Гарем, в котором меня не будет

Часть 25 Захват и пробуждение

Благодаря разговору отца и дочери, всех из царства Юн отпустили из темниц, отправив домой. Это оказалась самое провальное нападение из всех в истории, когда врагов уже через три дня отпускают домой. Благо, пострадавших было не так много, покуда Юн Мэй с самого начала дала приказ своим людям не сопротивляться. Может, как раз из-за этого враги смогли так быстро достигнуть своей цели, но Императрица Юн понимала, что битва бессмысленная и поражение неизбежно, так к чему лишние жертвы?

Ю, Ли и Цзян были жутко злы на решение освободить пленных и отпустить их по домам, но они все же получили свои части территорий, хоть и с людьми в придачу. Хотя, имея они больше сил, чем Царства Ши и Хань, возможно, попытались бы сопротивляться, но Богиня всё уладила.

Юн Мэй не знала, все ли будет хорошо с людьми, когда те окажутся под влиянием новых Императоров, но это всё, что она могла для них сделать, не имея даже частички силы и будучи запертой в купале, из которой ей нельзя выходить и секунды.

Больше Царства Юн не существовала, а значит Юн Мэй пробыла в роли Императрицы от силы две недели. Но статус сейчас волновал девушку меньше всего на свете, покуда она все ещё не знала жив ли любимый, и где он сейчас.

Сяй Айго прекратил свои попытки завладеть девушкой, понимая, что у него с самого начала не было шанса, покуда Мэй никогда его не любила… Не любила так, как ему бы хотелось, а после её речи, горьких слёз и безжизненного состояния, мужчина и вовсе отказался от затеи когда-либо жениться на даме, осознавая что всё это — его вина.

Уже почти третий месяц Юн Мэй заперта в своей комнате под куполом, покуда никто не может найти врагов, явно гуляющих где-то неподалёку, но в тоже время в тени.

Первый месяц девушка ни с кем не говорила, пребывая в своих мыслях и будучи в жуткой апатии и депрессии от всего случившегося с ней. Никто не мог зайти в купал к даме без её согласие, а его она не давала.

На второй месяц девушку посетила Хань Юйлань, в реальном мире Тань Лань, Богиня явно была бы востребованным психологам, ведь всего за месяц она смогла вывести Юн Мэй из депрессивного состояния, и всего то тёплым и душевным разговором. Она и впрямь была Богиней…

Как только Юн Мэй начала выглядеть более здорова и не походить на труп, её навестили и «Враги». Хотя, Юн Мэй, при всем своём желании, никак не могла считать Айго и отца врагами, от чего простила их, хоть и с болью в сердце.

Мужчины очень обрадовались прощению дамы, пообещав, что сделают все, дабы девушка была счастлива, но только по её желанию. Айго и так много сделал, исправив своё вторжение и переубедив захватчиков от расправы над жителями Юн, большую часть захваченных территорий оставив себе. Теперь у Айго много земель и обеднив их с Царством Ши, мужчина являлся самым сильным и богатым в этом мире. Истинный главный герой, но не герой Ши Мэй.

На слова близких о том, что они будут учитывать мнение дорогой девушки и постараются сделать всё ради её счастья, Юн Мэй немного улыбнулась, вновь уткнувшись в книги, горами лежавшими у неё в куполе. Чтение отвлекала её от реальности, в которой с ней рядом нет Юн Джинга.

Жизнь шла тихо и мирно, но без героя такой бессмысленной. Дама так скучала по своему мужу, каждый день смотря на три украшения подаренных дорогим человеком. В один из дней к сестрице зашёл Айго со странной просьбой.

— Прошу, дай что-нибудь, в чём есть частица Юн Джинга, — услышав просьбу, дама сжала дорогие вещи в кулак, не желая никому их вручать, — Мы хотим постараться найти его. Может, он всё ещё жив… — поведал о своих планах братец, но увидев на лице Юн Мэй недоверие, тяжело вздохнул, — Я понимаю, что ты не доверяешь мне после всего, но я действительно хочу помочь тебе. Я же вижу, как ты увядаешь с каждым днём от неизвестности.

— И что будет, если вы найдёте его живым? — спросила девушка, тут же продолжив говорить, — Я не верю, что вы, найдя, не убьёте его. Я боюсь так раниться, зная, что это будет моя вина. Этого… — сжимая дорогие сердцу вещи в рубаках, Юн Мэй очень боялась, что дорогие люди снова пойдут против её воли, навсегда лишив её той мизерной надежды на счастья, — Я точно не переживу..

— Я этого никогда не сделаю! — громко крикнул Айго, ударив в свою грудь, — Сестрица, я же понимаю, как тебе дорог этот Юн Джинг, и что если я снова причиню ему вред, то ты не простишь меня и точно умрёшь. Поверь мне, твоя смерть… — в глазах мужчины появилась ужасная боль, вспоминая он, как чуть не лишился дорогого человека из-за своих собственных желаний, — Станет и моей…

Юн Мэй дёрнулась, видя в глазах брата искренность и боль. Сейчас всем было больно и обстановка царила напряжённой. Почти все ненавидели Юн Джинга и желали ему смерти, не понимая почему головы Императора Юн всё ещё нет на всеобщем обозрении. От этого сердце Мэй раскалывалось на куски и ей было страшно. Страшно, что если Юн Джинг всё ещё жив, это может быть ненадолго…

Пару минут помедлив, девушка все же дала братцу медальон, надеясь хоть на маленький шанс ещё раз увидеть, обнять и поцеловать дорогого сердцу мужчину. Айго пообещал, что сегодня же они отправляется на поиски и сделают все, что в их силах.

Юн Мэй могла лишь пожелать им удачи, не имея ни сил, ни даже возможности выйти из купала. Эх, если бы на девушке хотя бы не было печати, она рванула бы с Айго на поиски Юн Джинга, но понимая риск, по доброй воли продолжала оставаться в купале, в которой могли заходить лишь те, кого дама туда пускала.

Оставшись в одиночестве, Юн Мэй прижала к груди обручальное кольцо, тихо про себя произнеся: — «Прошу, только будь жив…»

С надутыми щеками сидя в комнате, Юн Мэй дулась на Юн Джинга, сказавшего, что дама не растянута. Да девушка садилась на шпагат, куда ещё быть растянутой? Да, с трудом и не на полный, но всё же, попробуйте провести в кристалле семь лет, и не так мышцы затянутся и герой мог бы не упоминать этого в их интимной близости.

Вдруг, девушка заметила, как под дверью что-то проскользнула, а подойдя ближе, увидела записку.

{Я был не прав. Прости меня за длинный язык.}

Почерк принадлежал никому иному как всемогущему Императору Юн, не захотевшему лично извиняться и придумавшему вот такой забавный способ. Взяв чернила, Юн Мэй ответила, просунув бумагу под дверь.

{Что-что, а вот язык у тебя совсем не гибкий!}

Ответ не заставил себя долго ждать, но от него уши дамы загорелись, а щёки покрылись алым оттенком.

{Вчера ночью ты явно думала по другому.}

— Да что несё… — открыв двери хотела возмутиться Юн Мэй, но герой был готов к этому, стоя прям напротив дамы всего в одном лёгком халате, под которым не имелось даже трусов.

— Ты права, я не доказал всю гибкость и умения своего языка, так что, — подхватив девушку на руки, повёл её в комнату Юн Джинг, попутно прикрывая двери, — Пора это исправить.

Той ночью герой и впрямь доказал даме все, и даже больше…

— Ах! — проснулась от приятного сна Юн Мэй, слышав какой-то шум.

Направив взгляд к окну, дама понимала, что ещё ночь, так от чего шум? Никто не смел беспокоить девушку в такой час, но за дверью явно творилось что-то не хорошее. Вдруг, раздался сильный грохот, от которого Юн Мэй соскочила с кровати, широко раскрыв глаза.

— Отец! — испугалась дама, увидев лежащего Ши Мун-Чу, потерпевшего поражения в битве.

— Не. выходи..с..ку..пала.. — хрипел мужчина, будучи в десяти шагах от Юн Мэй и быстро поднявшись, мог бы добежать до неё, спрятавшись в купале, но зашедший человек не дал ему этого сделать, в секунду заключив в цепи.

— Давно не виделись, госпожа Ши Мэй. Ох, нет, Юн Мэй, верно? — с усмешкой бросил голубоглазый мужчина, когда-то давно вызывая в даме восхищения, но теперь лишь отвращения и злость.

— Шу Юншэн, что ты делаешь?! — закричала дама, будучи беспомощной.

— А на что это похоже? — пожал плечами мужчина, — Я захватываю царства Ши, убивая всех её наследников, — меч в руке врага поднялся, от чего сердце дамы не выдержало, и она тут же выбежала из купала, кинув в Шу Юншэн первым попавшимся предметом, чем оказалась ваза.

Пока захватчик отходил от потрясения, явно не ожидая, что девушка поступит так, позабыв о её умениях, Юн Мэй схватила меч отца, желая поразить цель, но тут же ощутила ток по телу, упав на колени.

— Цветочек! — крикнул отец, пытаясь потянуться к своей дорогой дочери, но был слишком слаб и ранен, дабы это сделать.

— А вы, как всегда, резвы. — убирая остатки грязи с одежды от цветка, усмехнулся Шу Юншэн, — Больно? А ведь, когда-то я предупреждал, что могу вас предать, но вы не послушали… — усмехнулся учитель, прекратив пытку током.

Упав на пол, Юн Мэй тяжело дышала. Тело содрогалось и было чувство, что её ударили шокером. Когда у девушки имелись духовные силы она могла побороть эту боль, но теперь все иначе.

— Мер. завец… — хрипел Ши Мун-Чу, и от его слабого голоса, Юн Мэй смогла восстановить дыхание, боясь за дорогого человека больше, чем за себя.

— Чтож поделать. Не посчастливилось мне родиться в семе Императоров, так что, приходится действовать мерзко, — выдал Шу Юншэн, смотря на свой меч.

— Так… всё это… ради власти? — спросила дама, хотя и так был очевиден ответ.

— Я так долго был уважаемым учителем. Столько лет отдал ради учения глупых будущих правителем, в итоге надеясь хоть когда-то получить желаемый результат, но в итоге, даже то, чем я дорожил, меня лишили. — бросил злой взгляд на девушку мужчина, вальяжно пройдясь вперёд, — Юн Джинг разрушил всю мою школу, при этом не испытав и крупицы сожаления за содеянное. Ох, я очень злился на него…

— И в итоге… решил напасть на нас? — кашлянул Император Ши, пытаясь встать на ноги, но у него это не вышло.

— Тут дело не в вашем Царстве, Император Ши, а в ней. — бросил чудовищно ядовитый взгляд на деву Шу Юншэн, — Я честно, не хотел вам вреда госпожа Мэй, но в итоге, вы сами его на себя навлекли. Я до конца думал, что вы образумитесь, но услышав о вашей помолвки осознал, что этого не будет. — покачал головой голубоглазый мужчина, — Поэтому и принял решения захватить то, что вы любите и тем самым убив и вас. Хотя, первоначальна я желал убить вас на глазах у Юн Джинга, дабы и он осознал горечь утраты дорогого, но, к сожалению, он сгинул раньше вас, — Шу Юншэн наставил меч на девушку, желая насладиться её страхом, но его не было.

— Может, определишься… какая твоя истинная цель? Власть или месть? — и впрямь запуталась дама в том, чего же хочет учитель.

— И то и другое. Я всегда желал стать кем-то большим, чем уважаемым учителем, но не мог себе этого позволить, а благодаря разрушению школы у меня появился такой шанс. — усмехнулся мужчина, и смотря в его голубые глаза, Юн Мэй видела в них безумие.

Мотивы Шу Юншэн были понятны. Учитель лишился всего из-за Юн Джинга, и потому желал мести. Герой тоже хорош, из-за своих поисков не обращал внимание ни на что, руководствуясь лишь жестокостью ко всем, кто препятствовал его близости с Ши Мэй.

Вот почему учитель согласился отвести их к цветку. Он знал, что юноша и больная девушка не справятся и умрут. Он надеялся на это. Но, всё обернулось по-иному, и в итоге оба выжили, да и враг оказался недосягаем, пробравшись к небесам своей властью.

Для того, чтобы печать действовала надо быть рядом с жертвой, но в Царстве Юн стояли строгие ограничения и никого не пускали, от чего мужчина не мог воплотить задуманное, да ещё и барьер Юн Джинга на печать мешал воплотить его месть в жизнь.

Когда же враг был ликвидирован, Шу Юншэн не мог успокоиться, и решил выплеснуть всю свою ненависть на единственный выжившей, кто был дорог монстру, и ей оказалась его жена. Раз убить наследницу не получилось, мужчина решил пойти в обанг, захватив власть и убив ненавистных людей. Два по цене одного, как говорится…

— И так, — не получив ответ на свои слова, продолжил говорить злодей, — Знаете ли вы, госпожа Мэй, что муж и жена одна сатана? И за грехи супругу так же отвечает и жёнушка, — обойдя лежавшую девушку двинулся к Императору Ши, Шу Юншэн.

— Нет! — подскочила на месте дама, но её тут же пронзила очередная молния, заставящая упасть.

— Цвето. чек мой… — хрипел мужчина выдавая слабую улыбку.

— Не переживайте так, — язвил злодей.

— Я…

— Вы очень скоро, — направив лезвие на ели дышавшее тело, усмехнулся Шу Юншэн, ощущая власть над чужими жизнями и вот-вот воплотив свою долгожданную месть в жизнь.

— Благо. словляю. вас, — прикрыл веки Император Ши, говоря все свои слова с искренней улыбкой, в то время как его дочь рыдала.

— Встретитесь вновь.

Юн Мэй сильно сощурила глаза, из которых лились горькие слёзы разочарования и боли из-за своей слабости. Она снова не смогла защитить дорогого человека и никогда не сможет. По полу потекла алая кровь от воткнутого меча в тело Императора Ши.

В глазах Юн Мэй потемнело, она не верила в то, что это реальность, а не сон. Сердце девушки так сильно сжалось, а воля вспыхнула огнём ненависти.

— Чтож, это было легко. А теперь приступим к десер. Кх, — улыбка с лица Шу Юншэн пропала так же быстро, как и появилась, как только в него прилетела чёрная стрела, попав нападавшему прямо в сердце.

Если бы мужчина не был так самодоволен и ослеплён своей ненавистью и местью, то был бы внимательней к изменению дамы, пробудившей в себе духовную энергию. Тёмную духовную энергию. Она так редка и опасна, что является запрещённой, но сейчас Юн Мэй было на это плевать и ей хотелось лишь убить Шу Юншэнга. Разум девушки был затемнён, а глаза искрились красным огнём. Дама потеряла над собой контроль.

Удар оказался столь точен, что мужчина тут же упал, дрожащими руками смотря на кровь, исходившую от его тела. Никогда нельзя радоваться раньше времени, и получив желаемое, мужчина так же быстро лишился его, не ожидая, что обессиленная заклинательница обретёт тёмную силу, потеряв саму себя.

Всё вокруг Юн Мэй покрылось мраком. Медленно, но верно, дама поддалась ему. Столько боли не выдержал бы ни один человек, и девушка так же не могла больше терпеть, позволив ненависти и чёрной энергии завладеть ей целиком, лишившись разума и надежды на свет.