Герцог и служанка

Глава 18

Кейт от гнева обдало жаром. Она прищурилась. То, что вчера сдерживало ее, что не позволило сразу бросить в лицо бельгийке все, что Кейт о ней думала, — все это вылетело, как пробка из бутылки с шампанским.

— Ищу кое-что.

Жоэль вскинула подбородок:

— И что же вы ищете?

— То, что можно вменить вам в вину.

— Вменить мне в вину? — медленно повторила Жоэль, явно услышала незнакомое слово.

Кейт осознала, что держится за ручку шкафа. Она разжала пальцы, опустила напряженную руку и повернулась лицом к сопернице.

— Именно. Я ищу доказательства того, что вы были любовницей моего брата.

Выражение смятения на лице Жоэль усилилось, и между бровей залегла складочка. Она выглядела совершенно невинной, и на мгновение Кейт возненавидела ее. Ну почему она сама не умеет так искусно и складно лгать?

— Вашего брата? Я слышала, он недавно погиб. Мои соболезнования. Но он был женат, разве нет? На леди Ребекке.

— Да, — ответила Кейт и встретилась взглядом со смущенной Жоэль. — И до последнего дня его жизни вы были его любовницей.

Жоэль раскрыла рот от удивления, глаза ее расширились.

— Не понимаю, о чем вы говорите.

Этот спектакль нисколько не убедил Кейт.

— Вы жили в доме недалеко от Дебюсси-Мэнора. Не знаю, как долго, но вы были в интимных отношениях с моим братом! — Жоэль ахнула:

— Нет!

— Да! — выпалила Кейт. Слова ее источали яд.

— По-моему, вы сошли с ума! — Жоэль отступила в коридор и огляделась по сторонам, словно желая найти человека, который бы защитил ее от безумной женщины, вторгшейся в ее спальню.

Гнев кипел в душе Кейт, он смешивался с ядом ревности, и к горлу подкатывали те слова, которые Кейт хотела бросить в лицо Жоэль еще вчера, как только увидела ее.

— А теперь вы пытаетесь одурачить Гаррета и его семью? — Кейт шагнула к Жоэль. — Ну давайте, скажите, чей это ребенок? Его или Уилли?

Жоэль покраснела, как свекла.

— Как вы смеете обвинять меня в таких вещах?! — Она стояла посреди коридора, обхватив руками живот. Со стороны могло показаться, будто она боится, что Кейт может навредить ребенку. Однако Кейт знала правду: та испытывала чувство вины.

— Я знаю, что это так. — Кейт замерла на пороге.

Жоэль покачала головой:

— Вы ошибаетесь, мисс Фиск. Вы меня с кем-то путаете.

— Нет! — Голос Кейт стал хлестким, как кнут. — Почему бы вам сразу во всем не признаться? Все равно вас рано или поздно разоблачат.

— Нечего разоблачать. Я же говорю: вы меня с кем-то путаете!

— Да как вы смеете?! — рявкнула Кейт. Она сделала два шага вперед и оказалась нос к носу с Жоэль. — Как вы смеете использовать эту семью?! Как смеете лгать, притворяться и делать невинные глаза?! — прошипела она. — Как смеете вы такими глазами смотреть на бедную леди Ребекку, которой причинили столько страданий?! Я знаю, что скрывается под этой елейной личиной, Жоэль Мартин. Нутро такое же черное, как у моего брата!

— Что здесь творится?

Кейт обернулась и увидела, что с другого конца коридора на них хмуро взирает леди Бертрис. Жоэль разрыдалась, и Кейт впилась в нее горящим взглядом.

— Блестящая игра! — насмешливо воскликнула она. — Вам следовало бы выступать на сцене.

— О! — рыдала Жоэль. — Ой-ой-ой…

Леди Бертрис направилась к ним.

— Что, черт возьми, ты тут делаешь? — бросила она Кейт.

Кейт из кожи вон лезла, чтобы вести себя вежливо с этой дамой, и все без толку. Леди Бертрис невзлюбила ее с первого взгляда. Так что ее терпение кончилось.

— Мы тут с миссис Мартин беседуем, — ответила она, не глядя на леди Бертрис.

— О чем?

Кейт не сводила глаз с Жоэль.

— О ее связи с моим братом.

— Что вы такое говорите, скажите на милость?

— Ой-ой-ой! — Жоэль рыдала и раскачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Кейт смотрела на настоящие слезы, которые струились по нарумяненным щекам, и сжимала кулаки. С каким бы удовольствием она сейчас отдубасила эту интриганку! Единственное, что удерживало ее, — это то, что она носила под сердцем невинного малыша.

Леди Бертрис обняла Жоэль:

— Тише, моя дорогая.

Жоэль, дрожа, бросилась в объятия пожилой дамы. Леди Бертрис прищурилась и посмотрела на Кейт:

— Она ужасно напугана. Что вы с ней сделали?

Кейт скрестила руки на груди и прямо взглянула леди Бертрис в глаза:

— Я потребовала от нее правды, вот что я сделала.

— Пожалуйста, — хныкала Жоэль, — прошу вас, мне нужно сесть… я сейчас упаду…

Провожая Жоэль в желтую комнату, леди Бертрис обернулась к Кейт:

— Идите в свою комнату. С вами я позже разберусь.

Бекки и Кейт ужинали в комнате Бекки: ни одной из них не хотелось изображать вынужденную вежливость в присутствии Жоэль Мартин. Сломанная рука Бекки послужила отличным предлогом для уединения, хоть они и понимали, что все прекрасно догадались, почему на самом деле они отказались ужинать в столовой.

Они почти не разговаривали друг с другом. Бекки была еще печальнее и молчаливее, чем обычно, а Кейт размышляла о событиях дня. Она ничего не добилась, кроме еще большей враждебности Жоэль и леди Бертрис. Как обычно, она только все испортила. Да уж, славно она отплатила Бекки, которая так по-доброму отнеслась к ней и стала ей настоящим другом.

Когда они покончили с жареной куропаткой, Кейт удалилась в кремовую комнату и там немного почитала Реджи перед сном. Большую часть дня он провел на свежем воздухе: они с Гарретом и Мирандой планировали восстановление домика на дереве. Кейт, признаться, очень им завидовала.

— Реджи! — позвала она, заметив, что глаза его закрылись. — Реджи!

Нет ответа. Она погладила его по нежной щеке. Он дышал глубоко и спокойно. Здесь он, похоже, чувствовал себя счастливым. И поправлялся на глазах. У Кейт ком подступил к горлу. Здесь рядом все время был кто-то, готовый поиграть с ним, обнять, сказать доброе слово. Ее младшего братишку любили все, начиная от Гаррета и Миранды и заканчивая служанками.

Вот было бы здорово, если бы к ней относились так же. Но они с Реджи походили друг на друга, как день и ночь. Реджи был нежен и застенчив, а она — груба и вспыльчива. Кейт вспомнила, как сегодня накричала на Жоэль. Это непростительно.

Она откинулась на деревянную спинку кровати и в отчаянии закрыла глаза. Она так злилась, так ревновала и боялась будущего, что не сумела сдержаться.

Кейт погрузилась в сон прямо так, полусидя, не потушив свечу.

Через некоторое время она услышала сквозь сон, как открылась дверь, и подскочила на постели. Леди Бертрис в пурпурном халате, с зеленой лентой в волосах, в общем и целом похожая на свежевыкопанную редиску, вошла так решительно, что Кейт инстинктивно положила руку на плечо Реджи, словно желая его уберечь. Она бросила взгляд на часы на каминной полке: почти два часа ночи. Огонь в камине потух, и в комнате стоял жуткий холод.

Она спала дольше, чем думала. Кейт взглянула на леди Бертрис и поняла, что этого вторжения следовало ожидать. Та ведь обещала, что разберется с ней позже, но Кейт выпустила эту неизбежную неприятность из виду.

— Я же говорила, что приду.

— Говорили, — тихо ответила Кейт, не желая разбудить Реджи.

Леди Бертрис бросила взгляд на Реджи и тоже понизила тон:

— Нужно поговорить, мисс Фиск. Я хочу, чтобы вы покинули этот дом.

Кейт моргнула.

— И не надо строить из себя сову. Я сказала, что хочу, чтобы ноги вашей здесь не было. Вас и вашего брата.

— А его светлость согласен?

— Согласится. — Леди Бертрис пожала плечами. — Уже согласен, но он слишком добр, чтобы выставить вас отсюда. — Она прищурила голубые глаза. — А я нет.

— Но почему? — прошептала Кейт.

— Потому что в ваших жилах течет та же кровь, что и у вашего братца. В отличие от моего племянника я учусь на своих ошибках. Я, как и все мы, доверяла Уильяму Фиску, потому что Гаррет назвал его другом. Ну что ж, это послужило мне хорошим уроком. Я больше никому не доверюсь так легко, тем более, если этот кто-то носит фамилию Фиск.

— Но я не такая, как мой брат!

— Кроме того, вы мешаете счастью моего племянника.

— Что вы имеете в виду?

— Ваше присутствие вызывает у герцога чувство вины. Он думает, что в долгу перед вами, точно так же, как считал себя в долгу перед вашим братом из-за того, что тот «спас» его в Бельгии. А теперь мой племянник чувствует ответственность за вас, потому что вы с Реджинальдом остались беспомощными после смерти Уильяма Фиска.

Кейт запахнула тонкий халат на груди и опустила ноги на пол.

— Я не беспомощная, и Реджи, пока он со мной, тоже.

Леди Бертрис вздохнула:

— Похоже, ваш с Уильямом главный врожденный талант сводится к тому, чтобы проникать в нашу семью и использовать ее.

Кейт моргнула, стараясь унять жжение в глазах.

— Я не собиралась никуда проникать и никого использовать. Ваши племянники — самые добрые люди, которых я когда-либо знала. Они были более чем добры к нам с Реджи.

— Да, более чем следовало, — согласилась леди Бертрис. — Гаррет и Ребекка потерпели полное фиаско в искусстве разбираться в людях. Люди вроде нас уязвимы перед такими, как вы.

— Что вы хотите этим сказать?

— Что люди пытаются использовать нашу доверчивость, чтобы заполучить наши деньги и связи.

— Насчет меня вы заблуждаетесь, — тихо проговорила Кейт.

Леди Бертрис тяжело вздохнула.

— Я не позволю этому повториться. Я не стану сидеть сложа руки и наблюдать, как другой Фиск разрывает мою семью на части. Только не в этот раз, Кэтрин. Вы единственное, что стоит на пути Гаррета к счастью. И я не могу смотреть, как вы все рушите.

— Я все еще вас не понимаю.

— Он женится на Жоэль Мартин.

У Кейт свело скулы.

— Женится до рождения ребенка, — продолжала леди Бертрис. — В таком случае ребенок будет законнорожденным. И если, даст Бог, будет мальчик, Гаррет получит наследника.

— Он… собирается жениться? На Жоэль Мартин?

Казалось, эти слова вертятся вокруг коренастой фигуры леди Бертрис.

«Он ничего не обещал тебе, Кейт. Ничего не предлагал. Никогда не говорил, что любит».

В глубине души Кейт верила, что дела красноречивее слов, а дела Гаррета постоянно говорили о его любви и страсти, о его чувствах к ней. Но возможно, она ошиблась и он на самом деле равнодушен к ней. Ему нравится разговаривать с ней, и, может быть, он желает ее. Он говорил, что им обоим нужно время. Но ни разу он не сказал вслух, что хочет чего-то большего.

Леди Бертрис поджала губы.

— Как бы там ни было, ваша сегодняшняя выходка так напугала Жоэль, что она грозится уехать из Колтон-Хауса прямо сейчас. Гаррет едва убедил ее остаться. Ей следует готовиться к предстоящим родам, а не мчаться на материк только потому, что какая-то английская девка ее напугала.

Кейт была слишком потрясена, ошарашена, убита, чтобы среагировать на «девку». Если бы целая толпа сейчас стала кричать ей «девка» перед лицом всего света и короля собственной персоной, это ее ни капельки не тронуло бы.

Единственное, что ее сейчас заботило, — это то, что Гаррет женится. Не на ней.

И даже не на Софи, которую любил с ранней юности. И даже не на какой-нибудь другой хорошей, честной, чистой девушке. Нет, он собрался жениться на Жоэль Мартин, любовнице Уилли.

Он что, ее любит?

— Я… я вам не верю, — прошептала Кейт.

Леди Бертрис расправила плечи.

— Хочешь верь, хочешь не верь, но это неизбежно. Ребенку нужен отец, и мой племянник это понимает. Мать его ребенка леди, и приличия требуют, чтобы он женился на ней. Так будет правильно.

Кейт посмотрела на леди Бертрис: губы сжаты в нитку, глаза прищурены. Но лоб избороздили глубокие морщины. Она и впрямь переживает за свою семью. И хотя Кейт понимала, что леди Бертрис никогда не доверяла ей, она была уверена, что тетя Гаррета не злая. В семье Джеймс нет злых людей, однако в ее собственной семье эта черта характера встречалась часто. И леди Бертрис тоже это знала. В конечном счете, она не могла винить тетю Гаррета за недоверчивость.

Боже, ну как она раньше этого не понимала? Разумеется, Гаррет женится на матери своего ребенка — честь не позволит ему поступить иначе. Если есть хоть малейший шанс, что ребенок от него, он сделает все, чтобы у того была семья, чтобы тот избежал вечного клейма незаконнорожденности… какое носит Реджи.

Кейт просто обманывала себя. Отвлекалась на возможные интриги Жоэль.

Сердце ее упало: она поняла теперь, как следует поступить. Она должна покинуть этот дом. Леди Бертрис права. Она не может больше брать у этой семьи. Не может целыми днями сходить с ума по Гаррету. Не важно, виновна Жоэль или нет, Кейт не сможет спокойно смотреть, как Гаррет женится на ней.

Однако если Жоэль виновна, если она спала с Уилли и лжет Гаррету насчет того, чей это ребенок, Гаррет ни за что на свете на ней не женится, даже чтобы спасти дитя от клейма бастарда. А если он узнает правду слишком поздно, после свадьбы… Кейт даже помыслить об этом не могла. Такого предательства он не переживет. Это убьет его.

Надо ему помочь. Она должна сделать все возможное, чтобы найти доказательства — если они вообще существуют в природе, — что у Жоэль была связь с Уилли.

Остается лишь одна надежда: в Кенилуорте могли остаться какие-то свидетельства обмана Жоэль. Риск огромен, потому что она может остаться несолоно хлебавши, но разве у нее есть иной выбор? Если она потерпит фиаско, Гаррет женится на Жоэль.

Если она останется в Колтон-Хаусе, Гаррет все равно женится на Жоэль, но, хуже того, это произойдет у нее на глазах.

Леди Бертрис вытащила из огромного кармана шелковый голубой кошелек и протянула его Кейт:

— Это вам.

Кейт уставилась на него:

— Зачем?

— Этого хватит на дорогу домой, и еще останется.

— Не нужны мне ваши деньги.

Леди Бертрис изогнула брови:

— Ну, я же не хочу, чтобы вы насмерть замерзли на улице. Я прекрасно знаю, что вы ограничены в средствах. Вы брали у Ребекки деньги на одежду. Так почему бы вам, не взять у меня вот это, чтобы благополучно добраться до дома?

— Потому что леди Ребекка предложила мне одежду из душевной доброты и щедрости! — выпалила Кейт.

— Не глупите. Может, я и не так благородна и у меня черствое сердце, но я не злодейка. Я просто забочусь о своей семье, о всех, кто оказался впутан в эту темную историю.

— Леди Ребекка этого не одобрит.

— Леди Ребекка еще ребенок, и она использует вас как щит от боли, которую влекут за собой совершенные ею ошибки. И вы это знаете.

Кейт, потрясенная проницательностью леди Бертрис, попятилась и наткнулась на кровать.

Взгляд леди Бертрис смягчился.

— Не стану отрицать, вы очень помогли моей племяннице. Однако есть переживания, которым ей рано или поздно придется посмотреть в глаза, и для этого ей необходимо перестать прятаться за вашей спиной.

Кейт склонила голову.

— Я не хотела…

Леди Бертрис вздохнула:

— Да, я понимаю. Скорее всего, вас просто подхватила волна раскаяния Ребекки. Однако это не извиняет ваших ужасных нападок на Жоэль и трудностей, которые вы причиняете Гаррету.

Кейт подняла голову.

— Я уеду, — прошептала она медленно и невнятно, как будто выпила галлон эля. Каждое слово было почти невозможно произнести. Каждое слово выпивало из нее те немногие силы, которые у нее еще оставались. Она боялась оставлять Гаррета с Жоэль, боялась, что он женится на ней.

Мысль о том, что она может вообще не найти доказательств, приводила ее в ужас. Ведь она могла всю жизнь прожить с одним только подозрением, что ее соперница обманом заставила мужчину, которого Кейт любила, жениться на ней.

— Хорошо. Тогда утром я первым делом велю кучеру отвезти вас с Реджинальдом в Скиптон. По средам оттуда отходит дилижанс на Шеффилд. Оттуда вы доберетесь до Уорикшира.

Кейт кивнула, сражаясь с невыносимой болью, которая завладела сердцем. Мысль о том, что Гаррет женится на Жоэль, пронзала ее, как ядовитый клинок.

«Он никогда тебе ничего не предлагал, Кейт. Он и словом не обмолвился о свадьбе. Ни разу».

Он женится на Жоэль. Не на ней.

Кейт в отчаянии закрыла глаза. Неужели она забыла, что случилось с ее матерью? Связаться с аристократом — это самая большая глупость для женщины ее класса. Какой же она была дурой!

«Ребенок. Подумай о ребенке. Если Гаррет женится на Жоэль, он спасет малыша от судьбы Реджи». И все-таки она даже не могла себе представить, в какую ярость впадет Гаррет, если узнает, что его жена — вероломная обманщица, что она спала с его врагом и, может быть, даже выдавала ребенка Уилли за его.

Лучше уж иметь бастарда, чем такую судьбу. Пострадает не только Гаррет, но и вся его семья. Включая и этого ребенка.

Кейт сомневалась, что ей удалось бы удержаться на ногах, если бы не та робкая надежда найти для Гаррета доказательства в Кенилуорте, что у нее была. Ради этого она не сломается, по крайней мере, до приезда домой. А потом, если доказательства так и не найдутся…

Нет, она не готова сейчас об этом думать.

Доказательства должны быть. Даже если ей придется ехать за ними в Бельгию, она это сделает. Она сделает это любой ценой.

— Очень хорошо. — Леди Бертрис снова протянула ей кошелек.

Кейт не взяла его, и леди Бертрис бросила его на кровать, монеты звякнули, но Реджи не шелохнулся. Он спал крепким глубоким сном, как и полагается здоровому ребенку. Леди Бертрис резко кивнула, повернулась и вышла из комнаты.

Кейт долго смотрела на дверь, кусая губы.

Ей нужно увидеть Гаррета перед отъездом. Она не может просто бросить его и уехать. Ей нужно, чтобы он подтвердил слова леди Бертрис. Нужно предупредить его. Попрощаться. Уже третий час ночи. Она согласилась утром покинуть Колтон-Хаус. Это ее последний шанс.

Кейт сунула ноги в теплые тапочки, которые ей дала Бекки, на цыпочках прокралась по коридору в другой конец дома, остановилась перед высокой двойной дверью, ведущей в спальню Гаррета. Она проходила мимо нее, но внутри никогда не бывала.

Кейт охватила дрожь. Она боялась встретиться с ним лицом к лицу. Боялась, что бросится ему в ноги и станет умолять взять в жены ее, а не Жоэль. Гордость ее сейчас была очень хрупкой и уязвимой, как паутинка в капельках дождя, которую легко смахнет нетерпеливая рука.

Набрав в легкие побольше воздуха, Кейт взялась за ручку и открыла дверь. Хорошо смазанные петли не издали ни звука.

В комнате было темно, единственный свет, дрожащий, неверный, лился от огня в огромном мраморном камине.

Глаза Кейт постепенно привыкли к темноте, и она раздела несколько кресел у камина и письменный стол в дальней части комнаты, у окна, такого же высокого, как у нее, только в два раза шире.

Тяжелый полог был задернут, и она совсем не видела Гаррета.

Ноги утопали в толстом ковре, поэтому Кейт подкралась к кровати беззвучно и нащупала край занавеси, отделанный гладким перевитым шнуром. Она отдернула тяжелую ткань. Гаррет спал. Одеяла прикрывали его мускулистую грудь до середины, даже в таком скудном свете были видны мускулы, обтянутые бронзовой кожей. Как всегда, у нее дух захватило от его красоты.

И тут Кейт разглядела изящную руку у него на плече. Кейт вцепилась в край полога. Сама того не желая, она продолжала вглядываться в темноту, пока не увидела Жоэль во всей красе. Тонкая белая рубашка не скрывала ее округлившегося живота и тяжелых грудей. Она пошевелилась, негромко застонала во сне и плотнее прижалась к Гаррету.

Они были вместе. Спали вместе.

А Кейт никогда не спала вместе с Гарретом, ни разу.

Возможно, ей вообще не нужно с ним говорить.

Возможно, времена их разговоров уже прошли.

И времена прикосновений. И времена поцелуев.

Кейт отпустила полог, на свинцовых ногах вышла из спальни Гаррета и потащилась в кремовую комнату.

Она подошла к окну, прислонилась к раме и всмотрелась в темноту. Хоть из окна желтой комнаты открывался гораздо более захватывающий вид, Кейт любила смотреть в свое окно. Она часами глядела сквозь стекло на покатые крыши конюшен, на то, как приходили и уходили конюхи, на лошадей, на суровый зимний пейзаж, простиравшийся вдали. Она нежно, почти благоговейно коснулась кончиками пальцев каждого стекла и попрощалась с ним.

Кейт отвернулась от окна, сбросила тонкий халат и легла рядом со спящим братишкой. Ночная рубашка нисколько не спасала от холода, и кожа Кейт пошла мурашками.

— Реджи, милый, мы, похоже, возвращаемся домой, — тихо сказала она и закрыла глаза, полные слез.