика с признательностью посмотрела на него:

– Конечно удалось! Я боялась, что Джессами впадет в уныние, что с ним всегда бывает, когда он вытворяет что-нибудь подобное, но на сей раз он скорее пребывает на седьмом небе, чем в отчаянии. Жаль, что вы не видели его, когда он подъехал к дверям на вашей лошади и позвал меня, чтобы я ею полюбовалась! Джессами был так горд и счастлив! Я не стану вмешиваться, но, по крайней мере, позвольте мне вас поблагодарить!

– Нет, эта тема начинает мне надоедать. Лучше скажите, кто этот щеголь, танцующий с Кэрис.

Фредерика посмотрела на сестру, которая вальсировала с молодым джентльменом, одетым по последней моде и явно увлеченным красотой своей партнерши.

– Мистер Питер Нейвенби. Мы познакомились с ним на приеме у леди Джерси. Она говорила мне, что он стал умолять ее представить его, как только увидел Кэрис. Разумеется, в этом пет ничего необычного, но он проявляет к ней исключительное внимание и даже уговорил свою мать нанести нам утренний визит! Мне она очень понравилась, и, что еще важнее, ей понравилась Кэрис. По ее словам я поняла, что она опасается, как бы сыном не завладела какая-нибудь охотница за богатыми мужьями, но миссис Нейвенби сразу почувствовала, что Кэрис к ним не принадлежит. – Фредерика с беспокойством посмотрела на его лордство. – Это была бы хорошая партия, не так ли?

– Молодой Нейвенби? – отозвался маркиз, разглядывая в монокль упомянутого джентльмена. – Даже весьма хорошая! У него есть все необходимые качества – в смысле происхождения и состояния. О последнем, правда, можно говорить только в перспективе, но будем надеяться, что его отец долго не протянет.

– Я ни на что не надеюсь! – сердито сказала Фредерика. – Как можно говорить такие ужасные вещи – даже вам, милорд!

– Но я думал, вы решили выдать Кэрис замуж за богача!

– Я не решила и не говорила ничего подобного. Мне просто хочется видеть сестру хорошо и удобно устроенной – это не имеет ничего общего с охотой за титулом и состоянием! Чего я не хочу, так это ее брака со смазливым тупицей, вроде вашего кузена, чье состояние такое же маленькое, как его мозги! Я была бы вам очень признательна, если бы вы пресекли эту историю в зародыше!

– Должно быть, вы наслушались мою кузину Лукрецию. Позвольте заверить вас, что Эндими-он отнюдь не нищий! Он унаследовал немалые деньги!

– Прошу прощения! – чопорно произнесла Фредерика, сознавая, что, поддавшись раздражению, нарушила правила приличия. – Мне не следовало говорить такое о вашем кузене.

– О, у меня нет на это никаких возражений, – равнодушно откликнулся Элверстоук. – Я питаю крайне малый интерес к Эндимиону и не имею ни малейшего намерения вмешиваться в его дела. Так что вам не придется быть мне признательной. – Он устремил на нее насмешливый взгляд, но она отвернулась, закусив губу. – Это должно принести вам некоторое утешение, не так ли?

– Нет. Вы заставили меня огрызнуться, но я не хотела вас оскорблять. Надеюсь, я не настолько неблагодарна!

– Вы меня не оскорбили, и я не нуждаюсь в вашей благодарности, – сказал маркиз. Удивленная его резким тоном, Фредерика с сомнением и не без испуга на него посмотрела. Его лицо было непроницаемым, но вскоре он улыбнулся и промолвил обычным вялым голосом: – Благодарность – одна из вещей, которые наводят на меня смертельную скуку.

– Тогда вы не должны давать мне повод чувствовать ее, – ответила она.

Маркиз снова перенес внимание на Кэрис.

– Молодой Нейвенби выглядит недурно! Насколько я понимаю, вы оставили надежды на сэра Марка?

– Да, полностью! Вы были правы: он всего лишь мечтатель. Посмотрите на него – он сидит рядом с миссис Порткол и наблюдает за Кэрис с нелепой улыбкой! Его нисколько не заботит, что она танцует с мистером Нейвенби!

– Верно! – согласился Элверстоук. Монокль вновь вступил в игру, обшаривая комнату, покуда не нашел нужный объект. – В отличие от моего тупоголового кузена.

– Он действительно тупоголовый! – дерзко заявила Фредерика.

– Я никогда этого не отрицал, поэтому воздержусь от того, чтобы отплатить вам тем же.

На щеках Фредерики появились ямочки, но она с достоинством осведомилась:

– Очевидно, вы имеете в виду, что моя сестра… не слишком умна?

– Если хотите, можете выражать это таким образом. Ваша сестра, Фредерика, красивая дурочка, и вы отлично это знаете!

Честность помешала ей отвергнуть это обвинение.

– Тем больше оснований для нее выйти замуж за благоразумного и здравомыслящего человека!

– Возможно, вы правы. Но подходит ли эта характеристика к молодому Нейвенби? Хотя я ничего о нем не знаю, а по внешности судить нельзя, верно?

– Из всех отвратительных личностей, каких я когда-либо встречала… – Она оборвала фразу и решительно добавила: – Вы сами знаете, что я имею в виду!

– Понятия не имею, так что продолжайте! – предложил он.

Задыхаясь от сдерживаемого смеха, Фредерика с облегчением повернулась, чтобы поздороваться с подошедшим к ним Дарси Мортоном. Обменявшись с ним несколькими словами, маркиз отошел к группе, собравшейся вокруг леди Джерси. Он явно не был осведомлен о том интересе, который возбудил, просидев двадцать минут рядом со старшей мисс Мерривилл. В течение этого времени за ним следили несколько пар глаз – любопытных, ревнивых и циничных, – которые не преминули заметить, что во время разговора он почти все время наблюдал за младшей мисс Мерривилл. Одни опасались, что эта невинная красавица может стать его следующей жертвой, другие интересовались, не встретил ли маркиз наконец свою судьбу, а некоторые леди, в том числе те, которые лелеяли надежду, что их дочери привлекут внимание Элверстоука, недвусмысленно выражали возмущение. Среди них была и леди Бакстид. Она не имела корыстных мотивов и, подобно своей старшей сестре, хотела видеть брата достойно женатым, а его теперешнего наследника выведенным из игры, но, впервые увидев Кэрис, стала испытывать к Мерривиллам острую неприязнь. Леди Бакстид не сомневалась, что в неудачном дебюте Джейн повинна Кэрис, а комплименты, раздававшиеся по поводу прекрасных манер и изысканных нарядов обеих ее протеже, вскоре заставили достойную леди возненавидеть Фредерику так же сильно, как Кэрис. Ей пришлось ввести их в общество, и теперь она могла умыть руки, но даже это приятное обстоятельство было испорчено легкостью и быстротой успеха сестер. Леди Бакстид могла говорить себе, что хозяйки, приглашающие их на приемы, поступают так, чтобы угодить маркизу, но она отлично знала, что это неправда. Как информировала ее с ехидной улыбкой графиня Лайвен, сестры Мерривилл нравились абсолютно всем.

– Лично я считаю, что их переоценили, – заявила Луиза старшей сестре. – Жеманство Кэрис меня не впечатляет, а что касается Фредерики, как она себя называет, то, полагаю, ты заметила, насколько она самоуверенна!

– Нет, – прямо ответила леди Дживингтон, – я этого не заметила. Они обе – очень искренние и хорошо воспитанные девушки. Кэрис – очаровательная глупышка, но Фредерика, по-моему, в высшей степени толковая молодая женщина.

– Еще какая толковая! – Леди Бакстид злобно сверкнула глазами. – Особенно в том, что касается поисков мужа! Удивительно, как она втерлась тебе в доверие! Я-то знала, что ее целью было в течение недели завести нужные знакомства!

– Значит, Бакстид ею увлечен? – спросила леди Дживингтон. – Мне несколько раз это говорили, но я никогда не прислушиваюсь к сплетням. Не волнуйся, Луиза, ничего из этого не выйдет!

– Не выйдет, если хоть как-то будет зависеть от меня! – фыркнула покрасневшая от злости леди Бакстид. Снисходительная улыбка на лице сестры побудила ее добавить: – Я ничуть не опасаюсь за Карлтона! Но как тебе понравится, моя дорогая Огаста, если «очаровательная глупышка» в один прекрасный день станет твоей невесткой? – Решив, что эти слова произвели должное впечатление, она продолжила с торжествующим видом: – Как могло случиться, что ты, считающая себя такой умной, не заметила, что Вернон вчера вечером почти не сводил глаз с этой девчонки?

Леди Дживингтон открыла рот, потом закрыла его снова и, окинув сестру недоверчивым взглядом, промолвила:

– Ты дура, Луиза!

Тем временем обе мисс Мерривилл, чьи мысли были далеки от матримониальных успехов, приветствовали неожиданно прибывшего на Ап-пер-Уимпоул-стрит главу семьи. Они обнимали и целовали его, усаживая на самое удобное место в гостиной, – одним словом, проявляли все признаки радости, приличествующие двум любящим сестрам.

Естественно, первой спустилась на землю Фредерика, спросившая у брата, что привело его в Лондон. Подкрепившись напитком из большого бокала, который она только что ему протянула, он с усмешкой встретил ее беспокойный взгляд и ответил:

– Меня временно исключили.

– О нет, Харри! – воскликнула Фредерика.

– Да – и моего лучшего друга Барни тоже! Ты ведь знаешь Барни Пеплоу, верно? Мировой парень!

Фредерика не имела чести знать мистера Пеплоу, но восторженный отзыв брата об этом молодом джентльмене внушил ей мрачные предчувствия на его счет.

– Боже мой! – испуганно вскрикнула Кэрис. – Что же нам делать?

– Ничего, гусыня ты этакая! – раздраженно огрызнулся Харри. – Чего вы обе уставились на меня, как на прокаженного? Можно подумать, будто меня выгнали насовсем! Ничего подобного – только до конца семестра!

– Но почему, Харри? – спросила Фредерика, которую это ничуть не успокоило.

Он рассмеялся:

– Из-за ерунды! Порезвились немного! Мы с Барни не одни в этом участвовали. Это было после дня рождения Джорджа Ли, хотя ты, наверное, его не знаешь. Парень что надо! В общем, не случилось ничего такого, из-за чего тебе следует тревожиться, – даю слово!

Несколько успокоившись, Фредерика больше не задавала вопросов, так как хорошо знала, что этим только разозлит брата. Опыт научил ее, что, несмотря на сочувствие мальчишеским проказам, ей не дано понять, что Харри и его друзья находят забавного в пирушках, которые неизменно начинались с обильных возлияний, а оканчивались бессмысленными и грубыми выходками.

– Фактически, – продолжал Харри, – я уже некоторое время подумывал, что мне следует приехать и убедиться, все ли здесь в порядке. У вас могли быть неприятности, а я глава семьи!

Кэрис хихикнула, а Фредерика отозвалась, сдерживая смех:

– Как любезно с твоей стороны, Харри! Я необычайно тронута! Конечно, твой долг был сделать так, чтобы тебя исключили!

– Я этого не говорил, Фредди! – запротестовал он.

– Еще бы! – воскликнула Кэрис, которую развеселил этот диалог. – Когда мы в Лондоне чуть больше месяца, а тебе осталось всего несколько недель до конца семестра! Ну и тип же ты, братец!

Харри рассмеялся, но заметил:

– Все-таки я должен за вами присматривать. Вы ведь женщины и до сих пор никогда не бывали в Лондоне.

– Признаю, что в этом у тебя есть перед нами преимущество, – согласилась Фредерика.

– А когда Харри был в Лондоне? – удивилась Кэрис.

– Точно не помню – несколько лет назад. Тетя Скрэбстер пригласила его, она ведь крестная Харри, и он провел целую неделю на Харли-стрит, и ему показали все достопримечательности, верно?

Он скорчил гримасу:

– Да будет тебе, Фредди! Дядя таскал меня по самым скучным местам! Но в Оксфорде я разобрался, что к чему, и должен тебе сказать, что этот дом мне не по душе!

– Мне тоже, но, несмотря на убогую мебель и нефешенебельный район, мы вращаемся в высшем обществе!

– Знаю, и мне это тоже не слишком нравится. Это дело рук того пария, Элверстоука, верно? Никогда о нем не слышал, пока ты не написала, что он наш кузен, но теперь я кое-что о нем знаю и не могу понять, как тебе пришло в голову обратиться к нему за протекцией! Вроде бы ты никогда не отличалась куриными мозгами!

– Что ты имеешь в виду, Харри? – воскликнула Кэрис. – Кузен Элверстоук был к нам так добр и любезен! Ты не можешь возражать…

– Вот как? – перебил он. – Тут ты дала маху – еще как могу! Добр и любезен! Ха!

– Да, особенно к мальчикам! Может быть, ты считаешь его слишком чопорным? Он действительно производит такое впечатление, и многие говорят, что он чудовищно высокомерен и заботится только о собственных удовольствиях, но это не так – правда, Фредерика? Вспомни, как он водил Феликса в литейный цех и устроил для него посещение Нового монетного двора, не говоря уже о том, что он разрешает Джессами ездить на своей прекрасной лошади!

– Лорд Элверстоук был обязан папе, – холодно сказала Фредерика. – Поэтому он согласился – не слишком охотно – действовать в качестве нашего опекуна.

– Опекуна? Ну, мне он не опекун! – ощетинился Харри.

– Разумеется. И мне тоже, так как мы оба совершеннолетние.

– Да, но… ты не понимаешь!

– Я все прекрасно понимаю! Тебе говорили, будто он жуткий повеса…

– Быть не может! – вмешалась Кэрис с круглыми от удивления глазами. – Я думала, что повесы совсем другие! Они пытаются ухаживать за женщинами и говорят такие вещи, что краснеешь от стыда! Кузен Элверстоук вовсе не таков! Я часто думала, что он слишком строг!

– Да, вечно твердит о приличиях и распекает тебя, когда ты не ведешь себя так, словно только что вышел из школьного возраста, – с чувством сказала Фредерика. – Успокойся, Харри! Какова бы ни была репутация Элверстоука, в отношении нас он не питает никаких дурных намерений! И мы не выходим в свет под его покровительством. Он действительно пригласил нас на бал, который давал в честь своей племянницы, но представляла нас его сестра, леди Бакстид.

Харри не казался полностью удовлетворенным, но, так как в этот момент вошел Джессами, не стал далее развивать эту тему. Джессами помрачнел, узнав о причине приезда брата, но, когда Харри предупредил, что не потерпит никаких нравоучений, кивнул.

– И никаких твоих морализующих проповедей! – добавил Харри, с подозрением глядя на него.

– Можешь этого не бояться. Я не имею права никого поучать, – со вздохом ответил Джессами.

– С чего бы это? – осведомился Харри. – Только не говори, что ты тоже учинил беспорядок, старый ханжа!

– Что-то вроде этого, – буркнул Джессами, вспоминая сцену на Пикадилли.

Его сестры поведали историю с «пешеходной двуколкой» Харри, который хохотал до слез. В итоге Джессами начал думать, что все это не так уж страшно, присоединился к всеобщему веселью и рассказал брату о последствиях приключения, в таких подробностях описывая качества верховых и упряжных лошадей Элверстоука, что леди вскоре вспомнили о домашних делах и удалились.

Когда тема наконец была исчерпана, Харри признал, что со стороны маркиза было великодушно предоставить лошадей в распоряжение Джессами, и польстил брату, добавив:

– Не то что ему было чего опасаться – ты держишься в седле лучше всех, кого я знаю!

– Да, но он-то этого, не знал! – наивно возразил Джессами.

Харри усмехнулся, но воздержался от комментариев. Неизвестно, как бы их воспринял Джессами, к тому же старший брат считал ниже своего достоинства дразнить парня. Кроме того, Харри хотелось побольше узнать о маркизе. Джессами был на шесть лет младше его, но Харри ценил его мнение и полагался на его способность подмечать в людях моральную неустойчивость. Если Джессами и ошибался в суждениях о ком-то, то не в сторону преувеличения чьих-нибудь достоинств.

Однако Джессами мог сказать о маркизе только хорошее. Он понимал причину беспокойства Харри и признал, что сам сперва опасался, не намеревается ли маркиз приволокнуться за Кэрис.

– Но ничего такого не произошло. По-моему, кузен Элверстоук не обращает на нее особого внимания. Правда, один раз он катал ее по парку, но Фредерика объяснила, что маркиз сделал это с целью уберечь ее от ухаживаний какого-то ужасного распутника. Он не посылает ей цветы и не околачивается возле дома, как кузен Эндимион!

– Какой кузен? – осведомился Харри.

– Эндимион. Мы называем его кузеном, так как Фредерика говорит, что он наш очень дальний родственник. Эндимион – наследник кузена Элверстоука и служит в лейб-гвардии. Он помешался на Кэрис, но из-за этого незачем беспркоиться! Эндимион – красивый, но безобидный парень, хотя туп донельзя! Есть еще племянники кузена Элверстоука – кузен Грегори и кузен Бакстид, правда, ему нравится Фредерика и…

– Сколько же их всего? – прервал удивленный Харри.

– Точно не знаю. Чувствуешь себя довольно странно, когда неожиданно оказываешься среди дюжины кузенов, о которых до сих пор не имел понятия!

– Еще бы! Чертовски странно!

– Причем они на самом деле наши кузены или, во всяком случае, родственники, что сами признают!

Харри покачал головой:

– Очевидно, так оно и есть. Говоришь, одному из них приглянулась Фредерика?

– В том-то и вся штука! – воскликнул Джессами, прекрасно понимая причину недоверчивости брата. – К тому же этот парень – такой жуткий зануда… – Он оборвал фразу и нахмурился. – Мне не следовало так говорить. Он очень респектабельный и порядочный человек. Только когда он начинает рассуждать о морали, так и хочется устроить что-нибудь непотребное! Поневоле понимаешь, что имел в виду кузен Элверстоук, говоря, что я стану лучшим священником, побывав в переделках.

Эти слова оказались для Харри куда более весомым аргументом в пользу маркиза, чем все хорошее, что говорил о нем Джессами. Он заявил, что ему не терпится познакомиться с кузеном Элверстоуком, так как у него, по-видимому, «котелок недурно варит».

– Ну, ты ведь будешь сопровождать сестер на балы и там наверняка встретишь его.

– Сопровождать сестер на балы? – в ужасе откликнулся Харри. – Ну нет, черт возьми! Этого от меня не дождутся!

Ничто не могло заставить его изменить решение. В ответ на уговоры сестер Харри заявил, что вырос из своего вечернего костюма и не желает тратить деньги на новый, что для развлечений ему хватит его друга Барни, что он подумывает о поездке в Херфордшир проверить, все ли в порядке в Грейнарде, и, наконец, что он никудышный танцор и только опозорит их всех, если они затащат его на какой-нибудь бал.

Сестры были разочарованы, но не удивлены. Харри, внешне очень походивший на Кэрис, не мог бы их опозорить, как бы скверно он ни танцевал, так как, помимо красивого лица и ладной фигуры, обладал изрядным количеством обаяния. К сожалению, он не питал интереса к светской жизни и не стремился приобрести столичный лоск. Харри был всегда готов покутить с друзьями, но не вызывало сомнений, что через несколько лет он вполне удовольствуется жизнью сельского сквайра.

Если что-либо и требовалось, чтобы окончательно утвердить его в принятом решении, то мисс Уикшем впервые справилась с задачей, ядовито заметив, что он мог бы отчасти искупить свое исключение, принеся хоть какую-то пользу сестрам. Десяти минут в компании тети оказалось достаточно, чтобы довести добродушного и общительного Харри до белого каления. Фредерика поспешила вмешаться в беседу, заметив свирепый блеск в его глазах и упрямую складку рта, и только через некоторое время рискнула сказать, что, если Харри хочет познакомиться с Элверстоуком, он, безусловно, сможет это сделать, сопровождая сестер на прием у леди Сефтон.

Но у Харри на это был готов ответ. Хотя он и не любил общество светских щеголей и бездельников, но отнюдь не потому, что его манеры были хуже, чем у них. Харри заявил, что не хочет надеяться на случайную встречу, которая позволит ему засвидетельствовать почтение маркизу. Коль скоро они все обязаны Элверстоуку, он считает необходимым нанести официальный визит на Беркли-сквер не только в качестве жеста вежливости, но и с целью вернуть долг Джессами.

– Ну, я была бы рада, если бы ты вернул долг, – промолвила Фредерика, – но не думаю, что кузен Элверстоук на это согласится. Конечно, ты прав, считая, что должен нанести ему визит, Харри, но пусть это состоится после полудня! Джессами и я уже вторгались к нему в дом, когда он еще не вышел из гардеробной, а если такое сделает третий Мерривилл, то это будет просто кошмар!

– Что за жалкий тип! – с презрением воскликнул Харри.

Но когда он, следуя совету Фредерики, прибыл на Беркли-сквер, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что эпитет «жалкий» менее всего подходит к маркизу.

Харри повезло – он появился у Элверстоук-Хаус как раз в тот момент, когда его хозяин выходил оттуда, изысканно облаченный в голубой сюртук от Уэстона, светлые панталоны, белоснежный шейный платок и сверкающие на солнце ботфорты. У Харри, задержавшегося на нижней ступеньке, ведущей к двери лестницы, сразу же создалось впечатление о маркизе как об образце элегантности, но ему ни на секунду не пришло в голову, будто он смотрит на очередного изнеженного франта. Сюртук обтягивал широкие плечи, а облегающие панталоны нисколько не скрывали развитые мускулы бедер его лордства, безошибочно выдававшие в нем атлета.

Маркиз, также задержавшись, но на верхней ступеньке, посмотрел на неожиданного визитера. Его брови слегка приподнялись, но после внимательного, хотя и быстрого взгляда на посетителя опустились вновь.

– Не тратьте силы на представление! – с улыбкой сказал он. – Если я не ошибаюсь, вы Харри Мерривилл.

Харри слишком привык к тому, что его узнают благодаря сходству с красавицей сестрой, и не удивился проницательности его лордства.

– Между вами всеми сильное семейное сходство, – продолжал маркиз. – Входите и расскажите мне, что привело вас в Лондон. Хотя незачем спрашивать! На какой срок вас исключили?

Так как в его голосе не слышалось ничего, кроме сочувственного интереса, Харри не нашел причин обижаться и ответил с искренней, привлекательной улыбкой:

– Всего до конца семестра, сэр. Это была лишь невинная шалость. Но директор вышел из себя и счел нужным проявить строгость. Простите, я вас задерживаю! Быть может, у вас назначена встреча?

– Ничего особенно важного, – ответил его лордство, передавая лакею шляпу, перчатки и трость и направляясь в библиотеку. – Выпейте со мной стакан шерри и скажите, чем я могу вам помочь.

– Господи, сэр, да об этом и речи нет! – воскликнул шокированный Харри. – По-моему, вы и так слишком много сделали для моей семьи. Я пришел лишь поблагодарить вас за вашу доброту.

– Весьма любезно с вашей стороны, но это не стоит благодарности.

– Не могу с вами согласиться, – возразил Харри, – так как не понимаю, какие у нас есть права на ваши услуги, сэр!

– Вы забываете о нашем родстве.

– Дело не в забывчивости – я просто никогда о нем не знал, – откровенно сказал Харри. – Фредерика говорит, что вы наш кузен, но у меня имеется сильное подозрение, что она это выдумала!

– Вы несправедливы к ней. Возможно, наше родство несколько отдаленное, но уверяю вас, мы где-то… э-э… соприкасаемся на семейном древе.

– Возможно, – с сомнением промолвил Харри. – Сам я никогда особенно не интересовался нашей родословной, но, разумеется, знаю, что у каждого есть множество родственников, которых он ни разу в жизни не видел.

– Причем некоторые из них весьма странные, – пробормотал его лордство.

– Еще какие! – с жаром воскликнул Харри и рассмеялся при виде насмешливого взгляда маркиза. – Я не имею в виду вас, сэр! Но вспомните мою тетю Серафину! Правда, она не неизвестный родственник, о чем я глубоко сожалею! Наверное, вы знакомы с ней?

– Да, так что могу вам посочувствовать.

– Не могу сказать, чтобы она плохо относилась к девочкам, – продолжал Харри, – да и при них, очевидно, должна находиться для приличия какая-нибудь пожилая леди. – Он сделал паузу, покуда вошедший Уикен ставил перед маркизом тяжело нагруженный серебряный поднос, и взял предложенный хозяином дома стакан шерри. – Все дело в том, сэр, что если мы настолько дальние родственники, то не существует никаких причин, по которым вы были бы должны беспокоиться о ком-то из нас, и мне не нравится, что моя сестра Фредерика вовлекла вас в это! Держу пари, что так оно и было!

– Вовсе нет! – возразил его лордство. – Очевидно, вы не осведомлены, что я обязан вашему отцу.

– Не осведомлен, – подтвердил Харри.

– Да вы и не могли об этом знать, – сказал маркиз со своей обезоруживающей улыбкой, способной пресечь любые протесты.

Харри ощутил импульс спросить, каким образом его заблудший родитель умудрился сделать столь блистательную особу чем-то обязанной ему, однако улыбка предупреждала, что такой вопрос был бы дерзостью.

– Как бы то ни было, сэр, – продолжал он, глотнув еще шерри для пущей уверенности, – я чувствую себя в колоссальном долгу перед вами. Не только за покровительство моим сестрам – этот долг я не могу уплатить, – но и за то, что вы так любезно пришли на помощь моему брату. Такой долг я в состоянии вернуть и хочу сделать это немедленно! Фактически, это является основной причиной моего визита, поэтому прошу вас сообщить, какую сумму вам пришлось истратить из-за Джессами.

– Боюсь, что вам придется меня извинить, – виновато ответил его лордство. – Во-первых, я этого не знаю – подобными делами занимается мой секретарь, а во-вторых, я одолжил эту сумму Джессами на определенных условиях.

– Да, сэр, он рассказал мне, и я вам очень признателен! Хотя почему этот болван не привез в Лондон свою лошадь или не взял какую-нибудь напрокат вместо того, чтобы строить из себя мученика…

– По-моему, Джессами едва ли удовлетворила бы первая попавшаяся лошадь. А так как он решил избежать расходов на лошадь и конюха в Лондоне, могу я предложить оставить эту тему?

Харри покраснел.

– Прошу прощения, сэр, но это нехорошо! Я имею в виду, что Джессами не должен быть настолько обязанным вам: ему следовало обратиться ко мне, так как его опекун я, а не вы!

– У меня нет ни малейшего намерения узурпировать ваши права! – заверил его маркиз.

– Вообще-то о младших заботится моя сестра, а не я, – признался Харри. – Но я не могу допустить, чтобы мой брат залезал в долги!

– Ну, это ваше с ним дело – меня оно не касается. Сделайте ему выговор, если считаете это своим долгом.

– Когда меня самого исключили? – воскликнул Харри. – У меня еще есть совесть! Кроме того, – откровенно добавил он, – будь я проклят, если дам Джессами повод упрекнуть меня в ответ!

Маркиз улыбнулся.

– Тогда повторяю: оставьте эту тему! – Видя, что Харри отнюдь не выглядит удовлетворенным, он предложил с усмешкой в глазах: – Можете принять на себя поручительство, если вам кажется, что он не вернет долг.

Харри весь напрягся.

– Этого я не боюсь, сэр! – холодно ответил он.

– А я тем более!

– Чего я опасаюсь, – продолжал слегка умиротворенный Харри, – так это того, что он в итоге окажется на мели.

– В таком случае, – ответил маркиз, – вашей обязанностью опекуна будет выручить его. Но я не думаю, что подобная надобность может возникнуть. Думаю, что речь идет о пустячной сумме. К тому же Джессами теперь каждое утро выезжает на одной из моих лошадей вместо того, чтобы перегружать мозг науками. Пожалуй, это я у него в долгу, так как с куда большей охотой доверяю своих лошадей ему, чем моим конюхам.

– Тут вы правы! – согласился Харри. – Джессами во многих отношениях чудной парень, но наездник он что надо! Можете не тревожиться за ваших лошадей!

– Ну, раз нам не о чем тревожиться, то мы можем не обсуждать эту проблему, – заявил Элверстоук. – Каковы ваши собственные планы? Вы намерены бывать в обществе?

Харри был не вполне уверен, что ему не о чем тревожиться, но он больше не заговаривал о долге брата, не желая в глубине души брать на себя ответственность. Он заверил маркиза, что не имеет никакого желания бывать в обществе, добавив, что при данных обстоятельствах это было бы не слишком уместно.

– Я буду навещать друга и проводить с ним много времени.

– Понятно. Держитесь подальше от… э-э… соблазнов Тотхилл-Филдс, и если вы в итоге окажетесь в караульной с пустыми карманами, пришлите сообщение сюда, а не на Аппер-Уимпоул-стрит. Я за вас поручусь.

– Благодарю вас, но я не собираюсь…

– Кто знает, – прервал его лордство. – Такие вещи могут случиться с каждым, так что лучше подготовиться к ним заранее. – Он задумчиво посмотрел на своего молодого гостя. – Помню, ваша сестра говорила, что вы увлекаетесь боксом. Если захотите посещать школу Джексона на Бонд-стрит, 13, передайте ему это, и он проявит к вам особое внимание. – Вынув из коробки визитную карточку, маркиз что-то написал на ней и щелчком направил ее в сторону собеседника.

Харри ловко подхватил карточку и быстро прочитал текст.

– Это чертовски любезно с вашей стороны, сэр! – воскликнул он. – Я вам очень признателен! Конечно, я всего лишь начинающий, но очень люблю бокс! Огромное вам спасибо! Хотя будь я проклят, если знаю, почему вы должны обо мне беспокоиться! – Харри покраснел и виновато добавил: – Я имею в виду… ну, ведь это выдумка, будто вы обязаны чем-то моему отцу…

– Прелесть новизны, – объяснил Элверстоук, поднимаясь со стула и подавая сигнал к окончанию беседы. – С тех пор как я взял на себя роль опекуна – разумеется, чисто поминальную – над вашими предприимчивыми братьями, я не знаю, что может произойти дальше. Раньше я всегда это знал, и уверяю вас, это было необычайно скучно!

Харри пришлось удовлетвориться ответом. Он церемонно откланялся и удалился, так и не решив, нравится ему маркиз или нет.

Маркиз не питал подобных сомнений. Спустя десять минут после знакомства с Харри он распознал в нем не только достоинства, но и недостатки его отца. Приятный, хорошо воспитанный юноша, но ему не хватает силы характера, и он всегда будет охотно перекладывать свою ответственность на чужие плечи.

«Но какого дьявола я должен подставлять свои плечи? – подумал маркиз. – Должно быть, я спятил!»