Фредерика

Глава 7

– Не так ли? – улыбнулся Элверстоук. Девушка посмотрела на него:

– И вы тоже! Вы были просто великолепны, и я вам очень обязана! Простите, что я впутала вас в эту историю! Но они угрожали запереть Лафру, поэтому мне пришлось сказать, что он принадлежит вам! – Она рассмеялась. – Совсем как Кот в сапогах!

– Как кто? – удивленно переспросил он.

– Мой кузен, маркиз Элверстоук, – объяснила Фредерика.

– Очевидно, я очень туп, так как не понимаю… – Внезапно его лицо прояснилось. – А, вы имеете в виду маркиза Карабаса!

– Конечно! И это сработало! А вы еще дали такой отпор этой ужасной старухе! Должна признаться, что я этим наслаждалась, хотя в жизни не слышала ничего настолько невежливого! – Она снова засмеялась. – Я чуть не лишилась дара речи, когда вы сказали, что Лафра – белуджистанская гончая! Вот теперь ты ею и будешь, скверный пес!

Довольный Лафра встал на задние лапы и лизнул Фредерику в лицо. Она смахнула с колен его передние лапы, поднялась и протянула руку Элверстоуку:

– Еще раз благодарю вас. А теперь мне нужно идти. Надеюсь, вы сообщите мне, сколько пришлось мистеру Тревору уплатить этим людям?

– Погодите! – остановил ее маркиз. – Вы еще не объяснили мне, кузина, как случилось, что вы прогуливались одна.

– Да, – согласилась она. – Но в таком случае вы еще не объяснили, почему это вас беспокоит.

– Я готов это сделать. То, что, возможно, выглядит вполне естественным в Херфордшире, неприемлемо в Лондоне. Девушки вашего возраста и происхождения не расхаживают по городу в одиночестве.

– Ну, обычно я так не делаю и не позволяю этого Кэрис. Но я уже не маленькая девочка. Возможно, вам я кажусь такой, так как вы гораздо старше меня, но уверяю вас, что я уже давно перестала быть юной мисс! Да и вообще, я не обязана отчитываться перед вами в своих поступках, кузен Элверстоук!

– Еще как обязаны! – возразил он. – Если вы хотите, чтобы я ввел вас в общество, Фредерика, то должны подчиняться правилам этого общества! Либо вы будете вести себя так, как я скажу, либо я умываю руки! Если вы намерены поставить весь мир вверх ногами, ищите себе другого покровителя!

Фредерика покраснела от гнева, но подавила готовый сорваться с языка ехидный ответ и плотно сжала губы.

– Очевидно, – промолвила она через несколько секунд, – вы будете только рады умыть руки после сегодняшнего приключения.

– Вовсе нет, – невозмутимо отозвался маркиз. – Можете выбросить это из головы.

– Не могу, хотя очень хотела бы, так как для меня просто мучительно держать язык за зубами! Я с удовольствием отделала бы вас как следует, но я не настолько бессовестная – в отличие от вас! – откровенно добавила Фредерика.

– Почему в отличие от меня? – осведомился Элверстоук, которого начал забавлять этот разговор.

– Потому, распекая меня, вы отлично знаете, что я не могу дать вам отпор, так как слишком вам обязана!

Он рассмеялся:

– А в противном случае вы смогли бы это сделать?

– Можете не сомневаться! Если меня доведут, я могу говорить весьма неприятные вещи!

– Валяйте – я все выдержу!

Фредерика покачала головой – на ее щеках обозначились ямочки.

– Нет, у меня уже вся злость прошла. По правде говоря, я рассердилась, так как моя тетя говорит то же самое, что и вы. Ничто так не злит, как сознание собственной неправоты, верно?

– Не знаю. Никогда об этом не думал. Она выглядела удивленной, но решила не развивать тему.

– Ладно, постараюсь не вгонять вас в краску. Дело в том, что Кэрис простудилась, а Джессами каждое утро сидит над книгами, поэтому мне пришлось одной выгуливать Лафру. Бедняге в Лондоне и побегать как следует негде!

– А почему вы не взяли с собой Феликса или вашу служанку?

– У меня нет служанки – только здешняя горничная, а прогуливаться с городскими девушками очень скучно – они ползают, как черепахи, и жалуются, что им жмет обувь. Я бы взяла Феликса, но он уже настроился на посещение механического музея и ворчал бы всю дорогу, если бы я настояла на его компании. Пожалуйста, не сердитесь! Больше я так не сделаю!

– Вам нужен лакей, – сказал маркиз, все еще хмурясь.

– Чтобы защищать меня? Уверяю вас, Лафра это сделает гораздо лучше!

– Чтобы носить ваши вещи, доставлять вам письма.

– Подозреваю, вы имеете в виду, чтобы выглядеть поважнее!

– И это тоже, – отозвался он.

Фредерика задумалась, потом печально улыбнулась:

– Чтобы иметь респектабельный облик, как говорит Баддл. Он хотел, чтобы я взяла Питера в Лондон, но я оставила его в Грейнарде, во-первых, потому что мистер Порт очень хотел его нанять, а во-вторых, оттого, что это казалось ненужным расходом. Но признаюсь, что мне не хватает слуги – Баддл слишком стар для этих ужасных лондонских домов.

– Короче говоря, главное препятствие – деньги? – напрямик спросил маркиз.

– Нет-нет! Я найму лакея, и он сможет занять место горничной, которая сейчас помогает Баддлу.

– Предоставьте это мне, – посоветовал Элверстоук. – Нанимать лондонских слуг – не дело для зеленых девчонок.

– Благодарю вас, вы необычайно любезны! Но вам незачем беспокоиться.

– Я и не собираюсь этого делать. Тревор найдет подходящего человека и пришлет его к Баддлу.

– Тогда я буду вам очень обязана. – Она снова протянула руку. – Теперь я наконец скажу «до свидания», кузен.

– Пока что нет. Если у вас нет какого-нибудь неотложного дела, предлагаю посетить вместе со мной мою сестру. Она хочет с вами познакомиться, и я могу отвезти вас туда.

– А как же Кэрис? Ей ведь следовало бы поехать с нами. Леди Бакстид не покажется неучтивым ее отсутствие, когда она согласилась представить Кэрис на вашем балу?

– Нет, если ей объяснят все обстоятельства. Скорее она сочтет неучтивым откладывание вашего визита.

– Да, но Кэрис поправится через день или два!

– Искренне на это надеюсь. К сожалению, завтра я уезжаю в Ньюмаркет и, возможно, буду отсутствовать неделю. Уверяю вас, откладывать визит до тех пор, пока до бала останется две недели, будет не слишком вежливо.

Фредерика выглядела испуганной.

– В самом деле! Ваша сестра сочтет нас невоспитанными, не так ли? Но я не одета для визита!

Маркиз поднес к глазу монокль и внимательно оглядел Фредерику. На ней были коричневая меховая мантилья, оранжевые сапожки и аккуратная шляпка, украшенная страусовым пером. Он опустил монокль.

– По-моему, все в порядке.

– Это по-вашему, но что, если леди Бакстид сочтет меня неряхой? Я ношу эту мантилью уже два года!

– Вовсе необязательно ей об этом говорить.

– Да она сама поймет это с первого взгляда!

– Каким образом, если я не понял?

– В жизни не слышала более глупого вопроса! Потому что она женщина!

В глазах маркиза вспыхнули насмешливые искорки.

– Вы недооцениваете меня, Фредерика! Уверяю вас, я куда лучше знаком с женскими модами, чем моя сестра! Хотите, чтобы я вам это доказал? Пожалуйста! Фасон вашей мантильи не соответствует последней моде, ваши сапожки сделаны из джинсовой ткани, а не из лайки, и вы перекрасили перо на шляпе в оранжевый цвет для соответствия. Я прав?

Она с интересом смотрела на него.

– Да. И моя тетя Скрэбстер, по-видимому, тоже.

– Ого! Она велела вам остерегаться такого повесу, как я? Но вам нечего опасаться меня, Фредерика!

– Знаю! – Девушка усмехнулась. – Я для этого недостаточно хорошенькая! – Она слегка нахмурилась, не сводя ясных глаз с лица маркиза. – В отличие от Кэрис! Но хотя вы и назвали меня зеленой девчонкой, мне уже далеко не семь лет! Я еще никогда не имела дела с повесами, но все же я не так глупа, чтобы не распознать в вас настоящего джентльмена, какие бы грубости вы ни говорили! Очевидно, подобная небрежность свидетельствует о благородном происхождении!

Несколько секунд ошеломленный маркиз не мог проронить ни слова. Потом уголки его рта скривились в усмешке.

– Я это заслужил! Примите мои извинения, кузина! Могу я теперь сопровождать вас в дом моей сестры?

– Ну… – с сомнением отозвалась Фредерика. – Если вы думаете, что она не… Но вы забыли о Лафре! Как будет выглядеть, если я появлюсь в гостиной леди Бакстид с деревенским псом? Это невозможно!

– Я о нем позабочусь – кто-нибудь из моих слуг доставит его на Аппер-Уимпоул-стрит. Посидите – я не задержу вас надолго.

Он вышел, но, хотя второй лакей бежал к конюшням со всех ног, прошло более двадцати минут, прежде чем Фредерика села в городскую карету его лордства. Вслед ей неслись протестующие вопли Лафры, которого Джеймс держал на поводке, но она игнорировала эти отчаянные призывы, с беспокойством спросив маркиза:

– Вы предупредили Джеймса, кузен, что он ни под каким видом не должен спускать Лафру с поводка?

– Вы сами сказали ему об этом, – ответил Элверстоук, садясь рядом с ней. – В Гроувнор-Плейс, Рокстон!

– Все дело в том, – объяснила Фредерика, когда дверца кареты захлопнулась, – что Лафра еще не привык к лондонскому уличному движению и не понимает, что ходить можно только по тротуару. А если он видит на другой стороне улицы кошку или еще одну собаку, то мчится через дорогу среди карет и портшезов, создавая жуткую суматоху, потому что лошади от него шарахаются!

– Охотно верю. Какого дьявола вы привезли его в Лондон?

Она удивленно посмотрела на маркиза:

– А что еще нам оставалось делать?

– Неужели нельзя было оставить пса на попечение… ну, не знаю!.. вашего садовника, егеря, управляющего?

– О нет! – воскликнула Фредерика. – Неужели вы думаете, что мы могли оказаться настолько бессердечными? Ведь Лафра спас жизнь Джессами, как будто знал – Кэрис клянется, что так оно и было, – что сам обязан Джессами жизнью. Лично я подозреваю, что Лафра давно об этом позабыл, так как он совсем не боится залезать в воду. Когда бедняжка был еще щенком, трое деревенских мальчишек бросили его в пруд с камнем на шее! Джессами прыгнул в воду следом, а когда он пришел домой, то выглядел ужасно – весь мокрый, с разбитым носом и синяком под глазом!

– Так он драчун?

– Нет – только если случается нечто подобное. Харри говорит, что, если Джессами как следует разозлить, он бросается в бой, как тигр. Хотя он боксирует куда хуже Харри – очевидно, не вполне усвоил науку.

Маркиз, в совершенстве владея благородным искусством бокса, с любопытством спросил, что она подразумевает под «наукой».

Фредерика наморщила лоб.

– Ну, опыт. Чтобы не просто размахивать руками, а знать все правила и держаться бодро. Хотя для меня загадка, как можно сохранять бодрость в подобных обстоятельствах! Наверное, Харри это умеет, так как он по натуре очень веселый – в отличие от Джессами.

Она умолкла, очевидно думая о своих братьях.

– Джессами – самый здравомыслящий член семьи? – осведомился маркиз через некоторое время.

– Здравомыслящий? – Фредерика задумчиво нахмурилась. – Ну, не совсем… Я не могу точно описать Джессами, так как сама перестала его понимать, когда он стал взрослеть. Мистер Энсделл – наш викарий – говорит, что у него пылкая душа и что мне незачем беспокоиться, так как вскоре он станет более разумным. Джессами хочет стать священником, но я думаю, что причина в конфирмации, и со временем его желание пройдет. Не то чтобы мне этого не хотелось, но мне кажется невероятным, чтобы такое произошло. Джессами всегда нравились приключения – он постоянно попадает в опасные переделки, помешан на охоте и держится в седле куда лучше Харри, который тоже недурной наездник. Харри говорил мне, что Джессами незачем подстегивать – он скачет через любую изгородь, которую в состоянии взять его лошадь! Учитель верховой езды говорил одному моему другу, что Джессами для своего возраста лучший наездник во всем Херфордшире!

Элверстоук, чей интерес к братьям мисс Мерривилл был весьма умеренным, промолвил тоном, который сразу дал бы понять хорошо знающему его человеку, что он начинает скучать:

– Вот как? Да, я, кажется, припоминаю, что, когда имел счастье с ним познакомиться, он произвел на меня впечатление помешанного если не на охоте, то на лошадях.

– Верно, – согласилась Фредерика. – Джессами и теперь иногда скачет как сумасшедший, не обращая ни на что внимания. Правда, сейчас ему хотя бы бывает стыдно! – Она вздохнула и добавила с улыбкой: – Прошу прощения – я болтаю как трещотка!

– Вовсе нет, – вежливо возразил маркиз.

– Не нет, а да – и о том, что вас совершенно не заботит. Ладно, больше не буду этого делать.

Элверстоук ощутил угрызения совести, что побудило его спросить более заинтересованным голосом:

– Ваши братья очень вас беспокоят?

– Нет, только иногда – потому что у них никого нет, кроме меня, а я всего лишь сестра и к тому же женщина! Но они очень хорошие мальчики!

– А у вас нет родственников-мужчин? По-моему, вы говорили о каком-то опекуне или поверенном.

– Да, о мистере Сэлкоме. Он очень добрый и всегда нам помогал, но он не наш опекун. Папа не назначил опекуна. Мы очень боялись, что младших отдадут под опеку, но мистер Сэлком смог устранить эту опасность. Я слышала, как люди жалуются, что адвокаты ужасно медлительны, но я этому только рада! Мистер Сэлком тянул время, придираясь к каждому юридическому пункту, покуда Харри не достиг совершеннолетия и не смог принять ответственность за детей. Другой бы на его месте мог пожелать, чтобы мы все куда-нибудь провалились, так как эта история тянулась месяцами, но он, казалось, наслаждался ею!

– Не сомневаюсь. Очевидно, он принимает ваши интересы близко к сердцу. А с вашими братьями ему удается справится?

– Нет, мистер Сэлком не из тех, кто разбирается в мальчиках. Он холостяк, очень чопорный и старомодный. Мальчики называют его «старым занудой». Конечно, это неблагодарно с их стороны, но… ну, вы понимаете.

Маркиз улыбнулся:

– Отлично понимаю!

– А единственный родственник-мужчина, который у нас есть, – муж тети Скрэбстер. Я едва с ним знакома, но уверена, что от него не будет никакой пользы. Он очень респектабельный человек, но стопроцентный горожанин и интересуется только коммерцией.

– Печально, но, надеюсь, ваш брат Харри облегчит ваши заботы, – беспечным тоном заметил Элверстоук.

– Да, конечно, – ответила она после небольшой паузы.

Карета замедлила скорость и остановилась перед домом леди Бакстид. Маркиз был рад этому. Он не упустил ни колебания Фредерики, ни нотку напряжения в ее голосе и подумал, что вскоре она попросит его совета и даже активной помощи в воспитании младших братьев. Она была вполне на это способна, и, хотя он точно так же был способен безжалостно пресечь подобную попытку, ему не хотелось этого делать. Девушка нравилась ему. Фредерика была необычной и потому забавной; хотя она никак не являлась красавицей, ее внешность и манеры производили приятное впечатление, а ее сестра походила на сверкающий бриллиант, и Элверстоук охотно согласился ввести ее в общество. Она, безусловно, произведет фурор, и это доставит ему удовольствие.

Леди Бакстид была в гостиной, в компании двух старших дочерей. Когда доложили о визитерах, она величаво поднялась, отложила пяльцы и двинулась навстречу Фредерике, которую удостоила суровым взглядом, протянутыми двумя пальцами и холодным приветствием. Однако Фредерика не проявила никаких признаков замешательства. Она лишь коснулась пальцев хозяйки дома (что с одобрением отметил Элверстоук), слегка присела в реверансе и сказала со своей обезоруживающей улыбкой:

– Здравствуйте, мэм! Кузен Элверстоук любезно привез меня сюда, чтобы я могла поблагодарить вас за вашу доброту и поддержку! Моя сестра приехала бы со мной, но она слегла с простудой и просила передать вам извинения.

Леди Бакстид немного смягчилась. К этому времени она уже изучила все подробности внешности Фредерики, и мучившее ее подозрение, что мисс Мерривилл окажется одной из зрелых и пышных особ, к которым был прискорбно неравнодушен Элверстоук, наконец исчезло. Поняв, что Фредерику не назовешь красавицей и что дни ее цветущей юности уже миновали, ее милость смогла окинуть девушку беспристрастным взглядом и даже воздать ей должное. Ей не придется краснеть за свою протеже – облик и манеры Фредерики свидетельствовали о хорошем происхождении и воспитании, а одежда выглядела опрятно и вполне пристойно. Поэтому леди Бакстид любезно подозвала дочерей, чтобы познакомить их с кузиной, и когда три девушки не без труда начали беседу, отвела Элверстоука в сторону, сказав, что, поскольку Фредерика производит благоприятное впечатление, она постарается ей помочь.

– Только я не стану подыскивать для нее мужа, – предупредила леди Бакстид. – Не будучи красавицей и не имея состояния, она может рассчитывать не более чем на респектабельный брак. Если она рассчитывает найти мужа, вращаясь в высшем обществе, то ей лучше оставить напрасные надежды.

– Не бойся, я не стану просить тебя об этом, – ответил Элверстоук. – Думаю, у тебя все время уйдет на поиски мужа для Джейн.

Только благодаря мысли о том, что счета за наряды Джейн уже достигли солидных размеров, леди Бакстид смогла удержать язык за зубами. Как бы ни был силен ее гнев, скупость всегда пересиливала. Она бросила на брата сердитый взгляд, но ничего не сказала, а отошла к дивану и села, пригласив Фредерику присоединиться к ней.

Визит продлился всего полчаса, и, хотя леди Бакстид задавала Фредерике много вопросов, она вела себя официально – не предлагала угощения и не пыталась задержать девушку, когда та поднялась, собираясь уходить. Ее милость даже не предложила привести к ней Кэрис, а только сказала, что постарается найти время и заглянуть к мисс Уиншем. Фредерика, отвечавшая на вопросы с холодной сдержанностью, ощущая в них больше любопытства, чем участия, промолвила с улыбкой на губах и опасным блеском в глазах, что известие об этом повергнет ее тетю в безумную радость, на что Элверстоук усмехнулся и пробормотал:

– Тебя угостили твоей же приправой, Луиза!

Он поклонился с преувеличенной вежливостью и вышел из комнаты следом за Фредерикой, предоставив сестре и племянницам удивляться его интересу к обычной женщине (никто из них не мог назвать ее девушкой), которая явно чересчур высокого мнения о себе.

– Мне не следовало этого говорить! – виновато сказала Фредерика, когда Элверстоук занял место рядом с ней в карете.

– Почему? Вы здорово сбили с нее спесь!

– Я не должна была этого делать, так как она собирается представить Кэрис обществу, чего, я уверена, ей совсем не хочется! – Фредерика повернулась и с тревогой посмотрела на него. – Вы… вы заставили ее, сэр?

– Каким образом я мог ее заставить? – возразил он.

– Не знаю, но думаю, что могли. И мне не кажется, что она делает это по доброте или желая вам угодить, потому что…

– Вы ошибаетесь! – с сардонической усмешкой прервал маркиз. – Она искренне желает мне угодить.

Несколько секунд Фредерика продолжала смотреть на него.

– Мне это не нравится! – сказала она. – И ей тоже не понравится, когда она увидит Кэрис! Это не понравилось бы любой матери, которая собирается вывести в свет такую некрасивую дочь, как Джейн!

– Значит, вы намерены отказаться от вашей затеи?

Подумав, Фредерика решительно покачала головой:

– Нет! Я бы отказалась, если бы речь шла обо мне, но я должна предоставить Кэрис ее шанс! Прошу прощения, что не слишком почтительно говорю о вашей сестре, но меня довели ее назойливые вопросы! Впредь постараюсь сдерживаться.

– Из-за меня не стоит стараться! Мы с сестрой не питаем любви друг к другу.

– Совсем? – широко раскрыв глаза, спросила Фредерика.

– Ни капельки! Скажите, прелестная кузина, в херфордширском захолустье танцуют вальс?

– В некоторых домах, но нечасто, а кадриль не танцуют никогда. Поэтому мне пришлось нанять учителя танцев, так что мы не опозоримся, ведя себя как деревенские кузины!

– Это облегчает мне душу!

– Я бы вам поверила, если бы не знала, что вам абсолютно безразлично, как мы будем выглядеть.

– Напротив! Только подумайте, как бы пострадала моя репутация!

Она рассмеялась и покачала головой:

– Я знаю, что вас это не заботит. Как, возможно, и все остальное.

На момент маркиз был сбит с толку, но быстро ответил, не обнаруживая замешательства:

– Вполне возможно.

Фредерика задумчиво нахмурилась:

– Я понимаю, что это, наверное, очень удобно, так как, если вас не заботит никто и ничто, вы не можете испытывать ни тревоги, ни страха, ни даже уныния. С другой стороны, сомневаюсь, чтобы вы когда-нибудь бывали aux anges[7]. Я бы не смогла так жить – для меня это слишком скучно! – Она снова посмотрела на него и неожиданно улыбнулась. – Вот почему вы так скучаете!

– Я часто скучаю, – признался Элверстоук. – Тем не менее мне удается… э-э… устраивать себе развлечения.

– Да, но это не то… – Она оборвала фразу и покраснела. – Простите! Как бы мне хотелось научиться держать язык за зубами!

Маркиз проигнорировал эти слова и криво усмехнулся:

– Вы презираете меня, не так ли, Фредерика?

– Нет-нет! – быстро отозвалась она. – Вы называете меня зеленой девчонкой, но у меня есть жизненный опыт, и я не так уж тупа! Как вы можете не скучать, если вам доступна любая роскошь? К тому же, будучи единственным сыном, вы наверняка избалованы родителями!

Элверстоук вспомнил холодное формальное отношение отца и, приложив некоторое усилие, припомнил роскошные наряды матери, которую он видел довольно редко и которая умерла, когда он еще учился в школе; сардоническая усмешка на его губах стала еще заметнее.

– Вы правы! – отозвался он. – Я пришел в мир в шелках и бархате, а мои родители так тряслись надо мной, что завели для меня специальный штат прислуги! Пока я не отправился в Хэрроу, я наслаждался неограниченным вниманием нянь, лакеев, конюхов, наставников и… всем, что могут обеспечить деньги!

– Бедный малыш! – невольно воскликнула Фредерика.

– Ни в коей мере! Я не помню, чтобы когда-либо выражал желание, которое не было бы удовлетворено тотчас же.

Фредерика с трудом удержалась, чтобы не разразиться импульсивной речью, и после паузы шутливо заметила:

– Я искренне признательна вам, кузен! Вы научили меня тому, чему никогда не мог бы научить бедный мистер Энсделл!

– В самом деле? Чему же?

– Не жаждать богатства! Я привыкла думать, будто родиться богатым и знатным очень приятно, но теперь вижу, что это смертельно скучно! – Карета затормозила, и она протянула руку, озорно блеснув глазами. – До свидания! Благодарю за урок и за то, что вы представили меня вашей сестре! Я хотела также поблагодарить вас за то, что вы пришли мне на помощь, но не стану этого делать, так как теперь уверена, что усилие пошло вам на пользу.

Маркиз взял ее руку, но тут же отпустил.

– Прощаться рановато, кузина! Хоть я и избалован, но намерен приложить еще одно усилие и сопровождать вас до вашего дома.

– У вас прекрасные манеры, милорд! – с притворной скромностью промолвила Фредерика.

– Разумеется, – кивнул он. – Это еще один урок для вас, моя маленькая смуглолицая цыганка!

Фредерика рассмеялась, но, снова протягивая маркизу руку на пороге своего дома, спросила, глядя ему в лицо:

– Я обидела вас? Хотя нет, вряд ли. Спасибо вам за то, что выручили меня, и простите, что втянула вас в такую беспокойную историю.

– Так как всем известно, что мои прекрасные манеры рассыпаются при малейшем прикосновении, я не стану извиняться за то, что назвал вас зеленой девчонкой, Фредерика!

Она снова засмеялась. Элверстоук улыбнулся, легонько щелкнул девушку пальцем по щеке и спустился к своей карете под неодобрительным взглядом Баддла, который открыл дверь молодой хозяйке, упрекнув ее за то, что она не соблюдает должную дистанцию. Было бесполезно указывать ему на то, что маркиз по возрасту почти годится ей в отцы, и еще более бесполезно пытаться поставить его на место – с преданными слугами, знавшими хозяев с колыбели и без колебаний напоминавшими об этом, подобные усилия пропадали даром.

– Я говорю для вашей же пользы, мисс Фредерика, – сурово произнес Баддл, – и пренебрег бы своими обязанностями, не сделав этого. Сколько раз я предупреждал вас, что в Лондоне вам нельзя вести себя, как дома! Неужели вы хотите, чтобы вас приняли за беспутную бродяжку?

Тем временем карета доставила маркиза на Беркли-сквер. Он собирался испробовать свое последнее приобретение – четверку серых лошадей, охарактеризованных их последним владельцем как крайне быстроногих и завистливо описанных джентльменом, который не смог перебить цену, назначенную его лордством, как весьма недурных. Появление Фредерики нарушило это приятное намерение, однако было еще не поздно для поездки в Ричмонд или Уимблдон. Выйдя из кареты, Элверстоук распорядился подать его фаэтон и вошел в дом, где был встречен радостным лаем и поскуливанием. Лафра, привязанный к низкому столбику перил, признал в нем единственную сохранившуюся связь с хозяйкой и приветствовал его как избавителя.