Герцогиня-самозванка

Глава 16

– Мария! – В громком голосе Джесса звучало раздражение. – Почему она не идет?

– Она уже скоро появится.

Домоправительница быстро улыбнулась ему и открыла дверь апартаментов Ланы. Но не успел он заглянуть внутрь, как дверь перед ним захлопнулась.

Джесс чертыхнулся и повернулся к Уизерсу:

– Они готовили ее весь день. Что еще могло остаться несделанным?

Пожилой дворецкий пожал плечами и изо всех сил постарался изобразить равнодушие.

Из-за двери раздался возбужденный возглас Нади:

– Да! Бесподобно!

– Оно слишком открытое!

Это ответила Лана. Судя по голосу, она была в смятении.

– Нет. Наоборот, недостаточно открытое, но для первого раза годится. Перестаньте подтягивать рукава. Они должны сидеть так, открывая плечи.

Их прервал голос Колетт:

– А теперь вы повернетесь и в последний раз покажете мне, как вы идете.

В комнате раздался гневный стук каблучков, отрывистый приказ, заставивший этот звук смягчиться, а потом все стихло.

Джесс повернулся к дворецкому, который в ответ поднял брови в немом вопросе. В ту же секунду дверь открылась – и Мария замахала на обоих мужчин руками, прогоняя их. Джесс с подозрением сузил глаза.

– Если вы не возражаете, то мне бы хотелось увидеть то, что я оплатил.

– И увидите. Но сначала я попрошу вас спуститься вниз.

Не говоря больше ни слова, Джесс ушел в сопровождении Уизерса. Через несколько минут мужчины уже стояли в холле и смогли впервые увидеть Лану, которая остановилась на верхней площадке.

У Джесса перехватило дыхание. Она была дивным видением! Чудесное кружево ее платья было настолько тонким и искусно сотканным, словно вышло из рук ангелов.

Пока Лана спускалась по лестнице, ее темные волосы мягкими волнами колыхались у нее на спине, а один локон падал на грудь. На голове их скалывали серебряные гребни.

Мария и остальные женщины остались на площадке, молча глядя на Лану. Когда она дошла до последней ступеньки, они поспешно спустились и собрались вместе, словно стайка птиц, ожидая вердикта Джесса.

Он улыбнулся портнихе:

– Ты превзошла себя, Надя.

– Да. Это легко, когда шьешь на такую красавицу.

Он повернулся к сияющей француженке:

– Не знай я правды, Колетт, я бы поклялся, что она двигается, как обученная балерина.

Колетт прикоснулась к щеке Джесса кончиками пальцев.

– Она моя лучшая ученица.

Он все еще ничего не сказал Лане – и она стояла неподвижно и молчаливо, словно статуя. Ее волнение выдавали только ее руки: она крепко стиснула их у талии.

Джесс вынул из нагрудного кармана небольшой атласный сверток. Открыв его, он достал платиновое филигранное колье и серьги с бриллиантами. Не говоря ни слова, он подал Лане серьги, подождал, чтобы она их закрепила, а потом обернул колье вокруг ее шеи.

Закрепляя застежку, он указал на позолоченное зеркало, висевшее в холле над мраморным столиком:

– По-моему, это идеальный последний штрих. Правда?

Лана воззрилась на свое отражение, изумляясь тому, как отчаянно колотится ее бедное сердечко. Она поспешила уверить себя в том, что дело не в прикосновении его пальцев к ее шее. Дело в том, что она вдруг окончательно осознала, что именно собирается сделать.

Она прищурилась. Не поворачиваясь, она всмотрелась в Джесса, отражавшегося в зеркале позади нее.

– Похоже, что ты особенно успешно играл в карты, раз смог купить нечто стоящее.

Он одарил ее своей озорной улыбкой.

– Действительно. – Он повернулся к Уизерсу: – У вас уже готова накидка для леди?

Дворецкий держал серебристую ротонду из того же чудесного кружева, подбитую переливающимся бархатом. Джесс взял накидку и набросил ее на плечи Ланы.

Он помахал остальным:

– Мы с вами прощаемся.

– Удачи, мисс! – крикнула Роуз.

– Не забудьте скользить, дитя мое, – напомнила Колетт.

– Ты их всех ослепнешь, – добавила Надя на своем ломаном английском.

– Вы хотели сказать «ослепишь», – уточнила Мария.

– Да, ослепишь.

Уизерс изумил Лану, адресовав ей поклон.

– По крайней мере на сегодня вы стали настоящей аристократкой королевской крови.

Лана неуверенно улыбнулась ему и оперлась на протянутую Джессом руку. А потом она как во сне пошла к двери, спустилась по ступенькам и села в ожидавший их экипаж.

Пока они неслись сквозь темноту, она могла только изумляться, как ее бедное сердечко не вырвется, из груди – так отчаянно оно колотилось.

– А теперь слушай внимательно. – Джесс говорил негромко, так что Лане приходилось напрягать слух, чтобы уловить его слова, заглушаемые цоканьем копыт. – На таком званом обеде я не смогу всегда быть рядом с тобой. У меня есть… определенные обязательства.

– Ты должен очаровывать женщин. Я понимаю.

Он шумно вздохнул.

– Я постараюсь быть поблизости, но если ты вдруг оглянешься и не увидишь меня, сохраняй спокойствие.

– За обедом нас посадят рядом?

– Скорее всего, нет. Подозреваю, что хозяйка дома захочет посадить меня рядом с собой, а наш хозяин скорее всего сам поведет тебя к столу.

Лана почувствовала, что у нее начинает болеть голова.

– При каждом удобном случае ставь свой бокал с шампанским на поднос. Это позволит какому-нибудь джентльмену принести тебе новый.

– Не понимаю.

Он обвел ее взглядом. Даже в вечерних сумерках продолжало казаться, будто она мерцает и сияет.

– Гости будут очарованы моей таинственной и прекрасной кузиной, которая приехала ко мне из-за океана погостить. Просто позволь мужчинам оказывать тебе мелкие знаки внимания.

– Ясно.

И она действительно поняла, что он хотел ей сказать. Ей надо постоянно помнить о том, что все это – игра. Глупая игра, которая была бы даже забавной, если бы не важность того приза, ради которого она затеяна.

Экипаж поехал медленнее. Они свернули на длинную подъездную аллею такого великолепного особняка, каких Лана еще никогда не видела. Каким образом удалось добиться того, чтобы каждое строение улицы миллионеров было лучше предыдущего? Казалось, трехэтажное здание занимает целый квартал. Свет лился из всех окон, подъездную аллею освещали фонари, установленные на высоких столбах. Их было чуть ли не сто штук.

Их экипаж приостановился в конце длинной вереницы карет. Каждая подъезжала к широким ступеням дома, где лакей в ливрее помогал пассажирам сойти, а затем перепоручал их следующему ливрейному лакею, переходя к очередной карете.

– И еще одно я должен тебе сказать, Лана.

Джесс придвинулся ближе и продолжал говорить так тихо, чтобы кучер его не услышал. При этом он ощутил легкий цветочный аромат, который она для себя выбрала. Эти духи идеально ей подходили – и он поймал себя на том, что гадает, окажется ли их аромат сильнее у ее шеи и между грудями. От этой мысли его прошиб пот.

– В «Нью-Йорк ньюс» есть репортер, его зовут Фарли Фэрчайлд.

– Тот, который написал про миссис Ван Эндел и Колина?

Джесс кивнул.

– Я постарался найти время… чтобы с ним подружиться.

– Зачем?

Джесс улыбнулся:

– Он ведет колонку, которую в Нью-Йорке читают все, кто умеет читать, и даже некоторые из тех, кто читать не умеет. Если он напишет о тебе что-то лестное, уже завтра об этом прочтет весь город.

– А с чего ему говорить обо мне что-то лестное?

– Возможно, я сказал пару вещей про мою прелестную кузину, которая состоит в отдаленном родстве с королевой Англии и которая приехала сюда в надежде познакомиться с некоторыми из лучших женихов Нью-Йорка.

– Не может быть!

Лана резко отшатнулась, глаза у нее округлились от ужаса.

– Поскольку он всегда бывает с фотографом, я хочу, чтобы ты приготовилась улыбнуться, когда тебе будут помогать выйти из кареты, пусть даже тебе покажется, что тебя решили убить взрывом пороха.

– По…

– Уже нет времени. Я вижу его вот там. – Голос Джесса стал властным. – Улыбайся, милая! И держись величественно.

Это были последние слова, которые Лана услышала перед тем, как дверь кареты открылась и ливрейный лакей начал помогать ей спускаться. В тот момент, когда Джесс взял ее за руку, раздался звук взрыва, сверкнул ослепительный свет – и Лане показалось, что она оказалась в осаде. Полуослепшую, ее повели по ступеням особняка Вандербилтов.

Джесс подался ближе и прошептал:

– Добро пожаловать в высший свет, Лана.

– Джеслин Джереми Джордан Ганновер, герцог Амберленд!

Дворецкий Вандербилтов объявил это имя – и все собравшиеся в комнате гости поспешно повернулись в сторону мужчины, появившегося в дверях.

– Его кузина, леди Алана Даннинг Гриффин Виндзор, из Шропшира, Англия.

Мужчины и женщины дружно ахнули, глядя, как Джесс вводит в комнату ошеломляюще прекрасную девушку, направляясь с ней приветствовать хозяев дома.

Вандербилты сияли, гордясь своим достижением. Им удалось заполучить на первый обед сезона не одного, а двух представителей высшей аристократии! Это определенно поставит их выше всех и сделает самой популярной парой в Нью-Йорке.

Пока они знакомили Джесса и Лану со своими самыми уважаемыми гостями, Лана растерянно гадала, удастся ли ей запомнить все имена. Она узнала большую их часть, поскольку читала о них в газете, но одно дело читать – и совсем другое называть издателя газеты по имени и видеть, как его жена приседает, прежде чем с ней поздороваться. Было трудно не захихикать, когда судья Верховного суда просит оставить ему танец, а Густав Ван Эндел дольше положенного задерживает се руку в своей и только потом поворачивается, чтобы представить ей жену и сына.

Лана впервые увидела Уилтона Ван Эндела, если не считать того момента, когда она застала его со Шведкой. Память о том, что он сотворил с этой несчастной бедняжкой, навсегда отпечаталась в ее памяти – и сейчас, видя этого высокого, приветливо улыбающегося молодого человека с по-мальчишески красивым лицом в обрамлении светлых кудрей, она была рада тому, что знает его истинный характер. Она задумалась о том, как много невинных молодых девушек поверили в то, что такой привлекательный мужчина, так хорошо одетый и вращающийся среди таких важных особ, должен быть воплощением всего доброго и благородного.

– Леди Алана! – Он склонился к ее руке. – Я буду с нетерпением ждать нашего танца.

– И я.

Лана отвернулась от него, чтобы выслушать очередное представление, а потом еще и еще.

И все это время она продолжала улыбаться и время от времени подносила к губам бокал шампанского. Она не брала закуски с подносов, которые разносили по залу, опасаясь, что нервные спазмы, терзавшие ее желудок, только усилятся, если она попробует что-нибудь съесть.

Она поймала себя на том, что отвлеклась на горничных в их безупречно чистых форменных платьях, которые сновали между гостями, предлагая напитки и еду и в то же время оставаясь незаметными. Сколько времени они сегодня провели на ногах? И сколько еще им предстоит трудиться, прежде чем они смогут лечь спать?

А как насчет этой роскоши? Во что обошлась отделка этого зала с позолотой, оттенявшей резное красное дерево? Сколько мрамора пришлось добыть, чтобы создать это ослепительное оформление камина? Сколько голодных людей в лачугах восточной стороны можно было бы накормить, одеть и согреть за те деньги, которые потрачены на один-единственный торжественный обед?

После того как все гости были представлены, хозяин дома предложил руку Лане, а хозяйка дома оперлась на руку Джесса – и они возглавили процессию в столовую, которая оказалась еще больше и богаче, чем та, которую Лана видела «особняке Ван Энделов. Стол сиял расписным фарфором, хрусталем и серебром. Над ним сверкала люстра с сотнями свечей. Столовая была украшена массой белых роз и магнолий, аромат которых усиливал атмосферу роскоши.

Лана оказалась на одном конце стола по правую руку от хозяина дома, тогда как Джесса усадили на другом конце, справа от хозяйки. Слуги обходили стол, предлагая ростбиф, перепелов и лососину, а голоса гостей слились в тихое жужжание. Немалая часть разговоров была сосредоточена на аристократических гостях дома.

– …где она купила это платье?

– Определенно не в Нью-Йорке. Наверное, в Париже, Лондоне или Риме. Вы заметили, как оно струится при каждом ее шаге?

– …бриллианты на ее шее стоят бешеных денег.

– Скорее всего подарок королевы Виктории. Я слышала, что она любимица королевы.

– Они с герцогом в достаточно далеком родстве, чтобы между ними был возможен брак по любви?

– Точно не могу сказать, но, кажется, Джесс говорил, что она его четвероюродная сестра.

Кто-то из мужчин басовито рассмеялся:

– Определенно достаточно далекое для женитьбы, хотя я бы соблазнился, даже если бы она была мне родной сестрой!

– Прекрати, Густав! – Эвелин Ван Эндел обожгла мужа негодующим взглядом.

– Это не имеет значения, – прошептала одна из женщин, прикрыв губы ладошкой. – Я из надежного источника знаю, что Джесс вообще не намерен жениться.

– А зачем ему жениться, когда он может заполучить любую понравившуюся ему женщину, не связывая себя обетами?

Лана пристально смотрела в свою тарелку, надеясь отвлечься от сплетен, звучавших со всех сторон, и гадала, успокоится ли когда-нибудь ее желудок. При мысли о том, чтобы взять с тарелки хотя бы кусочек, на нее накатывала дурнота. Но когда она бросила взгляд на другой конец стола, то увидела, что Джесс смотрит на нее. Встретившись с ней глазами, он улыбнулся и подмигнул – и ее губы изогнулись в робкой улыбке. Почему малейшего его взгляда достаточно, чтобы ее тронуть?

Ей надо помнить, что весь этот сложный фарс разыгрывается ради Колина. Ради дорогого малыша Колина.

– Вы никогда не бывали на Аляске, леди Алана?

Лана повернулась к хозяину дома с несколько недоуменным выражением лица.

– Пока нет, хоть и надеюсь это сделать. Я так много слышала об этой удивительной, дикой части страны.

– Как и я!

Обрадовавшись тому, что гостья разделяет его последний интерес, Ричард Вандербилт начал серьезное обсуждение того, на каких животных он собирается охотиться во время своей первой экспедиции на Аляску, намеченной на будущий год.

– Может быть, вы с герцогом захотите к нам присоединиться?

Лана промокнула губы салфеткой.

– Что до меня, то мое время на ближайший год уже расписано. Но я буду рада спросить Джесса, не захочет ли он к вам присоединиться.

Хозяин дома накрыл ее руку своей и сжал ее пальцы.

– Я буду глубоко благодарен, если вы сможете замолвить за меня словечко.

Когда Лана посмотрела в сторону Джесса, то ей показалось, что он чуть нахмурил брови. Однако он почти сразу же повернулся к хозяйке дома и сказал ей что-то, что заставило ее засмеяться и порозоветь от удовольствия.

Лане показалось, что они сидели за столом несколько долгих часов, однако наконец хозяин дома отодвинулся от стола и подал руку Лане. Маргарита Вандербилт с Джессом последовали за ними, и все гости вернулись в большую гостиную, где служанки уже приготовили чай с чудесными глазированными бисквитами. Дамы расселись у камина, готовясь насладиться десертом, а мужчины на время их покинули, удалившись в библиотеку, чтобы ублажить себя сигарами и бренди.

Когда Лана села у огня, к ней подошла Инид Моргенталь. Лана поспешно опустила взгляд, опасаясь, что, оказавшись рядом с ней, эта молодая женщина узнает в ней служанку, однажды зашивавшую ее разорвавшийся наряд.

– Вы знаете Джесса – то есть я хотела сказать герцога – всю жизнь?

Не спрашивая разрешения, Инид уселась на диванчик рядом с Ланой.

– Да, это так. – Почувствовав, что в этом ответе проявился ирландский выговор, Лана мысленно выругала себя и добавила: – Хотя в детстве мы редко виделись.

– И почему же?

Инид взяла у служанки чаю.

– Джесс учился в пансионе, а меня обучали домашние учителя.

– А где ваш дом?

Лана немного успокоилась. Ее тщательно подготовили к тому, как отвечать на такие вопросы.

– Я большую часть времени провожу в Лондоне. Но у нас есть два чудесных сельских поместья – в Шропшире и в одном из центральных графств, а также охотничий домик в Шотландии.

Остальные женщины окружили их, стремясь как можно больше узнать о новой гостье.

Аня Дэвис допила шампанское и прищелкнула пальцами, подзывая прислугу. Ей тут же принесли поднос, на котором стоял наполненный бокал и куда можно было поставить опустевший.

Аня хмуро отпустила слугу и повернулась к Лане:

– Как долго вы намерены пробыть в Америке?

– Пока не знаю. – Лана заставила себя улыбнуться, отвечая этой тщеславной эгоистке. На самом деле она предпочла бы бессчетные часы мыть посуду на кухне Вандербилтов, только бы не оставаться в обществе столь невоспитанных особ. – Наверное, это будет зависеть от того, найду ли я что-то, что меня развлечет.

– Что-то или кого-то!

Пронзительный вопль Инид был встречен смехом и одобрительными кивками.

– Если вас интересует самый завидный жених, то вам следует остановиться на Уилтоне Ван Энделе. – Аня посмотрела на других, ожидая поддержки.

– Если он самый завидный, то, казалось бы, вы должны хотеть оставить его себе.

Аня самодовольно улыбнулась:

– Ах, у нас с Уилтоном были… были минуты. Но я нахожу, что ваш кузен, герцог, гораздо интереснее. Может быть, вы отблагодарите меня за сведения об Уилтоне, сказав своему кузену, что я хорошая партия.

Лана холодно улыбнулась:

– Я не сомневаюсь в том, что герцог прекрасно осведомлен о статусе всех женщин, которые сегодня здесь собрались.

Это заявление заставило остальных захихикать, прикрываясь ладошками и обмениваясь многозначительными взглядами.

Лана почувствовала немалое облегчение, когда миссис Вандербилт объявила, что музыканты готовы и пора перейти в бальный зал для продолжения вечера.

Когда Лана и хозяйка дома проходили через библиотеку, к ним присоединились мужчины, однако у нее не было возможности поговорить с Джессом, так как его окружали весело смеющиеся мужчины.

Похоже, он владеет искусством привлекать и очаровывать не только дам, но и джентльменов. И она всем сердцем пожелала, чтобы ей удалось добиться того же.