Жених для васконки

Глава 21

Дедушка всегда говорил, что иногда высшее благо — просто смерть. Величайшая милость, которую может позволить себе любой бедняк. Я не понимала смысла этой фразы, даже когда дедушка, в свойственной ему прямоте, пытался объяснить.

Когда мне было десять, после особо сильной грозы обрушилась часть крыши на конюшнях и Огневе, моей любимой кобыле, переломило спину. Я плакала и просила целителей помочь, но наш, замковый, лишь разводил руками. Старый виконт тогда сказал, что ответственность за своих людей и животных настолько велика, что мы должны дать им не только счастливую жизнь, но и спокойную смерть. Я отказывалась верить, кричала, топала ногами… пока дедушка не дал мне оплеуху.

Дедушка настоял, чтобы избавление Огневе принесла я сама. Правильно ли сделал виконт? Не знаю. Мне было совсем мало лет, но полные муки глаза кобылы я помню до сих пор, как и почти человеческий вздох облегчения.

Легко ли это? Безусловно нет.

Но, даже если ты сильный, очень сильный, иногда нужно становиться еще сильнее. Ответственность не всегда одни развлечения и благодарные взгляды крестьян, но еще и тяжелые решения.

Но то что происходит на данный момент… Мне кажется, только сейчас, я начинаю понимать, что же значили слова дедушки. Правда от этого не легче, ведь одно дело кобыла, а совсем иное — человек.

С одной стороны участь, которая ждала Гастона, если я не решусь, — куда страшнее, чем смерть. Предательство своей страны… по мне так точно лучше головой в омут, чем такой итог!

Вздохнув, я сделала шаг вперед и коснулась гладкой кожи лба некроманта. Месье Гастон закрыл глаза, но выражение его лица! Сколько решимости было на нем! Если фаворит может ради Франкии, то почему я отказываю ему в такой малости, как символ? Ах если бы он мог сам! Но подлый враг, не оставил магу лазейки…

С некоторым усилием очертила круг и повела хвостик вниз к переносице. Вот и все?

— Спасибо…

Вернулась обратно к лавке и, поджав ноги к груди, сидела и невидяще смотрела в темноту. Это… сложно. И страшно. Я зажмурилась, радуясь, что месье Гастон, не видит моей слабости. Мне хотелось соответствовать поступку некроманта, такому сильному и решительному, но я понимала, что не могу, что пасую, пряча глаза.

— Мадемуазель Эвон, подарите мне одну иллюзию. Всего одну. Последнюю.

Я вскинула голову. Маг и правда думает, что я способна мечтать всем сердцем в такой момент?! Тихонечко вздохнула, сцепив пальцы.

Но кто я, чтобы отказывать герою?

Закрыла лицо левой рукой и на мгновение замерла. Что же показать вам, месье Гастон?

Мои соотечественники издревле уходили умирать в горы, как и полагается славным воинам. Может быть..? И вот мы уже не в маленькой грязной камере, но на краю утеса, а вокруг, насколько только хватает взора, только облака.

Реальность, вопреки моим потугам, меняться не хотела: красочная картинка мигнула и пропала. Тяжело делиться своими чувствами, когда на душе такой груз. Подняла глаза на некроманта и почувствовала стыд.

Я — смогу!

В нашем закутке словно сало светлее, даже можно различить каменный пол и тяжелые пепельные валуны, пронизанные редкими жилками зелени. Пространство вокруг заволокло белым густым, словно кисель, туманом. Поверни голову, и не увидишь ничего, кроме взбитого «пуха». Хотя вот там, на западе, виднеется одинокая гора. Облака причудливо легли на ее склоны, так что издалека кажется, что это подбитый мехом плащ.

Оглянись и дух захватывает от ощущения полета, сделай шаг вперед, к самому краю площадки и увидишь едва заметную голубую рябь, словно вода в чашке. Так сразу и не поймешь, то ли небо над тобой, то ли под ногами.

Иллюзия ощутимо тянула мой резерв, но я не отпускала образ. Разве это много? Это всего лишь последнее «спасибо» герою, который жертвовал сейчас своей жизнью во имя Франкии.

Я была так сосредоточена на воспоминаниях о снежных верхушках васконских гор, что пропустила момент, когда в камеру вошли спанцы. Месье Сезар больно схватил меня за плечо и дернул, отчего окружающая иллюзия, вспыхнув, осыпалась на пол инеем.

— Что вы тут делаете, мадемуазель?

— Мечтаю, месье, — послушно отозвалась, бросив быстрый взгляд в темноту, где сидел месье Гастон. Во мгле, которая отступала лишь на минуточку, чтобы посмотреть за горами со стороны, невозможно было разглядеть даже фигуры некроманта.

— И почему же именно здесь?

— Я не выбирала место для «отдыха», — возразила я на гневный вопрос спанца.

Месье Сезар бросил взгляд себе за спину и недовольно поморщился.

— Что ж, так тоже неплохо, заберем сразу двоих. Лион, Хью, проводите нашего гостя к инквизиторам. А мы с вами, мадемуазель, поговорим с одной дамой, после беседы с ней вы будете настроены иначе, я уверен.

Я кивнула. Что угодно, лишь бы потянуть время.

Не уверена, что проживу долго, если спанцы все-таки поймут, что я совсем не избранница дофина. Хватит ли мне храбрости, чтобы встретить Тьму, как это сделал месье Гастон.

— Поднимайся, некромант, сегодня тебя ждет искупление, — буркнул один из спутников месье Сезара, пнув моего жениха.

— Не при юной мадемуазель, Лион! — Наигранно возмутился месье Сезар, — дождитесь пока мы уйдем. Мадемуазель?

Я, вздрогнув, вложила левую руку в ладонь спанца. Правую я пока прятала в складках платья — пальцы так и не удалось полностью оттереть от крови, которой я рисовала символ на лбу жениха. Конечно, они увидят и узнают… но потом. Месье Гастон сказал, что сможет предупредить дофина и фаворитов, и я ему верю. Возможно меня все-таки успеют спасти?

— К нам прибыла гостья, мадемуазель Эвон, общение с ней будет для вас полезным.

— Вы говорили, — рассеянно кивнула, косясь на кислую улыбку Лиона, который, вытянувшись у скамьи месье Гастона, вяло теребил некроманта а плечо.

Месье Сезар потянул меня наверх по лестнице.

— Разве ваш долг перед страной в том, чтобы дать ей погибнуть? Вы уже видели, у нас месье Гастон! Остальные фавориты и даже дофин в другом надежном месте. Вопрос сдачи Франкии лишь простая формальность. Но вот дальнейший вариант развития сюжета целиком на ваших плечах, мадемуазель Эвон. Либо мы отдаем вашу страну на растерзание соседям и сами, конечно же, ухватим бок пирога, либо на престол восходит наш принц. И вы — как избранница от народа.

Я пошатнулась. Неужели спанцы смогли захватить дофина и свиту?! Получается, поступок месье Гастона был бессмысленным? Я едва не застонала в голос.

— Мы же не звери, мадемуазель Эвон. Да, мы окажем свое влияние на вашу страну, но у народа сохранится иллюзия свободы и выбора, все изменения будут постепенными, так что матерям не придется массово хоронить своих сыновей. Мы с вами тут весьма похожи, и вы и мы создаем волшебные картинки, в которые хочется верить, — месье Сезар лающе рассмеялся.

Мы успели подняться на первый этаж и свернуть в сторону гостиной.

Я напряженно прислушивалась к звукам. Вот сейчас они должны понять, что месье Гастон умер и больше не подходит для их планов. Что ждем меня тогда?

— Знакомьтесь, мадемуазель Эвон, с единственный человеком, который способен вам открыть глаза, на ваше незавидное будущее.

Я растерянно оглянулась: я слишком была поглощена своими мыслями, что не заметила, как мы вошли в комнату, где уже был накрыт стол к чаепитию. Но совсем не ягодный взвар и пирожные привлекли мое внимание, а женщина во главе стола.

Конечно, я никогда не видела ЕЕ лично. Откуда бы?! Но портреты… множество портретов во всех альманахах!

— Вы?! — удивленно воскликнула, не веря своим глазам.

— Мадемуазель Эвон, — мягко проговорила женщина, — я рада наконец встретить ту, что скоро войдет в королевскую семью…

Парис

Главная королевская библиотека.

Ноэль стоял перед огромной, во всю стену, картой королевства и пытался понять где же те смертники, что посмели похитить Эвон. Объяснения Тьмы поверхностны и запутаны — Богиня весьма условно отличает север от юга, а уж разницы между лесами не видит вовсе.

Ноэль сжал кулаки. Полагаться приходилось только на обрывочные образы Тьмы, которая решила, что на сообщении ее роль исчерпана и теперь можно понаблюдать, как задачку решит один из любимчиков. Для умудренных опытом некромантов, наверное, проблема не стоила и выеденного яйца — провел ритуал и как наяву видишь, где твое сокровище. Но Ноэлю не хватало знаний! Тут определенно точно нужно что-то из запрещенного, но вот что? В университете такого не преподавали, справедливо полагая, что детям такие навыки ни к чему.

Хотя, справедливости ради, это сейчас было и бедой и благом некроманта — маг не мог полностью контролировать свою ярость. Вполне возможно убежище спанцев не пережило бы гнева юного мага: Ноэлю бы хватило сил на удар. Сырая магия тем и хороша, что бьет наверняка: против увесистой палицы ни одна броня не поможет.

«Помоги ей, брат…» — донеслось на грани слуха.

Ноэль вздрогнул.

Долгое мгновение некромант прислушивался к шепоту погибшего брата, после чего подошел к карте вплотную. Губы юноши растянулись в безумной улыбке.

Значит северо-запад….

Загородный дом де Грамона.

Фавориты склонились над круглым столом, на котором лежала карта. Юноши, гневно жестикулируя, тыкали каждый в свою точку Франкии, уверяя, что предполагаемое место, где могли спрятаться спанцы, располагается именно «там». У всех были свои аргументы в пользу того или иного предположения: послушаешь со стороны, ох как гладко выходит, ну вот совершенно точно, как говорит месье Базиль. Но потом брал слово Бертран и начинаешь сомневаться, так ли прав был предыдущий оратор.

Дофин поморщился. Дяде послание он уже отправил, но сидеть на месте, сложа руки, не хотелось. Где-то там в опасности его люди и друг, да невеста, в конце концов!

Неожиданно Гай, побледнев, вцепился в край стола, так что костяшки пальцев побелили. Некромант застонал, с трудом фокусируя взгляд на замолкнувших магах.

— Гастон, — глухо отозвался Гай в ответ на немой вопрос фаворита.

— Что с ним?

— Это последнее послание… братьям.

Луи сжал зубы. Вот как! О посмертном зове некромантов дофин знал: сигнал своим, чтобы отомстили. Тьма не прощает нанесенных обид и переносит на своих крыльях слова, соскользнувшие с губ своих любимцев перед смертью.

— Где? — процедил принц, склоняясь над картой.

— Тут, — указал пальцем на точку в лесу Гай, — брата отпустила мадемуазель Эвон. Понимаешь, что это значит?

Луи, справившись с первым шоком, кивнул.

— Они добрались до девочек.

— Они точно хотят повторить ритуал, — «выплюнул» де Армарьяк, сжимая кулаки.

Дофин закрыл глаза. «Отпустила мадемуазель Эвон»…. Бедная девочка.

Париский университет магии

Де Грамон сжал губы в полоску, выслушивая студентов и учителей. И с каждым словом детей мрачнел все больше.

Опять за его халатность расплачивалась мадемуазель Эвон! Его личный счет перед семьей де Сагон огромен, как бы еще суметь оплатить. Пожалуй, она и правда могла стать куда лучшей королевой, чем мадемуазель Армель.

Удар пришел откуда не ждали: семья Вельер, де Бруа, Аггтор. Все те, кто не одно столетье являлись опорой трона и тут такое предательство! Войска уже отправились в поместья отступников с одним единственным приказом — задержать несмотря ни на какие регалии. Но толку то, если мадемуазель Эвон не станет?

И дело не только в его личной симпатии к девушке, где найти очередной луч за одну луну? Спанцы не упустят возможности, забрать столь ценную пешку в страшном обряде.

— Они считают, что Эвон — невеста дофина, — сказала вдруг мадемуазель Аврора.

Менталист удивленно посмотрел на девушку. Баронесса всегда была самой большой мямлей в компании этой троицы, а потому де Грамон никак не ожидал, что именно она возьмет слово. Но видно за подругу Аврора волновалась больше, чем за себя.

Де Грамон даже не смог прочитать их мыслей — голова разболелась похлеще чем после бочки вина, оставалось надеяться, что девушки успокоятся и смогут что-то рассказать, но время…

— И у них был какой-то артефакт, он звал Армель и тогда Эвон отдала свой амулет Армель, а когда нас нашли Жанна и девочки, вышла без страха вперед.

— Вы сможете мне показать, мадемуазель? — поднялся со своего места де Грамон.

— Да, месье. Я… смогу.

Аврора, кивнув, подошла к магу.

Де Грамон усмехнулся. Пожалуй, Бертран сделал неплохой выбор. Самая слабая, на первый взгляд, из тройки смогла перебороть свой страх, эмоции, чтобы помочь подруге, хотя та же мадемуазель Армель и Полин до сих пор трясутся, сидя на скамье, а целительницы грудью встали, не подпуская менталистов к «напуганным» девочкам.

— Закройте глаза, мадемуазель, если очень страшно.

— Я не боюсь, — едва слышно прошептала Аврора, — только помогите Эвон!

~*~*~

Я самым неприличным образом таращилась на сидящую в кресле женщину. Не может быть! Просто не может! Я неуверенно оглянулась на месье Сезара, будто спрашивая его: видите ли вы тоже самое, что и я? или может быть все это игры моего разума? А что? Я только что пережила сильнейшее эмоции, вполне возможно, что я теперь вижу несуществующие вещи.

Может быть еще немного и в эту комнату войдет тот самый маг, что дарит в день излома зимы разного рода подарки детям, и, потрясая бородой и мешками со всякой всячиной, скажет громогласное: «хо-хо-хо!». А следом явится олень, перебравший на морозе браги. Олень будет трясти рогами и везде совать свой влажный нос, а дед, раздраженно дергая плечом, будет стараться вытолкать животное из дома.

Я зажмурилась на мгновение, но когда открыла глаза — гостья месье Сезара никуда не делась. И ведь ни с кем не спутаешь! А уж царственный венец на голове не оставлял сомнений, кто передо мной.

Женщина снисходительно смотрела за моими гримасами и даже какое-то время молчала, давая мне время привыкнуть к своему присутствию. Хотя мне и показалось, что Ее Величество (а это была она), смотрела скорее на месье Сезара, чем на меня.

— Ты вся дрожишь, дитя мое! — Королева протянула ко мне открытую ладонь и ободряюще улыбнулась: — неужели с тобой плохо обращались?

— Я провела несколько часов в камере подземелья, — не то призналась, не то пожаловалась я, ошарашено разглядывая женщину.

Месье Сезар, придерживая меня за локоть, отвел меня к столику и усадил на стул.

Я была настолько растеряна, что совершенно не сопротивлялась. Неужели королеву тоже похитили?! Как месье де Грамон допустил подобное?

Мадам Шарлотта словно не видела моего выражения лица, и ее явно не волновала сложившаяся ситуация. По крайней мере, женщина сделала вид, что ее гораздо больше беспокоит мое состояние, чем спанец у меня за спиной. Ее Величество, всплеснула руками и недовольно поджала губы.

— Месье Сезар, как вы могли?! Чаю! Месси, куда ты запропастилась?! Немедленно! — Развила бурную деятельность королева.

Женщина требовательно повернулась корпусом к выходу из комнаты и кричала как самая обычная горожанка. Спанец недовольно поморщился: ему явно не нравилось поведение королевы, но он не сделал замечания, будто признавая за гостей право распоряжаться в его доме.

— Вас тоже взяли в плен? — Настороженно поинтересовалась, переводя взгляд с месье Сезара на мадам Шарлотту.

— Что?! — Королева удивленно вскинула брови, — конечно же нет!

Спанец, как-то особенно гадко усмехнувшись, подошел к нам и поцеловал протянутую женщиной руку.

— Но-но? — Я вскинулась, беспомощно смотря на женщину, — они же враги!

— Это с какой стороны посмотреть, мадемуазель, к тому же Спания не хочет вреда нашей стране, благо оно ведь может быть общим для двух наших стран?

Я насупилась. Какое общее благо, если нас собираются использовать как ресурс!

— Ах, Эвон, прошло уже триста лет с той памятной войны, ничего не стоит на месте: Спания давно цивилизованная страна, а вот мы погрязли в путах прошлого с этим варварским обрядом.

— Они хотят убить ваших сыновей! — воскликнула я, вскакивая.

— Мой единственный сын в полной безопасности, — холодно отрезала королева. — Что касается Луи-Батиста, то не уверена, что существо, которое исторгло мое чрево, стоит называть человеком! Разве можно жалеть куклу? А Жан — даже не мой сын.

— А чей? — растерялась я.

— Это бастард Его Величества, которого меня заставили опекать, тогда как моего сыночка увезли от меня и спрятали на двенадцать лет! — Королева сорвалась на крик, но весьма быстро успокоилась. На лице женщины появилась снова весьма безумная улыбка: так что этих выкормышей мне не жалко. Чем-то приходится жертвовать, мадемуазель. Но этими жертвами, я спасаю вас.

— Меня? — Я непочтительно усмехнулась, не скрывая своего отношения к женщине.

— Вас! — с нажимом повторила королева, хмурясь, — вам не рассказали какая судьба вас ждет? Что дар, ваша вторая сущность, просто исчезнет? Будто сердце из груди вырвали, и никто не скажет и спасибо за то, что вашим даром оплачена безопасность государства.

В голосе женщины было столько горечи, что я невольно задумалась. Не то чтобы я поняла поступок королевы, но верно ли, что девушек используют вслепую? Да, дофин намекал, что дар может пропасть, но было ли это признание и предостережение?

— Это всего лишь дар, — как можно более мягко сказала, опуская руку на сжатую в кулак ладонь королевы. — А на другой стороне весов тысячи жизней и благодарных взглядов подданных. За сына, за мужа или брата. Разве этого мало, Ваше Величество?

Сестра месье де Грамона дернулась, словно от удара. Неужели ее так поразило мое участие?

— Мадемуазель! — Раздраженно начал спанец, — вы не понимаете..!

— Дон Сезар! Дон Сезар!

В коридоре началась настоящая паника — бегали и кричали люди. И когда незнакомый месье открыл дверь в комнату, шум стал более ощутимый.

Я затихла. Наверняка инквизиторы поняли, что месье Гастон…!

— Я покину вас на минуту, Шарлотта. — Нехотя поднялся спанец, бросая задумчивый взгляд на королеву Франкии, — Помните, все, что вы делаете, вы делаете ради будущего своей страны.

— Неправда, — тихо возмутилась я, едва месье Сезар вышел.

— Что, дитя мое? — Дружелюбно спросила у меня Ее Величество.

— Смерть сотен человек не может быть лучшим будущим для нашей страны! — распрямила я плечи и посмотрела на королеву.

— А наши искалеченные судьбы, значит, могут? — зло сощурилась мадам Шарлотта.

Я растерялась, не зная, что сказать. Мне хотелось крикнуть: «да!», но я понимала, что это неправильный порыв.

— Вы «настоящая» васконка, такая как в древних легендах, Эвон, да? Росли в своей глуши, воспитывались только помешанным на чести дедом. И этот ваш «долг» стране… за что вы якобы должны то? Что такого Франкия дала вам, Эвон?

Я сжала зубы. Это звучало настолько абсурдно, что я не собиралась даже отвечать! Подумать только: королева совсем-совсем не любит свою страну! Леса, поля, быстрые речки и ручьи. Что дала мне Франкия? Чувство собственного достоинства! И безграничный восторг от ощущения принадлежности к этим землям. Как можно взять и отдать наши луга спанцам?!

— Как изменилась ваша жизнь Эвон с этим отбором? Вряд ли в лучшую сторону, держу пари, раньше вас не пытались убить, а дар — отобрать и съесть.

— Это уж точно по вине Спанцев, — возмущенно вскинулась, отмечая против воли, что в прежней лангенской академии жизнь и правда текла размеренно, а потом в одно мгновение все изменилось и события понеслись галопом.

— Разве, Эвон? — Покачала головой королева, — да, Луи Первый нашел уникальное заклинание, хотя и весьма бесчеловечное к потомкам, но отчего, когда страна встала на ноги, король не попытался воспользоваться внутренним ресурсом Франкии? Отчего снова и снова повторялся варварский ритуал. Потому что так проще? Потому что хорошо быть чистеньким мессией перед лицом толпы, когда за спокойствие расплатится другой человек?

Женщина все больше горячилась с каждой фразой и теперь сжимала салфетку с такой силой, что побелели костяшки на руках.

— Мой муж, дорогая Эвон, сам допустил эту ситуацию. И со спанцами и… со мной, — королева улыбнулась, но улыбка вышла какая-то кровожадная, слова мадам Шарлотта уже представляла, как Его Величество взяли в окружение враги — и от этой мысли ей было очень весело. — а я…я всего лишь хочу быть на стороне победителя. И оставаться у трона.

— Как же вы останетесь у власти? — удивилась я.

— Мой сын, как вы знаете, весьма дружен с фаворитами. Двое из которых некроманты — талантливые маги и, как и большинство из их братии, — безумные. В результате какого-то зверского ритуала, сила вышла из-под контроля и в живых осталась только я… и что мне, бедной женщине оставалось делать? Я, конечно же, написала воспитателю спанского принца, потомку Анны-Марии, единственному, кто в данной ситуации может претендовать на престол. А вы, мадемуазель Эвон, увидев юношу, влюбились в одно мгновение. А васконка… для Франкии васконцы — знаковый народ, если подтянетесь вы, все горцы, пусть и нехотя, но согласятся на спанца на троне.

Я замерла, обдумывая слова женщины. Звучало абсурдно… или?

— Вы… Вам… месье де Грамон никогда не простит вас!

— Братец, — фыркнула королева, — где был он, когда я осталась с выгоревшим даром, или когда забирали моего сыночка, вкладывая в руки сверток с бастардом мужа? Почему сын Луи — рос в королевской семье, а мой под присмотром служанки?!

Ее Величество сорвалась на крик и теперь ненавидяще на меня смотрела, тяжело дыша. Я же на знала, что сказать женщине напротив.

Правды для всех не было. Просто не могло быть. Я поняла это только сейчас, когда помогала месье Гастону «уйти». Хотя, казалось бы, когда я была маленькой, я уже отпускала лошадь — но тогда это было сделать легче. Дедушка сказал, что это правильно и я, ни разу не сомневающаяся в словах виконта, легко сделала, что мне сказали. Сейчас же… правильно ли это, что месье Гастон, такой молодой и отчаянно любящий свою страну — погиб? Нет. Но в то же время…

Я настолько погрузилась в переживания, что как то пропустила тот момент, когда в комнате появился месье Сезар. Зато спанец обо мне не забыл, более того, из подземелий мужчина вернулся куда более злой, чем был до этого.

Месье, не сильно церемонясь, схватил меня за руку и, с силой сжав, поднял запястье.

— Что вы делаете, месье? — Возмущенно воскликнула, совсем забыв, что я в плену у спанцев.

Впрочем, я достаточно быстро поняла, что хотел увидеть месье Сезар: перепачканные кровью пальцы.

Мне так и не удалось до конца оттереть подушечки, да и кровь забилась под ногти, отчего хотелось тереть руки с щеткой, так чтобы жесткие ворсинки вычистили не только следы «преступления», но и мои чувства.

— Вы гораздо безжалостнее, чем я думал, мадемуазель, — зло бросил месье Сезар, с силой сжимая мое запястье. — Я не ожидал, что мои планы поставит под удар шестнадцатилетняя пигалица, которая больше думает о рыцарских романах, чем об интригах.

— Что случилось, Сезар?

— Эта простушка убила Гастона де Вилье так, что теперь его дух не поднять на алтаре.

Я вздернула голову. Да. И если бы выбор встал снова, то повторила бы! Упрямо сжала губы и смотрела на мага исподлобья.

— Что?! — ахнула королева, прижимая ладони к лицу.

Дверь в очередной раз распахнулась и взволнованный паж доложил:

— Дон Сезар, маги на горизонте.

Я воспряла духом. Маги? Наверняка месье де Грамон!