Гавань надежды

1

– И вдобавок кружева – всюду, где только возможно. И вокруг выреза, и по краю подола, и на рукавчиках, и даже на кармашках. Такая прелесть, ты себе не представляешь!

– Почему же, очень хорошо представляю. Можно сказать, будто наяву вижу, ведь ты очень красочно описываешь. – Дайан едва улучила момент в потоке восторженных восклицаний Эмили, чтобы ввернуть несколько слов.

Обычно между ними так и происходила телефонная болтовня: обе любили поговорить и каждая выбирала лазейку в словесном потоке другой, чтобы вставить собственное замечание.

Они познакомились года три назад, весной, в находящейся на набережной, напротив сквера с фонтаном, галерее искусств, где проходила выставка работ, автором которых являлся модный в ту пору скульптор Моррис Пикок.

Это имя было у Дайан на слуху, однако собственного представления о произведениях его обладателя она не имела, поэтому, увидев на стенде галереи афишу, не удержалась и зашла внутрь. Надо сказать, скульптуры произвели на Дайан впечатление своеобразное: умом она понимала, что в них явно присутствует оригинальность, однако ее сердца они не затронули. Вероятно, потому что, несмотря на внешнюю экстравагантность, в глубине души Дайан была довольно консервативна и абстрактное искусство оставляло ее равнодушной.

Впрочем, она оценила изящество некоторых работ – в элегантности осуществления замысла автору трудно было отказать. Особенно задержалась возле композиции под названием «Колесо фортуны». В той действительно присутствовало колесо, только состоящее из каких-то острых углов и загогулин. Внутри него находилась человеческая фигурка, тоже вся какая-то угловатая и искореженная – словно повторяющая рельеф колеса, то есть, надо полагать, собственной судьбы.

Но Дайан привлекла не столько идея произведения, сколько одна деталь – фарфоровое лицо человечка, удачно передающее растерянность. Сама фигурка была глиняная, а лицо явно изготавливалось отдельно и потом его искусно наложили – скорее, вставили под растрепанную шевелюру – как своеобразную маску. Снизу его поддерживала всклокоченная глиняная борода. Зачем понадобились подобные сложности, Дайан не понимала, да и не очень вникала в замысел художника. Ее больше интересовала, так сказать, технология производства, потому что она и сама была не чужда творчеству – правда, искренне считала себя дилетантом, а свое занятие рассматривала лишь как хобби, не более того.

Суть увлечения Дайан состояла в изготовлении кукол. Началось это еще в детстве, продолжилось в юности, захватило пору студенчества и даже сейчас, будучи хорошим специалистом в области налогообложения и работая в уважаемой частной юридической консультации «Айвори эдвайс», Дайан продолжала делать куклы. Или играть с ними, как нередко говаривал Джеф Айвори, владелец упомянутой конторы и одновременно отец Дайан.

Да, как ни странно, несмотря на яркую внешность и некоторую импульсивность характера, Дайан Айвори занимала такую серьезную должность, как налоговый советник. Однако место это занимала не только потому, что работала у собственного отца. Джеф Айвори никогда бы не взял Дайан в свой бизнес, если бы не считал ее достойным кандидатом в сотрудники.

Но налоговым советником Дайан, разумеется, была только на работе. Часы же досуга частенько отдавала любимому занятию – изготовлению кукол. Для этого она специально устроила мастерскую на заднем дворе своей виллы, доставшейся от матери.

В детстве Дайан шила головки кукол из материи, а затем просто рисовала лицо вручную карандашами или фломастерами. Позже стала расписывать масляными красками, но и это ее не удовлетворило. Наконец, уже будучи студенткой юридического факультета, Дайан освоила процесс изготовления головок из папье-маше.

Некоторое время она была на седьмом небе от счастья, но лишь пока ей не попалась на глаза кукла с фарфоровой головкой. Очарованная этой красотой, Дайан потеряла покой – только и думала, как бы научиться делать нечто подобное. Начала искать литературу, узнала, что потребуется специальная печь для обжига фарфоровых изделий и еще много всего.

Когда мастерская оказалась полностью оборудована всем необходимым, – что, кстати, обошлось недешево, но чего не сделаешь ради увлечения! – Дайан приступила к робким попыткам осуществления новой мечты. Разумеется, не сразу все получилось, и, чтобы добиться более или менее значимого результата, понадобилось приложить немало усилий.

В тот момент, когда Дайан стояла в галерее перед композицией «Колесо фортуны» и любовалась искусно изготовленным лицом человеческой фигурки, у нее самой в мастерской было уже две куклы с вполне сносными фарфоровыми головками.

Когда она собралась переместиться к соседнему экспонату, рядом прозвучал молодой женский голос:

– Какой смешной человечек! Видно, изрядно ему досталось от его фортуны…

– Вы тоже это заметили? – С улыбкой обернувшись, Дайан увидела коротко стриженную курносую блондинку в синих джинсах и бордовом свитере.

– Это трудно не заметить! – хихикнула та. – Автору удалось передать настроение. А вон еще композиция такого же плана! Посмотрим?

Дайан и сама собиралась двинуться в том же направлении. Так и вышло, что дальше они отправились вместе. Обменялись несколькими замечаниями по поводу следующей работы, перекинулись двумя-тремя фразами возле еще одной, а около четвертой сами не заметили, как разговорились. Оказалось, у них есть общие интересы – обе обожают разного рода выставки и вернисажи.

Прощаясь, Дайан и Эмили назвали друг другу свои имена и обменялись телефонными номерами.

– Как-нибудь выберемся вместе на очередную выставку, идет? – весело произнесла Эмили, чуть склонив голову набок и слегка сморщив курносый нос.

Глядя на нее, Дайан не могла не улыбнуться.

– Охотно!

Недели через две Эмили позвонила, чтобы пригласить Дайан в главную художественную галерею Саутгемптона.

– Там сразу две выставки, – возбужденно тараторила Эмили в телефонную трубку. – В одном зале собраны картины нашей местной художницы Ханны Петерсон, а в другом – произведения гончарного искусства. Одна моя приятельница уже побывала в галерее – говорит, масса впечатлений. Там такие горшки и всякие фигурки, а вазы… просто глаза разбегаются! Некоторые экспонаты выставлены на продажу. – Эмили на секунду умолкла, но только для того, чтобы набрать в легкие новую порцию воздуха. – А мне как раз не помешала бы большая напольная ваза для холла. Вот я и подумала, позвоню тебе, возможно ты тоже заинтересуешься?

– О конечно! Спасибо, что вспомнила обо мне, с удовольствием составлю компанию. Когда ты собираешься в галерею?

– Завтра пятница – по-моему, самый подходящий день.

– Замечательно, – сказала Дайан. – Назови время и место, и я подъеду за тобой на своем автомобиле.

– Да я тоже могла бы… Впрочем, не возражаю, отправимся на твоем. Подъезжай часа в три дня в мое заведение, сможешь?

– В три? – Дайан задумалась, успеет ли управиться с делами. – Кажется, да. А в какое заведение?

– Знаешь салон красоты на Бедфорд-роуд?

– «Кьюти»? – Разумеется, Дайан был известен этот салон, едва ли не самый шикарный в городе. – Ты там работаешь?

Эмили рассмеялась.

– Иногда. В основном хозяйничаю.

– Что?! – воскликнула Дайан. – Я правильно поняла – ты владелица салона «Кьюти»?

– Именно, – подтвердила Эмили. – Но владеем им мы вдвоем с мужем.

– Вот как? – задумчиво протянула Дайан. – Значит, Харрис Кертис твой супруг.

– Вы знакомы? – В голосе Эмили прозвучало удивление.

На этот раз смешок издала Дайан.

– Так уж вышло. Недавно твой муж имел со мной беседу по поводу налогов.

Повисла короткая пауза, затем Эмили осторожно спросила:

– Ты… налоговый инспектор?

– Нет! – быстро произнесла Дайан. – Почему-то все так говорят, стоит лишь услышать о налогах. Я не инспектор, я налоговый советник. Помогаю людям оптимизировать налоги. Если возможно – уменьшить.

Эмили вздохнула с явным облегчением.

– А, понятно. Харрис действительно советовался по некоторым вопросам налогообложения в юридической консультации «Айвори эдвайс». Выходит, это твоя организация?

Дайан вновь усмехнулась.

– Лишь в том смысле, что я в ней работаю. А принадлежит она моему отцу.

– Ну, все равно семейное дело, – констатировала Эмили. Минутку подумав, она заметила: – Хм, получается, я свела полезное знакомство!

– Я тоже. В твоем салоне ведь есть косметологи? Кажется, у меня возникли небольшие проблемы с кожей лица.

– О, мы их устраним, не переживай, – тут же откликнулась Эмили. – Что тебя беспокоит?

– Видишь ли, порой у меня возникает ощущение, будто… Впрочем, для подобного разговора еще будет время. Вот встретимся, и я подробно тебе расскажу.

– Идет! – весело произнесла Эмили. – Жду тебя завтра в салоне. Не опаздывай!

Но Дайан была пунктуальным человеком. Они с Эмили встретились, отправились в галерею, хорошо провели там время и так закрепили знакомство, к настоящему моменту продолжающееся, как уже было сказано, больше трех лет.

А сейчас Эмили взахлеб расписывала по телефону платье, которое приобрела специально для того, чтобы присутствовать в нем на торжественной помолвке Дайан.

– Нет, все равно ты не представляешь себе эту прелесть! – возразила она в ответ на произнесенную той фразу. – Как бы я ни описывала, нужно его видеть. Оно такое миленькое, такое… Нет, невозможно, у меня не хватает слов! Это не платье, а произведение искусства. Один цвет чего стоит…

– Ты вроде сказала – бежевый?

– Бежевый?! – изумленно воскликнула Эмили. – Как ты можешь такое говорить! Ничего бежевого там нет и в помине.

– Но мне показалось…

– Нет и еще раз нет. Я не могла брякнуть подобную глупость. Оттенок настолько приятный – не передать!

– Но хотя бы приблизительно? – Дайан была заинтригована рассказом.

Эмили прерывисто вздохнула.

– Попытаюсь. Э-э… очень близко к цвету чайной розы, только бледнее и с уклоном в сторону кремового тона.

– Все равно одна гамма с бежевым, – обронила Дайан.

Ее неосторожное замечание вызвало у Эмили прилив раздражительности.

– Да нет же! Сама не понимаешь, что говоришь. В общем, когда увидишь, поймешь. А сейчас мы только попусту тратим время… – Она вдруг осеклась, будто вспомнив, вокруг чего вертится беседа. – Ой, прости, пожалуйста! Что-то меня не в ту сторону понесло. Какая я идиотка, порчу тебе настроение накануне такого важного дня… Ты не обиделась?

Дайан сдержанно рассмеялась. Конечно, она не держала обиды на Эмили, хотя настроение ее в эту минуту нельзя было назвать безоблачным. Однако Эмили не имела к этому ни малейшего отношения.

– Что ты, и в мыслях нет! Ты придаешь нашей болтовне слишком большое значение.

В телефонной трубке прошелестел вздох.

– Просто ты не видела платья…

– Разве это проблема? Увижу еще.

На самом деле Дайан волновало совсем другое. В эту минуту она отдала бы все платья на свете, только бы избежать необходимости произносить то, что ей предстояло сказать.

– Непременно увидишь! – подхватила Эмили. – Ох, не дождусь, когда наступит день твоей помолвки!

Дайан нервно облизнула губы.

– Э-э… послушай…

– И главное – карманчики! – Эмили явно больше была склонна болтать, чем слушать. – Похоже, они снова входят в моду, как ты думаешь?

– Не знаю, не обращала внимания…

– А я уже не первый раз их замечаю – и на платьях, и на юбках, и даже на брюках, причем накладные, представляешь? Если не ошибаюсь, последний раз передние накладные карманы на брюках я видела еще в детстве, у своей мамы.

– Да-да… – отстраненно пробормотала Дайан. Как же сказать? – вертелось в ее голове. Ведь не поверит! Чего доброго решит, будто я задумала отделаться от нее в такой торжественный день…

– Словом, платье премиленькое, – частила Эмили. – И абсолютно в моем стиле. Увидев его, я не раздумывала ни минуты, сразу купила. Разумеется, сначала примерила, но уж потом не медлила.

– Понятно… – неопределенно протянула Дайан. – А я… мм… хочу тебе сказать…

– Да! – вдруг воскликнула Эмили, заставив Дайан вздрогнуть от неожиданности. – Что это я все о себе да о себе, ты-то сама приготовила наряд к помолвке?

– Наряд? – В эту минуту Дайан беспокоило совсем другое, поэтому она не сразу сообразила, о чем идет речь, хотя, казалось бы, все лежало на поверхности. – Ах ты об этом… Да, все готово. – А что толку? – пронеслось в ее голове.

– Расскажи! – пискнула Эмили.

Дайан сморщила лоб, пытаясь сосредоточиться и вспомнить детали туалета, специально приготовленного для официального объявления помолвки.

– Ну, я тоже остановила выбор на платье, – начала она, думая о том, что ввиду грядущих событий, наверное, вообще не следовало бы вдаваться в подробности того, как будет выглядеть ее праздничная одежда.

– Правильно, – одобрила Эмили. – Для подобного случая больше всего подходит платье. Юбка или брюки, по-моему, для помолвки совершенно не годятся. Кстати, как и для свадьбы. Хотя, должна сказать, в журналах мод мне приходилось встречать брючные варианты свадебного наряда невесты. Но… не знаю, как-то это, на мой взгляд, чересчур экстравагантно. Ты не находишь?

Дайан никогда не задумывалась над тем, стоит ли отправляться в брюках под венец, поэтому вопрос застал ее врасплох.

– Я… э-э… – промычала она, пытаясь представить себе пару брачующихся в брюках. – Собственно, почему бы нет… Если девушка наденет белые брюки, к тому же расклешенные от бедра, то, по-моему, получится очень неплохо.

Последовала короткая пауза – видимо, Эмили тоже нарисовала в воображении подобный вариант.

– Хм, а и правда в этом что-то есть. Только придется отказаться от фаты. Да, пожалуй, сойдет, – вынесла она окончательный вердикт. – Но лишь в том случае, если брюки и топ будут выдержаны в белых или молочных оттенках. Другие варианты мне не нравятся. Видишь ли, в журналах, о которых я упомянула, невеста была одета в нечто вроде фрака, причем черного. Сама понимаешь, выглядело это не очень красиво.

– Нет, черное не годится! – с оттенком искреннего негодования подхватила Дайан. – И кому пришло в голову наряжать невесту во фрак? Я не видела журналов, о которых ты говоришь, но догадываюсь, что изображенные на них пары выглядели не как жених и невеста, а, скорее, как два жениха.

Эмили хохотнула.

– Верно! Сейчас, когда ты сказала, я понимаю, что подобная мысль брезжила и у меня, просто до конца не сформировалась. Но и тогда, помнится, у меня возникло ощущение, будто я разглядываю фотографии свадьбы… как бы это выразиться… отнюдь не гетеросексуальных партнеров.

– Возможно, так и было?

– Что? Думаешь, я ошиблась? – У Эмили вновь вырвался смешок. – Нет, на снимках явно были показаны девушки. – Потом она умолкла и через мгновение произнесла: – Снова мы говорим не о том! Ты начала описывать свое платье.

Дайан нахмурилась. Ах да! Торжество по случаю помолвки… Как же ей сказать?

– Платье? Оно… мм… конечно, не такое красивое, как твое, тут нет сомнений.

– Что ты хочешь этим сказать? – сразу насторожилась Эмили. – У меня не было намерения затмить тебя в твой день!

– Что ты, разумеется нет, – миролюбиво произнесла Дайан. – Однако мой наряд, если не скромнее, то гораздо проще.

– Но какой он, скажи наконец?!

– Приталенное платье без карманов, кружев и прочих украшений. И даже без рукавов. – Немного подумав, она добавила: – Вырез горловины круглый, довольно глубокий.

Для Эмили перечисленных элементов было мало.

– Расцветка?

– Оно монотонное.

– Какого оттенка?

– Слоновая кость с перламутровым отливом.

– Материал?

– Шелк, но плотный. Продавщица сказала, что это так называемый сырец.

– А, знаю, – протянула Эмили. – Ну вот, другое дело. Теперь я, по крайней мере, имею представление о том, в чем ты будешь на своей помолвке.

– Да уж, представление… Тебе бы следователем работать, а не салон красоты содержать!

Эмили хихикнула.

– Так уж и следователем. Просто расспросила тебя немножко, только и всего. Сама-то ты не особенно спешишь рассказать об обновке.

Подавив невольный вздох, Дайан сказала:

– Неужели это так важно?

– А как же?! – воскликнула Эмили. – Для мужчин, может, и нет, но мы, к счастью, женщины.

– К счастью?

Это было что-то новенькое, прежде за Эмили не замечалось замашек в духе эмансипации.

– Ну да, – уверенно произнесла та. – А что хорошего в том, чтобы быть мужчиной?

– Не знаю…

Разговор снова уходил в сторону, причем в каком-то странном и неожиданном направлении. Будто нарочно все так складывается, что я никак не могу сообщить главного, с досадой подумала Дайан.

Очевидно на расстоянии почувствовав ее недоумение, Эмили усмехнулась.

– Ладно, заговорились мы, я уже забыла, зачем позвонила тебе.

– Это я тебе позвонила, – заметила Дайан.

– А, верно! Вот видишь, значит, правильно говорю – заболталась. Пора прощаться. До помолвки твоей время есть, созвонимся еще. Пока!

– До свидания.